Глава 4

Возвращался я к Лимузенам с мыслью, что нужно как можно скорее покидать их гостеприимные леса. Во-первых, не держать же бесконечно Николя с де Гарди в камере, а, во-вторых, Агафья мне усыпление не простит. Но, зная ситуацию с Борромео, я попросту не мог позволить ей соваться на рожон. Нет, я уважал диверсионный и жизненный опыт баронессы, но в случае, когда дело касалось семейных вопросов, все мы становились более сумасбродными и менее разумными. Что уж говорить про вампиршу, у которой за три сотни лет не сложилось с продолжением рода, а тут вдруг появился сын.

К слову, меня и самого заинтересовала ситуация. Что должно было произойти, чтобы она забыла такой факт своей биографии? После сумеречной битвы у неё тоже были проблемы с памятью, означало ли это, что сына она забыла где-то после первого пробуждения? Но опять же возникали вопросы. Первую битву она пережила стараниями принца Гепардеви. Логичным было бы иметь ребёнка несколько иной внешности. Здесь же сынок больше был похож на саму Агафью, чем на перса. Да и семейка Борромео как бы намекала, что персы у них не отмечались. Хотя… что я в принципе знал о магах смерти? Нужно бы внимательней просмотреть воспоминания крови Николя, прежде чем будить Агафью.

Но стоило мне открыть окно портала в Лимузенскую дубраву, как все размышления вылетели у меня из головы. Мимо меня рядами шагали дендроиды, монструозные человекоподобные создания, ещё совсем недавно бывшие дубами в лесу.

— Какого?..

«Ольга, что происходит? Ты где?»

«Мы на границе у гостевого домика. Кому-то очень не понравилось уничтожение кормушки. Поэтому к Лимузенскому лесу подтягиваются регулярные части военных сил Французской республики».

«Официальный повод?»

«Угроза безопасности республики со стороны иностранных граждан».

«Это с нашей, что ли?»

«А с чьей ещё? Крайних обычно очень быстро находят. О, погоди! Нас сейчас во второй раз будут просить сдаться подобру-поздорову и пропустить войска республики на территорию леса».

Я перешёл порталом в гостиную, где ещё вечером мы отдавали должное кулинарным способностям Жоржетты, и оттуда уже хотел выйти на крыльцо, но был остановлен докладом капитана «Капельки»:

«Командир, в воздушном порту нездоровые шевеления. К нам пытается пробраться диверсионная группа. Все в скрыте, но магия крови указывает на приближающиеся точки с током крови».

«Кроме герба Комариных, вывешивайте флаг русской армии, чтобы они задумались, на кого собрались нападать, и врубайте артефактные щиты на полную».

«Есть! И, Михаил Юрьевич… у нас же Тэймэй Ацухировна должна быть на борту», — на всякий случай напомнил мне кровник и тут же выдал рациональное предложение: — Может, кого-то в её личине подсадить для верного счёта?'

«Твою мать!» — выругался я. Как вовремя напомнили про «верный счёт».

«Дорогая, накинь на кого-нибудь собственную личину. Я открою портал на дирижабль», — обратился я к жене.

«Так я сама готова!» — тут же воодушевилась иллюзионистка.

Так я и знал, что она просто не сможет остаться в стороне с её неуёмным энтузиазмом.

«На нас французы ополчились. Здесь небезопасно! Помни про ребёнка».

«Дорогой, кроме того, что я — беременная жена графа Комарина, я ещё японская княгиня и Меч императорского дома Японии. Добавление ещё одного иностранного штандарта сильно заставит призадуматься над своими поступками кое-кого. Ну и ко всему прочему, не стоит меня сбрасывать со счетов как боевую единицу. В случае опасности Йорд меня телепортирует домой. В конце концов, чем меня могут удивить французы после десятка богов-драконидов?»

«Мадам, вы превратились в адреналиновую наркоманку!» — не удержался я от шпильки.

«Не мы такие, жизнь такая! — философски отозвалась жена с улыбкой. — Прекращай надо мной трястись, как над хрустальной вазой, и открывай уже портал».

Жену на дирижабль сопровождала ещё десятка кровников. Не успели они ступить борт, как капитан дирижабля по громкой связи обратился к диверсантам:

— Граждане Французской республики, с вами говорит капитан воздушного судна «Капля» Российского военно-воздушного флота Евгений Прокомарин. Мы находимся на территории республики с деловым визитом, однако же если вы не прекратите несанкционированные попытки сближения с вверенным судном, мы вынуждены будем расценивать этот поступок как акт агрессии в отношении Российской империи. Так же вынуждены уведомить, что ваши действия также будут расцениваться актом агрессии в отношении подданных Японской империи, а именно княгини Инари и даймё Эсфес, находящейся на воздушном судне.

Командир ещё дважды зачитал своё предупреждение.

«Группа захвата прекратила сближение», — коротко отчитались мне по кровной связи.

Ещё бы они не остановились. Одним захватом развязать сразу парочку дипломатических скандалов никому не хотелось.

— Не волнуйся, уж что-что, а крови им попить я смогу, — улыбнулась с предвкушением развлечений супруга и поцеловала меня. — Не зря же у меня муж Комарин! Иди к Ольге.

— В случае обострения… — попытался я достучаться до здравого смысла, но был прерван.

— В случае обострения они не имеют права даже досматривать нас, мы — военный борт, некомботанты. В крайнем случае пришли к нам Райо, уйдём порталом домой. И пусть думают, что у Российской империи появился первый в мире мобильный телепортатор. Петру Алексеевичу скажем, что использовали иллюзию, а сами ушли под невидимостью, чтобы не раскрывать всех сюрпризов нашей «Капельки».

Я покачал головой, поражаясь скорости обработки информации супругой. Вот уж кого с детства воспитывали как акулу межродовых войн. После падения розовых очков, Тэймэй стала мыслить жёстче и рациональней. Понятий чести она не отринула, но приняла и то, что почти весь мир уже давным-давно по ним не живёт.

— Уговорила! Добавь им седых волос и заикания! Я в тебя верю! — я ещё раз поцеловал супругу и ушёл обратно в гостевой домик.

* * *

Мария Петровна решила посвятить утро занятиям физической культурой. У каждого из наследников Петра Алексеевича был собственный распорядок дня, способствующий гармоничному развитию магии, разума и тела. Но воспитатели следили за его выполнением лишь в детстве. Уже в юности считалось, что принцы и принцессы способны без напоминаний следовать собственным распорядкам.

Мария Петровна, как и Александр Петрович, предпочитала всё же придерживаться по возможности распорядка, не погружаясь с головой в удовольствия высшего света. Вот и сегодня принцесса, сменив домашнюю одежду на спортивную, отправилась в гимнастический зал. Проходя мимо покоев старшей сестры Елены, Мария услышала пьяный хохот, переходящий в бессвязный лепет. Чуть замедлившись, принцесса услышала и второй не менее знакомый голос.

«Вот же клещ, а не барбариска! — выругалась Мария Петровна мысленно. — Кому хочешь задурит голову».

Про бывшую маркизу Луизу-Антуанетту дю Варан-Барбарисьен ходили слухи такого порядка, что ещё чуть-чуть и их с принцессой Еленой могли бы записать в любовники. Вот и сегодня вернулись с какой-то очередной гулянки и лыка не вяжут, обжимаясь и хихикая.

Мария в сердцах чуть не сплюнула. Она уже ни раз и не два обращалась к отцу, чтобы тот отослал эту французскую либералку подальше от двора, но императрица Надежда стояла за гражданку Барбарис горой, раз за разом отводя от той императорский гнев.

Уже отправляясь в очередной раз нажаловаться отцу, Мария Петровна резко остановилась, услышав знакомую фамилию.

«А тебя-то каким местом заинтересовал Комарин?»

Елена спьяну тут же выложила про вассалитет Комариных, военную принадлежность и оказание нескольких неоценимых услуг для императорского рода.

На кой, спрашивается, иметь разведку и контрразведку, если любую информацию может слить из первых уст особа императорской крови?

«Это уже перебор», — решила Мария и отправилась прямиком к отцу, вместо гимнастического зала. По дороге к отцовским покоям она столкнулась с взъерошенным Андреем, у которого на щеке даже отпечатался след от подушки. Одет он был кое-как, половина пуговиц и вовсе была не застёгнута.

Мария остановила брата, зашипев:

— Совсем сдурел? Знаешь же, как отец не любит расхлябанность и неаккуратность. Хочешь читку нотаций на полчаса?

Пока она выговаривала брату, пальцы её порхали словно крылья колибри, успевая застегнуть пуговицы, поправить воротник рубашки, пригладить волосы и защёлкнуть запонки. В конце она ущипнула брата за щёки с утренней щетиной, чтобы румянцем скрыть следы от подушки.

Оценив труды свои, принцесса удовлетворённо кивнула.

— Теперь можно.

К отцу в покои они вошли по очереди, Андрей пропустил сестру, так и не проронив ни слова.

Император пил чай с Подорожниковым Борисом Сергеевичем. Чай… в шесть утра…

«Что-то здесь нечисто. Борис Сергеевич просто так вокруг отца бы не увивался сутра пораньше», — сделала себе пометку в памяти принцесса.

Присутствие семейного лекаря несколько сковывало её в собственных жалобах. Зато Андрея совершенно не остановило присутствие Подорожникова. Он кивком поздоровался с отцом и императорским лекарем и выдал:

— Французская Республика пытается задержать графа Комарина и этапировать его в Бастилию.

* * *

Я вышел из гостевого домика на крыльцо. Взгляду моему предстала весьма впечатляющая картина. Прямо в тридцати метрах от границы Лимузенского леса выстраивались войсковые коробки французской армии. Навскидку здесь было не меньше тысячи человек, магами из них было чуть меньше сотни. Десяток самых сильных магов, видимо, в офицерских чинах вышли к границе и о чём-то разговаривали с Жеромом Шен дю Лимузеном.

В это же время по границе леса напротив войск республики выстраивались дендроиды, формируя живую стену из ветвей и корней. А ещё я заметил по току крови, что под землёй вокруг армии собираются всевозможные мельчайшие ядовитые твари. Пауки, сколопендры, змеи, насекомые… Те, на кого не подумаешь, но кто может убить одни укусом. Однако природники не без сюрпризов оказались.

Моё появление не осталось незамеченным. От десятка магов попытался отделиться один, но путь ему тут же преградили выросшие из-под земли корни деревьев.

— Жером, да не сожру я твоего гостя! Пропусти! — огрызнулся маг, зло уставившись на преграду, но не решаясь её уничтожить. На ладонях у него заиграло пламя, выдавая истинные желания. Огневик, значит.

— А я в который раз повторяю, что на мои земли вы не пройдёте. На то нет причин, — со спокойным достоинством возразил Лимузен. — По гражданскому уложению, пока род в состоянии самостоятельно решить свои проблемы, присутствие республиканских войск на его территории недопустимо.

— У меня приказ! — вспыхнул офицер из рода Саламандры, отчего его глаза превратились в два алых угля. — И я его выполню!

— Месье Шарль, — максимально спокойным голосом обратился Ольга к офицеру, на котором уже одежда начала тлеть, — а каков дословно ваш приказ?

— Задержать и доставить иностранных подданных в Бастилию для дальнейших разбирательств по вопросу обеспечения безопасности граждан Французской республики и взыскания вреда, причинённого имуществу республики, — неожиданно для самого себя брякнул офицер. Остальные маги зашушукались у него за спиной. Видимо, подобная откровенность была здесь не принята. Просто они ещё с Ольгой не общались.

Я же, пользуясь выигранным временем, просматривал память крови Шарля и десятки магов, его сопровождавших.

Выходило следующее, их подняли по тревоге меньше часа назад и приказали любыми способами просочиться на земли Лимузенов, проверить состояние «двух артефактов республиканского значения» и этапировать нас в Бастилию для дальнейших разбирательств. Вот и приходилось бедняге Шарлю изгаляться, как ужу на сковороде.

А я ему сейчас ещё и проблем подкину. Успев через кровную связь разбудить принца Андрея и кратко пересказать ему суть затруднений у нас возникших, я решил тянуть время. Примерно представляя, какой линии следует придерживаться, мне пришлось включиться в дипломатические баталии:

— Месье Шарль из рода Саламандры, меня зовут граф Михаил Комарин, я — командир специального подразделения Министерства обороны Российской империи. Нахожусь здесь с личным визитом, в процессе которого столкнулся с прорывом изнанки на землях месье Жерома Шен дю Лимузена. Я и мои люди оказали посильную помощь в ликвидации прорыва и уничтожении высокоранговой твари, потому я не просто не вижу причин для собственного задержания, но настоятельно рекомендую продолжить общение исключительно в присутствии посла Российской империи во избежание недоразумений.

Шарль и остальные маги резко посмурнели. Одно дело — продавливать мелкого дворянина, и совсем другое — действующего военного офицера другой страны.

— И да, в Лиможе находится борт военно-воздушного флота Российской империи «Капля» с моей беременной супругой на борту, которая к тому же является княгиней Инари, даймё Эсфес и подданной Японской империи, не говоря уже о её статусе Меча императорского дома Тэнбю. Настоятельно рекомендую донести до руководства некоторые уточнения в статусе лиц, участвующих в оказании помощи гражданам Французской республики.

У одного из магов пробежала тень беспокойства по лицу. Он взмахом руки поставил защитную сферу вокруг себя и принялся яростно с кем-то ругаться по мобилету.

— Граф Комарин, если всё обстоит так, как вы говорите, то вам нечего опасаться. Вы можете проследовать с нами для дачи показаний и дальнейших разбирательств. Тем более, что уполномоченный посол Российской империи всё равно проживает в Париже.

— Месье Шарль, мой дирижабль доставит сюда посла за несколько часов, в то время как мы с вами будем добираться несколько дольше. Предпочитаю ожидать с комфортом, — включил я наглость на полную катушку. — К тому же к месье Жерому Шен дю Лимузену на данный момент у меня доверия больше, чем к вам. Однако же я не отказываюсь от сотрудничества с гражданами республики и вами лично. Поэтому, если вам нужно провести опрос с привлечением артефактов, с появлением посла я в вашем распоряжении. Однако же вынужден предупредить, что в силу специфики рода деятельности и наличия клятв секретности высшего приоритета участие в беседе менталов и ментаторов невозможно. Не хотелось бы, чтобы после меня обвинили ещё и в нанесении вреда гражданам республики, честно выполнявшим свой служебный долг.

Остальные маги выглядели, будто я им предложил дерьма из общей бочки отхлебнуть, лишь Шарль ещё трепыхался и хотел что-то возразить, но у нас с ним одновременно зазвонили мобилеты.

Номер был незнакомым, как и голос в аппарате:

— Граф, с вами говорит барон Жаков Василий Степанович, уполномоченный посол Российской империи во Французской республике. Я сейчас выезжаю в Лимож, а пока не высовывайтесь от Шен дю Лимузенов. Да, японцы тоже зубы показали за вашу супругу, поэтому не переживайте за неё. И последнее, если вдруг кто-то из местных решит погеройствовать или спровоцировать вас на что-то, то вы назначены временным консулом Российской империи по вопросам экологии и лесного хозяйства в Новой Аквитании специальным приказом Его Императорского Величества от сегодняшнего числа.

* * *

Николя пребывал в некотором шоке от всего происходящего. Про де Гарди и говорить было нечего. Тот, оказавшись в камере, отключился и проспал почти сутки. Николя же не мог позволить себе такого удовольствия. Поразмыслив, он всё же решил попытаться связаться с кланом и предупредить их об опасности со стороны рода Борромео. К тому же необходимо было позаботиться о телах погибших. Это, собственно, и было первопричиной для контакта.

Каково же было удивление Николя, когда на его просьбу связи с родными ему предоставили мобилет, лишь попросили разговаривать в присутствии представителя рода Комариных.

Набирая номер Пьера Бенуа, силовика клана и правой руки главы, Николя пытался представить реакцию вечно вспыльчивого и агрессивного мага воды. И уж точно он не ожидал, что, едва представившись с незнакомого мобилета, услышит:

— Николя, где вас с де Гарди демоны носят⁈ Мы такую операцию провернули, чтобы прокачать тебя и Франциска, а вы сидите, как помойные крысы, где-то забившись в угол, вместо того чтобы вернуться в клан и занять соответствующее своему уровню силы место по праву. Ты хотя бы знаешь, во сколько это обошлось клану?

— Знаю, — тихо, но твёрдо ответил Николя, — девятнадцать бойцов клана, замученных насмерть шакалятами из рода Борромео.

— Кто же виноват, что она оказались слабаками? — вспыхнул тут же Пьер. — Главное — цель достигнута, теперь ты станешь полноправным членом клана и даже сможешь завести семью.

— Я и раньше мог, — обронил Николя, глядя в каменный монолит стены в камере, явно созданной стараниями магов земли. — И они не были слабаками, — почему-то ему важно было заступиться за тех, кого так легко продал их клан, от кого отказался ради мнимой цели величия и силы.

«А ведь я был бы в их числе, — мелькнула горькая мысль, — если бы не Око и Михаил, меня бы также списали в утиль».

— Давайте поднимайте свои задницы или говорите, откуда вас забрать, — не унимался Пьер. — У нас только и разговоров, что про ваше боевое крещение. Заодно и поблагодарите. Бенуа всегда заботятся о своих.

— Сколько?

— Что «сколько»? — не понял вопроса силовик.

— Сколько они предложили тебе или клану, чтобы вы забыли этот плевок в лицо? Дерьмо! Пьер! Вы нас продали, как скот или рабов на убой! Нас травили гончими! Нас пытали! Сколько стоили наши жизни? Сколько⁈

Николя кричал, так что в груди стало горячо. Одежда на теле начала тлеть, потянуло палёным волосом.

«Твою мать! Только ведь начали отрастать, — натурально вспыхнул Николя. — Значит, это не приснилось и было на самом деле. Я стал аватаром Бенну. Безумие!»

Но вместе с огнём сгорала привычная покорность и жертвенность, которую ему вбивали с рождения.

«Будь благодарным! Будь верным! Будь удобным! Не проси! Не завидуй! Служи роду!»

Его прекрасно дрессировали с рождения. Но огонь очищал не только тело, душа и разум тоже очищались от гнили и грязи.

— Закрой свой рот и слушай сюда, сукин ты сын! Вас подняли в рангах, и точка! Остальное — сопутствующие потери! На вас потратили такие суммы, что вам их теперь лет сто только отрабатывать! Так что прекращай строить из себя истеричку и возвращайся. Для вас есть работа!

— Да пошёл ты, тварь продажная! — холодно отчеканил Николя. — Если род готов проглотить такое, то мы нет. Я ухожу!

— Куда ты уйдешь? Без поддержки рода ты — никто! Слабак!

— Плевать! Я нашёл свою кровь, и это не вода Бенуа!

Николя отключил мобилет и отдал его бойцу Комариных. Тот смотрел на него с пониманием, но не проронил и слова, просто снял с пояса флягу и передал. Подождав, пока «гость», как две капли воды похожий на погибшего барона Комарина, отопьёт, боец с татуировкой паука на черепе на чистейшем французском произнёс:

— Для Комариных кровь не вода. Мы все умирали не по разу за Михаила, как и он за нас. Подумайте, прежде чем давать кровную клятву. Обратного пути не будет. Но, если решитесь, обретёте настоящую семью.

Отправить