Глава 8

Артефакт для контроля силы корвусами находился на нижних этажах Цитадели. Из-за разломов они больше всего пострадали. Но сам агрегат остался цел. Почти.

— Это что? — сморщив нос, разглядывала Агафья странный агрегат с обилием мелких трубочек с иголками на конце. Трубки вели к макру, созданному из крови и находящемуся внутри постоянно вращающейся системы с зеркалами, лупами и ещё боги знают какими элементами.

— Модулятор, — пожал я плечами и принялся счищать паутину с поверхности агрегата. Здесь же хватало и листьев с каменной крошкой, попавших сквозь трещины в стенах и полу. Каменная кладка лаборатории заросла мхами и лишайниками. Стоило провести ладонью по их поверхности, как в воздух поднялась туча комаров.

Я сцедил крови в небольшую плошку и оставил для подкормки. Как оказалось, я успел даже соскучиться по комарихам. В очередной раз попробовал призвать своих разведчиц, но не вышло. То ли силы Комаро здесь были слабы, то ли магия Рассвета глушила другие проявления магии.

— На капельницы похоже, — рассматривала Ольга трубки с иголками, — а эта штука модель Солнечной системы напоминает.

— Чего? — вопросительно уставились мы с вампиршей на эмпатку.

— Ну, Солнечной системы. Мы живём на планете Земля, центр нашей системы — звезда по имени Солнце, а вокруг него, кроме Земли, вращаются ещё восемь или семь планет, там учёные никак не определятся, к планетам или астероидам Плутон относить. Здесь так же, центральный макр — это Солнце, а вокруг него по орбитам движутся всякие зеркала, лупы и прочая муть, как-то влияя на силу в макре.

Наши брови с вампиршей отправились в путешествие куда-то на лоб. Мы и половины не поняли из сказанного, но то, что закономерность чётко прослеживалась, уловили. А Ольга тем временем вручную выстроила все части агрегата в одну линию, так, чтобы гипотетическая сила проходила через все зеркала, линзы, лупы и прочее.

— А вот это состояние у нас называлось полным парадом планет. Чрезвычайно редкое явление, чуть ли не раз в две сотни лет случалось. Считалось, что в этот момент происходили всякие переломные для мира события, чуть ли не магия просыпалась.

— Эм-м-м… — я отмер, реагируя на положение частей агрегата. — В такую позицию узлы нельзя выстраивать, это ничего не даст. Часть узлов на уменьшение потока силы работает, часть — на увеличение, часть — на фокусирование, часть — на расфокусирование и так далее.

— Жаль, если бы их сначала сфокусировать, а потом кратно увеличить и лишь после расфокусировать на площадь, можно было бы попробовать мою способность масштабировать и повторить… — она запнулась, подбирая слова, — … повторить былую мощность.

Идея была более чем здравая. А ведь до этого я собирался задействовать кое-что или кое-кого другого, но если объединить силы… То это будет что-то с чем-то. И резню устраивать не придётся.

— Только нам воздействие нужно мирное, — вклинился я, чем заслужил удивлённый взгляд двух магичек. — Что? Если можно усыпить легионы и выкачать из них магию для возврата владельцам, то зачем вырезать почти пятьдесят тысяч человек?

Агафья чуть ли не пальцем у виска крутила, а Ольга напротив взглянула на меня уважительно. Она видела, что я и пальцем не тронул легион Альба, поэтому более адекватно восприняла предложение.

— Я не хочу стать сумасшедшим магом, который уничтожит полсотни тысяч человек ради мести, даже если они сами пришли на порог его дома. Я видел, как Восьмая и Одиннадцатый вырезали целые миры и пантеоны молодых богов. Я не хочу стать таким же. Если есть возможность этого избежать, я попробую.

— Они в долине поместятся, — рассуждала вслух Ольга, вспоминая видения о разрушении Обители. — Но растяну ли я на такую площадь приказ… Вопрос.

— Я постараюсь договориться с помощницей для тебя.

— Вы — сумасшедшие, но здравое звено в ваших словах есть. Попробую разобраться, — вздохнула вампирша. — Ольгу мне оставь для экспериментов, а сам не стой над душой.

Когда я уходил, то слышал, как ворчит Агафья, возмущаясь, что артефакторика — творческий процесс, который требует времени.

Ольга же со свойственным ей спокойствием ответила:

— Либо получится, и выйдет гениальное творение, либо не получится, и придётся устраивать резню. Но лучше бы, чтоб получилось. Отбиваться от дюжины легче, чем от полсотни тысяч разом. Да и хоронить потом накладно.

* * *

Пока магички объединились в решении одной задачи, мне предстояло решить несколько других. И первой из них были переговоры с заточённой душой, прихваченной из дома.

Что ни говори, а Эквадо Тортугас был гениальным в своей отвратительности творцом. Одно из его творений я и прихватил с собой. Для того, чтобы пообщаться с бриллиантом в коллекции Эквадо, пришлось вновь подниматься в Башню. На этот раз на седьмой уровень. Именно там находились лаборатории для знакомства с душами.

Башня была в гораздо лучшем состоянии. Если в Цитадели порядок поддерживался силами самих корвусов, то обитателей Башни было гораздо меньше, потому порядок здесь наводила магия, а именно артефакты аспидов. Здесь не было лишней пылинки или паутинки, воздух благоухал горной свежестью, и даже светильники срабатывали лишь при приближении посетителя.

На меня нахлынула ностальгия. Я обожал Башню за её атмосферу. Казалось, здесь было всё, что душе угодно. Она выполняла любые желания уставших магов. Но этим же чаще всего она и развращала. Это было одно из неявных испытаний, которое многие из вчерашних корвусов не проходили.

Дайте мужчине секс после воздержания, дайте ему вдосталь еды после голода и алкоголя после вынужденной трезвости. Дайте праздности после ежедневного труда и тогда увидите, что большинство захочет купаться в роскоши и наслаждаться достигнутыми результатами, а не ущемлять душу и тело ради дальнейшего развития и возвышения.

Я любил Башню, но пользоваться её дарами нужно было в меру. Благодаря вывертам пространства здесь находилось столько уголков на каждом этаже, что можно было блуждать сотни, а то и тысячи лет. Но одно оставалось неизменным, в ней всегда можно было найти то, что ищешь.

Лабораторию для общения с душами я нашёл именно так.

За каменной дверью, что отворилась при моём приближении, на полу всё так же светились выбитые в чёрном неизвестном минерале руны. Осторожно ступая между письменами, я вставил макр с душой аколарии из рода Леон-Марино и приготовился ждать.

Сперва руны на камне произвольно подсвечивались, подбирая последовательность для вскрытия ловушки. На это артефакту понадобилось минут пятнадцать. Ожидание завершилось, когда ближайший круг рун засветился полностью, сигнализируя о скором появлении собеседницы.

Напротив меня стояла смуглая девушка с копной чёрных мелких косичек на голове. Глаза её метали молнии, а рот был разинут в беззвучном крике. Хорошо, что круг рун сдерживал силу души, нивелируя воздействие магии. Ещё лучше было то, что говорить мы могли спокойно, хоть и не понимали языка друг друга. Лаборатория адаптировала наши реплики на понятный собеседнику язык.

Я дождался, пока девица сделает вдох перед тем, как снова начать кричать и воздействовать своей силой.

— Я тебе не враг! Я не принадлежу к роду Тортугасов. И твоя магия здесь не действует.

Девушка подавилась криком на вдохе и закашлялась.

— Ты кто?

— Граф Михаил Комарин, подданный Российской Империи. А тебя как зовут? — ответил я девушке в той же манере на «ты», что и она мне.

— Иса Леон-Марино, — ответила душа, хотя по возрасту она, скорее всего, была не на много старше Асты Исбьерн. — Контесса Исабель Леон-Марино.

И душа даже сделала мне книксен по всем правилам этикета, вспоминая про воспитание.

— Очень приятно, — склонил я голову в знак приветствия. Если мне не изменяла память Михаила, то контесса — это эквивалент дочери графа в Западной Европе. То есть мы практически находились на одной ступени в аристократической иерархии, не считая того, что я был жив пока ещё и являлся главой рода и клана. — Поцеловал бы вам ручку по всем традициям, но увы…

— Не издевайтесь, — фыркнула девушка, проявляя вполне себе южный темперамент, но всё же пытаясь сдерживать себя изо всех сил. — Хотя… воздушные поцелуи никто не отменял.

Я улыбнулся и отправил Исабель воздушный поцелуй. Мне несложно, а ей приятно. Может, и наладим общение. В ответ на жест пленница грустно улыбнулась, но тут же постаралась прогнать эмоции с лица, нацепив маску вежливости.

— Эквадо меня перепродал? — беспристрастным голосом задала она вопрос в попытке узнать свою судьбу.

— Не совсем. Эквадо посмел открыть охоту на нас сестрой, за что и поплатился, угодив в собственную ловушку.

— Ваша сестра… — молодая аристократка задумалась, припоминая что-то, — это такая с татуировками, да?

— Вы помните? — теперь пришла моя пора удивляться.

— К сожалению, да. Мне жаль, что я участвовала в том нападении. Но, как понимаете, никто моего мнения не спрашивал.

Исабель искренне была огорчена и теребила оборку домашнего платья, собранного широким поясом под лифом. Конечно, детали туалета угадывались ситуативно, ведь душа девушки была не статичным изображением, а будто бы проекцией на клубах дыма.

— Каковы ваши планы в отношении меня? — наконец, задала она самый главный для себя вопрос.

— Хочу попросить о помощи, — честно признался я. — По мою душу идёт почти пятидесятитысячная армия, а я не хочу устраивать кровавую резню.

Исабель даже подобралась вся, чуть ли не сжимаясь в комок.

— Что вы натворили, что на вас ополчилась такая прорва народу? Это родовая война?

— Нет, это не родовая война, — я задумался, подбирая слова для объяснений. — Я был уникальным магом, но, когда во мне открылась склонность к ещё одной магии, меня посчитали опасным для местных религиозных орденов. Как же, осквернённый заполучил доступ в благословенной магии, — я грустно улыбнулся. — Потом они убили человека с частичкой моей души, заблокировали мои силы, пытали и убили меня, сжигая на костре. Уничтожили даже место, где я обучался магии. А когда я переродился в другом мире, то пришли туда и превратили мою свадьбу в поле боя, чуть не убив мою беременную жену и самых близких мне людей. Они украли мою наставницу, выманивая меня в этот мир, пытали её и распяли на дверях моего старого дома. Так что нет, это не родовая война. Это даже не месть. Нет. Я просто хочу уничтожить тех, кто своим религиозным фанатизмом отравляет мой дом и людей вокруг.

— Тоже кроите великий дивный мир по собственным лекалам? — с отвращением косилась на меня Исабель, не особо веря в мои слова.

— Нет, мир выкроится и без меня, — покачал я головой. — Я хочу защитить своих родных. Если ты мне поможешь, то я уничтожу дюжину человек, сохранив жизни пятидесяти тысячам.

— Я так понимаю, выбора у меня нет?

— Выбор есть всегда, дорогая Исабель, — не стал я разочаровывать девушку. — Если я одержу победу в этой войне, то вы отправитесь в сокровищницу на дальнюю полку. Использовать ваш дар насильно я не буду. Если же я проиграю, то вам, возможно, воссоздаст тело местный глава Ордена Рассвета Альб Ирликийский. Но я бы не спешил радоваться такому варианту. Местная магия весьма агрессивно действует в отношении одарённых женщин, выжигая в них дар и заменяя его на магию Рассвета. Ордену нужны новые воины и женщины, исправно их рождающие.

— Я вам не верю, — сложила руки под грудью девушка и упрямо вскинула подбородок. — Вы меня специально пугаете.

Разговор затягивался, но и выходить отсюда без союзницы я не намеревался. Женщины — такие создания, которые всегда успевают принять решение за несколько секунд, основываясь на одной интуиции. А затем следующие пару часов заставляют мужчин упражняться в словесности и уговаривать их любимых. Причём в своём искусстве они достигли такого совершенства, что их неуверенное «нет» зачастую означает лишь «да, но попозже» и «поуговаривай же меня», но его стоило отличать от решительного «нет», ориентируясь исключительно на невербальные знаки: мимику, позу, жесты, взгляд.

По опыту, Исабель решение уже приняла, но очень боялась ошибиться и обмануться в ожиданиях. Поэтому следовало дать ей как можно больше оснований для согласия, но при этом не оказывая давления.

— Боги, да что ж вы все такие упёртые? Это у вас фамильная черта? — делано возмутился я.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Исабель. — С кем сравниваете?

— С неким Серхио Леон-Марино, нынешним главой рода Морских Львов. Я предлагал ему вернуть вас в род и посодействовать в восстановлении тела взамен на официальное прекращение войны с Тортугасами и отсутствие притязаний на их земли.

— И что же он ответил?

— Дословно не повторю, у него, знаете ли, ужасный акцент, но общий смысл сводился к тому, что я — проклятая тварь, хуже Теней, и он не будет иметь со мной никаких дел. Ещё он заикнулся, что ему проще убить меня, чтобы разом получить вас, земли Тортугасов и стать легендарным главой рода, чем идти на сделку.

— Вспыльчивый недальновидный дурак! — покачала головой аколария. — Очень на него похоже. Даже с возрастом не поумнел. Вот только не пойму, зачем вам было это предлагать? — заинтересовалась Исабель, уже глядя на меня не с отвращением, а с любопытством. — Я ведь такой ресурс… Использовать и использовать.

— Что касается вас, то я никогда не был насильником. И начинать не собираюсь даже ради такого «эксклюзивного ресурса», — усмехнулся я. — Честь, знаете ли, тоже ресурс недешёвый. Зарабатывается долго и дорого, а теряется в один час. Что же касается ситуации с Серхио, поясню. Мне удалось вытащить душу Кардо Тортугаса и дать ему тело, теперь он — мой вассал. Я хотел помочь ему вернуть земли, а вас вернуть домой. Вот такой я добрый и хороший, правда, с лёгким послевкусием практичной сволочи. Если я могу сделать что-то хорошее и себе, и людям, я ни в чём себе не отказываю.

— М-да, вы точно не от мира сего, — ляпнула Исабель, но, заметив мою вздёрнутую бровь, тут же поправилась, — я имела в виду, что вы явно не из нашего мира.

— Заметьте, вам я тоже сделал предложение, как и Серхио.

— Ну, если уж придираться к словам, то не сделали. Вы попросили о помощи и только. Для себя я не увидела никаких выгод.

— Разве? — делано удивился я, мысленно улыбаясь. Исабель перешла к торгу, а значит, номинально согласие уже получено. — Прошу меня простить, контесса! Моё предложение звучит следующим образом: вы помогаете мне усыпить легионы Орденов Рассвета и Заката, а я обещаю, что если выживу, то помогу обрести вам тело и свободу.

— Грош цена обещаниям, — возразила аколария, подавшись в мою сторону. — Меня устроит только взаимная клятва.

— По рукам! — улыбнулся я. — И за мной поцелуй, когда обретёте тело! — пошутил я, подмигнув.

— Но место поцелуя я выберу сама, — тут же поддержала шутку острая на язык девица.

— Контесса, как можно? Я женат! — возмутился я с улыбкой, кажется, уже натурально флиртуя с душой, на четверть века заточённой в темницу. Но женщина даже так оставалась женщиной и жаждала внимания.

— Ну, так и у нас многожёнство ещё вроде бы не отменили, или я что-то пропустила? — подмигнула мне Исабель.

— Не отменили, но хотелось бы для начала пережить завтрашний бой, — охладил я пыл юной контессы, которая по неизвестной мне причине ухватилась за минимальный шанс не возвращаться в свой род. Неужели и там тоже своё кладбище скелетов в шкафу? Хотя… у кого их нет этих скелетов.

Клятвами мы обменялись, но вот с установлением связи за пределами лаборатории по работе с душами пришлось поизголяться. В итоге обменялись кровными клятвами, правда, вместо крови самой Исабель пришлось доставать из закромов библиотеки образцы Серхио Леон-Марино, который оказался ни кем иным, как кузеном нашей аколарии. Родство не самое близкое, но за неимением лучшего… Правда, и связь вышла корявенькой. Полноценно общаться она не давала, но на парочку указаний её должно было хватить.

Решив вопрос с союзницей, я коротко описал ей нашу задумку. Исабель идею поддержала, но предупредила, что её радиус действия был не больше ста метров. Отправить легионы в сон она не могла.

При этом контесса вся сжалась, ожидая шквала гнева. В её понимании обмен был неравноценным.

— Исабель, я предполагал нечто подобное, поэтому сейчас мои соратницы пытаются из говна и палок сваять некий артефакт, способный увеличить вашу силу и эмпатию Ольги, а затем распределить её равномерно по площади.

— А если не выйдет?

— Тогда мне придётся стать тем, кем все считают магов крови. Если выбора не будет, то я резко перестану страдать излишним человеколюбием и уничтожу легионы. Воевать сразу на два фронта я просто не потяну.

Отправить