Кодекс Крови
Книга ХV
Глава 1
Пётр Алексеевич совместно с Медведевым перераспределял иностранные поездки между наследниками.
— На Рюген пусть Александр летит, он там неплохо себя показал на открытии логистического узла. А вот к австро-венграм Андрея придётся отправлять, а то Марию там и скомпрометировать могут. Эти такие…
Медведев согласно кивнул. После событий с покушением на императорскую семью, где Пётр Алексеевич жёстко воздал по заслугам собственному племяннику, император вдруг отменил все свои поездки заграницу. Теперь же и вовсе все встречи перенёс на плечи наследников престола, министров и глав ведомств. Сам же император сохранял молчание о причинах подобных перемен.
Ещё Медведева беспокоило почти постоянно присутствие императорского лекаря подле Петра Алексеевича. Тот появлялся словно из ниоткуда и выдавал императору алхимию чуть ли не горстями.
Когда Дмитрий Фёдорович попробовал поднять вопрос на эту тему и на тему уж больно ретивого привлечения наследников императорской крови к управлению, то получил и вовсе неожиданный ответ:
— Ретиво, Дима? Да я их жалел сколько? Я не вечный! Не дай Кречет что случится, кто за ними присмотрит? Сашка слишком правильный, а Машка хитросделанная до невозможности, порой уж думаю, а она точно не от Ужевой, может, в колыбели перепутали? Да только опыта у них, Дима, хрен да нихрена! Пусть шишки бьют в ускоренном темпе, экстерном так сказать, пока я ещё могу их на путь истинный направить, кого увещеваниями, а кого и розгами.
— Кречет с вами, Пётр Алексеевич, вы никак уходить с поста надумали? — ужаснулся перспективам Медведев. Почему-то именно сейчас в глаза бросилась крайняя усталость императора. Если раньше он сутками мог сидеть в кабинете, разгребая государственные завалы, то теперь совещания всё чаще перепоручал сыновьям, контролируя лишь их общий ход. Седины у императора тоже прибавилось, как и морщин.
— Не дождёшься, Дима, — тяжело выдохнул император и откинулся в кресле, — меня отсюда могут только вперёд ногами вынести. Вот только никогда не знаешь, когда это самое «вперёд ногами» приключится, вот и решил форсировать обучение детей. А то один войны родов, не разобравшись, одобряет, вторая и вовсе кренделя выписывает любо дорого взглянуть, войну между родами спровоцировала, а третий…
Что сделал третий, император закончить не успел, ведь Андрей Петрович вошёл в кабинет отца, на ходу кивнув Медведеву. За ним в кабинет размашистой походкой влетел Подорожников и передал императору очередной бумажный пакет с алхимией.
— Отец, там у графа Комарина первенец родился, надо бы поздравить, — коротко и по существу уведомил императора принц, нахмурившись при виде принимаемых отцом таблеток. — Сам или мне?
— Сам, — с усталой улыбкой отреагировал император. — Первенец — это важно!
Подорожников при этих новостях побледнел и тут же, извинившись, ретировался из кабинета на ходу набирая номер на мобилете.
— Дмитрий Фёдорович, продолжим уже завтра, если не горит ничего, — завершил совещание император.
Медведев кивнул и также покинул кабинет.
— Сын, значит, надо бы поздравить… — повторил Пётр Алексеевич, наблюдая, как Андрей мнётся и не решается ему сообщить что-то ещё. — Не томи уже, говори, — махнул он рукой. — А то не бог весть что придумать успею.
Принц Андрей кивнул и нажал на один из артефактов, встроенных в рабочий стол отца. Вокруг них сразу же возник непропускающий звуки наружу туманный купол, скрывающий заодно и всё происходящее внутри.
— Отец, ты, наверное, заметил, что последнее время я сам не свой…
— Да уж сложно не заметить, — поддержал сына император, — я уж, грешным делом, подумал, что ты влюбился.
— Нет, — покачал головой принц Андрей, и взгляд его невольно упал на рисунок принцессы Софьи на столе отца. — Сейчас наступил такой момент, когда ты либо доверишься мне, либо мы упустим такую возможность для империи, которой не было и не будет ещё долго.
— Андрей, не пугай меня, — нахмурился император, — тебя как будто сектанты обработали. Ты же у нас образец здравомыслия, что за фатализм?
— Пап, — Андрей и вовсе по-домашнему обратился к отцу, — поклянись не делать поспешных выводов и не рубить сплеча, и я исполню одну из твоих самых заветных мечт!
— Андрей… — Пётр Алексеевич не понимал, что происходит.
— Пап, клянусь Кречетом, всё, что я сделаю и покажу тебе после, будет безопасно для тебя и для империи!
Над плечом сына появился знак искренности клятвы, но Пётр Алексеевич всё ещё не решался соглашаться на туманное во всех смыслах предложение сына.
— Пап, соглашайся… Если не ради меня, то ради неё… — Андрей показал на картину его давным-давно пропавшей без вести тётки Софьи. Это был удар ниже пояса. Именно сейчас, когда всё рассыпалось пеплом в руках…
Император уже вдохнул, чтобы засыпать сына вопросами, когда тот сказал всего два слова:
— Она скучает… — и приложил указательный палец к губам, призывая молчать.
Больше ста лет безрезультатных поисков… Неужели нашёл? Пётр Алексеевич решил рискнуть. В конце концов, от него просили лишь не делать поспешных выводов.
— Клянусь!
Купол тишины опал, и сын тайными ходами повёл императора в свои покои, где их уже дожидался лысый мужчина экзотической наружности с вертикальными зрачками. Он расхаживал по покоям, то и дело сверяясь с часами. Ноздри его раздувались, а когти на пальцах рук заострились и удлинились.
— Наконец-то! — рыкнул он. — Опаздываем! Он меня и так за это по головке не погладит! Готовы?
— Да! — за двоих ответил сын, и в его покоях открылся самый настоящий портал по мановению руки незнакомца. Хотя незнакомцем его тоже нельзя было назвать. Если император не ошибался, то уже видел этого колоритного мужчину в свите графа Комарина, и это вызывало ещё больше вопросов. Однако же поклявшись не задавать лишних вопросов, император стойко решил держать слово.
Стоило им перешагнуть границу портала, как они оказались посреди пустыни, почти уткнувшись носом в монструозно-монументальное сооружение, на подобие римского Колизея. Этот аналог выполнен был из песчаника и имел высоту в пять-шесть этажей. Верхушку сооружения украшали статуи всевозможных змееподобных тварей. Внутри бесновалась толпа, гремели барабаны, ревели тысячи глоток. Вокруг всё пестрело от двухцветных солнц на плащах и флагах.
— Твою мать, опаздываем! — выругался незнакомец и, схватив императора с сыном за руки чуть ли не на буксире потащил за собой сквозь толпу, оглашая свой путь громогласным животным рёвом.
Люди, заслышав его, непроизвольно приседали и расступались, освобождая дорогу. Довольно быстро они смогли пробраться на полупустой сектор амфитеатра, где император уже смог рассмотреть много знакомых лиц.
Надо же, княгиня Виноградова с женихом Искандером Кёпеклери, баронесса Комарина, Светлана Подорожникова… Больше рассмотреть Пётр Алексеевич не смог. В глазах начало двоиться. На плечи навалилась тяжесть. Каждый вдох давался с неимоверным трудом.
— Андрей, — прохрипел он сыну, — ты обещал… безопасно… тётка… Софья, где?
— Вон! — сын указал рукой в центр амфитеатра на вершину пирамиды, куда сейчас поднималась процессия из рыцарей во главе с мужчиной. А на вершине их встречала она… Его сестра. Будто и не было этих лет. Такая же молодая, сосредоточенная и серьёзная. Всё также шевелит губами, повторяя за кем-то речь…
У императора невольно покатилась одинокая слеза по щеке. Жива. Через столько лет жива и здорова.
Он уже не видел никого, глаза туманило, но Пётр Алексеевич всё же собрал волю в кулак и всмотрелся в мужчину, преклонившего колено посреди пирамиды. На его фигуру упал рассветный луч, осветив серебро висков и молодое лицо с безумно старыми и уставшими от жизни глазами.
Кто-то из церемониймейстеров говорил что-то о возрождении империи Сашари и некоем собирателе народов магистре Трайордане. Он приглашал магистра к правлению от имени всех осколков древней империи во имя мира и процветания.
«Боги, да что это за империя такая? У нас таких даже в истории не было. Может, Африка какая?» — император из последних сил пытался удержать себя на грани обморока.
Его не просто шатало и мутило, сознание уже практически покинуло его, когда Пётр Алексеевич всё же спросил:
— Комарин? Новым императором станет Комарин?
* * *
— Новым императором станет Комарин?
— А ты себя хотел предложить? — откуда-то со стороны веселился Комаро наблюдая реакцию Петра Алексеевича Кречета. — Жирно не будет⁈Даже не знаю, кто быстрее среагировал: Света с усыплением императора или Тильда с чётким ударом щупальца в челюсть, но Пётр Алексеевич рухнул как подкошенный. У меня же возник вполне резонный вопрос:
«Какого хера он здесь делает?»
Адресовался он двум лицам: деду и принцу Андрею, ибо только эти два опоздуна отсутствовали на начале церемонии, к тому же порталы открывать сюда могли только мы с Райо.
«Это я виноват, — сразу же признался принц. — Хотел, как лучше. Чтоб отец тебя в другом статусе воспринимать начал и вопрос с землями родовыми решить, а оно вон как вышло…»
«Охренеть, какой ты инициативный! Такие вещи обсуждаются, а не устраиваются в одностороннем порядке!»
У меня в голове крутилось гораздо больше разных слов, но все они были из разряда русского матерного и никак не подходили к возвышенным речам Серва, вещающего о долге, чести и бремени власти.
«А ты себя как дал уговорить?» — выговаривал я уже Райо.
«Он сказал, что это важный шаг к получению автономии твоим землям в Хмарево. Для эргов же стараемся».
«Благими намерениями, сука! Вашими благими намерениями я получил ещё больше проблем там, где они даже не предвещались!»
А ко мне уже поднималась процессия орденцев. Паладины несли какие-то палки на алых подушках, подавали их Серву в знак признания меня своим господином, а Серв собирал… посох?
«Софья, что это⁈»
«Твои императорские регалии. Посох выковали кузнецы легионов, он состоит из дюжины частей, символизируя единство дюжины провинций, передаваемых в твои руки!»
Всё это озвучивал Серв, соединяя части в единое творение. Когда же посох восстал во всю величину, его возложили к моим ногам.
— Он стоял на острие атаки орденов Рассвета и Заката, спасая наш мир, ведя за собой воинов и побеждая даже в самых безнадёжных битвах… — вещал Серв, — ведь он плоть от плоти и кровь от крови ордена. Он — сын Ирликийского Ангела!
Легионы взревели, приветствуя меня.
Паладины отошли в сторону, и ко мне потянулась процессия племенных братьев с Тайпаной во главе. Эти несли на лоскутах тончайших газовых тканей отливающие золотым блеском фрагменты некой конструкции.
«А это…» — я сам оборвал себя, когда понял, составными частями чего были эти фрагменты. Щит.
— Он стал щитом Великой пустыни. Он завершил вторжение, из-за которого в древности пала великая империя Сашари. Он — наш защитник, он плоть от плоти пустыни и кровь от её крови, ведь его мать ведёт свой род от народа песка.
По ступеням пирамиды степенно поднималась копия Райаны в традиционных одеждах пустнынников. Её алые волосы трепали порывы ветра, а лицо скрывала вуаль, оставляя в видимости лишь глаза. Она склонилась передо мной, встав на одно колено и поцеловала в лоб, а затем поднялась и, вскинув руку к небу, издала приветственный клич народа песка:
— А-ял-ла!!!
Племена подхватили её клич, затапливая им каждый уголок амфитеатра.
Пустынники расстарались, фрагментов было гораздо больше, чем племён, но щит собирался, на удивление, легко и гармонично. Они будто ночами с закрытыми глазами тренировались собирать из него пасьянс.
Что посох, что щит боевого применения не имели и иметь не могли, но символичности здесь было хоть отбавляй. Только я не понял, если сам процесс именовали коронацией, то кто возложит мне корону?
Над амфитеатром раздался победный рёв дракона, а следом, заложив вираж, на песок арены приземлился Райо. Его чёрная чешуя сверкала драгоценными камнями на солнце, а крылья могли с лёгкостью накрыть всю пирамиду без остатка.
В амфитеатре воцарилась мёртвая тишина, которую нарушил рёв деда:
— Аспиды империи Сашари приветствуют повелителя Трайордана, благодарят за спасение мира от вторженцев и признают его право силы и право души править империей по справедливости! Мы даруем ему корону и вторую ипостась!
Дракон выпустил из пасти адамантиевый венец, единожды виденный мною в прошлом и символизирующий главенство одного из родов в совете Великих Домов, и возложил мне на голову.
И где только откопал, спрашивается? И ещё более насущный вопрос, как умудрился дотащить во рту и не испачкать в слюне?
А затем на меня налетела моя эфемерная копия в драконьей ипостаси и растворилась внутри.
«Не порть момент, — хихикнула Тэймэй, — меняй ипостась по-настоящему! Устроим им экстаз!»
Я послушался и издал победный рык уже в драконьем обличье. Правда, при обороте пришлось постараться, чтобы никого не задеть и не покалечить невзначай. Заложив пару кругов над амфитеатром, я под оргазмичные крики толпы вернулся обратно на пирамиду, оставив в частичной трансформации доспех из чешуи. Не голым же задом после оборота светить перед ними?
Сквозь рёв и скандирование моего имени я едва услышал призыв Светы:
«Миш, что-то не так с императором!»
«Конечно, не так, ты его усыпила, а Тильда по морде надавала».
«Нет. Он сознание потерял без нашей помощи. И ещё на нём какой-то артефакт, который не позволяет просмотреть мне его энергоканалы, чтобы определить причину проблемы. Но такое ощущение, что он… — Света пыталась подобрать выражения, но потом плюнула на пиетет, — короче, стареет он на глазах».
«Комаро, можешь определить, что с ним?» — попросил я помощи у бога.
«Проклятие Кречета вижу, но подробностей, увы, не скажу», — тут же пришёл встревоженный ответ.
«Млять! Софья, бросай эту долбанную коронацию, у тебя брат загибается в гостевом секторе амфитеатра», — оповестил я магичку жизни, чтобы она попыталась подпитать братца, пока я не разберусь с проблемой.
«Какой брат⁈» — не сразу поняла, о ком я, бывшая принцесса.
«Пётр Алексеевич который, император Всероссийский. Его твой племянничек решил под шумок протащить на коронацию!»
«Ой, дура-а-ак!» — выругалась Софья и рванула вниз по ступеням пирамиды.
«Агафья, доставь мне кровь императора, срочно! Он в отключке наверху вашего сектора с принцем Андреем».
Экспрессии в выражениях вампирши было хоть отбавляй, а уж эпитетов о принце было столько, что словарик можно издать. При этом вампирше хватило пяти секунд, чтобы доставить мне запрашиваемый для анализа элемент.
Выглядел я феерично, с короной на голове, посохом и щитом в руках. Агафье пришлось на мгновенье вынырнуть из тени, чтобы мазнуть императорской кровью по открытому участку шеи.
Мне же хватило секунды, чтоб понять, как мы вляпались стараниями принца Андрея.
«Света, он потерял дар. В нём нет магии!»
