Глава 4

«Силы во мне осталось не так много. Её хватит призвать душу вампирши из вечного боя, но твоё сердце заменит меня на защите Обители!»

«Кто ты? Раз уж я сменю тебя на этом посту, то хотел бы знать хоть что-то о своём предшественнике».

Сердце умолкло, но ненадолго.

«История циклична. У Обители всегда были периоды расцвета и увядания. Я тот, кто был причиной прошлого упадка и кто заплатил своим сердцем за возможность нового расцвета».

«Ты тоже пошёл войной на святош?»

«Нет, — сердце издало горький смешок. — Орденцы стали нашей проблемой не так давно. До того мы сдерживали натиск тварей со стороны пустыни».

«Был слишком самоуверен и бросил им вызов», — я не спрашивал, ведь каким-то образом сам видел, как относительно молодой маг крови в ожидании Острова возомнил себя способным в одиночку обезопасить своих братьев и сестёр. Он с успехом продвигался вглубь пустыни, истребляя разных тварей, пока не оказался в самом центре песков и не обратил на себя гнев существ, у которых не оказалось крови.

Они гнали мага за пределы своих владений, а затем в назидание практически уничтожили Обитель. И тогда маг пожертвовал собственное сердце, чтобы защитить братьев и искупить вину. Тело мага окаменело и вросло в землю глыбой.

«Да. Так всё и было. Остров меня не дождался».

«Почему я? Это ведь ты приказал Привратнику меня пропустить».

«Я. Моя сила иссякла на борьбу с их проклятиями. Обитель не должна опустеть и умереть. Ты пришёл добровольно. Ты можешь сопротивляться Рассвету. Твоё сердце так же сильно болит за братьев, как когда-то моё. Я даже сделаю тебе прощальный подарок и верну душу вампирши».

«Хорошо. Но способ смерти я выберу сам», — оставил я за собой последнее желание.

«Мне не принципиально, лишь бы добровольно!» — воодушевлённо отозвался хранитель.

«А как же ты?»

«Наконец-то отправлюсь на перерождение, искупив свою вину и оставив преемника».

«Тогда дело за тобой!»

«Клянёшься Матерью Великой Кровью не отступить, не струсить и отдать своё сердце для защиты Обители?»

«Клянусь!»

Ну вот и всё, назад дороги нет. Осталось только проверить, насколько я — везучий сукин сын.

* * *

Ольга уселась на кожаный мешок сверху и прислонилась к каменной кладке стены. Глаза чуть привыкли к темноте и красным отсветам, что пробивались с высоты двадцати четырёх этажей. Алтарь, на который улёгся Михаил, с камешком на крыше башни связывала едва видная энергетическая алая нить, что очень напомнила Ольге неровную кардиограмму на мониторе в больнице.

Вот только кардиограмма всё больше стремилась к прямой нити, что очень напрягало эмпатку. Ещё больше её напрягло предупреждение Михаила и подсказка о возможности снятия её проклятия. Он как будто старался выдать полезную для неё информацию, опасаясь, что не успеет. Ну и сам факт осведомлённости о проклятии тоже напрягал. С другой стороны, он, кажется, был носителем такого же «подарка» из этого мира. И как-то же освободился от него, судя по уровню силы. Ну или почти освободился.

Ольга с удивлением поняла, что ей импонирует практичность Михаила. Ещё будучи подавленной Хельгой, она с интересом следила за отношениями в семье Комарина. Его женщины готовы были ради него на всё. Буквально. И он отвечал им взаимностью.

Вообще у него было достаточно необычное отношение к своим людям и своим женщинам, в частности. Он вроде бы и не стеснялся использовать их на полную катушку при необходимости, но при этом готов был горло перегрызть любому за них. Фанатизма в его чувствах тоже не наблюдалось. Трезвый расчёт, нежность и забота. Уважение.

В этом роду Михаил однозначно был ведущим, а все остальные ведомыми, но это не породило слепую веру в собственное превосходство. Он выслушивал советы, анализировал информацию, принимал решения и нёс за них ответственность.

А уж уровень этой ответственности одним богам известен. Хотя… вот здесь Ольга сомневалась, что боги их общего мира вообще были в курсе, кого занесло к ним. Откровенно говоря, в нынешней ситуации Ольга ни капли не жалела, что решилась нырнуть в портал. Кровное братание с таким союзником дорогого стоило. А если объединить их знания, то совместные преимущества можно было многократно увеличить.

Ольга невольно начала разглядывать лежащего перед собой мужчину. Высокий брюнет, довольно подтянутый и спортивный для своего юного возраста.

«Ну да, юного! — хмыкнула Ольга. — Триста лет в обед, как юного. Да и сама-то хрен пойми какого возраста».

Мысли о возрасте плавно перетекли в попытки планирования. Пока Аста не подрастёт, они останутся в Российской империи, значит, за это время необходимо подготовить почву для собственной финансовой независимости. Выходить замуж по указке нового главы рода Бизоненсов Ольга не собиралась, как и плясать под чужую дудку. Хватит. Наплясалась.

Лезть в главы рода эмпатка тоже не планировала, всё равно продолжить род не сможет. В сухом остатке оставались выход из рода и тихая мирная жизнь.

«Ты сама-то веришь в это?»

Вспомнилась однажды сказанная алтарём стихий фраза в предыдущей жизни: «Чужие души провоцируют возмущения ткани реальности, помимо своей воли, изменяя развития целых стран и миров».

Так оно и было. Попаданцам спокойная жизнь светила только в гробу. Вспомнились романы, которыми она зачитывалась в прошлом мире. Там герои всех побеждали, женились на принцессах, получая в приданое целые империи. Сейчас эти истории казались насмешкой над их жизнями.

Ольга горько улыбнулась. Ей сейчас ещё грех было жаловаться, она переродилась, получив ещё один шанс. Тратить его на бесконечные войны она не собиралась. Если удастся войти в сильный клан самостоятельной единицей, хорошо, а нет, и сама справится.

«Кого ты обманываешь?»

В этот раз её стартовые возможности улучшились благодаря Комарину, но и торопиться тоже не стоило. Нужно было ещё понаблюдать за ним и лишь потом принимать решение, стоит или нет связываться с его родом на постоянной основе.

«Мне нужна твоя помощь», — отвлёк эмпатку от раздумий голос Михаила. Ольга вздрогнула от неожиданности, ведь точно видела, что тот оставался неподвижным. Более того, по канавкам на каменной глыбе каплями стекала его кровь.

«Что нужно делать?»

«Достань из мешка пирамидку. Алую с серебристыми прожилками и вихрем внутри».

Ольга хмыкнула. Описания были излишни, ведь других пирамид поблизости не наблюдалось, поэтому перепутать было нереально. Открыв мешок, эмпатка нащупала искомый предмет под чёрной плотной тканью и вынула пирамидку. Весила она килограмма три и имела ребро размером под тридцать сантиметров. Ещё не тяжёлая, но уже вполне увесистая.

«Достала».

«Молодец! — подбодрил её Михаил. — А теперь направь её вершину мне в сердце и ударь, что есть силы».

Ольга зависла на мгновение, осмысливая указание.

«Я должна тебя убить?» — переспросила эмпатка, перепроверяя суть услышанных инструкций.

«Да!»

«Я не хочу!»

«Ты не поверишь, но я тоже! — нервно хохотнул Комарин. — Но так нужно. Смерть — лишь вынужденная часть ритуала. Всё будет хорошо. Верь мне!»

Всё бы ничего, но Ольга ясно чувствовала эмоции Михаила. Не всё было так радужно, как он делал вид. Комарин пытался провернуть нечто, чтобы расплатиться и не нарушить клятвы. Но шансы на успех даже сам оценивал как минимальные.

При этом в душе у парня бушевала такая смесь азарта, отчаянья, бесшабашности и чувства долга, что впору было бы представить на его месте директора сиротского приюта, решившего на пожертвования сыграть в казино.

«Дело — дрянь?»

«Бывало и хуже!» — пришёл ответ.

«Врешь!»

«Вру», — не стал тот отпираться.

«Что делать, если что-то пойдёт… не по плану?»

«Дать Агафье макр, когда она очнётся. Макр лежит на дне мешка в холщовом кошеле. После отправитесь к моей башне. У вас гостевой доступ. Оттуда вас заберёт Райо. Я его предупредил».

«Как определить, что…», — она не смогла продолжить.

«Я окаменею, камень на вершине башни ярко засияет».

Ольга держала над Михаилом пирамидку, но не решалась опустить.

«Я же на крови клялась не причинять тебе вред…»

«Отката не будет. Ты выполняешь мою просьбу».

Теперь Михаил был абсолютно уверен в своих словах. Но почему-то это не обрадовало эмпатку. Она не решалась убить свою единственную надежду на освобождение от проклятия. Это было выше её сил. А в следующую секунду она с ужасом увидела, как её руки поднимают пирамиду и с силой опускают в тело Михаила. Послышался треск рёбер, и вершина с чавкающим звуком вошла в грудную клетку.

* * *

Горячее полуденное солнце обжигало кожу. Из одежды на ней были лишь два куска ткани, обёрнутых вокруг груди и бёдер. На щиколотках позвякивали браслеты с золотыми монетками.

Взмах саблей, разворот. Дзинь-дзинь. Прогиб, пропуск ятагана над собой. Дзинь-дзинь. На лицо одного из стражников упал отсвет от реверса золотой монеты с оттиском оскалившегося гепарда. А следом покатилась и голова незадачливого бойца, засмотревшегося на розовые горошины сосков, проглядывающие сквозь ткань.

Дзинь-дзинь. Присяд на одно колено, взмах ладонью, и облако песка оказалось в глазах двух других нападающих. Сабля легко рассекла кожу на сапогах и перерезала сухожилия. Дзинь-дзинь.

Она заметила тень над собой с опозданием и едва успела уклониться от удара в спину. Дзинь-дзинь. Рывок и зубы впились в шею для восполнения сил. Жертва какое-то время подёргалась, но вскоре глаза её закатились.

Бесполезное тело отлетело в сторону, а она облизалась, поддаваясь горячке боя и пульсации свежей крови на языке.

— Ну же, мальчики! Кто следующий⁈

— Я!

С ближайшего бархана на блондинку взирал мужчина в деловом костюме с арбалетом в руках.

— Узнала меня, сука⁈ — расхохотался английский джентльмен и махнул рукой себе за спину. — А я не один!

На край бархана вышла шеренга лучников в чёрных одеждах с татуировками на лицах и разом натянула тетивы.

Она была быстра. Очень. Но скорострельность стражей Гепардеви составляла порядка пятнадцати стрел в минуту у каждого. Добежать до лучников она просто не успеет, как и выйти за пределы дальности выстрела.

— Почувствуй теперь себя мишенью! — упивался местью враг с арбалетом, облизывая губы и вытирая пот со лба. Видимо, в чёрном костюме полуденный зной ощущался особо сильно. Где же она его видела?

Как назло, в полдень даже её тело не отбрасывало тени, чтобы можно было уйти в неё.

Придётся танцевать.

Легким движением руки она сбросила ткань с тела, позволяя знойным ветрам пустыни ласкать её кожу. Платиновые косы да браслеты на щиколотках стали её украшениями. Сабля замелькала перед ней, отбивая стрелы, но плотность их была такова, что рано или поздно, но она должна была ошибиться. Пусть. Но пока она ещё держалась!

Арбалетный болт вошёл в неё чуть ниже правой ключицы, на излёте раздробив лопатку. Рука с саблей сразу опала из-за дикой боли, но девушка не сдалась, перехватив саблю в левую руку. Первые взмахи были не столь изящными, но вскоре она, сцепив зубы от боли, восстановила потерянный темп.

— С-с-сука! — прошипел арбалетчик и перезарядил оружие. — Я тебя всё равно достану!

Стрелы сыпались дождём, когда внезапно всё вокруг замерло. В пустынном мареве дрожащего от жары воздуха появился незнакомец в алой хламиде. Оценив обстановку, он только хмыкнул, когда блондинка чуть сместилась, чтобы видеть новую опасность и не выпускать из вида старую.

— Сложи оружие, дитя! Твой бой окончен. Путь домой оплачен чужой душой и чужой кровью.

Блондинка вновь отступила на шаг. В замершем киселём мгновении она могла бы успеть рвануть на бархан и вырезать отряд лучников вместе с англичанином. Но почему-то незнакомец в балахоне казался ей более опасным.

— Кто оплатил? — решилась она задать вопрос. Память почему-то отказывалась ей служить. Всё это время она защищалась, не имея представления, кто и за что её пытался убить.

— Он, — незнакомец указал рукой ей за спину, и девушка оглянулась через левое плечо.

За спиной стоял ещё один мужчина, до того не замеченный ею. Хотя однозначно отнести его к людям она бы не решилась. Мираж дрожал и мерцал. Черты лица менялись, то и дело приобретая змеиные очертания с капюшоном, клыками и чешуёй. Иногда казалось, что за его спиной раскрывались огромные кожистые крылья, но затем они исчезали, сменяясь длинным змеиным хвостом.

«Боги, что ты такое?»

«Друг, защитник, партнёр, — смогла прочитать она по губам. — Иди. Ты свободна!»

Когда силуэт человека-змея исчез, словно мираж в пустыни, в её ушах почему-то звучала незнакомая песня:

Ты свободна, словно птица в небесах.

Ты свободна, позабудь, что значит страх!

Ты свободна с диким ветром наравне!

Ты свободна наяву, а не во сне! *

* * *

Сердце Обители выполнило свою часть сделки. Агафья ушла за ним, роняя капли крови из простреленного плеча на песок. Обнажённая и прекрасная воительница покидала поле боя несломленной и непобеждённой.

Мне же предстояло выполнить свою часть сделки.

Ольга послушно выполняла мои указания ровно до того момента, пока я не попросил убить меня. Признаться, я и не рассчитывал, что она безропотно выполнит эту просьбу. Но всё же надеялся убедить. Не вышло. Попробовали бы сами убедить эмпатку в почти безнадёжной затее. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как всего на мгновение взять под контроль её тело и опустить пирамиду себе на грудь.

По ошарашенному взгляду стало понятно, что таких способностей от меня точно не ожидали. Но большего мне и не нужно было. Всего лишь выполнить свою часть сделки и умереть.

Расчёт мой был прост и авантюрен до невозможности. Я решил попробовать провернуть фокус, уже однажды сработавший на ритуальной арене против Одиннадцатого. Там погибло моё человеческое тело, но выжило тело эрга. Нужно лишь было тонко уловить момент, когда одно тело будет на грани смерти, и заменить его другим. С сердцем же мой расчёт был ещё более рискованным.

Мне вспомнилось напутствие алтаря эргов про совершение привязки. И единственный артефакт, что подходил под это определение, сейчас торчал из моей груди.

Пирамидка отлично себя показала у меня под сердцем в ипостаси эрга. С учётом того, что создана она была из квинтэссенции всех моих способностей, то её с натяжкой вполне можно было принять за моё второе сердце. Вон, даже рёбра жёсткости из адамантия имелись, словно сердечко у меня было «божественного» класса.

Были, конечно, у этой схемы и минусы. Причём их было столько, что я решил не заморачиваться. Историю пишут победители. Самое страшное, что меня ожидало, — это смерть тела и смена хранителя на посту защитника Обители.

Не сказать чтобы я с ужасом относился к подобной перспективе. Нет. Всё же слова сердца заронили в моей душе зёрна печали и осознания сопричастности к разрушению Обители. Технически, я даже выполнил обязательства перед Комаро и Виноградом. Да я, мать его раз этак, даже жениться успел и наследника заделать за то время, что прожил Михаилом Комариным, в то время как Трайодасаном за три сотни лет даже детей не наплодил. В целом, я не сомневался, что мои женщины справились бы и не дали растащить клан на куски.

Но. Всегда было это пресловутое «но». Я хотел жить! Я прекрасно осознавал, что хоть и нарушил уложение между орденцами и Обителью, но не это стало причиной нападения. Нет. Орденцы не трогали нас ровно до того момента, пока мы с ними были сами по себе и оперировали разными магиями. Но стоило появиться прецеденту, где маг объединил в себе обе силы, и мы стали опасны.

Вечная война за ресурсы вдруг проявилась, как на ладони. Даже не развивая в себе силу Рассвета, я стал потенциальным конкурентом для орденцев. А уж то, что я был выходцем из приюта святош, стало плевком им в лицо. Пропустили. Но даже это не стало началом конца.

Мне следовало улететь. Исчезнуть. Взойти на Остров. Но я не хотел. И об этом знали очень многие. В тот момент, когда я ещё сам не принял окончательного решения, его приняли за меня. Я из потенциального конкурента превратился в реального, и Альбу пришлось разыграть карту Ланы.

Расставляя всё по полочкам в собственном разуме, я понял и ещё одну вещь. Если бы Мать Великая Кровь была против, я бы ничего не сделал. Не ошибался лишь тот, кто бездействовал. Я предпочитал сделать и понести наказание, чем не сделать и терзаться.

Этим принципом я руководствовался, когда переходил с этажа на этаж Башни. И этот же принцип шептал мне:

«Рискни! Хуже не будет. В крайнем случае станешь хранителем Обители».

«Мать Великая Кровь, прими мою добровольную жертву! — обратился я к покровительнице. — Всё, что во мне есть, я вручаю тебе: Рассвет, Кровь, щепотку божественности, украденную в казематах чужих богов, и мою душу! Бери всё, в чём нуждаетесь ты и Обитель. Моя жертва искренняя и добровольная».

Сердце человека, пронзённое пирамидой, совершило последний удар, когда на каменном постаменте оказался крылатый змей, из груди которого прорастал в глыбу кристалл алого цвета с серебристыми прожилками.

По пуповине, связующей алтарь с камнем на вершине Башни, пошёл поток пламени. Сперва это были вспышки, напоминающие биение сердца, но затем пламя выровнялось и пошло сплошным потоком. Алый накопитель наполнялся силой столь разных магией, но действующих в едином порыве. Защитить. Противостоять. Возродить.

* Слова песни, спетой Михаилом Агафье при братании и освобождении от рабской привязки.

Отправить