Глава 6

Путь из Лиможа до столицы занимал от двенадцати до четырнадцати часов. Лететь всё это время на дирижабле мы не стали, уйдя в Хмарёво порталом. Я же попросил предупредить меня перед стыковкой в воздушном порту, чтобы успеть вернуться на борт.

В Хмарёво вопросов, требующих моего решения, меньше не стало, особенно с учётом предстоящей встречи с богами. Причём, хоть я и осознавал, что адамантий при желании был в состоянии помножить на ноль весь земной пантеон, но не исключал и варианта какой-нибудь западни, после которой я банально могу не умереть, а, скажем, попасть в тюрьму, как в своё время Райо. В таком случае моим придётся туго. Поскольку установить мир во всем мире за три дня не стоит даже и пытаться, то необходимо было хотя бы попробовать подстраховать их. Особенно это касалось Ольги.

Я сомневаюсь, что обычные люди заинтересовали бы богов, а из необычных были мой сын с каплей крови Комаро и Ольга. За сына Комаро будет стоят горой, что уже продемонстрировал, а эмпатку подстраховать предстояло мне.

В своём статусе полубогини она могла весьма заинтересовать местный пантеон, а уж если кое-кто узнает прошлое её души, то проблем Ольга не оберётся. Почему-то вспомнились слова алтаря стихий, что будь неё страховка в виде алтаря в другом мире, её бы не убили. Сейчас такая страховка была у меня, а значит, следовало озаботиться распространением второго шанса и на всех остальных моих близких.

Но пока на повестке дня первой в списке стояла Агафья. Разговор с ней предстоял сложный, но и держать её в сонном состоянии не имело смысла. Чем дольше это продолжалось, тем серьёзней были последствия для наших с ней отношений.

Потому оставив Ольгу и Тэймэй в Хмарёво, я ушёл в Эсферию. На моё появление Софья отреагировала спокойно, прикинув время в песочных часах, она предупредила:

— Проснётся через пятнадцать минут, и лучше бы унести её отсюда. Не хочу потом кабинет восстанавливать.

Заметив мой вопросительный взгляд, Софья честно призналась:

— Я бы хотя бы попыталась тебе врезать за такое обращение, хоть умом и понимаю, что решение было верным. Но мы же женщины, а потому эмоции пойдут впереди разума.

Я прикинул сроки сна Агафьи и мысленно обругал себя самыми последними словами. Это там прошёл всего день, а здесь-то целый год. Твою мать! Год! Еда!

Видимо, мысли мои были столь красноречивы, что бывшая принцесса поспешила меня успокоить:

— Кормили мы её, не изверги же! Нам ещё оголодавшей вампирши здесь не хватало после спячки.

Я поблагодарил Софью и, взяв Агафью на руки, перенёсся в Башню Крови. Одна Агафья никогда бы не получила туда доступ, ведь экзамен на доступ к башне она ещё не сдала. Но у меня на руках Башня не просто пропустила вампиршу, но ещё и сама предложила нужный зал под мои нужды.

Стоило перешагнуть его порог, как мы оказались в пульсирующем сгустке света. Вообще этот зал создан был для того, чтобы мы могли просветить свою душу, взвесить целесообразность поступков. Сложнее всего было здесь идейным. Абсолютно уверенные в собственной правоте, они страдали. Свет обжигал их, заставляя чернеть тело, как если бы это было отражение души. Я же забрёл сюда лишь единожды, сомневаясь в своих действиях.

Кровь сочла мои поступки рациональными и меньшим из зол в масштабах вселенной, а потому из моей души выжгли сомнения.

Сейчас же это был второй визит. И я надеялся, что сгусток света подарит мне хотя бы несколько мгновений для того, чтобы объясниться с вампиршей.

Я уселся в самом центре зала и принялся ждать, пока Агафья придёт в себя. Свет казался ласковым и будто бы даже пушистым, обволакивающим словно пуховое одеяло зимней морозной ночью. Растворяясь в этом тепле, я не заметил, как вампирша проснулась. Зато удар в челюсть прекрасно оповестил о пробуждении одного из самых близких мне людей в обеих жизнях.

— Ты!.. — задохнулась от возмущения вампирша и попробовала извернуться в моих руках, но я держал крепко.

— Выслушай меня! — попытался я достучаться до разума женщины.

— Ты усыпил меня! Ты не спрашивал, не объяснял! Ты посмел решать всё за меня! — она била меня по торсу так, что рёбра трещали, а адамантий осторожно поинтересовался:

«Может, доспех нарастить?»

«Нет», — отказался я, а сам продолжил разговаривать с Агафьей:

— Ты бы сорвалась туда, и неизвестно чем бы это все закончилось! Эмоции — плохой советчик.

— Я тебе верила! Я доверяла тебе как себе! А ты меня усыпил! На год! Как ненужную вещь убрал с глаз долой в подвал!

Осознав, что я даже не сопротивляюсь и не закрываюсь от ударов, лишь удерживая её в объятиях, она чуть остыла, но, как оказалось, мне это только показалось.

Вампирша вогнала клыки мне в шею и принялась жадно пить мою кровь, при этом уж не знаю, что она сделала, но вместо обожания и раболепного желания ей угодить по венам у меня растекался самый настоящий яд. Кровь жгло болью, обидой и разочарованием.

И тогда я открыл ту часть своих воспоминаний, которые сам от себя старался спрятать в самый дальний угол души. Они не делали мне чести и не принесли облегчения, но были частью моей жизни.

Канун прибытия летающего острова

Резиденция Альба Ирликийского

В моей душе сплелись в любовном танце боль и ненависть, на страже их уединения стояло абсолютное безразличие. Своя и чужая кровь чавкала под ногами, не успевая впитываться в землю. Я не замечал никого и ничего. У меня была цель. Эта цель сейчас была прикована металлическими штырями к алому от крови камню, словно бабочка.

Их было много… Кого? Штырей в теле, расположенных таким образом, чтобы уничтожить разом все энергетические узлы в теле той, что некогда была красивейшей из женщин. Или же святош в белоснежных плащах, что стояли против меня стеной, отделяя от места, где умирала часть моей души.

Я не замечал. Я был артефактом, бездушным артефактом, уничтожающим всех на своём пути. Кровавые серпы и щиты вращались вокруг меня в бешенном смерче, не позволяя пробиться святошам, я же стягивал к себе всю доступную кровь, превращая в смерть.

Тела падали на землю, расползаясь и исчезая в крови белыми кляксами, но силуэт всё не приближался, а будто бы отдалялся от меня.

Я же видел перед собой только глаза. Они кричали, когда тело не слушалось, когда горло уже не было способно проталкивать сквозь себя крики и хрипы. Связь они каким-то образом заблокировали, но выставили её на всеобщее обозрение, повыше, чтобы мне было отлично видно её страдания со всех ракурсов.

Не было гордой и уверенной в себе воительницы. Не было бывшей любовницы и предательницы. Не было внутреннего зверя. На меня смотрели глаза маленькой испуганной девочки, которая умирала и прекрасно знала это. Я уже видел эти глаза, когда однажды спасал ей жизнь. Удивительно разумные глаза, полные слёз боли и радости от того, что она всё-таки увидела этот мир, в отличие от всех её братьев и сестёр.

Она не просила помощи, она не желала выжить любой ценой, она звала хотя бы одно живое существо, чтобы не умереть в одиночестве. Тогда ей повезло, я пришёл за ней и спас, и сегодня я пришёл, но это уже ничего не могло изменить.

И я, и она это понимали, но я всё равно шёл. Шёл, чтобы не оставить её умирать в одиночестве. Шёл, чтобы исполнить самое её первое и самое последнее в жизни желание.

Я дошёл. Легион Альба Ирликийского перестал существовать, но и часть моей души умерла на моих руках с лёгкой улыбкой на губах, как и собиралась умереть при рождении.

Я ещё пытался что-то сделать, подстёгивая регенерацию, вливая собственную кровь, не желая верить, что это конец, что я допустил это. И пока я продолжал бессмысленную борьбу, меня сковали дюжиной печатей, запечатали, словно зверушку в клетке, отрезая от магии и собственной сути.

 

Из воспоминаний мы вынырнули одновременно. По щекам у Агафьи катились слёзы, которые она даже не пыталась утереть. Замерев, словно испуганная пичуга, у меня в объятиях, вампирша не спешила открывать глаза.

— Вот чего мне стоили эмоции. Хочешь так же?

* * *

Швейцария, долина Лаутербруннен

— И понесли же их демоны не знамо куда… — ругалась Гризель Акорос, пробираясь по глубокому снегу, — сидели бы дома, но нет, они же слишком гордые графья, мать их так через три водопада!

— Не ворчи! — Блэйр на самом деле была согласна с сестрой, но мысленно переживала совсем по другому поводу.

Агнес уже давным-давно должна была добраться домой и подначивать сестёр победой в споре. Двухдневная тишина давила на нервы. Выходить же первой на связь, не выполнив данное обещание, Блэйр не позволяло чувство собственного достоинства. В конце концов, Агнес не маленькая. Что с ней могло бы случиться?

Рассвет золотил вершины гор, открывая потрясающий вид на долину. Не зря местные называли её долиной водопадов. Ледники рыдали, срывались с обрывистых скал грохочущими струями, питая альпийские луга и образуя местами блюдца озёр.

— Красиво! — восторженно выдохнула Гризель. — Надо будет приехать сюда в отпуск.

— У тебя сейчас отпуск, и ты уже здесь, наслаждайся, — Блэйр была сама практичность, предпочитая жить здесь и сейчас, а не откладывать на вечное потом. — Можешь охмурить кого-то из Бенуа и пожить здесь десяток годков, а потом трагично погибнешь в каком-нибудь водопаде, породив новую легенду.

— А это идея! — тут же воодушевилась рыжая бестия их семейки. — Только надо внешность чуть подправить, а то будут потом искать, как Агнес.

— Чтобы как Агнес ещё постараться надо, — буркнула под нос Блэйр, — ну или чтобы кто-то попросту свихнулся на тебе.

— Как думаешь, если бы мы ему сказали, что он своими руками убил жену, он бы отстал? — задумчиво глядя на тонны воды, ежесекундно срывающиеся со скал, пробормотала Гризель.

— Этот? Нет! — безапелляционно отозвалась старшая сестра Акорос. — Его и через полтора века не отпустило, а ты хотела, чтобы он здраво мыслил в самый разгар гормональной бури.

— Ну… может, просто без детей бы жили… — несмело возразила Гризель.

— Тебе напомнить, кого бросилась спасать эта скотина? — в который раз вспылила Блэйр. Этот разговор у них происходил не впервые. — Не жену, а недолича, порождённого её чревом. Если бы не мы, Агнес так бы и осталась лежать на родильном ложе в луже крови без помощи. Тварь!

Гризель, как обычно, промолчала. Спорить не было настроения. Как ни крути, но теням не зря запрещалось иметь отношения с магами смерти. С кем угодно, но только не с этими. Почти в ста процентах случаев они были совместимы в плане заведения потомства, но это потомство убивало мать и рождалось личем, зачастую не контролирующим свою жажду и навсегда застревающим в младенческом возрасте. Сестре повезло, что Блэйр и Гризель были рядом и не побоялись попросту вскрыть чрево Агнес, вынимая недоразвившегося лича и не давая тому выпить мать полностью.

Обвинения в адрес Висконти Борромео также были оправданными. Этот урод, несмотря на предупреждения сестёр Акорос, бросился спасать сына, а не жену, чего ему не простили.

— Боги с ними, — миролюбиво согласилась Гризель. — Теперь нам нужно выяснить историю рождения совершенного другого ребёнка. И я задницей чувствую, что она не менее интересная. Побудешь моей дуэньей? Может, и вправду себе муженька подберу среди Бенуа…

Блэйр лишь хмыкнула, на глазах превращаясь в степенную матрону, с возрастом, явно перевалившим за три сотни лет, пенсне на носу и седыми буклями вместо волос цвета воронового крыла.

— Сойдёт, внучка? — прокряхтела бабуля, чуть согнувшись и заведя руку за спину.

— Сойдёт, виконтесса! — восторженно пискнула Гризель, сама превращаясь в блондинку с небесно-голубыми глазами, тонкой талией и высокой грудью, что так и норовила выпасть из декольте при реверансе.

— Скромнее нужно быть, Бри! Вот в наше время…

Сёстры Акорос растворились в тенях, чтобы возникнуть у входа в респектабельную гостиницу уже в выбранных образах. На входе им попался широкоплечий амбал в военной форме и шрамом через левую щеку. Он чуть не зашиб «бабулю», но с хищной грацией успел подхватить ту и не дать упасть.

— Прошу прощения, мадам! Не заметил!

— О, молодость. Вам всё бы в небо глядеть, тогда как старость склоняет всё ближе к земле, — проскрипела «бабушка».

— Так и есть, — хмыкнул амбал, и его взгляд невольно упал на вторую девицу. Раньше он её не заметил в тени от стены. Но сейчас, когда она молча хлопотала вокруг старушки, капюшон её плаща спал, а накидка на груди едва держалась на фибуле, демонстрируя юную и прекрасную девичью грудь никак не меньше третьего размера.

— Дамы, прошу прощения за назойливость, но как невольный ваш обидчик не могу не поинтересоваться, а где ваши вещи? И что вы делаете на рассвете в этой богами забытой дыре?

— Не ваше дело, месье… — девица демонстративно замолчала, вздёрнув носик, отчего её волосы кудряшками рассыпались по плечам, а глаза полыхнули ледяным огнём.

— Месье Пьер Бенуа, — поспешил представиться амбал, принимая светские правила даже за пределами родины.

— Так вот, месье Пьер Бенуа. Мы с бабушкой путешествовали по Италии, и там ей поведали про долину водопадов. Она захотела их посмотреть, и вот мы здесь, а багаж… — блондинка горестно вздохнула, но попыталась скрыть это, — а багаж ещё не доехал.

— Мадемуазель… — таким же вопросительным тоном включился в игру Пьер.

— Мадемуазель Бри Блэкмаунт, — представилась блондинка, столь же разительно отличаясь от своей фамилии, как чёрная гора гранита могла бы отличаться от меловой скалы.

— Так вот, мадемуазель Бри Блэкмаунт, раз уж я невольно доставил новые неудобства вашей бабушке, то позвольте хотя бы нивелировать некоторые старые. Приглашаю вас погостить в поместье Бенуа на период вашего пребывания в долине.

— Молодой человек, благодарим за предложение, но юной леди не стоит откликаться на подобные предложения, — чопорно вступила в разговор бабушка, поправляя пенсне на носу.

— Мадам, при всём уважении, у меня не было даже мысли скомпрометировать мадемуазель Бри. К тому же в поместье проживает по меньшей мере три десятка благородных девиц в возрасте от трёх до трёхсот трёх лет. Вы найдёте себе компанию, а они хоть какое-то развлечение в этом уединении. Поэтому, мадам Блэкмаунт, окажите мне честь…

Старушка пожевала губу в раздумьях, но, увидев умоляющий взгляд внучки, поджала губы и всё же проскрипела голосом несмазанной телеги:

— Нам не хотелось бы вас стеснять, но раз уж дамам скучно, то почему бы не помочь друг другу. Благодарим за приглашение и с радостью примем его, месье Пьер.

* * *

— Вот чего мне стоили эмоции. Хочешь так же?

Вампирша открыла глаза, в них плескался океан чужой боли.

— Прости за это, — я принялся утирать ей слёзы, — не думал, что придётся делиться таким, чтобы ты повременила бросаться в авантюры с головой.

— Да уж, — всхлипнула вампирша. — На фоне такого мой гнев и обида как-то меркнут.

— Нет, — покачал я головой. — Ты имеешь полное право злиться, но как по-другому тебя сдержать, я не придумал. Сейчас, когда ты более-менее способна слушать, мы пообщаемся с Николя и с Микаэлем дель Ува, вызнаем у них всё про твоего сына, а после ещё и ищеек отправим. И лишь после тщательной подготовки поедем знакомиться с этим засранцем. Сама видела, чем заканчиваются эмоциональные авантюры.

— Да я и сама могу всё узнать! — взбрыкнула Агафья.

— Можешь! Я в тебе не сомневаюсь, но не хочу рисковать. Подстраховать пока я тебя не смогу, ибо меня вызывают на божественный сабантуй, и мне предстоит навершить таких великих дел, что самому страшно.

— Например? — нахмурилась вампирша.

— Завещание написать, жениться и ещё по мелочам…

У Агафьи брови взметнулись чуть ли не на лоб.

— Мы ещё от прошлой свадьбы не отошли, — хмыкнула та. — Да и свадьбы за три дня не делаются. Светка, конечно, и так обменяться клятвами будет рада, но семья её тебе этого не простит.

— Я не про Свету, — пришлось расставлять точки на ё. — Если со мной что-то случится, то Ольгу местный пантеон раскатает в блин.

— А она…

— Она отыскала четвёртую первостихию, отпустила груз прошлого и встала на путь обожествления, — закончил я за вампиршу.

Та даже присвистнула от моих пояснений.

— Если вы ещё и дитя успеете за три дня сообразить…

— Не планировали, — коротко обозначил я свои планы.

— Ты и первенца не планировал, — хихикнула Агафья.

— Это для защиты и возможности доступа в мир аспидов, — пояснил я собственные резоны. — Попытаюсь сделать ей привязку к ковчегу через введение в род Эсфес. Переход она своими силами, по идее, должна будет осилить, если ей доступ персональный оформить.

— Ох, внучок! — вампирша криво улыбалась, чуть склонив голову набок и разглядывая меня, как мальца неразумного. — Сейчас будет бесплатный совет от бабушки Агафьи. Не вздумай озвучивать Ольге только что перечисленные мне причины! Никогда!

— Почему?

— Потому что любая женщина где-то глубоко в душе хочет верить, что женятся на ней по большой и чистой любви, а не из рациональных побуждений, пусть даже и спасающих её жизнь в перспективе. Про вот это всё Свете будешь рассказывать, объясняя, почему её очередь в свадебном обряде сдвинулась. И объясниться с ней лучше до того, как…

— Она во все эти игры богов не посвящена, — тихо возразил я.

— А пора бы, — грустно вздохнула вампирша. — Да и сестру тоже в курс дела введи. Уж кто-кто, а они заслужили.

— Насчёт сына мы договорились? — вернулся я к первоначальной теме нашего разговора. — Мне бы пережить божественный сабантуй, и займёмся вплотную.

— Хорошо, три дня погоды не сделают, — сдалась вампирша. — Жил же он сколько-то до этого… А кстати, сколько ему лет? — нахмурилась Агафья. — Мне показалось, что-то около ста пятидесяти.

— Такие же впечатления, — подтвердил я предположения бывшей тени.

— Сто пятьдесят значит… — задумалась она. — У меня появились кое-какие вопросы к сёстрам.

Отправить