Глава 20

Кречет пылал от бессильной злобы, взлетая всё выше в небеса. Только здесь он мог подумать без ограничений и отвлечения. Такая комбинация, столько усилий, столько ложных клятв, и всё зря! Этот идиот подставился под Виноградовых и Комариных. Богу-то простительно, он не должен разбираться в хитросплетениях родословных людей, но Гришка-то куда смотрел? Осмелел, почувствовал себя всесильным, раз обошёл дар императора? Похоже на то. И нет бы дождаться указаний бога, решил проявить совершенно ненужную самостоятельность. Болван!

«А Виноград-то тоже скотина! — в ярости падал с небес Кречет, раскрывая крылья у самой земли, чтобы взмыть в небо. — Узнал об экспериментах и род не пожалел! Сука! Ну что ему стоило утереться и потерпеть каких-то полвека⁈ Не он первый, не он последний… Ан, нет, принципиальный урод. Даже своих уничтожил, пока не нашёл себе такую же принципиальную суку. Ну погодите! Я вам ещё устрою! У меня память прекрасная».

Кречет огласил свою волю одной из дочерей императора. Та давно уже слепо верила своему покровителю и стала марионеткой в его когтях. Теперь оставалось ждать.

Чуть успокоившись, он отправился к своей скале с одиноко растущим на самом краю дереве. Там его дожидались гости, вернее, одна гостья.

«Однако, как там франки это называли? Дежа ву? Где-то я это уже видел…»

Под ветвями дерева зеленела молодая травка, на которой возлежала обнажённой вечно юная богиня, разве что вместо девяти лисьих хвостов у неё был один и кошачий, а голову венчали совершенно очаровательные ушки. Богиня вальяжно перевернулась набок, встречая хозяина скалы и демонстрируя собственное идеальное тело, будто сотканное из солнечного света.

«Похоже, они с Инари — одного поля ягоды. Во всяком случае методы пока один в один совпадают».

— Приветствую покровительницу Японского императорского дома. Что привело вас ко мне? — Кречет сменил ипостась на человеческую, опускаясь на траву и поедая ягода за ягодой виноградины с грозди. Сок растекался по языку, а бог представлял, что это кровь его врага.

— Между нами всегда существовали довольно практичные и в то же время добрососедские отношения, — начала Солнечная Нэко издалека.

«Сейчас будет просить об одолжении», — мелькнула у Кречета ленивая мысль, но богиня его удивила.

— Такие же отношения у нас были и с покровителем китайского императорского дома, но сейчас я здесь, чтобы предупредить тебя, — лениво развалившаяся на траве женщина-полукошка отпила из бокала серебристый напиток и облизнула капельки с нижней губы.

— О чём наше солнечное воплощение грации и красоты хочет предупредить меня? — включился в извечную игру Кречет.

— Пока ты собираешь коалицию против Эсфеса, кое-кто действует в противовес тебе, — мурлыкнула богиня.

— Кто? — голос бога заледенел. Утихшая до поры до времени ярость поднялась из глубин сущности.

«Неужто Виноград решился? Чушь. Он не настолько силён. Тогда кто? Тайпан? Но с ним мы достигли точек соприкосновения в общей стратегии защиты. Кто?»

Кречет удерживал трансформацию, чтобы не выказать больших эмоций, чем уже показал голосом.

— Кр-р-расный, — снова лениво промурчала Солнечная Нэко, подставляя другое бедро под солнечные лучи для равномерного загара.

— Змей или Дракон? — деловито уточнил Кречет, любуясь женщиной.

— Др-р-ракон.

Кречет задумался. Вот уж от кого не ожидал, так это от Красного. Тот был слишком ленив для подобных деяний, предпочитая дождаться, пока всё разрешится как-нибудь без его участия. И только в действительно глобальных конфликтах Красный Дракон проявлял собственную силу, скидывая разом многие тысячи лет. Поговаривали, что его единение с огненной стихией уже давно достигло того ранга, что он мог бы вознестись. Но по каким-то личным причинам всё ещё оставался в этом мире.

— Есть доказательства подобным обвинениям?

— Это не обвинения, а лишь предостережения, — всё так же лениво ответила Солнечная Нэко, разглядывая Кречета из-под ресниц и попивая свой коктейль. — Некоторое время назад Муцухито сообщил мне, что в местной канцелярии зарегистрировали новый род Эсфесов, а через некоторое время я почувствовала появление на моей территории Красного и его… драконидов. Вотчина новообразованного рода Эсфесов исчезла вместе с ними с карты моей империи.

У Кречета невольно проступило удивление на лице.

— Он вторгся и уничтожил чужой род? Это же равносильно объявлению войны!

— Я сперва тоже так подумала, — пожала изящными плечами богиня, — и уже хотела тебя оповестить, но спустя непродолжительное время остров вернулся обратно на своё место в целости и сохранности, а вот самих драконов я что-то с того момента не видела.

— Неужели он их уничтожил?

— Нет, — покачала головой Солнечная Нэко. — Моя дочь встречалась с его внучкой. Красный живее всех живых, взялся за обучение мелкой извращенки, якшающейся с человеком.

Брезгливость сквозила в каждом слове и каждом жесте богини. Даже кошачий хвост начал чуть подрагивать от отвращения.

— Да и перстни родов, находящихся под драконидами, не изменили внешний вид. А если уж остров вернулся целым, то могу предположить лишь один вариант. Они договорились.

Кречет раздумывал недолго. Редко, когда к нему приходили не просить помощи, а делиться информацией. Возможно, именно нахождение в одинаковом статусе покровителей императорских родов несколько сближало и меняло линии поведения, позволяя чуть более внимательнее прислушиваться к вот таким предупреждениям.

— Благодарю, Солнечная, — уважительно склонил голову Кречет, признавая за собой долг. — Если твоя информация подтвердится, то можешь рассчитывать на выполнение одной любой твоей просьбы.

— Мою цель ты знаешь, — спокойно отреагировала на условия коллеги Солненчная Нэко. — Я хочу вернуть в лоно империи земли кузины.

«Читай, хочу земли и род Инари себе», — перевёл слова богини Кречет.

— Думаю, после победы никто не станет спорить с твоими правами наследования. А возможно, ещё и чем-то другим прирастёшь.

* * *

Комаро держал меня в курсе подготовки нейтральной божественной коалиции и не забыл поделиться информацией о гневе Кречета по поводу нашей аферы с Великим Князем.

— Однако как мы качественно кому-то хвост прищемили, — прокомментировал я столь явный всплеск эмоций.

— Да там даже дело не в вас. Вы, по мнению Кречета, слишком мелкие сошки, чтобы обращать на вас внимание, — спустил меня фигурально с небес на землю Комаро, — он, скорее, на Винограда зол за запечатывание изнанки и потерю всех трудов, ну и мне слегка досталось за ваши проделки.

— Главное, пока отвлечётся от своей воинствующей позиции. На другой фронт силы направит. Кстати, вы уж сообщите с Тайпаном, когда мне готовиться к честному собранию. А то я собрался тут по Европе проехаться по делам.

— Действительно, — хмыкнул Комаро, — что-то давно ни под кем из европейских монархов трон не шатался. Непорядок!

— Язва! — рассмеялся я. — Клянусь, исключительно по делам рода еду.

— А ты ничем другим и не занимаешься обычно, — вынужден был признать друг. — Кстати, пока с Бенну связаться не удалось. Так что… с Николя ничем помочь не могу.

— Да его, вроде бы, пока и не собираются убивать. Может, пожалеют?

— Догонят, а потом ещё раз пожалеют, — не разделил моего оптимизма Комаро. — Ты не сталкивался с Борромео. Хотя после некоторых деталей твоей биографии я бы с удовольствием посмотрел на твою стычку с этими. И в этот раз Виноград дель Ува с шахматной доски подвинет.

— Если возьмусь возвращать права на земли и титул рода Занзара, посмотришь. Так что, могу пока не опасаться нападений? А то мне одного раза за глаза хватило.

— Общие настроения пока спокойные, ближе к нейтральным. Всеобщей истерии нет. Если что-то изменится, сообщу, — подвёл итог нашим коротким переговорам Комаро. — Только ты уж аккуратней там.

— А ты сейчас точно за меня переживаешь? — не удержался я от подколки.

— За тебя, за тебя, — рассмеялся Комаро, — и совсем чуть-чуть за Европу.

* * *

Агафья вернулась в Хмарёво, ввалившись ко мне прямо в кабинет.

— Держи! — вывалила она на стол четыре потёртых старых браслета, не то из серебра, не то из платины. Но точно не из адамантия.

— Это что? — я с интересом уставился, но не на артефакты, а на слегка хмельную вампиршу. Первый и последний раз я такой её видел в день нашего знакомства и смерти Михаила. Тогда она выпила разом больше десятка человек, возвращая себе молодость красоту и силу.

— Эм, это мы пошалили самую малость в сокровищницах у дель Ува за его слишком длинный язык, — без капли сожалений и угрызений ответила Агафья, усаживаясь на крышку стола, поверх разложенных бумаг.

— Опустим пока этическую сторону вопроса, кто это «мы»? — полюбопытствовал я необычной формулировкой, чуть ли не в впервые слышанной от вампирши. Та была единоличницей и терпеть не могла работать в команде, предпочитая одиночные миссии.

— Мы с девочками! — вздёрнула она подбородок.

— А девочки у нас кто? Если ты Теней с имперской службы подбила вскрыть сокровищницу дель Ува, тебя по головке уже император не погладит, — покачал я головой. — Мы, конечно, сейчас в хороших отношениях, и он прикроет, но… надо бы вернуть, пока не полыхнуло.

— Не отдам! — насупилась Агафья, сейчас всё больше напоминая обиженную маленькую девочку, у которой пытаются отобрать куклу и отдать соседке.

Вообще, всё поведение вампирши было несколько странным. Алкоголь должен был выветриться из крови давным-давно. Кровь? Это сколько же надо бы напиться?

— Ты сколько и чьей крови выпила, что тебя так развезло? — пришла моя очередь хмуриться.

— Да я только чуть-чуть! Самой обычной! — возмутилась вампирша и тут же поняла, как это глупо звучит, и рассмеялась. — Ей Клещ, будто перед сестрой оправдываюсь!

М-да, понятно, что ничего не понятно. Где моя привычно здравомыслящая Агафья и лучшая Тень империи?

— Позволишь? — я взял вампиршу за ладонь и повернул руку запястьем вверх, открывая доступ для укуса. Кровь точно даст мне все ответы.

— Да пей на здоровье, — отмахнулась Агафья и чуть покачнулась.

Первые капли крови сразу же выявили странности.

— У тебя в крови яд, но он такого толка, который твой организм не отвергает, а воспринимает как лекарство.

Я пытался объяснить максимально понятно, но сам же понимал, что звучит не очень.

— Вот Гриз-з-зель! Вот зар-р-раза! — вспыхнул пониманием взгляд Агафьи. — Опоила!

Из памяти крови я видел и девичник где-то среди Шотландского нагорья, и спор, и проникновение в родовое гнездо дель Ува. Не завидую я виконту Акорос. Чувствую, дочери доставили ему немало проблем. А уж сколько проблем они доставили по всему миру, даже боюсь предположить.

— И что будем делать с чужой собственностью? — задал я риторический вопрос.

— Не такая уж она и чужая! — буркнула из противоречия Агафья. — Они принадлежали роду Занзара, а значит, твои по праву наследования.

— И как мы объясним их появление у нас? Ветром надуло?

Агафья молча пожала плечами.

— Всё равно они наши! — была она непреклонна.

— Да наши, наши, но после более чем щедрого подарка от Микаэле дель Ува их кража выглядит попросту некрасиво.

— А что подарил?

— Символ власти в роду Занзара подарил, — хмыкнул я и показал вампирше кулон с гравировкой. Она рассматривала его с удивлением и задумчивостью.

— М-да, действительно, нехорошо вышло, — пробормотала Агафья спустя пару секунд. — Но возвращать такое у меня рука не поднимется.

— Что же там такого особенного?

Зная страсть вампирши к артефакторике, она бы не стала тянуть абы что из сокровищницы, но ориентировалась бы не на внешний вид «дорого-богато», а на максимальную функциональность.

— Смотри!

Вампирша выхватила первый попавшийся чистый лист бумаги и принялась рисовать на нём карандашом. У неё, несмотря на опьянение или скорее уж отравление, получались чёткие ровные линии. На бумаге появился классический трилистник, сквозь который был продет круг. У нас трилистник считался символом триединства существования, олицетворяя жизнь, телесную смерть и возможность душевного перерождения.

— Вот эти три браслета — для жён, — отложила Агафья в сторону, казалось бы, совершенно неотличимые друг от друга артефакты, — но объединяет их в единую конструкцию вот это.

К моему стыду, для меня они все были одинаковыми, но я промолчал. Вампирше, даже в таком состоянии, я верил больше, чем себе в этом вопросе.

— И какой эффект? — вежливо подтолкнул я Агафью к дальнейшим объяснениям.

— По-тря-са-ю-щий! — по слогам произнесла она. — Мало того, что все вместе они создавали довольно серьёзную систему защиты, но и позволяли объединителю пользоваться их силами, как своими, без потерь и ограничений.

— Э-э-э… — теперь даже меня жаба задушила возвращать такие артефакты дель Ува.

Я припомнил, как через собственную кровную связь с огромными потерями использовал дар Живы для лечения нашей бенгальской кошки Мауры, а после ещё пропускал через себя дар Ольги при встрече с Тайпаной на границах земель в Хмарёво. А здесь же ограничений не было, как и потерь. Это же просто… Да для обычных магов это недосягаемая величина силы.

— Почему они ими не пользовались⁈ Это же…

— Да, по сути, это изящный обход запрета на наличие лишь одного покровителя и одного сильного родового дара, — перебила меня Агафья. — Свой дар плюс дары трёх жен делали владельца на голову выше остальных магов.

— Но род Занзара это не спасло, — печально подвёл я итог.

— Не забывай, кем были их соперники, — вскинулась Агафья. — Уже забыл, как с Олегом Крысиным схлестнулись? А теперь представь, что таких несколько десятков и они бьют по площадям без передышки за пределами досягаемости твоих даров… То-то же!

Я вынужден был согласиться с вампиршей. Магия смерти имела свою специфику использования. И если один маг смог доставить нам столько проблем, то что говорить про несколько десятков.

— Артефакты завязаны на кровь рода Занзара, поэтому остальным они — как мертвому припарка, — продолжила делиться подробностями о браслетах Агафья, любовно поглаживая их по очереди. — Там ещё столько всего было интересного, но это просто венец творения!

Я разглядывал эти произведения искусства в артефакторике, и у меня родилась в голове шальная мысль. При прочих равных три браслета — это прекрасно, это мощно и это меньше, чем нужно. Я сгрёб их в общую кучу и пододвинул обратно к вампирше.

— Если кто-то и сможет превзойти их, то только ты!

Агафья ошалело затрясла головой, отказываясь и всем своим видом говоря: «Я не я и задача не моя».

— Я не смогу! — при этом глаза у вампирши были испуганными и круглыми, как чайные блюдца.

— А я в тебя верю!

— Это идеальная конструкция! — продолжала упорствовать Агафья. — Здесь влезать, только всё испортить.

— Нет, она неустойчива, — наобум выдал я совершенно спонтанный аргумент. — Четырёхлистник будет лучше.

Вампирша склонила голову на плечо, словно разглядывала артефакты под другим углом зрения. Она хмурилась и водила удлинившимся ногтем по деревянной столешнице, выцарапывая линии силовых конструктов.

— Хм… а если…

Что «если» я так и не услышал, ведь Агафья сграбастала браслеты и умчалась прочь из кабинета с такой скоростью, что тяжёлые шторы на окнах потянулись за ней следом.

Я же задумался, что перед поездкой в Европу мне, видимо, придётся одолжить у сестры подарок на помолвку от Великого Князя. Кровь Винограда текла и в моих венах. А потому артефакт должен был сработать.

* * *

Микаэль дель Ува проснулся от отцовского крика. Так громогласно, с резонированием барабанных перепонок и дрожанием стёкол в окнах мог орать только князь Алесандро дель Ува. Микаэль накрыл голову подушкой, а после и вовсе убрал себе слух, желая продолжить сон на том самом месте, где его прервали. Во сне Беатриче и рабыня вытворяли такое, что ему всенепременно захотелось досмотреть это акробатическое представление. Но ему снова помешали, на этот раз без изысков стянув сперва одеяло, затем и подушки, а после животворящая затрещина вернула Микаэлю слух.

— Ты какого хера здесь устроил⁈ Тебе не хватило борделей и вдов по всей Италии, и ты решил притащить шлюх к нам в дом⁈ Ты думал, что имеешь их, а они трахнули тебя! И не только тебя! Idiota! Они трахнули весь наш род! Cretino! Imbecillo!

Князь не просто распинался, он отхаживал сына по всем оголённым частям тела посохом. Если бы не заранее сниженные болевые ощущения на минимум, то Микаэлю сейчас пришлось бы несладко.

Где-то на фоне выла на одной ноте Беатриче, которую под руки выволакивала родовая гвардия, а рабыня стояла на коленях и словно умалишённая билась лбом о пол, повторяя: «Морте! Морте! Морте!»

— Да в чём дело, ты можешь объяснить толком? — наследник рода дель Ува и взглядом не подал, что боится, сожалеет или же виновен хотя бы в чём-то из того, в чём обвинял его отец. Подумаешь, всего лишь устроил себе приятный вечер в компании двух дам. Какой бордель? Вдова и рабыня! Да он — образец благопристойности!

— Ты совсем потерял разум со снятием этого проклятия! Уж лучше бы его не снимали! — орал отец. — Вино! Как вы посмели только открыть его⁈

Микаэль смутно припоминал, что они накануне пили и довольно много, но за вином ходили доверенные слуги, и ничего поистине редкого выпито не было. Кажется.

А в следующую секунду в спальню к Микаэлю вбежал белый как мел начальник службы безопасности рода, до того уезжавший с князем в Мантую.

— Они спускались в сокровищницу рода!

— Нет! — поспешил возразить наследник рода дель Ува, но тут же засомневался в собственных словах. Крохи памяти хранили отрывки про спуск в сокровищницу и проверку его личности через кровь. Этот артефакт их род когда-то заказал у рода Занзара, и обмануть его чужой кровью или кровью мертвеца было невозможно.

— Merda, — одно единственное слово прорвало плотину воспоминаний, и Микаэль сам в чём мать родила рванул в сокровищницу, искренне надеясь, что оттуда ничего не пропало.

Спустя пару минут Кастелло ди Габиано утонул в отчаянном вое и потоке самых бранных ругательств Микаэля дель Ува, ведь его надеждам не суждено было сбыться.

Отправить