Глава 4

«Что он, песец, как не вовремя, ну да чего уж там. Сам предложил, теперь самому и разгребать», — мелькнула у меня мысль, но озвучить я её не решился.

«Скажи, что пусть обождёт четверть часа, за ним прибудут».

«Как скажете… — Акиро чуть подвис, но всё же задал вопрос: — А Тайпан это случайно не…»

«Случайно, да», — не стал я дослушивать вопрос до конца, уже догадываясь, что услышу.

«Ах ты ж, Эсфес всемогущий», — выдал на автомате кузен жены, а я чуть не подавился воздухом.

Местных ничем не проймёшь, сказано, бог сменился, молиться будут так же усердно, как и предыдущему. Тут лишь бы икоту не заработать на таком потоке упоминаний.

Пока бедный Акиро устраивал радушный приём чужому богу, я принялся наскоро соображать, где бы провести встречу. Этот мир отпадал по причине нежелания светиться здесь в облике Эсфеса. Мир аспидов я тоже не хотел показывать. Верить-то в закрытость мира я верил, но давать координаты своего убежища было бы верхом безрассудства. А значит, нужно было тащить их на какую-то из изнанок. К сестре — не вариант, там сейчас такие дела готовились, что реши Тайпан повторно навестить дочурку самовольно, мог смешать нам все карты. Восьмиречье тоже отбросил, там сейчас не пойми что и как. Шмальнут чем не попадя, перепутав с тварью, и объясняй потом, почему мы случайно деревню уничтожили.

В памяти всплыло одно экстремальное местечко, напомнившее мне мир аспидов населявшими его тварями. А это вариант! И никто не захочет туда наведываться повторно.

Саму Тайпану пришлось забирать из Великой Пустыни, где она решила отметиться перед уходом в экспедицию вглубь «очередной аномалии». Так она объясняла свои отлучки, чтобы племена без неё не распоясались. Возвращалась она неизменно сильнее, поэтому восставать против неё пока ни у кого не возникло желания. Тем более, что выявлять ростки предательств она научилась виртуозно. В её отсутствие правил совет племенных братьев.

Вышли мы посреди памятного мне безопасного пятачка, почти занесённого песками местной пустыни. Основание пирамиды, где мы сейчас стояли, вроде бы и не изменилось. А вот дороги из каменных столбов выглядели ещё хуже, чем при нашем первом посещении. Сейчас обычному человеку по ним перемещаться было довольно сложно, если только у него в запасе не было умения левитации или крыльев.

— О, а что это за местечко? Египет? Пирамиды уж больно похожие, — тут же оптимистично принялась исследовать развалины Тайпана. — Хотя там, вроде бы, дорог между пирамидами не было, да и целые они стояли, а тут будто ребёнок куличики развалял. А ещё… магический фон изменился. Мы не в мире аспидов и не дома.

— Верно, — меня даже порадовало, как быстро аспида успела проанализировать скудную информацию. — Это одна из известных мне изнанок. За пределы пирамиды рекомендую не выходить и на песок не ступать. Помнишь наших чистильщиков?

Тайпана кивнула.

— Здесь их усовершенствованная версия живёт. Неубиваемые в принципе, стайные твари, размером от двенадцати до тридцати пяти метров. При критическом поражении рассыпаются на песок и вновь собираются в другом месте.

— Поняла, глупостями не заниматься, — дисциплинированно уяснила полученную информацию аспида. — Слабости есть?

— Вода. Если залить их и песок вокруг водой, есть шанс добраться до укрытия.

— Надеюсь, что этих тварей мне не придётся цивилизовать? — осторожно уточнила Тайпана. — Если что, я только по людям.

— Нет, мы здесь ненадолго, — успокоил я аспиду и решил обрадовать, — я тебе встречу с отцом обещал?

— Ты ни разу не ответил согласием… — флегматично отреагировала Тайпана, опасаясь радоваться преждевременно. Она уселась посреди каменной плиты, сложив под себя ноги, и грелась на знойном солнышке, позволив чешуе частично проявиться на теле.

— Верно, но и ты, и он были более чем лояльны в отношении меня, поэтому не вижу причин не организовать вам встречу. Но имей в виду, у отца будет море вопросов про Эсфеса. Тебе придётся очень сильно фильтровать свою речь.

Я раскинул дар на полную и смог уловить движения в толще песка. Кажется, местная охрана нас засекла, и решение Тайпаны засесть без движения было единственно верным для маскировки. М-да, всё равно что медитация в клетке посреди стаи голодных акул.

— Засветился в нашем мире? — в лоб спросила аспида расслабленным голосом.

— Да, дракониды решили уничтожить новосозданный удел Эсфесов. А я очень не люблю, когда тянут лапы к моим землям и моим людям. А уж если под удар поставили мою жену и сына…

Я полностью повторил позу аспиды и прикрыл глаза, ощущая мир вокруг даром крови.

«Отпусти Рассвет. Пусть бродят вместе», — посоветовал адамантий.

Я последовал его неожиданному совету.

— Смертники, — коротко хохотнула Тайпана. — То есть дай-ка я переведу на нормальный язык. В нашем мире назревает война против тебя любимого из-за убийства десятка драконьих богов. А мой папенька решил пообщаться со мной, чтобы понять, чью сторону принимать или же и вовсе остаться в стороне, как он обычно делал. Я права?

— И да, и нет, — пришлось признать. — Драконы живы, но с уполовиненными запасами адамантия и конечностей. Хотя конечности вроде оборвал все, но их уже должны были отрастить.

Говорил же, что местные боги значительно подкованней в местной божественной кухне, чем я. Даже из скудной информации Тайпана почти верно восстановила существующую картину.

— Зря, — коротко рубанула аспида. — В божественных играх не принято оставлять недобитков. Как говорится, победителей не судят. Нужно было сносить всех, формальный повод у тебя был, а там, пока бы наши между собой погрызлись за лакомые куски паствы десяти драконьих богов, о тебе бы и не вспомнил никто. Тем более претензию некому было бы предъявлять, насколько я поняла.

— Там твой отец, Комаро и Нинг, внучка Красного, были. Не вырезать же всех под корень.

Магия Рассвета расходилась волнами, напитывалась солнцем и возвращалась обратно ласковым прибоем. Причём возвращалась она в более концентрированном виде. Если можно применить подобное сравнение.

— Хм-м-м… — задумалась Тайпана. — Да, резать всех без разбора не в твоих правилах. Тем более Комаро свой, вероятней всего, ещё и сунулся в драку за твою жену и огрёб по самое не могу, Нинг… ребёнок ещё по сути, а отец… я не обманываюсь, что ты его ради меня пожалел, скорее, уж рассчитываешь собрать мирную коалицию в противовес воинственной.

— Примерно так и было, — не стал я артачиться. — Исходя из этих вводных думай, что говорить будешь.

— Слушай, а место какое интересное, заметил? — внезапно сменила тему Тайпана. — Я здесь в Рассвете купаюсь просто, даже в Великой Пустыне сейчас фон слабее.

Я и сам заметил нечто схожее, но источника Рассвета пока не находил.

— Заметил, и по свободе постараюсь исследовать, раз уж крыльями обзавёлся. Пока медитируй, а я за отцом твоим схожу.

Аспида кивнула и сменила ипостась на змеиную, чтобы подставлять под солнечные лучи как можно большую площадь тела.

Я последовал её примеру и стал драконом, не рискуя раскрывать личину Комарина. Портал я открыл, ориентируясь на Акиро, и, просунув голову, сквозь червоточину в ткани миров пригласил гостя дорогого к нам на огонёк. Сам Алый Змей в человеческом облике чувствовал себя неуютно, поэтому стоило ему переступить символический порог портала, он тут же сменил ипостась. Увидев дочь, греющуюся на солнышке, он замер и агрессивно зашипел:

— Что ты с-с-с ней с-с-сделал?

М-да, как-то не учёл я, что Тайпана сильно потеряла в силе после потери своей мнимой божественности.

— Всё, что ты видишь, результат её необдуманных действий. Я здесь вообще не при делах, — сразу же перевёл я стрелки. — Пусть сама расскажет, как дошла до жизни такой.

— Ты ос-с-ставиш-ш-шь нас-с-с одних? — с нажимом обратился ко мне Тайпан.

— Конечно. Ваша дочь сообщит, как закончите, и я верну всех по домам. А пока мне есть чем заняться. Дорогая, будь осторожна и предупреди папу за пределы пирамиды ни… — я хотел сказать ногой, но змеиная ипостась нисколько не располагала к наличию конечностей, и мне пришлось на ходу исправляться, — ни чешуйкой.

И я ушёл. Смущать Тайпану с приёмным отцом было незачем. Если уж на то пошло, то с рабской привязкой я мог в любой момент подслушать весь разговор или же позже просмотреть его через кровь. Но я придерживался мнения, что аспида сама найдёт нужные слова, помня о клятве неразглашения и прочих наших договорённостях.

* * *

В Хмарёво меня дожидалась хмурая Ольга.

— Я помню о своём обещании, но произошёл форс-мажор. Тэймэй похитили вместе с островом, и мне пришлось…

— Про это я в курсе, уж прости, подсмотрела через твои эмоции. Там такой пряный коктейль был, что невозможно было удержаться, — извиняющимся тоном прервала меня эмпатка.

— Тогда что?

— Оракул. Ему хуже.

— В каком смысле?

— Во всех. Я обратилась к Густаву, нашему ментатору. Его диагноз был категоричен. Мальчик сходит с ума. У него начались припадки. Атараши не спал последние три дня, бредит. Сейчас лекари насильно удерживают его во сне, но сон для него даже хуже бодрствования. Его жизненные показатели проседают. Мы не знаем, что делать.

На языке вертелось множество слов, но ни одного культурного. Кто мог помочь мальчишке, если ментаторы и лекари расписывались в собственной беспомощности? Кто бы ещё понимал специфику дара оракула, чтобы не навредить ему.

Я сделал пару глубоких вдохов.

— Что ты видишь в его эмоциях? — задал наводящий вопрос.

— В том-то и проблема, я не вижу. И он не видит. Вокруг вихрь эмоций и каких-то теней. Страх. Ужас. Ненависть. Боль. Благородство. Самопожертвование. Сожаление. До этого, когда я отправилась за тобой в портал, он мне показывал картинки. Они были чёткими. Сейчас он будто тонет в болоте и не может выбраться. Моих сил не хватает, чтобы перебить его ужас. Не хватает!

В голосе Ольги в первые я почувствовал беспомощность. Она признавала собственное бессилие в отношении ребёнка, что было лично для неё больней вдвойне.

— Хорошо. У меня есть три варианта. Попробуем все.

Я обратился к Жуку, кровнику управляющему разведшколой в Карелии:

«Отправь мне Черепаху срочно, кажется, есть проблема по его профилю».

Обращался я не напрямую к Кардо Тортугасу, собственному вассалу, а его командиру, чтобы потом не было проблем. Мало ли, вдруг они на полевом выходе. Свитки переноса там берут далеко не везде, если мне не изменяла память. А так Жук быстрее сообразит и доставит курсанта в нужную для срабатывания перехода точку.

Вторым вариантом был нойон Северин. Этот обещался прибыть на зов в благодарность за полученную душу Эквадо Тортугаса, коллекционера душ с Галапагосских островов.

Амулет-передатчик лежал в родовой сокровищнице. Забрав его из схрона, я вызвал подмогу и со стороны общающихся с духами. Вдруг у них были практики, способные помочь Атараши. Ну и третьим вариантом был тот, которым я бы не хотел пользоваться, но и исключать не стал.

Я набрал на мобилете номер принца Андрея. Кровную связь решил не применять. Я ещё не настолько обнаглел, чтобы требовать ответа от принца по любому поводу. Уж кто-кто, а он должен был знать хоть одного оракула в империи.

Принц ответил не сразу, а когда ответил голос его был заспанным:

— Миш, ты время видел?

Я посмотрел на часы на каминной полке в кабинете и тихо выругался. Они показывали четыре утра.

— Прости. Мне срочно нужен живой оракул. Где найти такого?

На той стороне молчали.

— Я могу провести к нашему, но у него ближайший приём через три дня.

— Млять…

— Поздно что ли будет? Что у вас там стряслось? — голос принца взбодрился, на заднем фоне шумела вода, будто он умывался, пытаясь проснуться.

— А есть ещё один, кроме вашего?

— В Сибири где-то, на Байкале, что ли… — неуверенно пробормотал принц. — Могу узнать утром и перезвонить.

— Спасибо, очень поможешь! — поблагодарил я принца. — Пока попробуем другие варианты, но если вдруг не справимся, то…

— Да понял уже, — буркнул Андрей. — Что у вас за жизнь такая? Ни дня без приключений…

— Ну вот такая. Большая ответственность — большие печали, — не стал вдаваться я в подробности, тем более в кабинете стала материализовываться из тумана фигура нойона Северина, а следом открылась дверь кабинета, и вошёл запыхавшийся Кардо Тортугас.

— Спасибо за помощь, буду ждать звонка, — попрощался я и нажал отбой.

* * *

Мальчик лежал на кушетке почти прозрачный, под бледной кожей виднелись синие прожилки вен. Атараши то и дело вздрагивал, вскидывал руки, закрывая лицо или затыкая уши. Рот его был раскрыт в беззвучном крике.

— Мы ему голос устали восстанавливать. Срывает в крике, — повинилась лекарка.

Кардо и Северин поглядывали друг на друга с подозрением, но без откровенной враждебности, не решаясь начать каждый свои манипуляции.

Я отпустил лекарку и прикрыл за ней дверь.

— Мальчик — оракул. В последние дни видел кошмары, замкнулся в себе. Ранее передавал видения картинками, сейчас в его сознании тьма и мешанина чувств и эмоций. Он не может спать, но и не может не спать. Спасайте парня, если можете. Наш ментатор говорит, что мальчик сходит с ума. Но это характеристика для разума, я же думаю, что вопрос не в нём, а в душе. А работа с душами — это ваша стезя.

Кардо первым подошёл к Атариши и накрыл ладонями его виски. У Тортугаса тут же закатились зрачки, выставив напоказ белоснежные белки, словно он ослеп подобно своему пациенту.

— Кто ваш… друг? — спросил у меня нойон Северин, пристально следя за Кардо.

— Это сын отданной вам души Эквадо Тортугаса. Он — ловец.

— Но он же не по живым специализироваться должен… — удивился нойон.

— Ну себя-то он смог словить и подселить в другое тело, так что пусть хоть попробует, — пожал я плечами, считая, что в борьбе за жизнь Атараши все средства хороши.

Шаман хотел было ещё что-то спросить, но тут Кардо запел. Песня больше напоминала носо-горловой рык с переходами на вой, сип и стрекотание. У меня мороз пошёл по коже от этих звуков. Но хрипы оборвались так же резко, как и вой, зато полилась чистая мелодия, лёгкая, светлая, добрая… от неё веяло солнцем, цветущими садами, свежим хлебом, ласковыми материнскими руками, безопасностью…

Мы с шаманом невольно заслушались, растворяясь в песне ловца, и так бы наверно и стояли с закрытыми глазами, если бы Ольга не тронула меня за плечо, привлекая внимание:

— У него кровь носом пошла не просто так…

Мы с шаманом резко вынырнули из неги песни Кардо, чтобы тут же услышать его шёпот:

— Я нашёл… держу… но, боги, как же здесь…

Закончить он не смог, из глаз его текли слёзы.

Северин, словно из ниоткуда, вынул несколько плошек с сухими травами и порошками и расставил их вокруг кушетки Атараши. Содержимое плошек задымило, окутывая тела оракула и Кардо сизой хмарью.

Шаман выпил из костного пузырька что-то и сжал сосуд в ладони. Послышался тихий хруст, и из кулака Северина закапала кровь. Шаман обмакнул пальцы в ней и нарисовал на лбу у Кардо череду известных ему символов. После использовав кровь ловца, он продублировал знаки у себя на лбу и запел уже свою песню.

— Хоть бы этот хор имени Пятницкого помог, — пробормотала Ольга.

Заунывные мотивы шамана не имели такого же эффекта, как песня Кардо, но оракул и ловец хотя бы перестали содрогаться в связке.

Мы простояли ещё полчаса, пока не послышалось тихое детское сопение. Атараши перевернулся на бок и подложил под щёку подушку, испачканную в крови Кардо.

И шаман, и ловец выглядели примерно, как оракул до нашего прихода. Иссушенными и обессиленными.

Кардо и вовсе пытался проморгаться и продышаться, но постоянно закашливался от дыма из плошек шамана.

— Идёмте, — махнул рукой Северин на выход, — пусть пока не убирают курильницы. Они на пользу пойдут.

Расположились мы у меня в кабинете. Я попросил Марту, что уже проснулась и хлопотала на кухне, принести нам каких-нибудь закусок, а сам опустошил запасы Игната на предмет восстанавливающей алхимии. Она явно сейчас была не лишней для Кардо и шамана.

Те с благодарность приняли пузырьки. Тортугас сразу его опустошил, узнав один из составов, применяемых в разведшколе, а Северин сперва ознакомился с составом и, не найдя там ничего для себя запрещённого, тоже принял алхимию.

— А теперь прошу рассказать, что всё же случилось с нашим оракулом?

— Позволишь? — спросил у Кардо Северин и, получив кивком разрешение, принялся объяснять: — Ребёнок по незнанию попал в петлю.

— Прошу прощения, нойон Северин, но мне это ни о чём не сказало.

— Оракулы видят образы будущего, очень редко его варианты, а здесь был не образ, а петля. Причём очень страшная во всех отношениях. Нам с Кардо не удалось рассмотреть ничего из его личного кошмара, но и того хватило, чтобы испытать ни с чем не сравнимый ужас.

— Но время же линейно… будущее впереди, прошлое позади… какая петля?

— Вам, наверняка, снились кошмары, где вас убивают или происходит какое-нибудь травмирующее событие, и вы его видите ночью снова и снова, пока не найдёте выход из него или вариант, при котором выживете… У него произошло тоже самое. Мы не можем с точностью утверждать, что это видение будущего, а не, к примеру, момент, при котором мальчик потерял зрение или…

— … или когда моя жена его нашла и спасла в горящей рыбацкой деревушке. Там тоже всё горело, лилась кровь… — размышлял я вслух.

— Возможно… детская психика подвижна, она может как напрочь отрезать травмирующие воспоминания, так и прокручивать их раз за разом в поисках пути для спасения своих погибших близких.

— То есть парень не сходит с ума?

— Нет, — покачал головой шаман. — Он потерялся и не смог выйти из петли, заново проживая один и тот же момент то ли своей жизни, то ли чужой, а может, и вовсе из сна.

— Как можно его оградить от подобного? — вступила в разговор Ольга.

— Никак, — развел руками Северин. — Его нужно отдать на обучение. Потому что мы с Кардо — это временная мера. Он отыскал, я вывел в этот раз. Но ему нужен оракул, кто расскажет и поделится умениями и знанием. Мы — всего лишь полумера.

Атараши для меня был прежде всего ребёнком, успевшим натерпеться в жизни, а уж потом оракулом. Иметь возможность помочь ребёнку и не помочь? Пф! Для меня выбора не стояло по большому счёту. А потому, отправив шамана и Кардо отдыхать в гостевое крыло, я дождался восьми утра и повторно набрал номер принца Андрея.

— Ещё не узнал, — коротко и без приветствий ответил принц.

— Мне уже без надобности другие. Мне бы к вашему попасть как можно быстрее.

— Так через три дня… — напомнил Андрей мне ранее обозначенные сроки.

— А можете ему сказать, что у меня на руках юный оракул, которому нужен учитель? Может, он сдвинет сроки?

Принц закашлялся, а когда пришёл в себя, ответил коротко:

— Перезвоню.

Ждать ответного звонка пришлось недолго. Уже спустя десять минут тишину кабинета разорвала трель мобилета:

— Выезжаю к тебе в столичный особняк, оттуда отправимся вместе.

* * *

Спустя полчаса мы за руку с Атараши перешли порталом в особняк в Москве. Мальчик отнёсся к известию об обучении спокойно, только попросил забрать с собой Мауру.

— С ней спокойно.

При этом бенгалка смотрела на меня такими глазами.

«Маура, я не изверг, иди, конечно. Он мне так же дорог, как и тебе. Оставлять его один на один с имперским оракулом я бы не хотел. А так и мне будет спокойно, и наш малыш под присмотром».

Кошка рассыпалась в благодарностях и тут же забралась на плечи Атараши, о чём-то мурча ему в ухо.

В особняке нас уже дожидался Андрей Петрович. Он окинул взглядом мальчика с кошкой, и брови его тут же поползли вверх.

— Ты украл оракула у кого-то из японских родов? Нам ждать по этому поводу проблем?

— Нет. Все, кто могли предъявить претензии, уже мертвы, — заверил я принца в отсутствии проблем, — а мальчик — член рода.

Принц рассматривал нас нечитаемым взглядом.

— Я почти не при чём. Последнего убили его же сообщники, посчитав больным кровавой оспой, во время покушения на императора Муцухито.

Брови принца, вернувшиеся было на прежнее место, снова взметнулись.

— Даже боюсь узнавать, откуда у тебя подобные подробности…

— И не надо.

Мы вышли на крыльцо. Нас ожидали два автомобиля с фигурками кречета на капоте и один с комаром. Заметив последний, принц указал на свою пару:

— Придётся соблюсти некоторые формальности, всё же не абы к какому оракулу повезём, поэтому пересядем на наши.

Я не возражал. Мы втроём загрузились в представительский автомобиль. Атараши осторожно трогал ладошкой мягкую кожу на просторных сидениях и вслушивался в тихую музыку, игравшую в салоне. Рюкзак с вещами и несколькими игрушками, смастерёнными кровниками, Атараши поставил рядом. Маура же расположилась у него на коленях, позволяя себя гладить и довольно мурча, как маленький трактор.

Мы с принцем расположились напротив. На окна опустились чёрные щиты, скрывающие любую видимость.

— Меры предосторожности, — извиняющимся тоном отозвался Андрей, заметив мою ухмылку.

Принц разглядывал шрамы на лице Атараши и не смог удержаться от вопроса по кровной связи:

«Кто его так?»

«Семья. Мать родила бастарда, от него пытались избавиться».

«Представляю, как они сейчас локти кусают. Откуда он у тебя?»

«Тэймэй привезла из первой поездки домой».

Принц что-то прикинул, прежде чем спросить:

«А почему тогда отдаёшь? Он — ценный ресурс для любого рода».

«Он — ребёнок прежде всего, а не ресурс. Ему нужно учиться пользоваться силой, чтобы не погибнуть».

Дальше мы ехали молча. Принц даже уснул, откинувшись на сиденье. Но стоило машине замедлить ход, как он тут же проснулся.

— Приехали. Ничему не удивляйся.

— Ты сейчас про то, что Измайловский Кремль возвели для защиты одного единственного человека? — поинтересовался я и рассмеялся от произведённого эффекта. Ну так, а чего они ожидали? Что я за чёрными щитами не смогу отыскать нашего местоположения?

— Да иди ты! — махнул рукой Андрей. — Никакой конспирации с тобой.

Машины въехали через мост во двор Кремля и остановились. Ворота за нами закрылись, и лишь после этого сработали замки-блокираторы на дверях автомобиля. Дверцу тут же открыл лакей:

— Рады приветствовать Его Императорское Высочество, — растекался он в любезностях, что-то тараторя на ходу и показывая дорогу. Я подхватил Атараши на руки и последовал за принцем, про себя отмечая, что мальцу будет непросто научиться ориентироваться во всех этих переходах, залах и галереях наощупь. Маура почувствовала моё беспокойство:

«Я помогу».

Я поблагодарил кошку, погладив за ухом.

Спустя десять минут блужданий мы оказались в огромном зале, разделённом ширмами на несколько зон. Здесь всё казалось чрезмерным: смешение стилей, цветов и фактур, ткани, пряжа, дерево и стекло, камень и песок. Многое было попросту свалено в кучи. Особо удивила куча глины возле одной из ниш, тогда как из другой торчали подрамники с холстами…

— Это что за… — слов у меня не находилось. Мы будто продирались сквозь мастерскую сумасшедшего творца, занимавшегося всем и по чуть-чуть.

— Я здесь сам в первый раз, — удивления в голосе принца было не меньше. — Обычно всё выглядит иначе.

Из-за одной из ширм вышел мужчина, которому с лёгкостью можно было дать как тридцать, так и сто тридцать лет. Общая моложавость опровергалась глубокими морщинами, но кожа была всё ещё упруга и не свисала на лице и теле, чтобы выдать настоящий возраст. Мужчина был одет лишь в шаровары, щеголяя отсутствием обуви и верхней одежды. При этом он тащил не плече бревно, толщиной с человеческую голову. Откуда взялось такое сравнение? Так бревно с одной стороны и было обтёсано по форме головы, где уже наметили нос, скулы и даже глаза.

— О, Ваше Императорское Высочество… Вы так скоро, — обрадовался этот сумасшедший творец, — я чуть-чуть не успел к прибытию гостя.

Бревно полетело в кучу тряпок, а следом туда же полетел топор и набор инструментов по дереву в кожаном чехле.

— Ну же, Ёжик, иди ко мне. Лошадка тебя не обидит!

Я с опаской смотрел на принца, ничего не понимая. Как такому оригиналу можно доверить ребёнка? Как такому вообще доверяли члены императорской семьи? Он же явно не обласканный умом. Какой ёжик? Какая лошадка?

Принц же явно пребывал в не меньшем замешательстве, чем я. Атараши я спустил на пол, но всё ещё крепко держал за руку, не решаясь отпустить.

— Для главного блюда на божественном пиру ты слишком предсказуем, — хмыкнула «лошадка», стрельнув в меня любопытным взглядом. — Ёжик, пойдём, я готовился. Это всё для тебя!

Оракул обвёл руками беспорядок вокруг. Атараши после секундного замешательства осторожно высвободил свою ладошку из моей и пошёл с Маурой на руках к незнакомцу.

Я же смотрел ему вслед и искренне надеялся, что после обучения у такого «мастера-наставника» Атараши сохранит остатки ясности разума, а не утратит их окончательно. Будто услышав мои мысли, маленький оракул остановился и обернулся ко мне, прижимая к сердцу кошку. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, он, наконец, решился:

— Это застрять не мой петля. Твой. Прости, я искать выход, но не найти.

Отправить