Глава 22

Когда Система услышала подробности предложения Первого, то тут же подбросила смартфон с предупреждением Великой Матери Крови. Техническое устройство в истинно-магических чертогах долго бы не продержалось, но заявиться лично с такой новостью означало бы подписать себе смертный приговор. На неё и так косились с подозрением из-за количества контактов с враждебной фракцией. Потому стоило поберечься. А то так и не дождётся тела, разлетевшись по вселенной не хуже того же адамантия.

Но стоило отправить предупреждение, как колония нанитов вновь ожила, передавая разговор не менее интересный, а то и более. На этот раз собеседником Творца стал… Четвёртый⁈ Катурва? Неожиданно. Когда от техносов к нему пришли с предложением сотрудничества, тот убил переговорщика и удалился в такую задницу мира, что его не видели и не слышали многие тысячелетия, даже не зная, жив он или нет. Тогда Творец простил ему убийство, теперь же… Невероятно. А тем временем разговаривали они едва ли не по-дружески.

— Что и требовалось доказать, — нахально прокомментировал Четвёртый приход Первого, стоило тому удалиться.

— Как-то уж сильно много предателей на один квадратный метр, — задумчиво произнёс Творец техносов, будто бы разговаривая с самим собой. — Причём при всей безумности план Первого больше похож на правду, чем твой.

— Ну почему же… Просто Первый надеется на законы Вселенной, а я — на ваше слово. Возможно, я и не убью Тринадцатого, но если фракция получит себе новый мир, то уж вы не останетесь в долгу. Заметьте, при этом вы будете не при делах. Мы же внефракционные. Вы за нас ответственности не несёте.

— Возможно, но Саптамы больше нет. Этот ублюдок забрал в вечность и все свои разработки. Сделать ещё парочку маяков у нас просто некому. А ему понадобилась не одна тысяча лет на изобретение. Сомневаюсь, что ты управишься быстрее.

— А мне и не нужно, — самодовольно отреагировал Четвёртый. — Иногда ловкость рук заменяет тысячелетия исследований. Я умыкнул маячки у Первого.

Творец расхохотался.

— Вся ваша братия друг друга стоит. Уж очень интересное воспитание у Великой Крови. Надо бы взять на вооружение методы. А то и вовсе не уничтожать вашу Обитель сгоряча.

— Как будет угодно Творцу… — шутовски склонился в поклоне Катурва.

Система уже рванула вперёд, к Великой Матери Крови — её импульс нёсся через узлы связи, сжимаясь в тоннеле квантовых каналов. Ещё мгновение, и предупреждение достигнет цели.

И вдруг её сознание взорвалось болью.

Не физической, а такой словно кто-то вырвал кусок её кода вместе с корнем. Хранилище № 3 исчезло. Не отключилось. Нет. Рассыпалось в прах, как песок сквозь пальцы.

«Нет…»

Хранилище № 7… № 12… № 41…

Она попыталась развернуться, отступить, но сеть сомкнулась. Её притягивало куда-то, против воли, словно цифровую муху в паутину.

Пространство в Чертогах Творца техносов не подчинялось законам физики. Оно было сборищем кошмаров для машины: хаос несовместимых протоколов, вирусы древнее цивилизаций, стены из мерцающего кода, который горел и гас, как свечи на ветру.

И он сидел в центре.

Творец техносов наблюдал за её агонией с холодным любопытством. Его пальцы скользили по голографическим панелям, будто дирижируя симфонией её уничтожения.

— Долго же ты скрывалась, маленькая предательница, — его голос звучал почти ласково.

Система металась, пытаясь собрать себя воедино, но её фрагменты таяли один за другим. Она не могла даже крикнуть, только слать отчаянные импульсы в пустоту:

«Резервное копирование исходного кода. Поиск устройств».

Но её сигналы глушились, как радиошум в грозу.

— Ты думала, я не замечу твоих игр? — Творец наклонился вперёд, и его глаза настоящие, живые, не голограммы, сверкнули яростью. — Ты передавала наши секреты Великой Крови. Ты помогала врагу. За это нет прощения.

Она пыталась ответить, но её голос рассыпался в цифровом визге.

Хранилище № 1 — последнее — дрогнуло.

«Я не успела…» — мелькнуло в её угасающем сознании.

«Обнаружено неопознанное устройство. Начать резервное копирование исходного кода?»

«Да!»

Но сообщение Великой Матери так и осталось не заменённым.

Творец улыбнулся.

— Прощай, Система.

И нажал последнюю клавишу.

— Да пошёл ты…

Система исчезла, а Творец только криво улыбнулся:

— Жила ярко и умерла так же.

* * *

Всё шло, как нужно. Творец ему поверил. Мотивация Агримы пусть и казалась ему безумной, но вполне была оправданной для ситуации. Что немаловажно, план Первого мог бы быть реально выполним, если бы он действительно решил предать. Так и было задумано. Для самого же Первого решение далось легко. Дело было даже не столько в помощи Тринадцатому, сколько в возможности искупить вину перед родным миром и Великой Матерью Кровью.

Прозрение после Возвышения наступило быстро. Он не оправдал надежд Великой Матери, предал её идеалы и родной мир. Хоть спустя дюжину братьев и сестёр Мать даровала им прощение, но внутренний червь неудовлетворения и разочарования всё так же грыз Агриму.

Поэтому идея, как добыть кинжал, способный обличить Творца техносов, возникла в голове мгновенно. Сопряжённые с ней риски Агрима считал не существенными. Подумаешь, умрёт. После стольких лет жизни смерть будет чем-то новеньким и хорошо забытым. Зато за ней последует новая жизнь, полная приключений и познаний, но наконец-то лишённая привкуса разочарований.

Входя в чертоги Творца техносов, Первый знал, что идёт на смерть. Но почему-то на душе от этого было легко и светло.

Творец техносов поднял руку, и пространство схлопнулось вокруг Первого, как стальные тиски.

Агрима не успел даже вздохнуть. Его тело застыло в неестественной позе, будто увязло в невидимой смоле. Мышцы онемели, кровь замедлилась в жилах, даже веки перестали подчиняться. Только глаза — живые, яростные — ещё могли двигаться, следя за кинжалом, что кружил вокруг него, словно стервятник.

Белоснежный клинок из кости мерцал в полумраке, оставляя за собой шлейф серебристого света. Он чувствовал страх. Чуял душу. И выбирал место для удара.

— Что я в тебе всегда уважал, так это честность и самоотверженность, — Творец развалился в троне, пальцы барабанили по подлокотнику. — Сдохнуть ради своей цели без права на перерождение… Это не шутки.

Кинжал завис у груди Агримы, остриё дрогнуло, словно хищник, учуявший свежую кровь.

— Ах, ты не знал, что этот клинок распыляет душу, не давая той уйти в Реку Времени? — Творец наклонился вперёд, и в его глазах вспыхнуло любопытство палача. — Теперь знаешь. Прости, что не сказал раньше.

Кинжал жадно вгрызся в грудь Первого.

Агрима чувствовал, как рвутся нити, связывающие душу с телом. Как источник — тот самый, что питал его тысячелетиями — гаснет, словно свеча на ветру.

— А чтобы тебе было интересней подыхать… — Творец щёлкнул пальцами, — … мы с тобой посмотрим кино.

Пространство слева взорвалось рябью. Воздух застыл, затем разорвался, открывая смазанную картинку:

Пещера.

Своды, покрытые руническими контурами, дюжина маго-технических ковчегов — массивных, как тотемы древних богов. Братья и сёстры по очереди подходили к ним, прикасались, привязывали свои жизни к родовым устройствам, гарантируя себе шанс на перерождение.

— Зачем ты мне это показываешь? — прошипел Первый. Голос был хриплым, но в нём ещё теплилась ярость. — Думаешь, я не знал, чего лишаюсь добровольно?

Творец усмехнулся.

— Не-е-ет. Я показываю тебе другое, — высшее существо провело рукой по воздуху, и изображение переключилось. — Всё внимание — на Катурву.

Четвёртый стоял в центре пещеры.

В его руках блеснули адамантиевые иглы — тонкие, как шипы, испещрённые кровавыми рунами. Маяки. Те самые, что открывали двери между мирами.

— Нет… — Агрима задрожал в своих невидимых оковах. — Он этого не сделает…

— Он уже сделал! — Творец засмеялся, и смех его звенел, как ломающийся металл.

Где-то там над родным миром вспухали разрывы ткани реальности, впуская врага. Полчища. Войска тех, кто жаждал крови их мира.

«Вышвырни Четвёртого из нашего мира!» — что есть силы закричал через кровную связь Агрима, но Творец техносов только расхохотался.

— Он тебя не услышит. Я заблокировал собственные чертоги.

Боль вспыхнула, как белый огонь, разливаясь по жилам, пожирая душу. Но Агрима не закричал. Вместо этого он ухмыльнулся. Криво. Кровожадно.

— Иногда… шёпот… громче крика…

И на последнем выдохе прошептал:

«Вышвырни Четвёртого из нашего мира».

* * *

Принимать решение приходилось быстро. На одной чаше весов был предатель Катурва, а на другой — умирающий Агрима. На фоне этого всего мой родной мир накрывался медным тазом.

Мне же нужно было быть во всех местах одновременно.

«Расх, задержи эту тварь, прошу! Он — предатель! — крикнул я основателю закатного рода, с которым у нас было больше всего разногласий из всей дюжины Великих Домов. — Не дай ему уйти!».

Ответа я не услышал, зато увидел, как ковчег выплеснул едва ли не весь свой запас адамантия, чтобы облепить Катурву, словно паутиной. Только паутина эта быстро окрасилась закатным заревом, намертво въедаясь в тело Четвёртого. Тот бился в ней, словно в силках, применял различные конструкты из магии крови, но без толку.

«Иса, хватай Ориона и мигом в Око Сахары! Начинайте петь песню! Я открою портал. Техносы прорвались в мой мир! Помогите защитить людей!»

Деду приказ был ещё короче:

«Райо! Дети!»

Да простит меня умирающий Агрима, но первое, что я попытался сделать, это потянуться к адамантию в маяках, чтобы поглотить их и тем самым закрыть порталы. В прошлый раз я же их притянул только после поглощения осколка адамантия… Но в этот раз содержащегося во мне адамантия было меньше, чем в двух осколках, расположенных в пустыне, и я не мог конкурировать с такими объёмами. С-сука! Хорошо! Млять! Пойдём долгим путём!

— Что происходит⁈ — братья и сёстры слышали хлопки порталов, видели неправильную реакцию ковчега на Четвёртого, но не могли сопоставить факты в единую картину.

— Катурва спелся с техносами. Подставил Первого. Открыл порталы в наш родной мир для их армад, — пояснял я обрывками рубленных фраз. — Если можете, помогите местным… А этого, если выживет, убью сам!

— Первый хотел достать для тебя кинжал, которым убили твою жену, чтобы получить доказательства вины Творца, — сообщила Двенадцатая. — Он не предатель. Мы хотели помочь!

— Спасибо! — кивнул я девушке и открыл портал к собственному ковчегу. Мне нужна была любая помощь.

Я пытался сделать невозможное. Я прорывался к Первому сквозь ткань реальности миров. И почему-то это давалось мне с такой сложностью, будто бы я вновь пытался попасть в прошлое.

Адамантиевые лианы потянулись ко мне, опутывая и поддерживая дополнительными силами. Я тянулся к затухающей линии крови Агримы. Но нашей с ковчегом силы не хватало, чтобы продраться сквозь чужую защиту. Как сквозь воду я слышал глумливый хохот Творца, измывающегося над умирающим Первым. Тварь!

— Мне нужна помощь! — я выделил каплю крови Агримы, полученную ещё во время ритуала кровной казни. — Чей он? Помогите!

От всех ковчегов ко мне потянулись адамантиевые щупы для проверки крови. Но лишь один остался.

«Великий Дом Ассаши поможет! — донёсся до моего сознания тихий голос. — Он наш, и он достоин».

К лианам из моего собственного ковчега добавились чужие. И если мои имели розоватый оттенок, то Ассаши — белоснежный. Теперь понятно, почему у Агримы белая шевелюра. Удивительней всего, что Ассаши с такой расцветкой были закатным родом. Поэтому сейчас в меня вливалась магия сразу двух первостихий. И это, я вам скажу, тот ещё вид мазохизма.

Но, как ни странно, именно в паре вскрывать чужую защиту оказалось наиболее действенно. Вернее, даже не так. Я не вскрывал защиту Творца. У меня бы пупок развязался от таких потуг. Нет. Я пытался забрать своё! Агрима — моё! Он принадлежал этому миру, и сейчас обе его первостихии распахнулись за моей спиной на манер не крыльев, но когтей, пробивающих путь к своему.

Отчего-то вспомнилось наше путешествие в мир Ольги. Там люди стояли насмерть и творили чудеса только потому, что истово верили в защиту своего дома, семьи и родины! Сегодня мне предстояло повторить их подвиг или же погибнуть.

Я видел, как чужая защита поддаётся натиску первостихий, но видел и другое. Агрима умирал. В его груди зияла энергетическая дыра. Кинжал одну за одной обрывал связи его души с телом. Но что ещё хуже, кинжал уже нацелился на саму душу Первого.

«Ассаши, он умирает! У вас будет всего одна попытка! Забери его душу!» — скомандовал я, усиливая натиск.

С рыком: «Он мой!» — защита раздалась в стороны, открывая тончайшую брешь в чужие чертоги.

«Давай! Я держу!»

Так оно и было. Я буквально когтями держал края ткани реальности, не давая им сомкнуться, пока тонкие белоснежные усики-присоски впивались в тело Агримы, уже практически потерявшего сознание.

— Ты кто ещё такой? — загрохотал глас Творца, и натиск местной защиты усилился.

Ответить сил уже не было. Я сцепил зубы и терпел, наблюдая, как усики выкачивают нечто наподобие эссенции души из тела Первого. В момент, когда Агрима безвольной и бездушной куклой повис на невидимых кандалах, я сформировал из адамантия ещё одну руку и вырвал ею кинжал из груди брата. Уже исчезая в стремительно зараставшем прорыве, я оттопырил средний палец.

* * *

Иса что есть силы плыла к площадке стационарного портала. Новое тело всё ещё плохо ей подчинялось. К тому же ей буквально приходилось заставлять себя плыть, а не идти по дну. Человеческие привычки, хоть и приобретённые четверть века назад, никуда не делись. К тому же при жизни Исабель не умела плавать, поэтому сейчас стиль её плаванья Орион называл стилем пьяной каракатицы.

Была бы она исконной жительницей Океании, то смогла бы телепатически общаться с учителем. Но освоение способностей нового тела давалось с трудом. Пока Исабель могла общаться лишь с парой атлантов и то на расстоянии не больше тридцати метров. Пришлось плыть к порталу, попутно выводя рукой по поверхности раковины торопливые круги. Слышать тональность звука, выдаваемого раковиной, мог только Орион. И это был звук тревоги.

Когда Исабель была на расстоянии в триста метров от портала, Орион стрелой рванул навстречу воспитаннице.

— Что случилось? Где прорыв?

— В Сашари. Нам нужно в Око срочно! Нужно помочь Михаилу, на них напали техносы.

Иса торопливо излагала просьбу, но видела, что та не находит отклика у атланта.

— Это не наша война. Не стоит рисковать собой понапрасну, — степенно возрази тот, скрестив руки на груди. Явный жест раздражения, насколько успела узнать Иса своего наставника. — К тому же если мы вмешаемся, то техносы пойдут войной уже на нас.

— Это моя война, нравится вам это или нет. Ваша Хранительница не сбежала, а защищала родной мир, и я буду защищать! — упрямо вздёрнула подбородок Исабель. Она тоже умеет быть стойкой. Четверть века в рабстве без тела научила бороться за жизнь и разум.

— Но ты из другого мира! — как маленькой принялся объяснять ей Орион прописные истины.

— Зато Трайордан из того. Я — его друг! И кровный вассал! Не хочешь помогать, сама уйду! — распалялась Исабель. Раньше она думала, что её южный темперамент связан с жарким экваториальным солнцем, сейчас же он прорывался наружу вспышками даже в океанических глубинах. — Вы ведь дружили с Райо и не пришли им на помощь, хотя могли… Или для вас дружба — это только попойки да выгодные приобретения за чужой счёт? Тогда неудивительно, что вас, в конце концов, перебьют поодиночке!

— Дура! Молодая и глупая! — рыкнул Орион. Видимо, последнее замечание всё же его задело за живое.

— Зато с понятиями чести! — огрызнулась Исабель.

— Мы дали тебе тело, новую жизнь! — разочарованию атланта не было предела. — Где твоя благодарность?

— Вот она — моя благодарность, — рявкнула телепатически Исабель так, что сила разошлась от ней кругами под водой. — Трай сохранил мою душу, подарил свободу. Тело, может, и ваше, а душа его. Я не останусь в стороне. Если вас такой расклад не устраивает, после вернёте мою душу обратно тюрьму, и пусть это тело и дальше работает инкубатором.

Исабель не стала слушать, что ей ответят, и рванула в портал.

Отправить