Глава 13

— Привет, чернильные души, — жизнерадостно поздоровалась Лена, входя в помещение архивного отдела. — Не заскучали тут без дела?

— А что, появилось задание? — встрепенулся Радим.

Радим Расков, в силу своего неугомонного характера, плохо переносил периоды безделья, которые в основном и преобладали в жизни архивного отдела. По складу характера ему бы больше подошла работа в тылу врага, только не тихая разведка, а что-нибудь весёлое и шумное. К несчастью, время на дворе стояло вполне мирное, и запрос на масштабное уничтожение имущества был крайне мал.

— Ну как задание, — вздохнула Лена, устраиваясь в своём любимом кресле. — Кеннер просто высказал пожелание. Заметил, что вот неплохо было бы, если бы такое вдруг произошло.

— Что, настолько сложно? — удивился Расков.

— Сложно, — подтвердила Лена. — Нужно остановить четвёртый механический завод не меньше чем на неделю. Причём не просто производство нарушить, а именно остановить. Чтобы было широко известно, что завод не функционирует, например, по причине государственного запрета.

Радим озадаченно присвистнул.

— Это не тот, что делает тяжёлые бронеходы? — спросил Игнат Суслик и добавил извиняющимся голосом в ответ на вопросительные взгляды: — Я когда в линейных частях служил, заводское клеймо видел на наших тяжах. Всё гадал, что же делают те механические, которые с первого по третий.

— Всё верно, Игнат, — кивнула Лена, — это тот самый. Все тяжёлые бронеходы в княжестве его производства, мы и сами их там закупаем. Потому и сложно — во-первых, это военное производство, там охрана не спит, а во-вторых, нам нельзя там засветиться. Лучше всего сделать так, чтобы это как бы естественным образом произошло, и чтобы никто не подумал на диверсию. Если хотя бы заподозрят, что мы там руку приложили, нам ото всех прилетит начиная с князя.

— С канализацией тогда неплохо получилось, — заметил Расков.

— Понравилось в канализации ковыряться, Радим? — ехидно спросила Марина. — Забудь про это. Эта операция уже в учебники вошла как наша.

— Что, в самом деле в учебники? — удивилась Лена. — И наши имена там есть, что ли?

— Сама видела, своими глазами, — авторитетно заявила Марина. — Подробно разбирается, как всё это было сделано. Я читала и сама поражалась, какие мы, оказывается, умные, и как мы каждую мелочь предусмотрели. А имён нет, написано просто: «предположительно, операция проведена секретным подразделением семейства Арди». Но всё равно, если что, то сразу про Арди подумают.

— Так если в учебниках пишут, то наоборот не подумают. Любой же может прочитать и сам сделать.

— После того дела у любого говночиста по три раза документы проверяют, прежде чем до унитаза допустить, — хмыкнула Марина. — В общем, забудьте про канализацию и не вспоминайте больше.

Архивный отдел мучительно задумался, совершая мозговой штурм.

— Я в детстве сестре мышей дохлых подкладывал, — поделился идеей Радим.

— Я бы на твоём месте этим не гордилась, — хмыкнула Лена. — Да и вообще, так себе идея. Даже если мы секретарше директора дохлую мышь на стол подкинем, завод от этого не встанет. Как-то мелко ты мыслишь, Радим, ты ещё предложи директору на стул канцелярскую кнопку подложить.

— Да нет, я просто как пример сказал, — смутился Расков. — Я к тому, что можно подумать про какое-нибудь биологическое оружие. Скажем, на территорию к ним тигров запустить.

— Что помешает этим тиграм сначала нас сожрать? — скептически спросила Марина. — И что толку от хищников? Выстрелят специальной ампулой со снотворным и отвезут в зоопарк. Самое большое на часок им сделаем развлечение, дольше сами будем возиться.

— Ладно, — вздохнула Лена. — Давайте дома ещё подумаем, может, и придумаем что-нибудь.

В этот момент снова заговорил Игнат Суслик. И этим порядком удивил всех, поскольку такие приступы разговорчивости случались у него нечасто.

— Я поговорю с братом, вроде у него в соседней лаборатории что-то такое делали. Я уже плохо помню, что он рассказывал. Поспрашиваю подробнее, может, и впрямь пригодится.

— А кем у тебя брат работает? — поинтересовалась Лена.

— Научный сотрудник на кафедре вульгарной алхимии в университете, — Игнат недоумённо посмотрел на остальных. — Ну чего вы так уставились? Работа как работа, ничем не хуже других.

— Просто неожиданно как-то, вот и смотрим, — объяснила Лена. — Не думали, что у тебя брат в университете.

— А что тут такого? Я и сам в университете учился, только меня с первого курса выгнали за драку.

Архивисты поражённо смотрели на товарища, открывшегося с совершенно новой и удивительной стороны.

— А с кем подрался-то? — с любопытством спросила Лена.

— С деканом… — неохотно признался Игнат.

* * *

— Здравствуйте, герр профессор, — с сильным германским акцентом произнесла Марина Земец, с любопытством оглядывая обстановку лаборатории. — Благодарю вас за то, что нашли возможность для встречи.

Профессор Арсений Стланик выглядел, как положено было выглядеть уважающему себя шарлатану, то есть солидно и респектабельно, при этом шарлатаном он определённо не был. Не было у него и безумного блеска в глазах, присущего непризнанным гениям — наоборот, взгляд был спокойным и внимательным. Всё это не сулило очень уж лёгкого разговора, и Марина внутренне подобралась.

— Здравствуйте, эээ…

— Инга фон Клотц, — подсказала Марина. — Я представляю компанию «Шверциг унд Шверциг» из Курпфальца. Возможно, вы знакомы с нашей продукцией?

— Увы, не имел чести, фройляйн Инга, — развёл руками профессор.

— Ничего удивительного, — улыбнулась Марина, — всё же основным рынком для нашей косметической продукции является Галлия и Иберия. Дело в том, герр профессор, что мы совершенно случайно узнали о ваших выдающихся результатах в области феромонов и заинтересовались…

— Ах, вот вы о чём, — понимающе кивнул Стланик. — Действительно, мы достигли серьёзных успехов в конструировании эпагонов, воздействующих на позвоночных.

 

— Я слышала, что позвоночные очень слабо подвержены действию феромонов…

— Обычная история, фройляйн Инга, обычная история, — покачал головой профессор. — Если не можешь что-то сделать, объяви, что это невозможно — в этом и состоит стандартная тактика бездарностей. Поведенческие реакции позвоночных очень сложны, поэтому работать с их модификаторами приходится практически вслепую. Неудивительно, что все, кто брался за это раньше, с задачей не справились. А кто же признается в собственной некомпетентности?

— И получается, что вы их некомпетентность доказали? Думаю, некоторым из ваших коллег это не понравилось.

— Как ни печально это признавать, но вы совершенно правы, фройляйн Инга. Оказалось, что для многих из моих коллег личные мелочные интересы гораздо важнее научной истины.

— Однако научную истину сложно отрицать, — заметила Марина. — Разве только запретить. Не знаю, как у вас, но у нас в империи в прошлом практиковался запрет неудобных научных теорий.

— Вы смотрите прямо в корень, фройляйн! — воскликнул профессор. — Именно так и обстоит дело. Дальнейшие работы по этой тематике были запрещены.

— Завистники таланта? — предположила Марина, вопросительно подняв бровь. — Они оказались настолько влиятельны?

— В немалой степени, — подтвердил Стланик. Предположение о таланте и завистниках явно нашло отклик в его душе. — Хотя справедливости ради должен заметить, что некоторые основания для запрета всё-таки были. Но возможно, вам неинтересны эти детали?

— О нет, нет, герр профессор! — запротестовала Марина. — Ваш рассказ чрезвычайно интересен, продолжайте, прошу вас.

Видно было, что профессору польстил такой живой интерес к его делам, и он заметно расслабился.

— Ну что ж, не вижу причин не рассказать об этом, — пожал плечами тот. — Мы примерно два года буквально бились в стену, пока не додумались привлечь в команду целительницу и алхимика. Как оказалось, вульгарная алхимия в этой задаче действительно слабо применима, но на стыке наук нашлось на удивление изящное решение. Сразу скажу, что оно не подходит для феромонов в общем виде, но вот сильные эпагоны, как оказалось, существуют и для позвоночных. Эксперименты на животных это блестяще доказали.

— На кроликах?

— Кролики не нуждаются в половых аттрактантах, — покровительственно улыбнулся профессор. — Они и так замечательно справляются. Нет, мы использовали лабораторных крыс. Была даже смешная история — лаборант случайно вылил в раковину пробирку эпагона, и что бы вы думали? В ближайшем канализационном коллекторе скопилось столько крыс, что это вызвало панику. Впрочем, проблему быстро решили — приехали люди из экологического надзора и всех потравили. Ну а мы предпочли не сообщать о нашей роли в этом событии.

Собеседники посмеялись.

— Прекрасный анекдот, герр профессор, — сказала Марина улыбаясь. — Но что же случилось дальше?

— А дальше мы столкнулись с вопросом практического применения, и он оказался ключевым.

— И в чём же состоит проблема с практическим применением? Очевидно, что препарат может, как минимум, успешно применяться для борьбы с вредителями. Например, для полного искоренения популяции.

— Мы как раз об этом и думали, хотя препарат оказался всё-таки чрезмерно дорог. Однако главным препятствием выступила сама природа. Как показали исследования наших коллег-биологов, при резком искусственном сокращении популяции в оставшейся части происходит такой всплеск рождаемости, что в самом скором времени численность популяции полностью восстанавливается, и даже заметно превосходит первоначальную. То есть применение нашего препарата в масштабах популяции будет бессмысленным, а для локального применения вполне достаточно простой отравы. Ну а учитывая стоимость эпагона… Мы также пытались приспособить его для использования в животноводстве, но как оказалось, там прекрасно обходятся искусственным осеменением.

— Что приводит нас… — многозначительно начала Марина.

— Совершенно верно, фройляйн Инга, — улыбнулся Стланик. — Что приводит нас к афродизиакам. К сожалению, наша работа оказалась слишком успешной. При первом же испытании мы немного не рассчитали концентрацию, и двое наших исследователей накинулись на пожилую уборщицу, которая согласилась выступить в качестве тестового объекта. Она начала кричать, и её сумели отбить женщины, проходящие мимо лаборатории. Был большой скандал, много шума… — Он поморщился от неприятного воспоминания. — Словом, идея себя не оправдала.

— Но почему? — удивилась Марина. — Если вопрос только в правильной концентрации, то это же легко решается.

— Увы, это не так просто, — вздохнул профессор. — Это легко решается в лабораторных условиях, но в жизни всё иначе. Вот вы, фройляйн, как я вижу, очень умеренно и умело пользуетесь духами, а ведь есть немало женщин, которые просто выливают на себя полфлакона. Поставьте себя на место подобной дамы. Достаточно по привычке переусердствовать с количеством, и вы немедленно становитесь жертвой группового изнасилования, и хорошо, если не до смерти. Как вам такой вариант?

— Вариант нежелательный, — вынуждена была согласиться Марина.

— А дальше кое-кто раздул эту историю, а потом сюда же подтянули статью о запрещённом ментальном вмешательстве — что весьма спорно, должен сказать, но эти самые кое-кто сумели протолкнуть такую формулировку, и надзорные органы её приняли. Ну а остальное вам уже известно — полный запрет дальнейших работ, и передача в закрытый архив всех материалов по теме. Всё, что у нас осталось — вот эта бутылка крысиного эпагона. Изготовили сразу много в расчёте на тестовое применение для борьбы с вредителями, а теперь не знаем, что с ней делать — если просто вылить в канализацию, то по всей вероятности, это приведёт к неприятностям с экологическим надзором. Думаю, придётся просить наших коллег с географического факультета утопить её в море в ходе следующей экспедиции.

— Совершенно несправедливый запрет, — с чувством сказала Марина, и профессор грустно кивнул. — А вы, кстати, не рассматривали возможность ограничить силу действия каким-то порогом независимо от концентрации?

— Мы и планировали двигаться в этом направлении, но здесь нужны серьёзные исследования. Которые, как вы понимаете, в текущей ситуации невозможны.

— Не исключено, что у нашей компании будет для вас какое-то предложение, хотя это решать не мне. Я подготовлю доклад по этой теме для руководства.

— Если у вас появятся подходящее предложение, его можно будет обсудить, — кивнул профессор.

— Благодарю вас за интереснейшую беседу, герр профессор, — с лёгким поклоном попрощалась с ним Марина.

— Удовольствие было взаимным, фройляйн Инга.

* * *

— В общем, работаем так, — инструктировала Радима Раскова Марина, — лаборатория на первом этаже, окно я примерно запомнила, думаю, что найду без проблем. Шпингалеты я аккуратно открою конструктом, чтобы выглядело, как будто они сами забыли окно закрыть. Парни постоят по сторонам, если будет обход — отвлекут.

Радим дисциплинированно кивал, внимательно слушая инструктаж.

— Когда ты туда залезешь, смотри в среднем шкафу, который у противоположной стены стоит. Наша бутылка — большая, зелёного стекла, пробка залита красным сургучом. Рядом с ней большая бутыль с надписью «Спирт». Бери обе. У них там есть стаканы на столике, где кофеварка стоит. Один сполоснёшь спиртом и оставишь на видном месте. Рядом брось корочку хлеба, чтобы это выглядело, как будто ты нашёл спирт, не смог удержаться, и тут же выпил и закусил.

— Да уж разберусь, — отмахнулся Радим.

— Действительно, что это я, — покачала головой Марина. — Взялась объяснять тебе, как ведут себя алкаши. Смешно.

Радим насупился.

— Ладно, не дуйся. Сразу к нужному шкафу не иди, сначала немного поройся в паре шкафов рядом. И про отпечатки не забывай. Вряд ли они станут вызывать стражу из-за кражи алкашом бутылки спирта, но мало ли.

— Да понял я всё, Марин. Всё сделаю как надо, не беспокойся.

* * *

Заря едва тронула краешек неба на востоке, но небо уже посветлело, и ночная темень сменилась серыми сумерками. Марина с Радимом уютно расположились на крыше соседнего здания, постелив предусмотрительно захваченное одеяло.

— Вот зачем ты меня в такую рань подняла, Марин? — укоризненно попенял ей Расков, с трудом сдерживая зевок.

— Сам не понимаешь, что ли? — недовольно отозвалась Марина. — Надо, чтобы на людей ничего не попало. Люди могут взвесь заметить, а ещё, если крысы начнут на людей кидаться, то все сразу заподозрят, что дело нечисто. Могут и раскопать откуда всё пошло.

— Да всё я понимаю, просто спать хочется, — пожаловался Радим, всё-таки не удержав богатырский зевок.

— Самой хочется, — вздохнула Марина. — Ладно, хватит болтать попусту, давай ещё раз наметим, где и как распылять.

— Заводоуправление обязательно.

— Заводоуправление и склады — это понятно. Какие цеха основные?

— Так всё же надо обработать. А если пятнами, то будет странно выглядеть. Сразу же поймут, что это не естественным образом произошло.

— Да это понятно, что ты мне объясняешь, — поморщилась Марина. — Я имею в виду, что надо в первую очередь обрабатывать. Какие самые важные?

— Вон тот двухэтажный обязательно, там блоки управления делают, — показал Радим.

— А через дорогу от него?

— Это цех горячей штамповки, туда вообще можно не распылять. Они там даже ничего и не заметят. Просто будут крыс к заготовкам приштамповывать, только и всего. Вот за ним главный сборочный, он второй в очереди на обработку. А вон то красное кирпичное здание, немного наискосок, там выращивают псевдомускулы. Начинай с заводоуправления, потом склады, потом эти три цеха, а остатки распределяем по остальным зданиям.

— Так что, начинаем?

— Нет, погоди, — предостерегающе поднял руку Радим. — Скоро охрана обход будет делать, а потом будет часовой перерыв, тогда и начнём. Сейчас бинокль достану, посмотрю за ними.

— Мне дай посмотреть, — распорядилась Марина.

— Я тебе тоже бинокль захватил, знал же, что ты у меня начнёшь отбирать.

Хотя стоял тот час, когда нести дежурство труднее всего, патруль расслабленным совсем не выглядел. Даже при обычном плановом обходе территории патрульные внимательно просвечивали все закоулки и проверяли дверные печати.

— Правильно у парней служба поставлена, прям как у наших, — заметил Радим, не отрываясь от наблюдения. — Начальник у них не хуже нашего Кельмина своих дрючит.

— Не то что лесинские разгильдяи, — согласилась Марина. — Вот где хорошо было работать.

— Да, нынче таких дятлов вряд ли где сыщешь, — поддакнул Расков с интонацией старого пня, рассуждающего о добрых старых временах.

Наконец троица патрульных скрылась в караулке и обход закончился.

— Ну всё, начинаем, — скомандовала Марина. — Вот в эту плошку отмеряй дозы, по одной на каждое здание.

Она некоторое время сидела, закрыв глаза. Ничего, казалось, не происходило — Радим только изредка ощущал внезапные лёгкие порывы ветра с разных сторон. Наконец, налетел ветерок посильней, и жидкость в плошке начала втягиваться в небольшой смерч. Она кружилась, и капли жидкости становились всё мельче, пока не превратились в туман, еле различаемый в предрассветной мгле. Затем язык тумана метнулся к зданию заводоуправления и втянулся в вентиляционные отверстия.

— Ну и работка, — Марина с тяжёлым вздохом открыла глаза. — А мне, пожалуй, уже можно задуматься об аттестации на седьмой ранг. Стану Старшей, как тебе?

— Ты, Марин, вообще талант, — льстиво отозвался Радим.

Марина иронически хмыкнула:

— Давай отмеряй дозу на тот склад, который крайний слева.

Успели задолго до следующего обхода, и к тому времени, когда дверь караулки вновь открылась, выпуская очередной патруль, все внутренние помещения четвёртого механического завода были покрыты тончайшим слоем жидкости без цвета и запаха. Последним действием Марина нагрела всю использованную посуду до пятисот градусов, выжигая остатки препарата.

— Мы же не хотим сами участвовать в веселье, верно? — заметила она в ответ на вопросительный взгляд Радима. — Потом посуду с собой заберём, когда остынет. Ну что, сейчас можно и вздремнуть немного, в ближайшую пару часов ничего интересного не ожидается.

— У меня ещё одно одеяло есть нам накрыться, — кивнул Радим.

— Смотри, Расков, — строго сказала Марина, — попробуешь дать волю рукам — приклею их тебе к заднице. Будешь ходить, сам себя за жопу лапать.

— Грубиянка ты, Маринка, — обиделся Радим. — Больно надо.

— Знаю я тебя с твоими журнальчиками. Веди себя прилично, вот и не поссоримся.

Проснулась Марина оттого, что её легонько тормошил Расков, которого она, как оказалось, крепко обнимала.

— Проспали мы малость, Марин, — виновато сказал Радим. — На свежем воздухе хорошо спится. Особенно в хорошей компании.

Марина саркастически фыркнула на это дополнение, но ничего говорить не стала. Нашарив бинокль, она переместилась к наблюдательной позиции.

— Ого! — не сдержала она восклицания, бросив взгляд на завод. — Однако мы им сделали полный аншлаг!

Мероприятие и в самом деле проходило с аншлагом. Улица перед заводом была полностью запружена народом — на территорию завода рабочие и служащие заходить не спешили. По заводу гуляли крысы.

— Если уж на территории их столько, я представляю, что творится в зданиях, — ошарашенно сказала Марина. — Они тут со всего города собрались, что ли? Профессор просто гений. Если бы он это видел, он бы порадовался, я уверена.

Радим угукнул, придержав свои сомнения насчёт радости профессора Арсения Стланика.

— Кажется у нас скоро будет много маленьких крысят, — заметила Марина, рассматривая территорию в бинокль.

— Точно! — подтвердил Радим со смешком. — Они там сношаются вовсю, как в театре.

— По-твоему, в театре сношаются? — с изумлением посмотрела на него Марина. — Ты вообще в театре хоть раз был?

— Был, не был, какая разница, — поморщился Расков. — Парни рассказывали, что актриски там… — Он подчеркнул развратный нрав актрисок неопределённым жестом.

— Всё понятно, — покивала Марина. — А этим парням другие парни рассказали, а тем ещё кто-то. Свожу тебя как-нибудь в театр, так и быть, пусть тебя там актриски развратят. Вот только я сейчас в этом разврате ничего не понимаю. Откуда на территории самки взялись? Вроде же это средство только на самцов должно действовать. Или они там друг с другом?

— А что тут непонятного? — авторитетно возразил Радим. — Парни разом снялись и пошли куда-то, а девкам что — сидеть и тосковать, как жёнам вольников? Они следом потянулись, где парней много, и где все уже готовые для веселья.

— А вольники-то, оказывается, верят, что их жёны сидят и тоскуют, пока они по контрактам мотаются, — с нескрываемым сарказмом заметила Марина. — Ладно, сейчас собираем своё барахло и двигаем отсюда, слишком уж тут оживлённо становится.

Отправить