Глава 8
Требовательно зазвонил телефон.
— Олег Александрович! К вам студент Синицын!
— Да, пусть войдёт!
Олег Александрович Катаев, декан лесохозяйственного факультета и заведующий кафедрой лесной энтомологии, положил трубку на рычаги и нахмурился. С сожалением посмотрел на окно.
Ему так хорошо думалось.
Олег Александрович любил стоять у высокого окна академии и глядеть на зеленеющий парк и голубое небо над ним. Об этой его привычке знали немногие. Посетителей Олег Александрович встречал, сидя за простым сосновым письменным столом.
Сейчас стол был завален материалами только что закончившейся экспедиции в Калининград. Пользуясь летними каникулами, Олег Александрович разбирал их и готовил к публикации.
Лес и его вредители были основным направлением научной деятельности Олега Александровича. Этой теме он посвятил всю свою жизнь, начиная ещё с Брянска.
А небо...
Небу были отданы три трудных военных года, когда молодой Олег Катаев воевал в дальней стратегической авиации.
После войны он вернулся к любимому делу. Закончил институт и аспирантуру, занялся научной работой. Но иногда любил вот так стоять у окна, даже не вспоминая о прошлом, а только ощущая его.
В дверь постучали.
— Войдите! — отозвался Олег Иванович, опускаясь в кресло.
Раньше он сидел на обычном стуле. Но годы брали своё, спина побаливала. Пришлось установить в кабинете кресло, которое Катаев иногда в шутку называл «барским».
В дверь вошёл молодой человек двадцати трёх-двадцати четырёх лет. Светловолосый, с решительным взглядом. Загорелое лицо говорило о том, что он много времени проводит на свежем воздухе.
— Здравствуйте! — сказал студент и остановился возле двери. — Разрешите?
— Да, входите, — кивнул Олег Александрович. — Что у вас?
— Андрей Синицын, — представился вошедший. — Вот.
Он протянул декану лист бумаги, исписанный крупным почерком.
Олег Александрович пробежал его глазами.
Заявление о переводе с дневного отделения на заочное.
Хм.
В общем-то, обычное дело. До четверти студентов подают такие заявления. Особенно те, что пришли в академию не сразу после школы, а отслужив в армии.
Это уже не школьники, а взрослые люди. Их часто интересует личная жизнь, семья, работа. А учёба отходит на второй план. Но бросать её жалко, вот и пишут заявления о переводе на заочное.
Понятная история. Но Олег Александрович был немного разочарован.
Будучи увлечённым наукой человеком, он любил тех, в ком видел жажду познания. Практика — великое дело! Но кто будет заниматься исследованиями, искать новые методы работы, устанавливать взаимосвязи? Кто будет снабжать практиков надёжной теоретической базой?
В стоящем напротив его стола юноше Олег Александрович видел ещё одну упущенную возможность.
Он с досадой забарабанил пальцами по крышке стола.
— Скажите, Андрей, а в чём причина перевода? Почему вы не хотите продолжать обучение на очном отделении?
Олег Александрович сверился с лежавшими перед ним документами.
— С успеваемостью у вас всё хорошо. «Хвостов» нет. Какие-то перемены в жизни?
— Да, Олег Александрович, — ответил Синицын. — Дело в том, что я устроился на летнюю практику егерем в охотхозяйство. И теперь меня очень просят остаться на постоянную работу.
— Егерем? — удивился Олег Александрович.
Это было не совсем то, чего он ожидал. И всё-таки...
— Скажите, вы понимаете, что работа егеря не требует высшего образования? Безусловно, это работа по вашему профилю, но... Я правильно понимаю, что научная деятельность вас не привлекает?
В глазах студента промелькнула досада.
Понятно. Не по душе нравоучения, но приходится терпеть.
— Вы понимаете, товарищ Синицын, что качество образования на заочном отделении заметно ниже? Что такое две сессии по сравнению с двумя полноценными семестрами? Очень многие знания пройдут мимо вас. Вряд ли вы сможете претендовать на место в аспирантуре после окончания учёбы.
Олег Александрович говорил это и сам понимал, что говорит в пустоту. Студенты, которые мечтают об аспирантуре, не подают заявления о переводе на заочное отделение.
— Я не подумал об этом, — к его удивлению ответил Синицын. — Мне казалось, что регулярно занимаясь, можно учиться нормально...
Он замолчал, пытаясь отыскать другие слова.
— Вам казалось!
Олег Александрович добавил в свой тон иронии. Совсем чуть-чуть, капельку — чтобы не обидеть студента, но показать своё отношение к его затее.
— Вы ведь уже знаете, что такое работа егеря? Как вы считаете — она оставляет достаточно времени для вдумчивой ежедневной учёбы?
Теперь в глазах студента декан увидел сомнение и продолжал:
— Очень сомневаюсь в этом. Безусловно, вы сможете выполнять задания. Но не более того! На настоящую учёбу ни сил, ни времени вам не хватит. Поверьте моему опыту. А знаете, что будет потом?
— Что? — чуть вскинув подбородок спросил Синицын.
Ого! Да он ещё и упрямый!
— На пятом курсе у вас начнутся настоящие трудности. Если вы не будете лениться — мы пойдём вам навстречу. Позволим подобрать тему дипломной работы, максимально близкую к вашей практической деятельности. Не без проблем, но вы защититесь и получите свой диплом. А потом пойдёте работать охотоведом, вот и всё.
Олег Александрович не удержался. Встал из-за стола и подошёл к окну, заложив руки за спину.
— Вы извините, что я говорю так откровенно. Иногда откровенность важнее вежливости. Возможно, вы не понимаете, но именно сейчас вы находитесь в точке выбора. И приняв неверное решение, закроете для себя другие возможности.
Декан замолчал и внимательно взглянул на студента.
— Я рад, что вам нравится работа. Энтузиазм говорит в вашу пользу. Но поверьте, должность егеря в охотхозяйстве — не предел мечтаний. Закончите образование, получите диплом. А уже потом решайте — куда идти дальше. Договорились? Возьмите ваше заявление.
— Нет.
Синицын покачал головой.
Олег Александрович поджал губы. Всё, как всегда. Не было никакого смысла в очередной раз распинаться перед... Неважно!
Он сел в кресло и подтянул к себе заявление.
— Ну, хорошо.
Достал из прибора авторучку, занёс её над листком. И опустил.
— Присядьте, Андрей!
Олег Александрович кивком головы указал на стул.
Синицын сел.
— Я задержу вас всего на пять минут. Но мне необходимо понять, почему вы настаиваете на переводе. Аргументируйте, пожалуйста!
И положил руки на стол, показывая, что готов слушать.
Через пять минут Олег Александрович поднялся из-за стола. Он подошёл к маленькому столику, который приютился в простенке между большими окнами.
— Что ж, признаю. Я не совсем верно оценил ваши мотивы, Андрей. Думал, что речь идёт о попытке найти более лёгкую дорогу. Скажите, вы сейчас откуда приехали?
— Из Волхова, — ответил Синицын.
Олег Александрович наморщил лоб.
— Где это?
— К северо-востоку. Сто двадцать километров от Ленинграда.
— Ага. Ехали, стало быть, часа три, если не больше? Хотите чаю?
Не дожидаясь ответа, Олег Александрович воткнул вилку электрического чайника в розетку, спрятанную за портьерой. Он заранее предполагал, что студент из вежливости откажется.
— Спасибо, Олег Александрович! — неожиданно ответил Синицын. — С удовольствием!
Усмехнувшись про себя, декан открыл стоявшую на подоконнике пачку индийского чая. Утрамбовал порцию заварки в никелированное ситечко и опустил его в заварочный чайник. Когда вода закипела — залил заварку кипятком.
Всё это время он поглядывал в окно. Небольшие пушистые облака, стремительно плывущие на восток, напомнили ему разрывы зенитных снарядов в небе над немецким городом Зелов. Тогда они еле сумели вернуться...
Он развернул лежавший рядом с пачкой чая кулёк и высыпал печенье в специально приготовленную вазочку. Поставил вазочку на стол.
— Угощайтесь!
Разлил по кружкам душистый тёмно-коричневый чай, с удовольствием втянул приятный знакомый запах. Хороший чай Олег Александрович любил, это была его слабость.
Студент и преподаватель сидели друг напротив друга, осторожно прихлёбывая мелкими глотками горячий чай.
Наконец, Олег Александрович поставил кружку и сказал:
— Хорошо, Андрей! Я подпишу ваше заявление, но при одном условии. За время учёбы вы выполните кое-какую полевую работу. Если справитесь — она станет основой вашего диплома. Согласны? Так вы сможете на практике применить полученные знания.
— Согласен, — ответил Синицын. — Что нужно делать?
* * *
Я вышел из здания академии и по привычке оглянулся на фасад. До самых окон второго этажа он зарос блестящим тёмно-зелёным плющом. Мне показалось, что в одном из окон я разглядел фигуру декана.
Махать ему рукой я не стал — это было бы недопустимым панибратством. Развернулся и через парк академии пошёл в сторону проспекта Карла Маркса к остановке трамвая.
Олег Александрович поставил передо мной очень интересную задачу — оценить степень поражённости вредителями хвойных лесов на моём участке. Вредители хвойных деревьев были основной специальностью его научной работы. И теперь он, фактически, предлагал мне принять в ней участие.
Это было почётное и ответственное предложение. И очень большая работа по сбору данных.
Наверное, я мог бы отказаться. Моя основная работа загружала меня настолько, что свободного времени почти не оставалось. Но я понимал, что Олег Александрович даёт мне шанс заняться чем-то большим, чем просто работа. И я согласился.
За чаем мы коротко обсудили методику сбора данных. Олег Александрович пообещал в скором времени выслать подробные указания и формы отчётности.
— Но и про учёбу не забывайте! — напомнил декан. — Все работы должны сдаваться точно в срок. Если увижу, что вы отстаёте и не справляетесь — нам придётся пересмотреть нашу договорённость.
Да, это была возможность принять участие в настоящей научной деятельности. К тому же — очень полезной и важной для страны. И я не собирался упускать эту возможность.
Даже предстоящее расставание с Катей не так сильно огорчало меня. Если у нас всё по-настоящему — то её отъезд ничего не изменит. Будут выходные и каникулы, мы сможем встречаться.
Я и сам не замечал, как постепенно становлюсь оптимистом. Видимо, сказывалось пьянящее чувство пребывания в молодом теле. Да и страна вокруг была совсем не та, к которой я привык за последние сорок лет своей прошлой жизни.
Здесь люди ещё ощущали свою причастность к чему-то важному, большему, чем просто быт и работа ради денег.
Трамвай неторопливо громыхал по Торжковской улице, мимо будущей станции метро к Каменному острову. Там, в парке возле онкологического диспансера у меня была назначена встреча с врачом, которого нашёл Георгий Петрович.
По Большой Невке в сторону Елагина острова уходила целая флотилия спортивных гребных лодок. Я поневоле залюбовался точными и сильными движениями гребцов.
Трамвай пересёк Ушаковский мост, миновал небольшую, полускрытую зеленью старую церковь и остановился. Я вышел на тротуар, повернул направо и вошёл в парк сквозь открытые ворота в невысокой чугунной ограде. Взглянул на часы — до назначенной встречи с доктором Игорем Эдуардовичем Молле оставалось всего десять минут.
По телефону мы договорились встретиться в парке, на скамейке слева от входа в онкологический диспансер. Я предупредил Игоря Эдуардовича, что приеду издалека, на что он не слишком довольным голосом попросил не опаздывать.
— С часу до двух у меня обеденный перерыв, — сказал Игорь Эдуардович. — А затем обход больных.
Я отыскал нужную скамейку. Она стояла в тени старых ив, гибкие ветки которых нависали над дорожкой. Прохладный речной ветер шевелил узкие серебристые листья.
— Андрей Иванович? Здравствуйте!
Стройный курчавый брюнет внимательно рассматривал меня сквозь стёкла прямоугольных очков.
Я пожал протянутую руку.
— Здравствуйте, Игорь Эдуардович! Спасибо, что согласились встретиться.
— Давайте присядем, и вы расскажете, что вас беспокоит.
Игорь Эдуардович махнул рукой в сторону скамейки.
— Времени у меня немного, а Георгий Петрович очень просил вам помочь. Поэтому лучше я буду задавать вопросы. Итак, вас беспокоит собственное самочувствие?
— Нет.
Я покачал головой.
— Я обратился к вам по поводу моего отца.
— Понятно, — кивнул Игорь Эдуардович. — Анализы вы уже сдавали?
— Пока нет.
— Тогда первым делом нужно сдать анализы в районном диспансере. Получите результаты, и сразу же привозите их ко мне. А пока нам просто не о чем говорить.
Игорь Эдуардович поднялся. Было видно, что определённость он ценил выше вежливости. Это качество мне нравилось.
— Игорь Эдуардович!
Я помолчал, но решился.
— Существует вероятность, что анализы ничего не покажут... пока.
Молле повернулся ко мне.
— Поясните.
Чёрт! Как объяснить ему, чего я от него добиваюсь?
— Игорь Эдуардович! Я прошу десять минут. Даже пять. Думаю, этого времени мне хватит, чтобы объяснить.
— Ну, хорошо.
Игорь Эдуардович уселся обратно на скамейку.
— Существует большая вероятность, что мой отец в течение ближайших трёх лет может заболеть раком лёгких, — сказал я. — Но сейчас он, скорее всего, ещё здоров.
Никак не показывая удивления, Игорь Эдуардович молча почесал кончик острого носа. Помогать мне наводящими вопросами он не собирался.
— Есть ли какая-нибудь возможность предотвратить рак? Сделать так, чтобы он вообще не заболел.
— Ах, вот вы о чём! Что ж, на этот вопрос ответить не сложно. Но ответ вам, к сожалению, не понравится.
Игорь Эдуардович снял очки и посмотрел сквозь них вдаль.
— Профилактики рака пока не существует. Недостаточно изучена его природа и причины возникновения. Только ранняя диагностика и последующее лечение дают шансы. Причём, чем раньше поставлен диагноз — тем эти шансы выше.
Я почувствовал отчаяние.
— Понятно. А диагностика возможна по результатам анализов, правильно?
— Совершенно верно, — кивнул Игорь Эдуардович.
— И заранее ничего сделать нельзя. Только сдавать анализы. А с какой периодичностью?
Я всё больше утверждался в мысли, что зря потревожил Игоря Эдуардовича.
Игорь Эдуардович пожал плечами.
— Один раз в год, можно — два.
— А чаще?
— Послушайте, Андрей Иванович!
Молле снова посмотрел на меня.
— В этом нет никакого смысла, поверьте. Ну, а если анализы что-то выявят — тогда сразу ко мне.
Я понял, что разговор закончен, и поднялся со скамейки.
— Спасибо, Игорь Эдуардович!
— Не за что, Андрей Иванович! Вы уверены, что рассказали мне всё, как есть?
Доктор секунду помедлил, потом тряхнул головой и решительно направился к зданию.
* * *
— Ой, здравствуйте! Вы Андрей Иванович Синицын, да? Проходите, пожалуйста! Папа у себя в кабинете — это вот здесь.
Симпатичная круглолицая девушка улыбнулась мне, закрыла входную дверь на замок и убежала куда-то вглубь квартиры.
Я разулся, одновременно оглядывая квартиру.
Да, ничего себе живут генералы!
Высокие потолки, украшенные лепными розетками, просторный коридор. Большое зеркало в потемневшей ореховой раме. Откуда-то из глубины — наверное, из кухни — умопомрачительный запах жареного мяса.
Интересно, курица, или свинина?
Я постучал в дверь кабинета, и она немедленно открылась. На пороге стоял Георгий Петрович.
— А, Андрей Иванович? Вовремя! У Галины Петровны уже и стол накрыт. Идём, идём обедать!
Георгий Петрович взял меня под руку и повёл в направлении божественных запахов.
— Вот, здесь ванная. Можешь вымыть руки. Полотенце бери вот это, не стесняйся.
Ванная комната в генеральской квартире размерами больше напоминала гостиную. В ней даже окно было — с видом в уютный зелёный двор. На окне висели простенькие ситцевые занавески. Задёрнув их, я понял, почему вместо тяжёлых дорогих штор хозяева выбрали дешёвый ситец — он прекрасно пропускал дневной свет.
Посреди помещения стояла большая чугунная ванна на витых ножках с головами львов. Судя по виду — ещё дореволюционная. Эмаль местами была сколота, но, несмотря на это, ванна производила очень солидное впечатление.
Я повернул вентиль медного крана, затем — другой. Струйка воды окрепла и стала тёплой.
Ври, чёрт побери! Оказывается, горячая вода в квартире — не выдумка и не роскошь, а вполне обычное дело.
Я тщательно намылил руки и сполоснул их под горячей водой. Затем крепко завернул краны и вытер ладони небольшим вафельным полотенцем.
— Ну, где ты там, Андрей Иванович?
Генерал уже ждал меня за дверью.
— Идём, идём!
Странно, но столовая оказалась даже меньше ванной. В ней помещался стол, вокруг которого стояли восемь стульев, но проходить за стульями можно было только вдоль стен.
— Причуды царской планировки помещений, — усмехнулся Георгий Петрович, заметив мой взгляд. — Ты проходи, Андрей Иванович, проходи!
Генерал указал мне на стул рядом с собой.
— У нас сегодня борщ и котлеты с пюре. А пока — давай-ка за встречу!
Георгий Петрович взял со стола графин и разлил по хрустальным рюмкам холодную водку.
