За последние 150 лет благодаря развитию медицины мы стали понимать, каким образом разные участки мозга отвечают за различные задачи в работе нашего тела. Есть отдельные мозговые центры, руководящие памятью, движением, зрением и слухом, осязанием и обонянием, речью и так далее.

Посередине задней части мозга расположена зона, получившая название зрительной коры, — уже давно известно, что именно здесь сосредоточены клетки, отвечающие за зрительные ощущения. Значительная часть сведений о том, как функционирует та или иная часть мозга, была получена в ходе изучения травм и повреждений. Когда в результате несчастного случая страдает некий участок мозга, врачи по изменениям в поведении или способностях человека могут судить о том, за что отвечает этот участок в нормальном, неповрежденном состоянии. Хотя это не столь совершенный, как хотелось бы, инструмент получения знаний. Повреждения не так уж часто затрагивают только один участок мозга, так что полученной в ходе исследования информации зачастую недостает точности. Если в машине после аварии не работают фары, это может объясняться целым рядом причин: например, вышел из строя аккумулятор, или генератор переменного тока, или лампы, или переключатели, — тут нужно быть осторожным и не делать скоропалительных выводов.

Впрочем, при всех этих «но» в одном ученые уверены на сто процентов: если зрительную кору головного мозга серьезно повредить или удалить, пациент ослепнет.

Но как узнать, что человек действительно слеп? Вопрос может показаться глупым, тем не менее одно исследование, начатое в 1970-х годах, продемонстрировало, что слепота — не совсем то, чем она кажется. Очевидный способ проверить, слеп человек или нет, — спросить у него об этом. Большинство людей не станет врать в столь серьезном деле, именно поэтому связь зрительной коры со зрением не вызывает сомнений. Все те, чья зрительная кора была сильно повреждена, не могли видеть — в том смысле, который мы обычно вкладываем в это слово. Они были неспособны делать все то, что делают зрячие, с трудом ориентировались в пространстве и, естественно, не воспринимали никаких визуальных образов.

Но в 1974 году человек, оставшийся в науке под инициалами Д. Б., перенес операцию по удалению опухоли мозга, которая затрагивала его зрительную кору, и в результате ослеп на одну половину поля зрения. Это означало, что он мог видеть только половину окружающего его пространства, ту, что находилась слева, но понятия не имел, что происходит справа. Также были случаи, когда животные с поврежденными или отсутствующими зрительными центрами по-прежнему могли выполнять задачи, требовавшие использования зрения. Они, например, поворачивали голову в сторону вспышки света. Поскольку животные не в состоянии сообщить, видят они что-нибудь или нет, долгое время было непонятно, в чем дело. Но, столкнувшись с пациентом, который заверял докторов, что ничего не видит, группа ученых из Оксфорда во главе с профессором Ларри Вайскранцем решила выяснить, может ли пациент, несмотря на слепоту, выполнять те же задачи, что и животные.

К удивлению ученых (а также самого пациента), Д. Б. мог проделывать такие вещи, каких от слепого не ожидают. Он различал местонахождение внешнего раздражителя, например яркого света, и указывал в верном направлении. Он также мог сказать, движется источник света или стоит на месте, а еще был способен определить, направлен световой луч горизонтально или вертикально. Но самое удивительное: когда ему последовательно демонстрировали два цветных световых луча, он мог определить, одинаковы цвета или различны. И все это, между прочим, пациент проделывал, не осознавая, что может видеть свет, направление луча и цвета. Напротив, как вы, наверное, догадались, когда пациенту предложили выполнить все эти задания, он решил, что врачи сошли с ума. Как можно ожидать, что человек различит свет и цвета в той части своего поля зрения, в которой он ничего не видит? Всякий раз, когда Д. Б. указывал в определенном направлении или отвечал на серии вопросов, ему казалось, что он просто угадывает. И каково же было его изумление, когда ему сообщили: все его действия и ответы доказывали, что он по-прежнему в некотором роде может «видеть».

Так что же происходит с пациентами, обладающими подобной способностью «слепозрения» (термин введен все тем же профессором Вайскранцем)? Хотя за субъективное ощущение зрения отвечает зрительная кора, в мозгу есть и другие области, вовлеченные в обработку визуальных сообщений, полученных глазами и передаваемых в мозг. Прежде чем визуальная информация поступит в зрительную кору, она проходит через другие участки мозга и даже ветвится, чтобы добраться сразу до нескольких областей. Ученые обнаружили, что визуальная информация активизирует — ни много ни мало — целых девять участков мозга. Судя по всему, один из этих вспомогательных участков, получив информацию о точке света, способен дать руке сигнал, чтобы она поднялась и указала в нужном направлении, — даже при полностью разрушенной зрительной коре. Это как если бы пассажир, едущий на поезде к конечной станции, сошел бы на предыдущей остановке и передал посылку с обозначенным на ней адресом другому пассажиру, едущему в противоположном направлении, от конечной станции. Тот, кто находится на конечной станции и ожидает, что ему передадут посылку, дабы он отправил ее дальше, так и не узнает, что передача посылки все же произошла, при этом посылка благополучно доберется до места назначения, указанного в адресе.

В ходе дальнейшего изучения этого феномена, которое (некоторые наверняка скажут: к счастью) сильно тормозилось из-за того, что серьезные травмы, задевшие нужные участки мозга, встречались довольно редко, выяснилось, что и с прочими чувствами, локализованными в других частях мозга, происходит нечто подобное. Существует, например, «слепокасание»: когда некто с мозговой травмой, лишившей человека осязательных ощущений в руке, может тем не менее с завязанными глазами правильно указать, к какому месту руки прикасается датчик. Есть также свидетельства «глухослышания»: человек, утративший всякую способность к пониманию речи (у него был поврежден участок мозга, отвечающий за распознавание слов), несмотря ни на что, мог отличать звучание знакомых слов, которые он когда-то читал, от незнакомых.

Как и в случае с человеком, у которого в голове наличествовало всего пять процентов мозговых тканей (см. следующую главу), ученые выявили, что мозг обладает невероятной способностью к самостоятельному выполнению необходимых действий, иногда даже без нашего на то ведома.