Глава 19

Тэймэй пыталась держать себя в руках, но прикушенная губа, бегающий взгляд и дрожащие руки выдавали её с головой.

«О, Инари, помоги ему! Пусть он не твой последователь, но сейчас только магия иллюзий могла выиграть для него время», — мысленно молилась Тэймэй своей богине.

Получится у него? Сколько он продержится? Выйдет ли вообще затем вернуться в своё тело? И не оборвётся ли связь души?

Ответов на все эти вопросы у неё не было. Исчезла даже злость, которая волнами накрывала её, когда иллюзионистка по газетам отслеживала развлечения Комарина. Обещал взять с собой, а сам…

Если быть честной с собой, Тэймэй и не сказать чтобы злилась, скорее, завидовала. После всего пережитого Михаилом на родовой войне парню нужна была разрядка. Мощная, эмоциональная, совершенно неконтролируемая им. Он слишком старался держать всё под контролем. Тэймэй сама планировала устроить ему нечто исключительное, но судьба распорядилась иначе.

Вообще, очень странно было осознавать после почти десятка лет в борделе, что мужчина может руководствоваться не низменными инстинктами и собственными желаниями, а разумом и понятиями чести. Понятия эти не были общепринятыми, но логично и органично вписывались в систему поведения Михаила.

Саму Тэймэй они частенько ставили в тупик, но спустя месяц совместного существования она понимала, что, кроме банального сексуального влечения, испытывает ещё и столько редкое чувство как уважение.

Сейчас, мчась обратно к Подорожниковым, она надеялась, что Светлана сможет помочь, ведь счёт шёл на часы или даже на минуты. Сама Светлана вначале вызывала у неё глухое раздражение и ревность, но после войны Тэймэй изменила своё мнение о девушке.

Сильная, способная идти наперекор традициям и общественному мнению лекарка не побоялась принять решение и прийти на помощь, причём не одна, а с принцессой.

Вот и сейчас, помня об этой дружбе и должности отца Светланы, Тэймэй спешила к Подорожниковым просить о помощи.

Кучер без лишних вопросов выполнил её просьбу, на середине пути к дому развернув экипаж. Лошади неслись галопом по ночным улицам Петербурга, лавируя между редких машин. Карету нещадно трясло, так, что зубы выбивали чечётку, но Тэймэй не обращала на это внимания. Только бы успеть.

Спустя пятнадцать минут, кажущихся бесконечными, карета остановилась у парадного входа в особняк Подорожниковых.

Тэймэй не стала дожидаться, пока кучер откроет дверцу, а торопливо вышла из экипажа. На стук дверным молоточком вышел удивлённый дворецкий. Ещё бы, ведь время близилось к полуночи, а в такое время гостей принимали редко. Ещё более странным было, что азиатская гостья покинула сей гостеприимный дом не далее, как час назад.

Однако же её беспрепятственно впустили в дом, и буквально следом в гостиную спустилась Светлана.

— Тэймэй, что произошло?

Лекарка была в халате, накинутом поверх ночной рубашки, с растрёпанными волосами и тёплых тапочках.

— Михаил в опасности, время идёт на часы, — огорошила иллюзионистка Светлану. — Его похитили и пытают где-то в Адлере.

Светлана побелела и пошатнулась, как от удара, но тут же взяла себя в руки:

— Если это попытка оправдать его загул, то очень жестокая.

— Без шуток, ему собирались колоть какой-то наркотик без противоядия, но он успел связаться со мной по кровной связи, — Тэймэй подошла к лекарке и взяла её ладони в свои, — помоги ему, пожалуйста! У твоей семьи есть связи! Помоги!

* * *

Граф Орлов в первые за последнюю неделю позволил себе оставить дела. Время близилось к полуночи, когда он закончил знакомиться с результатами проверки по деятельности Крысина. Талмуд получился увесистый, в трёх томах.

За семь дней ментальную проверку прошли все служащие Министерства обороны. Все, включая самого́ министра. Рыли усердно, тщательно, перепроверяя любые зацепки. Походя раскрыли ещё три коррупционные схемы поставок оружия на сторону, причём два случая в родовые гвардии в Сибирь, а один случай — за границу. С сибиряками разобрались быстро, а вот поставки образцов вооружения иностранцам ещё предстоит расследовать.

По итогу размах деятельности Крысина поражал. За четверть века он успел запустить свои лапы куда только можно и нельзя. Следы его подтасовок и фальсификаций расходились далеко за пределы одного ведомства. Сеть людей, так или иначе попавших под его влияние, включала больше тысячи чиновников всех мастей и уровней доступа. И всё это под носом у него, министра обороны. Прав был император, когда отметил, что бардак в ведомстве начинается с руководства.

Наведением порядка Данила Андреевич занялся так же рьяно, как когда-то, едва заняв этот пост.

Убрав документы в сейф, Орлов уже планировал отправиться домой, когда его новый секретарь, Марфа, нерешительно постучала в дверь.

— Данила Андреевич, к вам тут посетитель, очень просит принять! — девушка в нерешительности переминалась с ноги на ногу, видя, что начальство уже планировало завершить работу на сегодня.

— Кто?

— Борзых Михаил Юрьевич, командир реорганизованного спецподразделения «Орлы».

— Пусть заходит, — со вздохом ответил Орлов и вернулся на рабочее место. Орловцы просто так не ходят, не приучены. Значит, опять что-то стряслось. Данила Андреевич тёр глаза, недостаток сна сказывался всё сильнее. Не то чтобы министр был стар, но по три-четыре дня без сна уже не выдерживал, то ли дело по молодости.

В дверь постучали, и следом в кабинет быстрым шагом вошёл командир бывших орловцев, отправленный на помощь Комарину.

— Ваше сиятельство, разрешите обратиться? — щёлкнув каблуками и кивнув в приветствии, обратился боец.

— Разрешаю!

— Прошу вашей помощи и содействия в поиске и освобождении командира спецподразделения «Комар» графа Комарина Михаила Юрьевича! — рапортовал бывший орловец.

— Хэх, с каких это пор, чтобы вырваться из компании Белухиной, нужен сам министр обороны? — хмыкнул устало Орлов, вспоминая недавние заголовки газет.

— Никак нет, ваше сиятельство! Речь идёт о похищении и пытках ориентировочно лицами, выдающими себя за представителей Геральдической службы. Последнее место выхода на связь графа Комарина — город Адлер, улица Морская, дом двенадцать. У спецподразделения «Комар» нет свитков переноса в вышеуказанный регион, к тому же есть минимальная возможность конфликта с Геральдической службой, в противоречие с которой правомочно вступить Министерство обороны, но никак не родовые военные силы. Боевые действия со стороны гвардии Комариных могут быть расценены как посягательство на государственные институты и бунт.

Орлов соображал быстро. Что бы там ни стряслось у Комарина с местными, он прежде всего кадровый военный. Если уж он запросил помощи, то дело дрянь. С причинами и последствиями разбираться будет позже внутренняя межведомственная комиссия, а сейчас парня надо вытаскивать.

Адлер территориально входил в Кавказский военный округ, и командующим там был поставлен князь Туров Василий Львович, редкого сволочизма человек, если дело касалось государственных институтов и бюрократии, но при этом истинного благородства, если речь шла о защите вверенных ему солдат.

Вызывая по правительственной связи Турова, Данила Андреевич размышлял, кому мог перейти дорогу Комарин, что тот не постеснялся использовать Геральдическую службу. При этом на Мышкина, какой бы сволочью он ни был, подумать нельзя было, ведь Орлов сам был свидетелем разговора императора с министром МВД. На разговор это мало походило, но мысль о том, что Комарин под защитой короны и нападение на него равносильно предательству и добровольной прогулке на плаху, была донесена однозначно и доступно.

— Князь Туров, слушаю, — донёсся через связь густой бас с нотками беспокойства.

— Доброй ночи, Тур! Орёл на связи. Нужна помощь, — коротко поздоровался министр. — В Адлере похищен и подвержен пыткам командир разведывательно-диверсионного подразделения «Комар». Запрос о помощи поступил… — Орлов посмотрел на командира и, увидев армейские условные обозначения, продолжил, — … полчаса назад. Последнее место посещения — улица Морская, дом двенадцать.

— Так, ведь это геральдистов логово, — отреагировал Туров. — Какого лешего у них произошло, что они на разведку попёрли?

— Сам не знаю, — честно признался Данила Андреевич, — но, по последним данным, его какой-то химией накалывать собирались.

— Вот твари! — выругался Туров, — а просто набить морду не судьба? Хотя… Если разведчик, то, скорее всего, били, но ничего не выбили.

— Василий, отправь туда кого-то, чтоб с мозгами. Чтоб и армию не посрамили, и сработали оперативно, но без лишних жертв. Нам потом ещё межведомственную комиссию пережить надо будет. Зубр за своих глотку рвать будет, будь здоров.

— Ну так и мы за своих тоже с шашками наголо постоим, — рыкнул Туров. — Пластунов отправлю, есть у меня неподалёку там отряд. Недавно из Персии вернулись. Кого ищем?

— Граф Комарин Михаил Юрьевич.

— Это который недавно свою физиономию во всех газетах засветил? — возмутился Туров, — какой из него после этого разведчик?

— Какой-никакой, а два прорыва шестого-седьмого уровня за месяц закрыл с минимальными потерями, — отрезал Орлов, — и это в восемнадцать-то лет.

— Кхм, — кашлянул задумчиво командующий Кавказским военным округом, — ну, если так посмотреть, то, может, и будет толк с парнишки. Впишемся.

* * *

Борис Сергеевич Подорожников наблюдал образование весьма странного женского сообщества, основанного на симпатии к одному представителю мужского пола, а именно к Михаилу Комарину. Вначале в это сообщество входила азиатская иллюзионистка Тэймэй Инари, лечащая его внука, и его собственная дочь, уже накануне заявившая, что Комарин предложил ей помолвку. Сейчас же к этому дуэту присоединялась эксцентричная и экзотичная подруга Михаила Тильда, которая куда-то пропала после битвы с магом смерти и появилась сегодня на пороге их дома с неким спутником, лишь отдалённо напоминающему Борису Сергеевичу кого-то.

Сам Подорожников ещё полчаса назад связался с Орловым по ситуации с будущим зятем и получил ответ, что тот в курсе проблемы и уже предпринял шаги для её решения. Большего сам Борис Сергеевич сделать не мог, разве что отпустить дочь в Адлер лечить Комарина после пыток, самому ему путь туда был заказан. Императорский график не предполагал отлучек на юг страны.

Задумавшись, Подорожников не сразу услышал вопрос, заданный детским голосом:

— Борис Сергеевич, а вы можете нам помочь добраться в Адлер?

Внук смотрел на него с затаённой надеждой, едва удерживая шипящего и выдирающегося из рук белого котёнка-альбиноса с алыми глазами.

— Андрей, а ты почему не спишь? — поинтересовался Подорожников у мальчика, при этом обдумывая ответ на его вопрос.

— Я же слышу, что что-то происходит, весь дом на ушах стоит, — по-взрослому отвечал Андрей, — да и кошечка стала вести себя очень странно! Даже во время войны родов Имяул такой не была, а сейчас места себе не находит.

Подорожников не успел ничего ответить, когда за спиной услышал голос Тильды:

— Имяул — фамильяр, она чувствует, когда партнёру угрожает опасность.

— Вот и я о том же! — поддержал Андрей фиолетововолосую красавицу. — Что-то не так, и кошечка это чувствует, но сказать ничего не может.

Мальчик пытался успокоить котёнка, но тот мяукал, и чем дальше, тем заунывней. В какой-то момент Имяул вздыбила шерсть, зашипела и… исчезла.

* * *

Полозов Иван Николаевич недоумевал, поднимая свой отряд по тревоге. Им и раньше случалось уходить на задания в ночь, но чтобы ориентировка пришла лично от Турова, да ещё и на штаб Геральдической службы в Адлере…

Полозову сунули под нос газету с портретом какого-то графа Комарина и приказали вытащить того из лап геральдистов, стараясь при этом никого не убить.

Приказы не обсуждаются, но про себя пластун подумал, что влезать в разборки двух ведомств себе дороже. Ещё больше бесило, что времени на проработку операции не дали совершенно, ссылаясь на применение пыток и наркотиков к похищенному графу. Вот как-то нихрена такие методы не вязались с Геральдической службой.

Соваться без разведки куда-либо было против правил, но выбора им не оставили. Время неумолимо приближалось к рассвету, а результат нужен был максимально быстро.

Переходя свитками из Сухума в Адлер, отряд Полозова всё же решил не соваться в авантюры с ходу. Решено было брать языка. Для этих целей прекрасно подошёл водитель автомобиля, стоя́щего недалеко от штаба геральдистов. Парня технично вырубили и отогнали вместе с автомобилем в неприметное место.

Спустя десять минут Полозов знал, что Комарин действительно находится в здании, ибо водитель автомобиля как раз и ждал его. Правда, граф сильно задерживался. Обещая выйти через полчаса, он не появился ни через час, ни через два, ни через три.

Ну да эта информация хотя бы косвенно подтверждала исходные данные. Показав газету, пластуны уверились, что искомая цель и задержавшийся пассажир — одно и то же лицо. А значит, следовало по-тихому обыскать здание, забрать цель, попутно вырубив всех встречных и оказавших сопротивление.

Оцепляя здание, Полозова несказанно удивил обильный белый дым, поваливший из трубы над Геральдической службой.

«У них там документы по ночам уничтожают, что ли?» — мелькнула мысль у командира пластунов, но быстро исчезла под гнётом выполнения насущных задач. Проникновение прошло штатно. Достаточно было одному из бойцов обернуться ужом и проникнуть в здание, чтобы затем вновь принять человеческий облик и отправить в отключку охранника на входе.

Местное отделение Геральдической службы встретило их пустыми тёмными коридорами. Обыскивая кабинет за кабинетом, пластуны не находили ничего необычного. Обычное логово бюрократии, не более. Первый человек повстречался им на втором этаже. Полозов лично его вырубил. Примечательно было даже не то, что он работал в четыре утра, а документы, которые он готовил.

Командир пластунов бегло просматривал кипу бумаг на столе в надежде обнаружить какие-либо зацепки по Комарину. Начальник специального отдела с абсолютно неизвестной аббревиатурой скрупулёзно составлял протокол допроса некого Виноградова Павла Петровича. Протокол включал дотошную процедурную последовательность в виде проверки менталами и ментаторами, не принёсшей результатов, применения активных физических и психологических воздействий, читай мордобоя и пыток, также оказавшихся бесполезными, и, наконец, использование сыворотки правды, под влиянием которой Виноградов Гаврила Петрович признался в подделке личности. Под подделкой личности понимался «захват тела, души и жизни настоящего Виноградова Гаврилы Петровича сущностью из другого мира, заблудшей в результате оккультных практик».

Полозов присвистнул, дочитав документ до конца. Дальше прилагались копии медицинского освидетельствования, по результатам которого выходило, что двоедушник Виноградов случайно помер от аллергической реакции на сыворотку правды и подлежал немедленной кремации в целях недопущения освобождения иномирной сущности.

Так, теперь хотя бы стала понятна природа белого дыма над зданием.

К медицинскому освидетельствованию был прикреплён скрепкой миниатюрный отчёт с базовыми данными умершего:

Ф. И. О.: Виноградов Гаврила Петрович.

Социальный статус: аристократ.

Возраст: восемнадцать полных лет.

Прогнозируемая магическая одарённость: седьмой уровень (информация подтверждена Слоновым И. И.).

Фактический прогресс развития магического дара: пятый уровень (информация подтверждена Слоновым И. И.).

Магическая одарённость со слов обвиняемого: прогноз — пятый уровень, прогресс — третий уровень.

И всё бы ничего, но последней к отчёту была приложена миниатюрная гравюра, с которой на Полозова смотрел граф Комарин Михаил Юрьевич.

— Твою мать! — не сдержавшись, выругался в голос командир пластунов. Уже было глубоко плевать на скрытность. — Всем искать печь! Цель кремируют! — заорал он, что было мочи.

Отправить