Глава 14

В себя Тайпана пришла в кромешной тьме. Где-то совсем рядом капала вода, обещая живительную влагу. Во рту господствовала пустыня. Голова болела, как и кости почему-то.

«Это же как меня угораздило так вляпаться? Почему сила не действует? Они же обычные смертные».

Или не обычные? Коброиды их слушались, а значит, кровь аспидов в них имелась, возможно, сильно разбавленная, но уж какая есть. Чистокровные аспиды рождались из яиц, а эти тогда как?

«Как? Как? Каком кверху! — сама себя одёрнула Тайпана. — Уж мне ли не знать, как люди рождаются. Я сама целый род основала. Может, я не одна такая извращенка».

Тайпана сделала глубокий вдох и выдох, провела пальцами по мокрым стенам, собирая несколько капель столь драгоценной влаги, и облизала их. Повторив ритуал ещё с десяток раз, она хоть немного утолила жажду. Вместе с тем мысли не давали ей покоя.

«Если на секунду представить себя заурядной смертной, фу, ужас-то какой, — скривилась аспида, — то у них один маг с большим рангом может пересилить другого, подавив его способности или перехватив управление его техникой. Возможно ли, чтобы среди местных пустынников остался кто-то сильнее меня? Бред! Я — богиня! Никто не…»

Она сама оборвала себе на полумысли.

«Была богиня, а стала рабыня… сил — с гулькин нос, даже меньше, чем при рождении было. Тогда хоть на границе между девятым и десятым рангом была, а сейчас… Какой-то оживший ночной кошмар, где все мои страхи сбылись. Меня чем-то дурманили… но это случалось уже после бессилия».

Мысли путались. Всё сильнее хотелось есть.

«Сколько там человек может прожить без еды? Недели две? Хорошо, хоть вода есть. Без воды было бы совсем туго. Или нет? Совсем туго было бы без сна?»

Она не помнила. Слишком давно она была похожа на обычного человека. Слишком. Отец тогда учил её есть, пить, спать, охотиться. Он учил её всему.

«Интересно, любил ли он меня? Или же просто отрабатывал адамантий? М-да, Тайпана, кто ж тебе скажет. Мир богов он такой, там все друг друга „любят“. Вот и тебя рабыней отлюбят так, что мало не покажется».

Тайпана решила обследовать пещеру, чтобы сделать хотя бы что-то, а не сидеть и жалеть себя.

Каменный мешок был размером два на два метра, что позволяло лежать на холодном влажном полу, выпрямив ноги. А вот встать и пройтись у неё уже не вышло. Высота темницы едва достигала метра.

«Садисты!» — выругалась Тайпана, когда от всей души приложилась головой о потолок.

Лежать в холоде и влаге было неприятно, поэтому она попыталась хотя бы сесть, подгребая под себя остатки давным-давно истлевшего матраса из сена или прелой соломы, в темноте не рассмотреть.

«Ну должны же меня, в конце концов, проверять? Вдруг я тут сдохну от голода и холода?»

Но в тот день к ней никто не пришёл и на следующий тоже. Её желудок пел уже не просто рулады от голода, а настоящие арии. На одной водичке долго не протянешь.

Тайпана пробовала вновь молиться своему алтарю или ковчегу, как их называл Михаил. Молилась аспида искренне и истово, надеясь на поддержку, и ответ был получен на четвёртый день.

Сознание девушки перенесло на край кратера, где сейчас вместо серебряного сада из шипов терновника виднелся растрескавшийся оплавленный камень.

«Ты — кто, смертная?»

Тайпана даже опешила от такого обращения.

«Как это кто? Надежда империи Сашари, последняя чистокровная аспида, единственная из рода Найадов! — перечисляла она свои регалии. — Вы вообще почему не реагировали, когда я вас звала на помощь? Это что ещё за отношение? Я всё делала, как вы говорили, а вы!.. А вы!..»

У Тайпаны не хватало сил сдерживать эмоции. Голод и страх подохнуть в каменном мешке в одиночестве сыграли с ней злую шутку.

«Ты — не ас-с-спида! — зашипел ей ковчег в ответ. — Ес-с-сли бы ты с-с-сделала, как я велела, то обрела бы с-с-силу, влас-с-сть! Но ты… ты очеловечилас-с-сь! Даже выгрыс-с-сание с-с-скверны пожирателями не помогло! Прогнивш-ш-шая душ-ш-ша! Не наш-ш-ша!»

«Подумаешь, не к той колонне подошла. Это не преступление! И вообще, своих детей любят любыми! Даже если они оступились!»

«Тебе доверили одно дело! Одно! Обещ-щ-щали награду! Ты была бы с-с-сильнейш-ш-шей с-с-среди первых! С-с-сильнейш-ш-шей! Но ты выбрала с-с-себя, а не род! Ты предала интерес-с-сы рода! И ты с-с-смеешь что-то требовать?»

«Никого я не предавала! Я всего лишь хотела взять причитающееся мне по праву!»

«Из-за тебя ис-с-счезло Хранилищ-щ-ще! Оно тыс-с-сячелетиями с-с-существовало с-с-с нами бок о бок! Думаеш-ш-шь, многие из нас-с-с не хотели возвыш-ш-шения? Хотели! Но вс-с-сем сущ-щ-щес-с-ствам адамантий доступен лиш-ш-шь в малых дозах! Лишь в малых дозах он подчиняется нос-с-сителю! Я тебя предупреждала!»

«Но не так же! Я думала, вы жадничаете! — возмутилась Тайпана, всё еще придерживаясь своей линии поведения. — Я не виновата! Нужно было понятней объяснять!»

«Дура! — припечатал ковчег, словно вынес приговор. — Как тебя ещё Эсфес не убил после всего!»

«Вытяните меня отсюда! — резко перевела разговор Тайпана на ту тему, которая интересовала её больше всего. В отношении Михаила она боялась сорваться и снова наговорить лишнего. Что им всем мёдом намазан этот смертный⁈ — Я знаю, вы можете!»

«Зачем?»

«Что зачем? — не поняла Тайпана вопроса. — Я не хочу подохнуть здесь от холода и голода! Я вам пригожусь!»

«Ты доказала с-с-свою бес-с-сполезнос-с-сть для рода! Предала его будущ-щ-щее, не взяв ключи в Хранилище, а теперь что-то требуеш-ш-шь? Хоть и рождена ты от ас-с-спиды, но ты — человек! И этим вс-с-сё с-с-сказано! С-с-скверна проникла с-с-слишком глубоко в тебя. Вытравить её можеш-ш-шь лиш-ш-шь ты с-с-сама!»

«Не поможете, значит, — подвела итог всем пафосным речам ковчега Тайпана. — Ну и идите вы в задницу, уроды ментальные! Без вас справлюсь!»

Тайпану выкинуло обратно в тело. Она стучала ногами, била ладонями каменные стены, кричала, выплёскивая всю ненависть к этим неизвестным сущностям, что поманили её в этот уродский мир силой, словно конфеткой, а после бросили подыхать здесь.

Всплеск эмоций помог хоть немного согреться и разогнать кровь по телу. Но при этом где-то в глубине сознания аспида принялась размышлять. Если ковчег отказался ей помогать, то оставался Михаил. Этот смертный — причина всех её бед! Это он во всём виноват! Вот пусть он всё и исправляет!

— Гемос, зови своего хозяина! Он всю эту кашу заварил, пусть он и расхлёбывает! — закричала она во тьме, но тишина была ей ответом. — Гемос, тварь чернохвостая, а ну появись. Я знаю, что ты меня слышишь!

Но никто не появился. А ведь ей всего лишь хотелось поговорить. Тайпана заплакала тихо, без надрыва и причитаний, утирая горькие слёзы одиночества. И даже понимание того, что она теряет драгоценную влагу, не остановило её. Плевать. Так в слезах она и уснула.

Снилось ей, что она снова маленькая розовая змейка, греется на берегу океана в лучах рассветного солнца. Где-то совсем рядом шипят клубком рассерженных змей братья, вечно дерущиеся за силу и внимание отца. И лишь ей одной доставалась любовь. Лишь её изредка гладили по голове, когда она прибегала прятаться от грозы, а после и от грохота извержений вулканов. Даже когда она родила дитя от человека… отец не отвернулся от неё. Он не просто решил проблему, он решил её максимально щадяще и с пользой, основав новый род.

«Неужели это всё было только ради адамантия? — даже во сне задавала она себе вопрос. — Хотя бы кто-то любил меня просто так?»

Даже смертный… он был польщён её вниманием, пленён её экзотической красотой, но была ли там любовь? Вряд ли. Со временем он стал тяготиться союзом с богиней, ведь такой спутнице не изменить, не привести в дом вторую жену, а спустя полсотни лет просто исчез в дебрях одной из изнанок, оставив род на их сына.

Сон стал беспокойным, больше напоминая кошмар. Раз за разом в её памяти всплывали люди и боги, предавшие её доверие. Было их много. Все они её использовали и бросали на произвол. Все! Кроме, пожалуй, отца. Тот был строгим, но справедливым. Мог надрать ей хвост, но после обязательно объяснял, в чём она была неправа, и помогал всё сделать правильно.

«Ох, доча, доча! — как наяву увидела Тайпана осуждающий и печальный взгляд отца. — Всё могу понять… но дети⁈ Такому я тебя не учил! — во взгляде любимого отца промелькнуло разочарование. — Я ни разу не пытался стать сильнее за счёт детей. А ведь многие пробовали…»

Это было одной из грязных тайн местных богов. Кое-кто из пантеона развлекался и усиливался пожиранием собственных отпрысков. Таких сторонились, но всё равно подобные истории периодически всплывали.

«Но я никого не ела!» — попыталась было возразить Тайпана.

«Ой ли, дорогая… ой ли…»

Мираж исчез, а аспида всё продолжала ворочаться во сне не то от голода, не то от последнего разочарованного взгляда отца.

Тайпана слабела. Без еды и с малым количеством воды она всё чаще спала, не отличая явь от сна. Во сне к ней часто приходил отец и гладил по голове. Иногда ей казалось, что он даже её обнимал и грел своим теплом. В такие моменты она беззвучно плакала, осознавая, что потеряла.

Гемосу же по ночам становилось очень жаль эту взбалмошную, язвительную особу, мнящую себя пупом земли, но так нуждающуюся в тепле и любви. Пару раз он даже хотел позвать Михаила на помощь, но всё ещё ждал.

По возможности согревая своим телом ослабевшую девушку, Гемос ждал, когда же до Тайпаны дойдёт, что причина многих её несчастий она сама, а не кто-то со стороны. Лишь осознание этого простого факта уже кардинально бы поменяло всю картину происходящего.

* * *

Через полные семь дней за Тайпаной пришли. Аспида настолько ослабела, что даже не понимала, сон это или явь. Её перенесли в сухую и тёплую пещеру, завернули в несколько стёганных одеял и принялись осторожно поить бульоном с кое-какими травками. Вообще, господин запрещал поить женщин с древней кровью этим отваром, но здесь Махриса решила перебдеть. Не часто попадались ей такие своевольные коброчки.

Чем меньше в ней будет гонора, тем лучше пройдёт ночь выбора, и тем довольней будут племенные братья. А возможно, и сам господин.

— Пей, пей, коброчка! Покорность в этом мире ещё ни одной женщине не помешала!

Гемос же, проверив дрянь, которой поили Тайпану, впервые решил активизироваться. Одно дело — просто сонные эфиры, и совсем другое — афродизиаки. У Тайпаны и так после недели голода с головой не всё было в порядке, а после такого настоя… Чем-то похожим святоши опаивали девушек из инкубаториев перед ритуалами слияния с Рассветом и Закатом, а, по сути, перед оргиями, чтобы те не сопротивлялись.

«Хер тебе, я не покорность! — цыкнул мысленно симбионт. — Бульон мы оставим, а всё остальное — в топку!»

Тайпана медленно приходила в себя. Всё её тело горело от масел и благовоний, голова кружилась, но не от голода, а от слабости. Рядом щебетала дородная тётка, что и заперла её в темнице. Сейчас аспида была слабее котёнка, поэтому лишь сонно провожала гаремщицу больным взглядом.

— Ты мне тут болеть не вздумай! Ты должна быть свежа, как родон в пустынном оазисе в ночи, и благоухать так же.

Тайпану вновь поили каким-то отваром, и она с радостью принимала питьё. Сразу кормить полноценной едой её не решились после недели голодания, а вот на бульоны не скупились, размалывая там некоторые травы, овощи и даже корнеплоды.

Аспиду снова и снова поили, массажировали, натирали тело благовониями, наряжали в прозрачные тряпки и украшения с перламутром. Но ей было всё равно. Сил сопротивляться не было. Когда же Тайпана смогла пройти полный круг по пещере без посторонней помощи, к ней снова пришла Махриса, бабища с бородавкой.

— Завтра совет племён. Завтра мы представим тебя господину и племенным братьям. Будь послушна, будь нежна, будь терпелива, и, возможно, сам господин обратит на тебя внимание.

Тайпана ушла настолько глубоко в себя, что даже не кивнула в ответ на наставления гаремщицы. Но та восприняла отсутствие реакции как добрый знак:

— Молодец, что не брыкаешься и не возражаешь! — похвалила она Тайпану. — Надо будет завтра снизить тебе дозу, а то уж больно ты отмороженная, такие мужиков не заводят.

С этими словами гаремщица ушла, а аспида откинулась на подушки буквально заставляя себя подумать над словами тётки, а не проваливаться в сон.

«Что за доза? Чем меня пичкали всё это время?»

«Афродизиак местный, туманит разум и распаляет желания и телесные реакции», — пришлось отозваться Гемосу.

«Суки! — безэмоционально отозвалась Тайпана. — Даже шанса на сопротивление не оставили».

«Не бзди, нет у тебя ничего подобного в организме, я позаботился», — пришлось раскрыть некоторые карты Гемосу.

«Почему?» — одно слово, но сколько в нём было изумления.

«Потому что у всех должен быть выбор. У всех. У тебя тоже. Выбор жить или умереть, выбор смириться или сопротивляться. Пока есть выбор, существо может изменить свой путь и измениться. Даже мне Михаил когда-то дал выбор: умереть или жить иначе. Я выбрал жизнь и неимоверно рад этому».

Почему-то Тайпане эти слова запали в душу. Выбор. Он всегда стоял перед всеми. Частенько она сама выбирала неправильно. Но пока есть выбор, всегда можно что-то изменить.

Аспида шла спокойно и без спешки, шагая внутрь огромной пещеры с каменными лавками и тринадцатью кострами в каменных чашах внутри пола. С потолка пещеры спускались огромные отрезы ткани, делая пещеру похожей на шатёр. Тайпана внимательно разглядывала несколько десятков мужчин с бронзового цвета кожей и хищным взглядом. Их светлые одежды резко контрастировали с обнажёнными телами рабынь, вошедших в зал.

Блики огня на натёртой маслом коже делали девушек похожими на живое пламя.

Махриса о чём-то безостановочно вещала, расхваливая свой товар. Девушки ходили перед зрителями, принимали призывные позы, виляли бёдрами и гладили себя по груди, будоража воображение мужчин. Лишь Тайпана оставалась на месте среди костров. Здесь она чувствовала себя в относительной безопасности.

На неё бросали разгорячённые взгляды, ведь слишком уж она выделялась из толпы своим цветом волос и подкожным узором.

Один из мужчин по-змеиному плавно соскользнул со своего места в сторону Тайпаны.

«У всех должен быть выбор! — гремел в ушах аспиды голос Гемоса. — Пока есть выбор, есть возможность всё изменить!»

Мужчина уже подошёл в плотную к Тайпане и запустил руку ей между бёдер, пытаясь проникнуть глубже.

Аспида же, заметив блик пламени на лезвии металла между складок белоснежных одежд, выхватила короткий изогнутый клинок из ножен и отпрыгнула практически в один из костров. Уж лучше сгореть, чем вот так кобылой на торге стоять. Она полоснула себе ладонь, слизнула выступившую кровь и прокричала:

— Трайордан Эсфес, Михаил Комарин, я клянусь собственной жизнью, что никогда не причиню вреда тебе и твоим родам в обоих мирах. Верни меня к отцу, пожалуйста, — уже почти шёпотом добавила она. — И прости. За всё!

Гемос же покинул тело своей носительницы, чёрными кольцами свиваясь вокруг Тайпаны. Уж он-то представлял, что Михаилу в любом случае понадобится время для перехода. И это время им ещё необходимо было продержаться. Заметив слёзы на глазах аспиды, Гемос произнёс:

— Не бзди, змеюка, прорвёмся! Только ножичком меня не почикай.

* * *

«Клиент готов и покорён. Тайпана поклялась тебе в верности. Пора забирать, а то девочка уже полчаса по шатру с ножом круги наворачивает», — Гемос был лаконичен и красноречив.

Я же рванул в ближайшую каморку для уборщиц, пытаясь среди швабр, тряпок и вёдер открыть портал к аспиде. Сколько бы ей ни понадобилось времени, но если уж Гемос признал, что она искренне поклялась, то стоило спасать Найаду.

Зеркало портала раскрылось между огромных костров. Где-то среди них кольцами свился Гемос, выстреливая в разные стороны ядовитыми чёрными отростками и отгоняя от себя почти с полсотни пустынников в белоснежных одеждах.

— Ба, да это же у нас совет племенных братьев, а меня пригласить забыли! — выйдя из портала, сообщил я о своём присутствии.

— Ты кто ещё такой?

Пустынники резко сменили себе врага с непонятного Гемоса на более привычного меня, ведь я казался более лёгкой добычей.

— Я тот, кто решением вашего господина получил право именоваться братом, — принялся перечислять свои местные регалии, — я тот, кто помог племенам пустыни объединиться в один народ. Я тот, кто спускался вместе с братьями песка в катакомбы, обезвреживал ловушки и оберегал вас от тварей. Я — Трайодасан, тринадцатый маг крови, удостоившийся возвышения!

— Врёшь! — послышались выкрики со всех сторон. — Трай сгорел посреди площади на костре святош!

— Если вы думали, что меня так легко убить, то вы — глупцы! — рассмеялся я. — Пока вы отсиживались в подземельях, я отомстил главам орденов и подчинил себе их земли, я возродил Обитель Крови, и я помог вашим предкам аспидам обрести надежду на восстановление империи!

— Не может быть! Ты не он! Вы даже не похожи! Ты всё лжёшь! Он не умел открывать порталы! — в мою сторону двинулось пару десятков племенных братьев с оружием.

Образцы крови всех племенных братьев пустыни у меня имелись в башне в Эсферии, но была также немалая вероятность, что состав совета мог претерпеть изменения за полторы сотни лет. Поэтому пришлось импровизировать. Использовав дармовую кровь Тайпаны, я создал полсотни лезвий и отправил их к шеям пустынников.

— На колени! — рыкнул я. — Иначе поднявшие на брата оружие окропят собственной кровью святое место аспидов.

Импровизация продолжалась.

— Расух, уйми своих братьев, не то я прорежу их поголовье, ведь сейчас они ничем не отличаются от отары баранов из земель святош.

Из тьмы выступил силуэт, полностью замотанный в чёрную ткань. Из-под багрово-алой чалмы виднелись лишь глаза. Остальная часть лица была скрыта. Интересно, видел ли хоть кто-то настоящий облик Расуха, господина пустыни и объединителя её племён?

Я-то видел и знал, что лицо своё и тело он скрывает не просто так. Появившийся из ниоткуда, он очень уж сильно напоминал змея, застывшего в полуобороте. Да и один глаз с розоватой радужкой также намекал на плотное родство с аспидами.

Хм… А ведь раньше я не задумывался, что даже имя его Расух — это производная от фамилии одного из великих домов аспидов, Расхов. Как раз они и занимались генетическими экспериментами, породившими пожирателей.

— Я рад приветствовать тебя, Расух из великого дома Расхов, — решил я проверить собственные догадки.

— Кто ты, незнакомец? — хриплый голос едва доносился из-под ткани. А ведь Расух уже должен был разменять вторую сотню лет и подбираться к третьей. — В тебе нет крови брата моего, Трайодасана из падшего дома Эсфес. Так кто же ты?

— Ты знал, — констатировал я. — Ты всё это время знал, кто я, и молчал.

— Знал, потому и сделал тебя кровным братом, привечал в песках…

— … возлежал с моей воспитанницей, — закончил я за него.

— Это был её выбор, и она понесла за него наказание, — пожал плечами Расух. — Да и ты не особо был против.

— Теперь я против! — обозначил я собственную позицию в отношении Тайпаны. — Она — моя!

— Теперь ты не Эсфес, и я не обязан с тобой считаться. В прошлом тоже не был обязан, вы — падшие, но ты был мне другом и братом.

— Ошибаешься, теперь я даже больше Эсфес, чем был. Сила не в крови, сила в душе. Моей души хватило, чтобы воссоздать ковчег рода, отыскать кладки великих домов и добыть ключи для одушевления последних аспидов. Скоро пустыня изменится навсегда. Вторженцев не будет, аспиды вернутся на свои земли.

— Зачем мне это, Эсфес? — хмыкнул Расух. — Зачем мне твои чистокровные аспиды? Для них я всегда буду существом второго сорта, выродком, которого даже не удостоили общения с ковчегом из-за искусственного происхождения. В прошлой жизни ты был мне полезен, помог собрать племена воедино и отваживал тварей в поисках всё новых и новых артефактов старины. В этой жизни ты для меня вреден. Ты пытаешься отобрать мою власть и мои земли. А всё, что мне вредит, я привык уничтожать!

Ещё во время своей проникновенной речи Расух начал плести какое-то заклинание, дикую смесь почерка Найадов с хрен пойми чем из своего отпечатка. М-да, совсем парень с катушек слетел. Похоже, придётся устранять верхушку пустынников и потом снова объединять тех во что-то приемлемое.

Я на автомате поставил щит крови и Радужный щит вокруг Тайпаны с Гемосом и продублировал комбинацию вокруг себя.

— Расух, у нас всегда есть выбор, ты же помнишь? — напомнил я ему старую истину, видя, как он колеблется доли секунды. — Пустыня огромна. Места хватит всем.

— Хватит, — согласился тот, — но мне конкуренты не нужны!

В меня полетела неведомая магическая хрень из магии Заката и Рассвета. Но Радужный щит её спокойно поглотил, лишь насытившись чужой энергией и полыхнув алым заревом в полумраке пещеры.

— Теперь мой черёд.

Я не стал создавать что-то сложное, просто перенаправив пять десятков кровавых серпов в господина пустыни. Он поставил некое подобие щита и одним щелчком пальцев приказал племенным братьям защищать себя. Белоснежные одежды обагрились кровью, когда главы племён пустыни шли на убой бессловесными марионетками.

— Тайпана, готовься перенять контроль! — крикнул я аспиде. — Без кукловода игрушки будут потерянными и станут твоей лёгкой добычей.

Не оборачиваясь, я лишь подправил конструкт серпов, направив те на одну единственную цель. Спустя три удара сердца всё было кончено. Истерзанное тело под грудой чёрных тряпок больше напоминало полуразложившийся скелет. Так выглядел Тимус, глава фракции Заката и инквизиторов, когда пропустил сквозь себя слишком много чужеродной магии. Здесь же… какая-то кровь аспидов имелась, судя по радужке одного глаза. Но, видимо, постоянный фоновый контроль племенных братьев сделал своё дело, превратив некогда сильного и могучего воина пустыни в дряхлого старика.

От мыслей меня отвлекла Тайпана, испуганным голосом задавшая вопрос:

— А что с ними теперь делать-то?

Отправить