Глава 14

— Кто-нибудь расскажет мне, что происходит с четвёртым механическим? — вопросил я, обводя глазами присутствующих.

— С четвёртым механическим всё в порядке, — тут же отозвалась Есения Жданова. — Мы направили им уведомление о расторжении договора. Должным образом зарегистрировали его в Промышленной палате, так что им не удастся заявить, что они ничего не получали.

— Очень хорошо, что с договором всё решилось, но я хотел бы знать, что там вообще за история с заводом.

Я посмотрел на Ленку, и она ответила мне ясным взглядом младенца, не знающего, что такое зло.

— Я доложу, господин, если позволите, — заговорила Ирина Стоцкая. — На территории завода произошёл массовый выплод вредителей. Усилия экологического надзора по нормализации ситуации успехом не увенчались — вредители полностью игнорируют отравленные приманки, а вместо этого усиленно занимаются, хм… дальнейшим выплодом. Мои друзья в надзоре сообщили, что комиссия по расследованию склоняется к мнению, что произошла массовая мутация из-за флюктуации поля Силы — оно было сильно взбаламучено и довольно долго не успокаивалось.

— Это что получается? — поразился я. — В любой момент может случиться какая-нибудь флюктуация, от которой у нас вырастут хвосты, и мы начнём есть клевер?

— Или же дружно затеем массовый выплод, — пожала плечами Стоцкая. — Я не специалист, просто пересказала то, что рассказали мне. Но у меня сложилось впечатление, что на самом деле они склоняются к этой теории лишь по причине отсутствия более подходящей. Хотя у них есть ещё один вариант, связанный с пищевой добавкой.

Я заметил, что в этом месте Ленка напряглась и беспокойно задвигалась.

— Дело в том, — продолжала Ирина, — что часть помещений на территории четвёртого механического сдаётся дочерним компаниям, и в частности, там находится фирма, которая изготавливает полевые рационы. Они довольно часто экспериментируют с составом рационов, и вполне возможно, что перед этим на склад поступили какие-то пищевые добавки, которые и могли вызвать подобный эффект. К сожалению, пока нет возможности выяснить подробнее, потому что ни склады, ни документация фирмы в данный момент недоступны. А возможно, и потом ничего не получится выяснить — по отзывам разведчиков, содержимое склада уже сильно подъедено, да и документацию изрядно погрызли.

— Наверняка именно благодаря этому складу они ещё не расползлись по окрестностям в поисках пищи, — заметил я.

— Наверняка, — согласилась Стоцкая. — Надзорные организовали команды охотников с мелкокалиберным оружием для отстрела вредителей, но это выглядит скорее признанием бессилия. В общем, в результате надзор объявил территорию предприятия зоной экологической опасности первой категории, что и дало нам возможность расторгнуть договор.

— Ну надо же, прямо как по заказу, — поудивлялся я. — Меня вот только такой вопрос волнует — не обнаружит ли случайно комиссия по расследованию, что мы приложили к этому руку?

С этими словами я уставился на Ленку. Она ответила мне преувеличенно невинным взглядом и благовоспитанно захлопала ресницами.

— Ну что же, я рад, что мы здесь ни при чём, — кивнул я, продолжая пристально на неё смотреть. — И что я могу правдиво и с чистой совестью отвечать это, когда меня спросят. А меня наверняка спросят, очень уж удачно всё для нас совпало. Лахти обязательно нас заподозрят. А вот если бы мы были причастны, даже не знаю, чтобы я стал делать с виновными. Наверное, отправил бы их на пару-тройку месяцев в отпуск куда-нибудь подальше, чтобы не мелькали. Даже, может быть, в Нихон.

* * *

Олег фон Кеммен, заместитель председателя Дворянского совета, и бессменный председатель конфликтной комиссии, еле уловимо, но вполне дружески улыбнулся мне, когда я вошёл в зал, где заседала комиссия. Несмотря на то что я в прошлом добавлял ему немало хлопот, он относился ко мне на удивление лояльно.

В помещении комиссии кроме фон Кеммена и четверых членов комиссии, которых я помнил только по лицам, присутствовала довольно пёстрая компания: доверенный советник князя Хотен Летовцев, который был свидетелем на нашей свадьбе, некий надутый господин, который мог быть только Матиасом Лахти и, к моему удивлению, Драгана Ивлич с какой-то девицей неопределённого возраста. Неопределённого в том смысле, что выглядела-то она, как все высокоранговые Владеющие, очень молодо, но по её виду невозможно было сказать, сколько лет ей на самом деле.

— Господин Олег, — я поклонился фон Кеммену, — сиятельная Драгана, советник Хотен, госпожа, господа, здравствуйте.

— Здравствуйте, господин Кеннер, — отозвался фон Кеммен, — прошу вас, располагайтесь. С большинством из нас вы уже знакомы. Полагаю, нет необходимости представлять сиятельную Драгану? Сразу отвечу, предваряя ваш возможный вопрос — сиятельная в данном конкретном случае не представляет Круг, а пожелала присутствовать здесь в качестве заинтересованной стороны.

— Представлять нас друг другу не нужно, — ответил я, улыбнувшись Драгане.

— Я так и предполагал, — кивнул он. — А с господином Матиасом Лахти вы знакомы?

— Не имел чести, — ответил я, пристально рассматривая Лахти. — Я несколько раз пытался встретиться с господином Матиасом, чтобы обсудить некоторые вопросы, но он оказался совершенно неуловим.

— Ну вот и встретились наконец, — усмехнулся фон Кеммен. — Позвольте также представить вам госпожу Меланью Демчак. Она представляет Круг Силы в качестве свидетеля. И, при необходимости, эксперта.

— Польщён знакомством, госпожа Меланья, — кивнул ей я.

— С процедурой знакомства покончили, давайте приступим к этому неприятному делу, — объявил фон Кеммен. — Вам известно, по какой причине мы вас пригласили, господин Кеннер?

— Насколько я понял, у семейства Лахти появились к нашему семейству какие-то претензии, но ума не приложу, в чём конкретно они могут состоять.

— Вы знаете о трудностях четвёртого механического завода?

— Мне докладывали, что там возникла какая-то проблема с вредителями, но я плохо знаком с деталями. Вроде они там чрезмерно размножились или что-то в этом роде.

— Господин Матиас утверждает, что вы можете быть в этом виновны.

— В размножении вредителей? — я посмотрел на Лахти как на идиота, и тот покраснел от гнева.

— Не отпирайтесь, Арди, — со злобой прошипел он. — Я знаю, что ваши люди приложили там руку.

— Зачем вы пригласили меня сюда, господин Олег? — кротко спросил я. — Я ничем не могу вам помочь. Я не умею лечить психические расстройства.

Присутствующие не очень успешно спрятали улыбки, а Лахти вскочил, роняя стул. Он уже плохо владел собой и судя по его виду, был готов на меня броситься.

— Спокойно! — рявкнул фон Кеммен, и Лахти подняв стул, опять уселся, сверля меня взглядом. Я, пожав плечами, вопросительно посмотрел на комиссию. Фон Кеммен, вздохнув, объяснил:

— Мы понимаем, что это обвинение звучит довольно необычно, но господин Матиас подал официальную жалобу, и мы обязаны разобраться в этом деле.

— Я готов содействовать, — ответил я, — но я не вполне понимаю, что именно от меня требуется.

— Достаточно будет объявить о своей непричастности перед эмпатом. Она ждёт приглашения в соседней комнате.

Да-да, в соседней комнате. Я ещё в прошлые разы заподозрил, что один из членов комиссии является эмпатом, и каким-то образом сигнализирует остальным членам комиссии, какие заявления правдивы, а какие нет. То есть подозревал я это раньше, а вот сейчас я в этом убедился — один из членов комиссии был тем самым эмпатом, который присутствовал на заседании Суда Дворянской Чести, когда я судился с Лесиным. Он сидел там в сторонке за маленьким столиком, и лицо его было в тени, но я полностью уверен, что это был именно он.

Так что даже если обвиняемый отказывается дать показания, в процессе обсуждения комиссия обычно узнаёт достаточно, чтобы составить полную и правдивую картину дела. Официальное объявление перед эмпатом — это скорее представление для публики, а для комиссии в этом обычно нет никакой необходимости.

Вообще-то говоря, я не видел причин отказываться. Наоборот, как раз в моих интересах было удостоверить свою непричастность перед авторитетными свидетелями, и этим полностью снять с себя все подозрения. Можно сказать, что Лахти оказал мне услугу, а вот себе наоборот, и очень скоро ему придётся в этом убедиться. Я не собираюсь упускать такую прекрасную возможность.

Мы и до этого планировали начать разбирательство в Дворянском совете. Пусть даже вопрос с договором решился другим способом, сама ситуация в целом заслуживает подробного обсуждения, и Лахти сейчас очень сильно упростил мне задачу.

— Я нахожу это требование довольно унизительным, — заметил я, — особенно учитывая дикость обвинения. Но какой бы странной ни выглядела эта претензия, я готов на это пойти, чтобы закрыть этот вопрос раз и навсегда. Однако у меня есть встречное требование.

— И в чём же оно состоит? — осторожно спросил фон Кеммен, уже чувствуя неладное.

Драгана едва заметно улыбнулась мне уголками губ. Она уже всё поняла, что, собственно, и неудивительно. С её опытом было бы странным не почувствовать удачность момента.

— У меня тоже есть в чём обвинить господина Матиаса. Если говорить конкретнее, я обвиняю его в мошенничестве, и в целом в действиях, несовместимых с честью дворянина.

— Чтооо? — начал Лахти, опять приподнимаюсь на стуле.

— Опровергните это перед эмпатом, — патетически заявил я, делая широкий жест в сторону комиссии, — и можете вызвать меня на дуэль за урон чести. Обещаю принять ваш вызов. Разумеется, в случае, если вам удастся это опровергнуть.

— Никто никого не вызывает, — объявил фон Кеммен, болезненно морщась. — Господин Кеннер, уж вы-то могли бы и воздержаться от устраивания здесь скандала.

— Прошу прощения, господин Олег, — я слегка поклонился в его сторону. — У меня не было и нет цели устроить скандал. Моё обвинение полностью обосновано.

Фон Кеммен страдальчески закатил глаза.

— И тем не менее я вижу, как заседание комиссии превращается в балаган, — проворчал он. — Хорошо, господин Кеннер, конкретизируйте ваше обвинение.

— Я обвиняю господина Матиаса Лахти в том, что он лично или через доверенных лиц в сговоре с руководством Работного приказа и бывшим управляющим «Механической мастерской Ивлич» составил фиктивный договор, направленный на кражу средств мастерской. Или, если сказать проще, он участвовал в сговоре с целью обокрасть присутствующую здесь сиятельную Драгану.

— Это обвинение — сплошная чушь! — Лахти всё-таки вскочил, опять уронив стул. — А чтобы расторгнуть этот договор, вы и устроили диверсию на моём предприятии!

— Как видите, господа, он даже не отрицает наличие фиктивного договора, — заметил я, обращаясь к комиссии.

— Хватит! — рявкнул фон Кеммен, ударив ладонью по столу. — Всем успокоиться и сесть! Предлагаю вам обоим заявить о своей невиновности в присутствии эмпата, и на том закончить этот недостойный спектакль.

— Меня полностью устроит этот вариант, господа, — объявил я. — Прошу пригласить эмпата.

— Я не собираюсь в этом участвовать и заявляю протест, — возразил Лахти. — Мы собрались для обсуждения конкретного вопроса, и я считаю недопустимыми попытки господина Кеннера увести обсуждение в сторону.

— А я настаиваю, — внезапно вмешалась Драгана. — Господин Кеннер ознакомил меня с результатами своего расследования, и я считаю, что его обвинение имеет под собой достаточно веские основания. Опровергнуть его в ваших интересах, господин Матиас, в противном случае у меня будут развязаны руки. Я не собираюсь позволить обокрасть себя столь нагло и бесцеремонно.

У Лахти забегали глаза. У Высших есть серьёзные ограничения на вмешательство в дворянские распри, но не тогда, когда дело касается их самих. Многие детали пока неизвестны, и трудно сказать, на что надеялись махинаторы, хотя у меня есть кое-какие догадки. Если допустить, что они действовали совместно с владимирским резидентом, то всё легко объясняется — из-за скандала Драгане было бы просто не до того, чтобы проводить серьёзное расследование. И даже если бы она что-то обнаружила, она была бы слишком запачкана, чтобы к её официальной жалобе отнеслись серьёзно. А может быть, они планировали всё свалить на Горана. Если у нас получится запросить через Драгану справки по банковским операциям Горана, то, как мне кажется, мы узнаем много интересного.

— Сиятельная, господа, — сказал я успокаивающе, — у меня есть предложение, если позволите. Давайте сначала разберёмся с одним обвинением, а потом обсудим другое. Я готов засвидетельствовать свою невиновность.

— Очень разумное предложение, господин Кеннер, — одобрительно отозвался фон Кеммен и члены комиссии согласно закивали. — Пригласите госпожу Ладу, — скомандовал он приставу.

Тот кивнул, заглянул в соседнюю комнату, и сказал кому-то: «Госпожа, вас просят».

Штатный эмпат Дворянского совета оказался молодой женщиной с прочно поселившимся на её лице выражением «Я устала от вашего вранья». Вполне возможно, что и впрямь устала. Как человек, прекрасно чувствующий ложь, могу ответственно заявить, что люди врут постоянно.

— Господа, позвольте вам представить нашего эмпата, — объявил фон Кеммен. — Госпожа Лада Звонких является нашим штатным экспертом. Желающие могут проверить её сертификат доверия. Госпожа Лада, представляю вам господ Кеннера Арди и Матиаса Лахти.

Женщина посмотрела на меня с явным интересом. Ну да, я же звезда, и чуть ли не каждый вечер на арене.

— Польщён знакомством, госпожа Лада, — обозначил я поклон. — Не вижу никакой необходимости в проверке ваших документов. Я готов сделать заявление по существу обвинения, предъявленного мне господином Матиасом Лахти.

— Я готова засвидетельствовать ваше заявление, господин Кеннер. Прошу вас, начинайте.

Я сосредоточился. Торопиться здесь не стоит, неточная формулировка может испортить всё впечатление.

— Мне неизвестно о событиях на предприятии семейства Лахти ничего сверх общеизвестных сведений, — начал я.

— Правда.

— Я не имею ни малейшего представления о том, что вызвало эти события.

— Правда.

— Если эти события были вызваны искусственно, мне неизвестно, кто и каким образом это сделал.

— Правда.

Я вопросительно посмотрел на фон Кеммена. Он кивнул и обратился к Лахти:

— Господин Матиас, вас устроило заявление господина Кеннера?

— Нет, — хмуро посмотрел на меня он. — Это мог сделать кто-то из его людей.

Фон Кеммен брезгливо поморщился:

— По собственной инициативе? Это предположение выглядит крайне неубедительным. Комиссии объяснение господина Кеннера кажется вполне исчерпывающим.

— Уважаемая комиссия, — вмешался я. — Для меня несложно дополнить моё заявление, чтобы окончательно снять все вопросы.

— Благодарю вас, господин Кеннер, — признательно кивнул мне фон Кеммен. — Прошу вас.

— Я ни прямо, ни косвенно не отдавал распоряжения о каких-то диверсиях на предприятиях семейства Лахти.

— Правда.

— Перед тем как явиться сюда, я на всякий случай опросил своих людей о возможной причастности к обсуждаемым событиям.

— Правда.

— И по результатам этого опроса заявляю, что слуги нашего семейства к ним непричастны.

— Правда.

А вот насчёт Ленки я не так уверен, и вряд ли рискнул бы заявить это о ней. Эмпат мог бы и почувствовать неуверенность. Но к счастью, вряд ли кому-то придёт в голову прямо о ней спросить. Очень мало кто знает, что она не просто приложение ко мне, и что в голове у ней отнюдь не только тряпки и украшения.

— Благодарю вас, госпожа Лада, я закончил, — улыбнулся я ей, и она доброжелательно улыбнулась мне в ответ.

— Теперь вы, наконец, удовлетворены, господин Матиас? — вопросил фон Кеммен с явно слышимыми нотками неудовольствия.

— Есть не только слуги, но и члены семейства, — хмуро посмотрел на меня Лахти.

— Семейство Арди — это прежде всего я, господин Матиас, — ответил я. — Надеюсь, вы не хотите обвинить сиятельную Милославу? Она занимается исключительно своей клиникой и не участвует в делах семейства. Глубоко сомневаюсь, что ей вообще знакомо ваше имя.

— Свидетельствую, что это заявление полностью правдиво, — отметила Лада.

Лахти выглядел так, будто он только что съел с десяток лимонов, и вдруг узнал, что ему придётся съесть ещё столько же.

— Я удовлетворён, — процедил он недовольно.

— В таком случае с господина Кеннера снимаются все обвинения, — объявил фон Кеммен. — Конфликтная комиссия Дворянского совета свидетельствует, что конфликт исчерпан.

— Благодарю вас, господин Олег, господа, — я поклонился комиссии. — Поскольку мы успешно разобрались с одним делом, мы можем сейчас разобраться и со вторым, тем более мы так удачно собрались здесь вместе. Господин Матиас, вы не желаете сделать официальное заявление?

— Не желаю, — мрачно ответил тот.

— Насколько я понял, вы поддерживаете это обвинение, сиятельная? — обратился фон Кеммен к Драгане.

— Полностью поддерживаю, — кивнула она. — И отказ отвечать рассматриваю как признание вины.

— Господин Матиас, — обратился к нему фон Кеммен. — Я настоятельно советую вам дать все необходимые пояснения по этому вопросу. В противном случае конфликтная комиссия будет вынуждена поддержать обвинение.

— Тот договор не был мошенническим, это был обычный хозяйственный договор, — наконец, сказал тот, мрачно посмотрев на Драгану.

— Ложь, — спокойно констатировала Звонких.

Лахти осознал, что любое его высказывание сделает только хуже, и окончательно замкнулся.

Комиссия переглянулась в немом изумлении.

— Да уж, господин Матиас, вы определённо не мелочитесь, — наконец, сказал председатель. — Это же додуматься надо — ограбить Высшую. И из всех Высших именно сиятельную Драгану. У меня просто нет слов. Сиятельная, я вынужден спросить — что вы планируете по этому поводу предпринять?

— Возьму виру, — пожала плечами Драгана. — Четвёртый механический в качестве виры меня устроит. Он, правда, в данный момент не самое интересное имущество, но я согласна, так и быть.

Несчастный Лахти потерял дар речи и только безмолвно разевал рот.

— Я требую княжеского суда, — наконец, выдавил из себя он.

— Вы уверены? — с сомнением посмотрел на него фон Кеммен. — Там вам зададут много вопросов, и вы будете обязаны на них ответить. Это вам не конфликтная комиссия, там отказ отвечать обойдётся вам гораздо дороже. Подумайте, господин Матиас, вы можете потерять вообще всё.

— Почему я должен отвечать за кого-то другого? — с явной злобой ответил Матиас. — Пусть отвечает тот, кто всё это затеял. Я настаиваю на княжеском суде.

Ага, крыса побежала с тонущего корабля. Точнее, решила, что тонуть, так всем.

— Сиятельная, господин Кеннер — вы согласны на княжеский суд?

— Мы согласны, — ответили мы одновременно.

— Да будет так, — объявил фон Кеммен. — Дворянский совет взывает к суду князя.

* * *

Мы остановились недалеко от крыльца, не торопясь расходиться по машинам.

— Ну ты даёшь, Гана! — восхищённо сказал я. — Ты в самом деле рассчитываешь забрать четвёртый механический?

— Было бы неплохо, — усмехнулась она, — но вряд ли у меня такой фокус выйдет. Я просто попугала его, чтобы он потребовал княжеского суда. А там ему придётся всё рассказать, а заодно и сдать своих друзей.

— А жаль, что не получится забрать завод, — вздохнул я.

— Кто знает, может, и получится, — пожала она плечами. — Яромир славится неожиданными решениями. Взять хотя бы историю с твоей «Артефактой». Если бы мне кто-то в то время сказал, что князь вот так просто возьмёт и отдаст завод Ренских никому не известному подростку, я бы посмеялась.

— «Артефакта» всё же немного другой случай, — возразил я. — Князь передал имущество от бабки её родному внуку. Общество поудивлялось, но в целом восприняло это как внутрисемейное дело.

— Что гадать? — хмыкнула Драгана. — Посмотрим. Меня устроит любой вариант. Виру я так и так получу, а заодно вытащу на свет грязные делишки дружков Лахти. Я в любом случае останусь в хорошей прибыли.

— Посмотрим, — согласился я. — Действительно, князь может как-нибудь нестандартно решить.

— Я вот только так и не поняла, зачем Лахти это вообще затеяли? Не такие это деньги, чтобы идти на подобный риск.

— Не думаю, что их интересовали деньги. Скорее всего, они тебя пытались мелкими уколами вывести из себя, чтобы ты начала крушить. Остромир Грек тебе специально для этого подставлял чиновника, который ведает выдачей лицензий. А на княжеском суде, думаю, они выставят в качестве виновного Горана. Я почти не сомневаюсь, что украденные деньги полностью переводились ему. Они, собственно, ничем не рисковали, это просто удача, что нам удалось застать Лахти совершенно неподготовленным. И кстати, в связи с этим хочу попросить тебя затребовать справку о движениях по счетам Горана.

— То есть ты всё-таки считаешь, что Горан в деле?

— Как минимум, то, что он тебя обкрадывал — это уже доказанный факт. Я думаю, что и в этом деле он тоже полноправный участник, но мне нужна справка по счетам, чтобы это доказать.

— Будет тебе справка, — задумчиво сказала Драгана. — Расстроил ты меня, Кен, очень расстроил. Я-то надеялась, что он просто дурак, но похоже, что зря.

— Ну извини, — пожал я плечами.

— Да нет, ты всё сделал правильно, — вздохнула она. — А вообще, скажу тебе — страшный ты человек, Кеннер Арди, не хотела бы я с тобой поссориться.

— Это чем я страшный человек? — обиделся я.

— Вроде ты всегда ни при чём, но почему-то у твоих врагов вечно случаются какие-то проблемы. Стоит кому-то перейти тебе дорогу, и у него тут же образуются сплошные убытки, а сам он превращается в посмешище. А ты при этом совершенно случайно становишься богаче. Нет, в такое можно поверить только один раз. Ну если очень крепко зажмуриться, то может, даже два раза можно поверить. Но когда раз за разом одно и то же… Знаешь, я на самом деле согласна с Лахти. Не понимаю, как ты провернул этот фокус с эмпатом, но я всё равно уверена, что всё это устроил именно ты. Не подумай только, что я тебя осуждаю, просто констатирую факт.

— Ну, богаче-то я в этот раз не стал, так что твоя теория не выполняется, — заметил я с досадой.

— Я в тебя верю, Кен, — со смешком ответила Драгана. — Думаю, ты ещё своё получишь. Лично я начинаю с ужасом думать, как буду с тобой рассчитываться.

— Сочтёмся, — легкомысленно махнул я рукой. — Не бери в голову.

Отправить