…Напротив парадного входа в новый цирк на Цветном бульваре стоит бронзовая скульптура: Никулин в клоунском костюме выходит из «Запорожца» 91–63 ЮАР. Именно в такой машине снималась знаменитая тройка Трус, Балбес, Бывалый из кинофильма «Кавказская пленница». Редкий случай в столице, когда бы памятник так точно соответствовал своему предназначению. Дело даже не в том, что, конечно же, великий артист и великий клоун заслуженно увековечен в бронзе. Но мало кто сейчас помнит, что не будь Никулина, столица не имела бы циркового сооружения мирового уровня.

– Юрий Владимирович, мне сдается, что судьба определила вас в отечественный цирк ровно полвека назад только для того, чтобы вы построили вот это великолепное здание на Цветном бульваре на месте старого цирка…

– Наверное. Клоунов лучше меня много. Но за строительство цирка, кроме меня, вряд ли кто бы взялся. Это правда. О моих мытарствах, связанных с реконструкцией цирка, можно было бы написать целую книгу, и ее бы читали люди с интересом. Начнем с того, что старое здание цирка проработало более ста лет и практически пришло в негодность даже по соображениям техники безопасности. Нужно было закрываться на реконструкцию. Специалисты все подсчитали, прикинули, и выходило, что цирк надо закрывать для ремонта на многие годы, а денег народных при этом уйдет во много раз больше, чем планировалось.

Все это я изложил Виктору Гришину, возглавлявшему тогда Московскую партийную организацию, и предложил: дешевле будет построить новый цирк. Но партийный бонза заупрямился: центр города, говорит, строительство никто нам не разрешит, будем все же пробивать реконструкцию. Что ж, такой обух плетью было не перешибить…

Потом я бесконечно долго «выбивал» деньги в Министерстве культуры. Затем ходил по союзным ведомствам: Госплан, Минфин, Госкомтруд. Собирал различные визы. Во многих министерствах выступал с концертами – агитировал, просил, требовал помочь цирку. Дело между тем продвигалось черепашьим шагом – да почти никак не продвигалось. И тогда меня вдруг осенило: а что если обратиться за помощью прямо к тогдашнему председателю Совета Министров СССР Николаю Ивановичу Рыжкову? Вдруг примет? Человек он, говорят, нормальный.

На прием мы пошли вместе с прославленной дрессировщицей Ириной Бугримовой и Олегом Поповым. Когда в тех коридорах узнали, что мы собираемся просить ни много ни мало – 22 миллиона инвалютных рублей, то назвали нашу затею попросту глупой и несерьезной. Признаться, где-то сильно в глубине души и я так полагал, но все же решился.

И вот навстречу нам выходит Николай Иванович. Началась беседа. Он нас о разном расспрашивает, а я сильно волнуюсь: о главном-то – ни слова. Подловил момент и говорю: «Николай Иванович, я просил три с половиной минуты у вас. Теперь боюсь, что мы не успеем решить проблему. В вашей приемной столько народу». – «А мы уже все решили, – отвечает Николай Иванович. – Вот сейчас я при вас подписываю». Взял ручку, подписал все бумаги и добавил: «Я советую вам, чтобы финны строили». – «Спасибо большое, Николай Иванович, – взволнованно произношу я. – Как мне жаль, что так строго стало с отмечаниями событий. В доброе время, до известного постановления, это дело мы, конечно, отметили бы…» – «А мы его тоже отметим», – сказал Рыжков. Позвонил секретарю, попросил чаю, печенье…

Меня мало волнуют политика и политики, но Николая Ивановича мы всегда будем считать крестным отцом нашего старого, а теперь уже и нового московского цирка, – всегда подытоживал свой рассказ Никулин.