Книга: Мифология викингов. От кошек Фрейи и яблок Идунн до мировой бездны и «Сумерек богов»
Назад: Глава 3. Обитатели мифологического мира: асы и ваны
Дальше: Глава 5. Рагнарёк: гибель и возрождение мира
Глава 4. Обитатели мифологического мира: низшие существа
Стоял на севере
в Нидавеллир
чертог золотой, —
то карликов дом;
другой же стоял
на Окольнир дом,
чертог великанов,
зовется он Бримир.
(Прорицание вёльвы, 37)
Мифологический мир густо населен. Помимо асов, ванов и людей существует множество низших божеств и сверхъестественных существ, с которыми встречаются и взаимодействуют боги и люди. К XIII в. прошло уже более двух столетий после официального принятия христианства в Скандинавских странах, и многие мифологические персонажи были частично забыты, частично смешались друг с другом. Поэтому лишь немногие из низших божеств имеют достаточно отчетливые очертания, и о них можно говорить более или менее уверенно. Некоторые из них враждебны богам и людям, другие помогают им.
Ётуны
Наиболее обширную и значимую категорию сверхъестественных существ составляют ётуны. Это злобные и враждебные богам и людям создания, с которыми постоянно сражается Тор, защищая «цивилизованный» (освоенный) мир Асгарда и Мидгарда от «варварского» (природного) мира, в котором они обитают. Ётуны образуют особый род или клан существ, отличный от асов, ванов и людей не столько внешностью, сколько принадлежностью к другому роду.
Слово ётун (jötunn) происходит от древнегерманского *etunaz и родственно глаголу *etanan («есть»), т. е. может означать «едок, обжора». К ётунам относятся risi — собственно великаны и þurs «турсы», изначальные великаны, в том числе Имир, из тела которого были созданы земля, воды, небо и горы. В более позднее время ётуны стали отождествляться с фольклорными троллями, но в мифологическом мире троллей не существует. Название ётун обычно переводится (и в этой книге тоже) как великан, но на самом деле ётуны совершенно не обязательно должны быть гигантами: они могут быть разного роста, и большинство из них вряд ли выше богов, например Тора. Если же ётун действительно представляется великаном, то обычно специально говорится о его огромном росте, как, например, в мифе о поездке Тора к Утгарда-Локи, где последний принимает облик великана Скрюмира, которого Тор не решается ударить своим молотом из-за его роста и рукавица которого видится Тору большим домом. По отдельным упоминаниям — связных описаний ётунов нет — можно полагать, что ётуны имели человеческий облик: перечисление частей тела Имира, из которых были созданы природные объекты, явно указывает на его человекоподобие. В мифах Тор разбивает ётунам головы, Скрюмир руками завязывает мешок с едой, а Трюм «ошейники псам из золота плел и гривы коней густые приглаживал» (Песнь о Трюме, 6). Некоторые женщины-ётуны отличаются красотой, как Герд, в которую влюбился Фрейр. Но в большинстве случаев ётуны, и мужчины, и женщины, описываются как уродливые, чудовищные создания. Примером может служить изображение на руническом камне из Hunnestad (Сконе, Швеция) великанши Хюрроккин, едущей на волке. Некоторые из ётунов имеют даже несколько голов.
Ётуны ведут свое происхождение от Имира. Заснув, он вспотел, и под его левой рукой возникли ётуны, мужчина и женщина. «А одна нога зачала с другою сына, от которого пошли все инеистые турсы». Древним инеистым турсом (inn gamli hrímþurs) называет Снорри и Имира (Видение Гюльви, 5; МЭ. С. 16). Однако в другой эддической песне, «Песни о Хюндле» (33), все потомство Имира называется ётунами. Как видно, ко времени записи песни (вероятно, XII в.) и сочинения Снорри (первая половина 1220-х гг.), разница между ётунами и турсами стерлась, хотя представление об изначальности именно инеистых турсов, которые, кстати, никогда не называются ётунами, сохранялось, как и их участие в Рагнарёке — в отличие от ётунов, которые, видимо, погибают (в огне Мусспеля «мрут великанши») вместе со всем живым.
Мир ётунов, Ётунхейм, противопоставлен миру богов и людей. «Свой», освоенный мир лежит в центре мифологического пространства. Ётунхейм расположен на периферии, в Утгарде — «внешнем» пространстве, находящемся за пределами огороженного Асгарда. Утгард отделен от обиталищ богов и людей чаще всего бурной рекой или стеной огня (как в песни «Поездка Скирнира»), т. е. почти непреодолимым препятствием, которое с трудом пересекают Тор или Скирнир. Однако для ётунов такое препятствие как будто не существует — во всяком случае, затруднения на их пути в Асгард не упоминаются. Ётунхейм расположен где-то на востоке, реже — на севере: неоднократно упоминается о поездках Тора на восток для усмирения ётунов или о его возвращении с востока. Эта часть пространства отличается дикой, непригодной для жизни природой. Типичный ландшафт — горы и скалы. Один из кеннингов ётунов в скальдической поэзии — «жители гор». Ётуны, как правило, обитают в пещерах, редко — в домах. Вместе с тем, образ жизни ётунов не отличается от людского. Они ловят рыбу для пропитания и разводят коров / быков («Песнь о Хюмире»), ремесленничают и устраивают пиры («Песнь о Трюме»), женятся и рожают детей.
Видимо, в качестве потомков первого существа, Имира, ётуны обладают сокровенным знанием и мудростью, а также предметами и культурными ценностями, отсутствующими у асов. Поэтому большинство мифов посвящено добыванию у них асами знаний или сокровищ. В песни «Речи Вафтруднира» Один состязается в знании истории мифологического мира от его зарождения до гибели с мудрейшим из ётунов, Вафтрудниром. Один выходит победителем только потому, что задает ётуну вопрос, на который не может ответить никто, кроме самого аса: что сказал Один своему мертвому сыну Бальдру на ухо, когда тот лежал на погребальном костре. Для того, чтобы ее любимец Оттар узнал и запомнил свою родословную (для получения наследства), Фрейя прибегает к помощи ётунши Хюндли и просит для Оттара «пиво памяти» («Песнь о Хюндле»). Вёльва, которая повествует Одину о судьбах мира, рождена ётунами и, видимо, получила свои знания от них (Прорицание вёльвы, 2).
Хитростью или силой асы добывают у ётунов необходимые им ценности, материальные и духовные. Обольстив дочь ётуна Суттунга Гуннлёд, Один уносит в Асгард мед поэзии, владельцем которого был Суттунг (Язык поэзии, 6; МЭ. С. 58–61). Тор отправляется на восток в Ётунхейм, чтобы заполучить огромный котел для варки пива у ётуна Хюмира. Тор выигрывает состязание в силе, благодаря совету его жены. Он разбивает каменную чашу для пива о голову ётуна, поскольку только «ётуна череп крепче, чем чаша», — наставляет Тора жена Хюмира. Однако отдав котел, который Тор с трудом несет, надев на голову, ётуны пытаются его отобрать. Но молотом Мьёлльниром Тор сокрушает ётунов и благополучно возвращается в Асгард с ценным котлом.
Ётуны представляют постоянную угрозу асам и людям, которой противостоит Тор:
На востоке я был,
там истреблял я
злобных жен турсов (ётунов),
в горы бежавших:
когда б то не сделал,
разросся бы род их,
и в Мидгарде люди
жить не смогли бы.
(Песнь о Харбарде, 23)
Эта извечная борьба постоянно подчеркивается в мифологической традиции. Однако нет или не сохранилось ни одного мифа, где ётуны нападали бы на Асгард или Мидгард: почти все контакты с ними асов проходят в Ётунхейме, когда туда проникает Тор, Один или кто-то из обитателей Асгарда. Крайне редко ётуны оказываются в Асгарде, что для них плохо кончается, как, например, для Хрунгнира. Ётун проиграл соревнование с Одином в скорости их коней и, не заметив, оказался в Асгарде. Асы предложили ётуну выпить с ними пива, и Хрунгнир, опьянев, начал хвастаться, что уничтожит всех асов и заберет к себе Фрейю и Сив. Разъярившийся Тор хотел тут же поразить ётуна своим молотом, но Хрунгнир был безоружным, и они договорились встретиться на поединке в Ётунхейме. Для помощи Хрунгниру ётуны соорудили из глины огромного великана «в девять поприщ ростом и три в обхвате», а чтобы дать ему жизнь, вложили в него сердце кобылы. Сердце Хрунгнира и его голова были из твердого камня, каменным был и его щит, а оружием ему служило каменное точило. При виде Тора глиняный великан задрожал от страха, а Хрунгнир выставил вперед свой щит. Сопровождавший Тора Тьяльви забежал вперед и предупредил Хрунгнира, что Тор нападет на него из-под земли. Тогда Хрунгнир встал на свой щит. Тор метнул в него молот, а ётун бросил свое точило навстречу молоту. От столкновения точило раскололось пополам, молот же раскрошил ётуну череп. Однако одна половина точила вонзилась Тору в голову, попытки вёльвы Гроа вытащить осколок не увенчались успехом, и Тор так и остался с точилом в голове. «Поэтому следует остерегаться бросать точило поперек пола: тогда шевелится точило в голове у Тора», — завершает рассказ Снорри Стурлусон, свидетельствуя о популярности этого мифа, отразившегося в расхожем поверье (Язык поэзии, 24; МЭ. С. 64–66).
Впрочем, отношения асов и ётунов не исчерпываются враждой. С одной стороны, асы нередко женятся или вступают в связь с дочерями ётунов, и их сыновья становятся асами. Матерью Одина является Бестла из рода ётунов. Сам он имеет многочисленных сыновей от великанш: Видара, отомстившего волку Фенриру за смерть Одина, от Грид; Тюра от сестры ётуна Хюмира. Сыном Одина и девяти великанш называется ас Хеймдалль, который возвестит начало Рагнарёка. Возможно, принадлежит к роду ётунов мать Тора Ёрд («Земля»), которая иногда называется асиньей. На дочери ётуна Тьяцци, Скади, женится Ньёрд, а его сын Фрейр влюбляется в красавицу Герд, дочь ётуна Гюмира. Тору иногда помогают обитательницы Ётунхейма, советующие, как победить ётунов. Грид, мать Видара, одалживает Тору пояс силы, посох и железные рукавицы, чтобы победить ётуна Гейррёда, а не названная по имени мать Тюра подсказала Тору, как разбить каменную чашу для пива: это была задача, за выполнение которой ётун Хюмир обещал отдать котел для варки пива.
С другой стороны, ётуны стремятся к обладанию асиньями, прежде всего Фрейей, и делают попытки получить их силой или хитростью. Ётун — строитель стены вокруг Асгарда требует в качестве платы Фрейю. Трюм выкрадывает Мьёлльнир и обещает вернуть его, если Фрейя станет его женой. Тьяцци заставляет Локи привести в укромное место Идунн и похищает ее. Опьяневший на пиру Хрунгнир похваляется, что он увезет Фрейю и Сив в Ётунхейм. Все эти попытки, однако, пресекаются Тором, расправляющимся с ётунами своим молотом. И даже обвиняя асиньей в разврате и неразборчивости связей, Локи не называет ни одного любовника-ётуна какой-нибудь из них.
Особенно тесны связи с миром ётунов Локи, сына ётуна Фарбаути и асиньи Лаувейи. Рожденный в Ётунхейме, он был отдан на воспитание асам и принят в их род. Однако Локи постоянно путешествует в Ётунхейм, останавливается там на длительное время и порождает трех чудовищ от великанши Ангрбоды: волка Фенрира, мирового змея Ёрмунганда и владелицу царства мертвых Хель. В последней битве асов и чудовищ Локи будет возглавлять войско Хель.
Ётуны в мифологическом мире противостоят асам, но скорее не как принципиально иной вид существ, а как инокультурная общность. Они живут в разных пространствах, отделенных границей (рекой или огнем) и противопоставленных друг другу как мир «свой», «цивилизованный», и мир «чужой», дикий, природный. И те и другие антропоморфны, но асы отличаются красотой, тогда как ётуны, как правило, уродливы. Некоторые ётуны обладают не меньшей мудростью, чем Один, и асы вынуждены получать у них сокровенные знания. Они владеют материальными и культурными ценностями, которых недостает асам, и те с немалым трудом добывают эти ценности. Асы охотно женятся и вступают в связь с дочерями ётунов и принимают родившихся детей в свой клан, но в целом смешанные браки не одобряют (как брак Фрейра и Герд).
В отличие от других сверхъестественных существ (кроме валькирий), ётуны постоянно взаимодействуют с асами и — в противоположность инеистым турсам — не упоминаются в числе противников асов в последней битве. Они не выступают и на стороне асов, но ожидают своей гибели вместе с ними и другими существами. В новом мире, где не будет зла, ётуны не возродятся.
Дверги
Та же судьба ждет и двергов-карликов — особый род мифологических существ, которых отличает малый рост, человеческий облик, темное лицо, богатство и обитание в камнях, скалах и под землей. В мифологическом мире все карлики мужского пола. Они сильно различаются внешностью и могут менять обличье: например, карлика Андвари Локи находит в водопаде в виде щуки.
Создание карликов представляется важным событием в мифологическом мире: второй раз асы садятся «на троны могущества» и совещаются, кто должен сделать карликов «из Бримира крови и кости Бляина» (и Бримир, и Бляин — иные имена Имира) (Прорицание вёльвы, 9). Снорри добавляет к этому некоторые подробности:
Затем сели боги на своих престолах и держали совет и вспомнили о карликах, что завелись в почве и глубоко в земле, подобно червям в мертвом теле. Карлики зародились сначала в теле Имира, были они и вправду червями. Но по воле богов они обрели человеческий разум и приняли облик людей. Живут они, однако ж, в земле и в камнях (МЭ. С. 21).
Возможно, что часть карликов происходит не из тела Имира, а создана ими самими несколько позже: «карлики много из глины слепили подобий людских» (Прорицание вёльвы, 10). Далее вёльва перечисляет более 60 имен карликов, старшим из которых является Мотсогнир («Высасывающий Силы»), вторым Дурин («Страж Дверей»). Значение этого огромного перечня (тулы), занимающего семь строф (10–16), не поддается объяснению. Большинство специалистов считает его позднейшей вставкой (неясного назначения), но высказано и предположение, что тула была частью культовой песни, посвященной альвам (см. ), что не исключено, поскольку дверги смешиваются с черными альвами.
Карлики, прежде всего, — искусные мастера, кузнецы и ювелиры, а также колдуны, владеющие магическими заклинаниями и заговорами. Именно они изготавливают для асов их оружие, обладающее волшебными свойствами: цепь Глейпнир, которой скован Фенрир; копье Гунгнир, всегда поражающее цель; молот Мьёлльнир, возвращающийся назад к Тору; корабль Скидбладнир, всегда имеющий попутный ветер и складывающийся, как платок. Не менее замечательны сделанные ими украшения: золотое кольцо Одина Драупнир, которое каждую девятую ночь роняет восемь золотых колец, золотые волосы Сив, ожерелье, выкованное братьями Брисингами и полученное Фрейей. Однако далеко не всегда карлики делают это охотно: нередко асы, в первую очередь Локи, упрашивают или вынуждают их создавать ценности для богов. В ответ на принуждение карлики могут наложить на изготовленный предмет проклятие, как Андвари заклял золото, которое был вынужден отдать Локи (см. ). В легендарной «Саге о Хервёр и конунге Хейдрике» конунг Гардарики Сигрлами, заблудившись на охоте, увидел на камне двух карликов, выхватил свой нож и запер их снаружи камня «силой каленого железа». Карлики умоляли не губить их, и, когда Сигрлами узнал, что карликов зовут Двалин и Дулин — а это были самые искусные мастера, — то велел им выковать ему меч: «…гарда и навершие должны быть из золота и рукоять тоже. Он должен резать железо, как ткань, и никогда не ржаветь. Он должен приносить победу в бою и в поединке тому, кто владеет им». Карлики согласились, и через условленное время Сигрлами приехал к камню. Отдавая великолепный меч, Двалин произнес заклятие: «Да будет твой меч, Сигрлами, гибелью человека каждый раз, когда он вынут из ножен, и да свершатся три злодеяния этим мечом. И он также принесет смерть твоему родичу». Сигрлами швырнул меч в карликов, но они заскочили в скалу, и дверь за ними захлопнулась (Hеrvarar saga, 1). Меч, который был назван Тюрфингом, действительно принес многие несчастья потомкам Сигрлами, о чем рассказывается в саге. О превосходстве мечей, изготовленных карликами, упоминается и в других сагах.
Враждебность карликов людям проявляется в представлении о том, что они — источник болезней. Поэтому и в Скандинавии, и в Англии известны целебные заговоры против двергов. В рунической надписи на фрагменте человеческого черепа из Рибе (около 725 г.) призываются Улль, Один и Тюр: «Ульв и Один, и Высокий Тюр. Помощь <…> против этого карлика и карлицы Боур».
Однако злобный характер карликов проявляется не всегда, и на добро они могут ответить добром. В легендарной «Саге об Эгиле Одноруком» рассказывается о том, что викинг Эгиль, потерявший в схватке с великаном руку и страдавший от боли из-за незаживающей раны, увидел ночью мальчика-карлика, шедшего с ведром за водой, и бросил золотую монету ему в ведро. Вышедший вскоре из камня отец мальчика спросил Эгиля, почему он отдал монету просто так. Узнав, что Эгиль не думает, будто проживет с такой раной долго, карлик увел его к себе в камень, вылечил рану и изготовил меч, который прикрепил Эгилю к запястью, после чего викинг мог сражаться не хуже прежнего (Сага об Эгиле Одноруком, 11).
Под солнечными лучами дверги превращаются в камень, как Альвис, дерзнувший посвататься к дочери Тора. Явившись в жилище аса, Альвис потребовал, чтобы готовили свадебный пир, поскольку дочь Тора в его отсутствие была обещана ему. Чтобы не нарушить данное Альвису обещание, Тор предлагает сначала проверить «многомудрие» карлика: «Если ты сможешь о каждом мире поведать мне правду… девы любовь будет с тобою». Тор спрашивает Альвиса, как называются небо, солнце, луна, ветер и прочие предметы в разных мирах. Расспросы Тора затягиваются до рассвета, и Альвис погибает: «Хитростью мощной тебя обманул я, ты в доме застигнут солнечным светом!» — торжествующе говорит Тор.
Несметные сокровища карликов скрыты в горах и скалах. Ни асы, ни люди не имеют к ним доступа, и карлики тщательно оберегают их.
Встреча с карликами таит опасность: они могут пригласить человека войти к ним в скалу или заманить его, но возврата оттуда нет. Так случилось с конунгом Упланда Свейгдиром, который, возвращаясь с пира вечером после захода солнца, увидел сидящего на камне карлика. «Карлик стоял в дверях и позвал Свейгдира, предлагая ему войти, если он хочет встретиться с Одином. Свейгдир вошел в камень, а тот сразу закрылся, и Свейгдир так никогда из него и не вышел» (Сага об Инглингах, ХI. КЗ. С. 17).
Мир карликов называется Свартальвахейм («Мир черных альвов»), и сами они иногда зовутся черными альвами. С альвами соотносятся некоторые из их имен, приведенных в туле двергов в «Прорицании вёльвы»: Альв, Виндальв («Ветряной Альв»), Гандальв («Альв с магическим жезлом»). Однако если черные альвы и дверги, возможно, одни и те же существа (изначально или в результате позднейшего смешения), то альвы как таковые представляют собой особый вид сверхъестественных созданий.
Альвы
Человекоподобные альвы (название, вероятно, означает «белый, светлый») представляют собой, видимо, духов природы, тесно связанных с асами: в «Старшей Эдде» аллитерирующая пара «асы и альвы» встречается пять раз: асы и альвы выступают против женитьбы Фрейра на Герд, Локи упрекает Браги в том, что он самый трусливый из асов и альвов, а Фрейю в том, что все асы и альвы были ее любовниками. Норны происходят от асов и альвов. Наконец, асов и альвов ждет одинаковая судьба в конце мира. Описания альвов отсутствуют, и они не принимают участия в событиях, о которых рассказывается в мифах. Поэтому и их характеристика, и их сближение с асами остаются неясными.
Более или менее очевидно только их разделение на светлых и черных (темных) альвов. Светлые альвы живут в Альвахейме, и своим обликом прекраснее солнца, черные альвы живут под землей (Видение Гюльви, 17; МЭ. С. 24–25).
Черные альвы, как уже говорилось, вероятно, тождественны двергам. А вот светлые альвы существенно отличаются от них. Во-первых, светлые альвы — предмет поклонения. Им приносят жертвы, на пиру выпивается специальная чаша в их честь. Во-вторых, отношения альвов и асов / людей строятся на взаимной основе, альвы получают от людей дары, тогда как асы забирают у двергов изготовленные ими ценности или сокровища. Альвы включены в социальные связи мифологического мира, карлики же асоциальны. Формальным признаком различия может быть их отношение к свету: карлики при дневном свете превращаются в камень, альвы не боятся света. Наконец, связь с асами и существование почитания альвов делает их скорее низшими божествами, нежели просто сверхъестественными существами.
Дисы
К низшим божествам также относятся дисы («госпожи»), которые, вероятно, изначально были духами-хранителями, божествами, связанными с плодородием и с судьбой. Они упоминаются исключительно в сагах, и могут быть доброжелательны или враждебны персонажам. Их называют всегда во множественном числе, как коллективное обозначение, и потому иногда предполагается, что название «дисы» собирательное и охватывает нескольких женских мифологических персонажей: прежде всего, валькирий и норн.
В Первом Мерзебургском заклинании (см. ) идисы (обычно отождествляемые с дисами древнескандинавской мифологии) задерживают войско противника, опутывают оковами воинов и их вождей и тем самым даруют победу в битве своим избранникам. Одновременно дисы ассоциируются с угрозой смерти или опасности для жизни. Согласно примете, «дисы коварные рядом стали — раненым будешь» (Речи Регина, 24). Наущением дис объясняет убийство своего сводного брата Хамдир (Речи Хамдира, 28). Дисы предвещают гибель Гуннара, одного из героев эпоса о нифлунгах, и, более того, «выбирают» его в свои палаты — так валькирии выбирают на поле боя убитых, которых препровождают в Вальхаллу. Подмена валькирий дисами, как кажется, происходит и в «Пряди о Тидранди и Торхалле» в «Саге об Олаве Трюггвасоне» в «Книге с Плоского острова» (конец ХIV в., но предполагается, что эта прядь была включена в редакцию саги конца XII в.). Действие в ней происходит в Исландии незадолго до ее крещения. Вещун Торхалль просит собравшихся на пир гостей и хозяев не выходить ночью из дома, что бы ни происходило. Ночью раздался стук в дверь, и сын хозяина хутора Тидранди, взяв меч, вышел во двор. Он увидел, что с севера на него несутся девять женщин в черных одеждах с мечами в руках, а с юга летят на белых конях девять женщин в белых одеждах. Он вступил в бой с женщинами в черном и был так изранен, что на следующий день умер. Объяснение, данное Торхаллем этому происшествию, отражает восприятие христианина — редактора пряди, который хранит лишь смутные воспоминания о языческих божествах. Торхалль предсказывает, что грядет смена веры, и дисы (женщины в черной одежде) хотели «получить с вас дань, и выбор их, видимо, пал на Тидранди» (Прядь о Тидранди и Торхалле. С. 138). Убившие Тидранди женщины в черных одеждах аналогичны валькириям, которые не раз упоминаются в сагах в связи с подобными нападениями. Женщин же в белой одежде автор называет «духами-двойниками» (fylgjur) и, вероятно, не видит существенных различий между ними и дисами, кроме цветов одежды, которые символизируют старую и новую веру.
Дисы широко почитались в древнескандинавских обществах, и в языческое время существовал особый праздник «жертвоприношения дисам» (dísablót), который был связан с календарным циклом и отмечался в начале зимы или в день весеннего равноденствия. Впрочем, обряды, посвященные дисам, могли выполняться и в любое другое время в рамках семьи.
Дисы к XIII в. смешиваются с другими женскими божествами (или духами), в первую очередь, с фюльгья — духом-хранителем (или покровителем?) человека, незримо сопровождающим его (глагол fylgjа означает «сопровождать»), или покровителем рода. Фюльгьи связаны с судьбой человека. Они обычно приходят во сне, часто в виде животного, иногда — человека. Их появление, как правило, символически предсказывает будущее. В одной из саг герой видит во сне лисицу, ведущую стаю из 18 волков, что предвещало нападение врагов на героя. Гисли Сурссону приснились две красивые фюльгьи, одна из которых предзнаменовывала ему удачу, а вторая пыталась подвигнуть его на насилие. Нередко появление фюльгьи предвещало близкую смерть героя, как видение женщины в воинском снаряжении Хальфреда Трудного Скальда. Во многих случаях фюльгьи мало отличаются от дис, выполняя те же функции и также имея облик женщины.
Третьим женским духом, сопровождавшим как конкретного человека, так и род или семью, была хамингья (hamingja), которая давала удачу и благополучие. Вероятно, не каждый человек обладал хамингьей, а лишь удачливый в делах и начинаниях, прежде всего воинских. Она сопровождала конунгов и прославленных героев. После смерти ее обладателя хамингья обычно не покидала его семью, а начинала сопровождать другого члена рода. Так могло продолжаться на протяжении нескольких поколений. Хамингья могла быть передана (на время) другому человеку: Хьяльти Скеггьясон попросил норвежского конунга Олава Харальдссона одолжить ему свою хамингью на время опасной поездки.
Главным формальным отличием этих трех духов-хранителей было то, что существовало почитание дис, с посвященными им праздниками, ритуалами и жертвоприношениями. Культ двух других никак не отразился в древнескандинавских памятниках; вероятно, он просто не существовал. Функции же их были сходны, как и облики, что привело к их смешению в христианскую эпоху.
Норны
Другими женскими божествами были норны — три сестры, которые определяли судьбы людей. Они сидели у источника, текущего у корней мирового древа Иггдрасиль, и ухаживали за ним.
Мудрые девы
оттуда возникли,
три из ключа
под древом высоким;
Урд имя первой,
вторая Верданди, —
резали руны [в тексте:
резали на деревяшке], —
Скульд имя третьей;
судьбы судили,
жизнь выбирали
детям людей,
жребий готовят.
(Прорицание вёльвы, 20)
Их имена — Урд («Случившееся [в прошлом]»), Верданди («Происходящее [в настоящем]») и Скульд («Долженствующее случиться [в будущем]»), как нередко считается, имеют темпоральное значение и определяют три временных периода: прошлое, настоящее и будущее. Однако это не совсем так. Наряду с темпоральностью, имена норн, безусловно, связаны c действием, событием, которое и составляет существо времени (см. ). При этом слово urðr родственно слову wyrd, означающему «судьба». И именно с этим понятием связывается основанная функция норн. То или иное событие в жизни человека, но чаще всего его смерть называются «судом», «приговором» или «решением норн». Норны могут являться человеку перед его смертью или объявить ему о его близкой гибели.
Согласно «Старшей Эдде», три норны, сидящие у Иггдрасиля, не единственные, есть несколько родов норн. По словам Снорри Стурлусона,
Под тем ясенем у источника стоит прекрасный чертог, и из него выходят три девы. Зовут их Урд, Верданди и Скульд. Эти девы судят людям судьбы, мы называем их норнами. Есть еще и другие норны, те, что приходят ко всякому младенцу, родившемуся на свет, и наделяют его судьбою. Некоторые из них ведут свой род от богов, другие — от альвов и третьи — от карлов (Видение Гюльви, 15; МЭ. С. 23).
Выслушав Высокого, Ганглери удивляется: «Если норны раздают судьбы, то очень неравно они их делят: у одних жизнь в довольстве да почете, а у других — ни доли, ни воли; у одних жизнь долга, у других — коротка». Высокий отвечает: «Добрые норны и славного рода наделяют доброю судьбою. Если же человеку выпали на долю несчастья, так судили злые норны». Снорри как будто разделяет норн на добрых и злых, тогда как три норны, сидящие у корней Иггдрасиля, не называются ни добрыми, ни злыми. Вероятно, увеличение числа норн и их наделение добротой / злобой — явление достаточно позднее.
Норны определяют судьбы не только людей, но и сверхъестественных существ. Карлик Андвари не по своей воле живет в водопаде в облике щуки: так судили норны. Они активно вмешиваются в трагические судьбы героев сказания о нифлунгах. Гуннару и Гудрун «норны сулили долгое горе». Позднее они предвещают Атли в вещем сне, что он будет убит своей женой Гудрун. Когда же она хочет избежать их «ярого гнева» и утопиться, волны выносят ее на берег. И последние слова ее сыновей перед смертью в борьбе с Ёрмунреком — «никто не избегнет норн приговора» — завершают историю нифлунгов.
Норны могут являться к новорожденному ребенку и предречь (решить) его судьбу. Так, они посетили эпического героя Хельги Убийцу Хундинга:
Ночь была в доме,
норны явились
судьбу предсказать
властителю юному;
судили, что он
будет прославлен,
лучшим из конунгов
прозван будет.
Так нить судьбы
пряли усердно,
что содрогались
в Бралюнде стены;
нить золотую
свили до неба —
к палатам луны —
ее привязали.
(Первая песнь о Хельги Убийце Хундинга, 2–3)
Предполагается, что образы трех главных норн не были исконно связаны с членением времени на прошлое, настоящее и будущее, а отражали представления о судьбе. Не исключено, что их образы возникли под влиянием римских представлений о роке и богинях судьбы Мойрах. Этих божеств знали и почитали германцы в I–V вв., о чем свидетельствуют амулеты, надписи-заклинания и алтари, найденные на территориях, завоеванных римлянами в Галлии и Британии.
Валькирии
Девы-воительницы, название которых «валькирия» (valkyrja) обозначает «выбирающая падших», непосредственно связаны с образом Одина — главы эйнхериев. На поле сражения валькирии выбирают убитых воинов, а иногда и определяют, кому быть убитым (хотя это прерогатива Одина), и сопровождают их в Вальхаллу, чертог Одина, где, видимо, обитают сами, и подносят им вино или пиво. Там падшие воины становятся «сыновьями» Одина — эйнхериями и готовятся к последней битве богов и чудовищ.
В поэме скальда Эйвинда Погубителя Скальдов (около 960 г.), сочиненной после смерти в битве норвежского конунга Хакона Доброго и произнесенной на его кургане, валькирии осуществляют решение Одина:
Послал Высокий
Гёндуль и Скёгуль
Избрать достойного
Из рода Ингви (Хакона),
Кому жить в Вальхалле,
В воинстве Одина.
Горели в ранах
Зарева брани (= мечи).
Жала железные
На жизнь покушались,
Капли сечи (= кровь) шипели
На поле копий.
Рекла им Гёндуль,
На копье опираясь:
«Вам великая доля!
Ибо Хакона боги
К себе призывают
Со всем его войском».
(Круг Земной. С. 86)
Услышав речи валькирий — «на конях сидели шлемоносные девы и щиты держали», — Хакон осуждает их решение: «Неправо ты сечу, — сказал Хакон, — судила, Скёгуль! Мы ль не достойны победы в битве?» Однако валькирии, выполняя волю Одина, позаботились и о славе Хакона: «Но мы за тобой, — сказала Скёгуль, — оставили поле. И враг твой повержен». Хакон одерживает победу над врагом, но погибает, и «радостно принимается» всеблагими богами.
Валькирии многократно упоминаются в мифологических текстах, но выступают как действующие персонажи только в героических песнях «Старшей Эдды» и в сагах. В «Прорицании вёльвы» (30) и в «Речах Гримнира» (36) называется несколько имен (в общей сложности 19) «дев Одина», «готовых спешить к народу богов… Любо скакать им повсюду». Большинство имен отражают понятия, связанные с битвой: упомянутые в «Речах Хакона» Гёндуль («Владелица жезла») и Скёгуль («Потрясательница [копья]»), а также Гунн («Война»), Хильд («Битва»), Скеггэльд («Век мечей»), Гель («Суматоха») и др.
По отдельности валькирии выступают только в песнях о героях «Старшей Эдды», за которых иногда выходят замуж. Обычно при этом они утрачивают право в дальнейшем служить Одину. Так, валькирия по имени Сигрдрива («Ведущая к победе») отдала победу одному конунгу, тогда как Один обещал успех его противнику. «Один в отместку уколол ее шипом сна и сказал, что никогда больше она не победит в битве и что будет выдана замуж» (Речи Сигрдривы, прозаическая вставка после строфы 4). Снорри Стурлусон связывает эту историю с именем Брюнхильд, героини сказания о нифлунгах: выйдя замуж за Гуннара, она перестала быть валькирией (Язык поэзии, 48–50; МЭ. С. 75–76). Однако нередко валькирии после нескольких лет замужества возвращаются в чертог Одина. Кузнец Вёлунд вместе с двумя братьями встречает трех «лебединых дев» — валькирий, обладавших лебединым оперением и умеющих летать. Братья женятся на валькириях, живут вместе семь лет, после чего девы улетают (Песнь о Вёлунде). Через некоторое время после свадьбы с валькирией Свавой герой Хельги отправляется в военный поход. Свава же покидает родительский дом и снова становится валькирией (Песнь о Хельги сыне Хьёрварда).
Валькирия встречает воина в Вальхалле, изображение на камне Lilbjärs III, VIII–IX вв., Готланд.
Photo: Anställd vid SHM, Historiska museet/SHM (CC BY4.0)
Как правило же, валькирии образуют группу, несущуюся по небу на конях в кольчугах и шлемах, держа в руках щиты, мечи или копья — полное вооружение воина. В нескольких сагах рассказывается, как они пролетают над домом, и горе тому человеку, который встретится им на пути.
К особо крупным сражениям, как считалось, валькирии готовятся специально. Рассказ о битве при Клонтарфе вблизи Дублина (1014 г.) предваряется многочисленными знамениями, предвещающими гибель норвежского войска (после этой битвы скандинавская колония в Ирландии с центром в Дублине перестала существовать). Первым из знамений было подсмотренное неким Даррудом магическое действо валькирий. Увидев 12 человек, подъехавших к дому для рукоделия, Дарруд заглянул в окошко и увидел, что это женщины, которые ткут на ткацком станке, и услышал, как они поют:
Соткана ткань
Большая, как туча,
Чтоб возвестить
Воинам гибель.
Окропим ее кровью.
Накрепко ткань,
Стальную от копий,
Кровавым утком
Битвы свирепой
Ткать мы должны.
Сделаем ткань
Из кишок человечьих.
Вместо грузил
На станке черепа,
А перекладины —
Копья в крови.
Гребень — железный,
Стрелы — колки.
Будем мечами
Ткань подбивать…
Мы ткем, мы ткем
Стяг боевой…
Конунга жизнь
Мы защитим, —
Нам выбирать,
Кто в сече погибнет…
Бриану конунгу
Смерть суждена.
Сигурда ярла
Копья пронзят.
(Сага о Ньяле. С. 752)
Затем валькирии разорвали сотканную ткань в клочья, и каждая из них оставила у себя в руках по кусочку, после чего они сели на коней и ускакали, шестеро на север и шестеро на юг.
Сага записана во второй половине XIII в., в христианскую эпоху, и некоторые другие знамения — христианские по своему содержанию: на одеждах священника выступила кровь, перед другим священником разверзся алтарь, и в бездне показались всякие ужасы и т. п. Очевидно, что рассказ о валькириях воспринимался и рассказчиком (автором), и аудиторией как вполне достоверный. Более того, вслед за ним коротко сообщается: «то же самое случилось на Фарёрских островах с Брандом, сыном Гнейсти».
Популярность валькирий, сохранявшаяся вплоть до ХIII в., выразилась в большом количестве и разнообразии их изображений. Они встречают будущих эйнхериев в Вальхалле с рогом в руках на готландских камнях VIII–X вв. В Скандинавии и на Руси найдено не менее 10 серебряных пластинок — валькирий, изображенных в профиль, с рогом или кубком в руках, в длинных платьях, с волосами, стянутыми на затылке хвостом. Их распространение и схожесть говорят, возможно, о том, что они служили воинскими амулетами-оберегами или своеобразным пропуском в Вальхаллу.
Валькирии-подвески.
Regionmuseet Skånes samlingar
Девы-воительницы известны мифологиям и фольклору многих народов. К ним принадлежат амазонки древнегреческих мифов, поляницы русского былинного эпоса и многие другие. Но только в Скандинавии этот образ приобрел совершенно особое положение — он был включен в эсхатологический контекст. Валькирии не участвуют в Рагнарёке, как и вообще в сражениях, но помогают Одину готовиться к последней битве богов. Этим они принципиально отличаются от амазонок или поляниц. Второй их отличительной особенностью является связь с представлениями о судьбе, которую они не только могут предсказывать (чаще всего являясь во сне), но и определять дальнейший путь убитого воина на поле боя, выбирая тех, кого отведут в Вальхаллу.
Назад: Глава 3. Обитатели мифологического мира: асы и ваны
Дальше: Глава 5. Рагнарёк: гибель и возрождение мира
