Глава 4

— Стоять! — рявкнул я, пуская от себя в разные стороны кольцо пламени в человеческий рост. Эффектная демонстрация силы, но, увы, абсолютно бесполезная. Большинство военных имеют одежду с защитой от огня. В другой с демонами не сильно повоюешь.

Такое предупреждение стоило мне ста единиц маны, опустошив источник почти полностью.

— Бой вёлся честно, все присутствующие тому свидетели! — я обернулся вокруг своей оси, всматриваясь в лица зрителей. — Но если вы хотите попрать свою честь офицера и честь своего друга нападением скопом и ударом в спину, то милости прошу! На Стене сочтёмся!

Кажется, после этих слов по моей косе побежали искры огня, демонстрируя всё ещё наличие магии в моём источнике на подобные спецэффекты. Друзья задиры сплюнули себе под ноги и отправились поднимать из пыли товарища.

— Будем считать, что тебя уложила девчонка? Или всё-таки заберёшь свои слова обратно?

— Да пошёл ты! — прохрипел вояка. — Демоново отродье! Ты — чёртов тохар, такой же гнилой, как и все твои собратья!

Я подошёл вплотную к уроду и не мигая произнёс:

— Тохаров на стене хватает. Сегодня мой брат подставился, защищая кого-то из боевых товарищей от пасти демона. Как думаешь, многие тохары дёрнутся прикрывать твою спину после таких слов?

Зрители одобрительно загудели в ответ на мои слова.

— Стоп-стоп-стоп-стоп! — сквозь толпу пробрался трактирщик, который тут пользовался авторитетом. — Эти оскорбления тут ни к чему! Бой вёлся честно! Если имеешь что-то против, тренируйся и возвращайся в круг!

— Да пошёл ты, — поднимаясь, ответил задира и сплюнул на землю.

— Я-то пойду, — сказал на это трактирщик, который, как я теперь понял, был по совместительству и хозяином таверны. — Вот только ты проиграл бой, на который сам же и нарвался. Извиниться придётся, или завтра молва о тебе будет гулять по всему Горному!

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. У меня создалось чёткое впечатление, что, если бы сейчас тут, во внутреннем дворе таверны, не было бы трёх десятков зевак, это вояка разодрал бы трактирщику горло. Но он не мог так поступить. Поэтому, спустя некоторое время, заполненное немой сценой, задира обернулся ко мне.

— Я признаю поражение и приношу свои извинения за то, что назвал тебя девчонкой, — явно принуждая себя, проговорил он.

— Я принимаю извинения, — пришлось ответить мне, хоть мы оба прекрасно понимали, что это всего лишь фигуры речи, не имеющие совершенно ничего общего с реальностью.

Троица задир удалилась, а трактирщик подошёл к нам с братом. Только сейчас я заметил в его руках толстую пачку денег.

— Твой выигрыш, — сказал он, протягивая мне купюры.

— Тут слишком много, — ответил я, не прикоснувшись к деньгам. — Я бы хотел получить только ставку брата с выигрышем.

— Ему я уже отдал, — сказал мне этот грузный человек, в котором ясно читалось уважение ко мне. — А это твоя часть. Знаешь ли, почти все поставили на Петра, поэтому выигрыш такой большой.

— О! — восхитился я и улыбнулся. Вынув из пачки несколько купюр, я остальное вернул трактирщику. — В таком случае, оставь эти деньги и, если кому-то из вояк действительно понадобится помощь, а не нажраться в стельку, помоги им.

Брови трактирщика поползли на лоб.

— Очень достойно, с твоей стороны, — полный мужчина глянул на деньги, затем убрал их в карман штанов. — Обязательно так и сделаю. Но скажи, где ты научился так драться?

И я чуть не выдал: «Да был у нас на Стене один мастер, который буквально творил чудеса в контактном бою». Но сдержался.

— Были учителя, — ответил я сдержанно.

— Я просто почему спрашиваю, — замялся хозяин трактира и даже потупил взор. — Я знаю только одного человека, который может исполнять что-то подобное. Скажи, ты учился у Лешего?

Леший! Как же! Конечно, его стиль, в котором смешались восточные и русские навыки боя, был уникален. Не увидеть это было нельзя. Но стойте-ка! Точно! Он же ещё не на Стене.

— Знаешь что, — проговорил я, приблизившись к бармену так близко, чтобы зеваки не слышали, что я ему говорю. — Если хочешь отплатить мне, передай ему, пожалуйста, чтобы Леший в ближайшие два года держался подальше от алкоголя, лошадей и Морозовых, запомнил?

— Д-да… но почему? — мой собеседник явно не мог взять в толк, для чего это нужно.

— Потому что в противном случае ему переломают ноги, бросят на полгода в подвал, а затем сошлют на Стену, — я понимал, что для хозяина таверны мои слова сейчас звучат, как лютый бред, но мне хотелось, чтобы Леший избежал известной мне участи. — Ясно? Передашь?

— Передам, — кивнул мой собеседник. — Но…

— Никаких «но»! — отрезал я. — Это вопрос жизни и смерти! Подальше от Морозовых и их лошадей! Понятно? И от мыслей о них, которые приходят под алкоголем!

* * *

Вкупе с приглашением на торжественный приём в императорском дворце нам прислали и пропуски для прохода через портальный камень прямиком в столицу. Если бы не они, всё было бы совсем грустно.

Пришлось бы под парами трое суток двигаться под мерный перестук колёс. Причём, возможно, в общем вагоне, потому что из нашего тихого городка особо комфортабельные вагоны не были предусмотрены.

Я стоял чуть в стороне и наблюдал за подготовкой к телепортации. Кроме нас, на приём ехала ещё одна семья, а там, мама моя дорогая, было ни много ни мало, а семь дочерей!

Всё это действо напомнило мне пожар в борделе мадам Натали. Те же суетливые слуги, вокруг сундуки, чемоданы, стойки с вешалками, свёртки, коробки, баулы… Только в нашем случае не было пожара и визжащих куртизанок.

Переход прошёл штатно, и вскоре мы уже на наёмном экипаже ехали на служебную квартиру.

Кстати, последнюю нам предоставило министерство обороны. Квартира находилась всего лишь в пяти кварталах от императорского дворца и в трёх от академии. Одним словом, достаточно близко ко всем необходимым нам объектам.

Сама квартира была достаточно маленькой по сравнению с нашим домом. Настолько, что мне пришлось делить комнату с братом, чему он явно не был рад, так как надеялся покуролесить в столице и познакомиться с какими-нибудь не очень знатными, но вполне падкими на ухаживания барышнями.

— Не судьба, Димусик, — сказал я, разглядывая свою кровать, которая, несмотря на явную аскетичность, была на несколько порядков лучше моей софы на Стене. — Ну ничего, зато сразу будешь искать либо с прицелом на серьёзные отношения, либо полуночную жрицу. Среднего не дано. Скоро ты станешь аристократом и придётся вести себя соответственно.

— Витя! — брат обернулся ко мне с показательно-злобной улыбкой. — Сколько раз тебя просить, не коверкать моё имя?

— То есть насчёт дам ты согласен? — парировал я, и тут же в меня полетела подушка с кровати брата.

Я отбил её, но вот кинуть в ответ не захотелось. Всё-таки мне уже было не восемнадцать. В душе поселилась некая сущность, которая ворчала на безрассудность. И с каждым днём она преобладала над горячностью всё больше и больше.

— Мы ж с тобой теперь баронеты будем, — проговорил брат, подбирая с пола подушку и красиво укладывая её на своей кровати. — Важные птицы. У нас теперь очередь из знатных девиц выстроится.

Я смотрел на брата, восторгавшегося открывающимися перспективами, и не мог отделаться от мысли, что хотел бы увидеть его стариком в окружении внуков.

«Ты даже не женился. На момент, когда тебя разорвали демоны, у тебя даже девушки не было, потому что все твои силы уходили на помощь отцу и матери. Ты изо всех сил пытался сделать так, чтобы они смогли жить после потери дочери. Но всё было бесполезно».

Примерно это я мог сказать своему брату, но, конечно же, не сказал. В двадцать три смерть — это пока то, что случается исключительно не с тобой. Даже, если ты — боевой маг. А вот ближе к сорока уже начинаешь чувствовать дыхание Костлявой. Она то тут на тебя высморкается, то здесь ущипнёт, то схватит шутливо за горло, а потом отпустит.

— У нас с тобой есть мать и сестра, — сказал я, поправляя покрывало на своей кровати. — И вот об этих представительницах прекрасного пола мы должны заботиться в первую очередь!

— Какой ты скучный! — заявил Дмитрий, скорчив скорбную гримасу, которая должна была изображать меня. — Неужели пламя в твоих жилах не сжигает тебя изнутри? Не хочется почувствовать жаркое дыхание молодой красотки, заключить её в объятия, да и…

— Хочется, — честно ответил я и даже кивнул для пущей убедительности. — Но всему своё время!

Тут я, конечно, немного покривил душой. Гормоны обычно тащат тебя на приключения, затуманивая голову лишь прелестями красавиц. А вот про ответственность, заболевания, детей и их содержание как-то умалчивают. Видал я и таких на Стене.

— Ладно, если вдруг познакомлюсь с подружками…

— Не приводи их сюда, ладно? — я не дал ему договорить. — Мать с отцом не поймут, а сестра и вовсе…

Брат закатил глаза. Я же взял паспорт, аттестат об окончании коллегии в Горном и направился к двери.

— Я в академию. Если всё будет хорошо, вернусь через пару часов.

Дмитрий ничего не ответил. Он был сильно разочарован тем, что я не поддержал его идею зажечь в столице. Но лично у меня сейчас были совершенно иные планы и задачи.

Тагай, вот кто мне был нужен.

Мой друг и верный соратник на протяжении практически всех пятнадцати лет на стене. Человек, в котором я был уверен так же, как в себе самом. Он не предаст, он не подведёт, он не струсит.

Но это было ещё не всё. Тагай был из родовичей. Правда, как и я, лишь наполовину, но зато с очень сильным даром. Тагай был менталистом. Он мог забраться в голову к любому и узнать всё, вплоть до того, как человек называл свою мягкую игрушку в детстве. И вот это он скрывал от всех вокруг вплоть до самой смерти. Моей.

— Аден, организуй-ка нам шашлычку!

Я вдруг услышал его голос, словно наяву и принялся озираться. Но никого, даже слегка похожего на него не было. Да и призыв этот был его обычной присказкой при прорывах. Даже в последний раз он не преминул это повторить.

Тагай скрывал, что он — менталист, ото всех. От родни, от знакомых, от друзей, от преподавателей, от стражи на Стене. О его даре знал только я. И догадывались остальные члены нашей пятёрки.

В академии он проходил как следопыт. Очень редкий дар, который у него тоже был. Он умел читать остаточные следы магии. Мог определить, кто и что сделал в конкретном месте. Вместе с возможностями менталиста — это было просто невероятной комбинацией.

И он был мне необходим, чтобы справиться с тем, что меня ожидало впереди. Да, вся авантюра с академией возникла из-за него одного. Я знал, что он сможет помочь мне избежать всех ошибок, сделанных в прошлой жизни. А главное, он поможет мне понять, кто именно подставил нас. И почему.

ВАМ имени Харитонова — заведение весьма почётное и уважаемое. Оно и понятно. Каждый аристократ с рождения был военнообязанным. В его обязанности также входило два месяца в году проводить на разломах или Стене. А обучали военному мастерству в десяти академиях империи, но с переездом столицы в Екатеринбург местная академия стала считаться элитной.

Нет, конечно, были филиалы академии и в крупных городах, например: в Казани, Коломне, Тюмени, Петербурге и Тобольске. И даже в разных захолустных городах типа Москвы или Новгорода. Но всё-таки знатные рода, не растерявшие полностью свой статус, старались отдавать на обучение своих отпрысков именно в столичный гадюшник, ой, пардон, в элитарное заведение.

Некоторые вообще на полном серьёзе считали, что Екатеринбург стал столицей только потому, что именно тут была расположена военная академия. Но нет, это случилось совсем по другим причинам. Основная из которых была связана с появлением множественных разломов возле Средиземного, Чёрного и Балтийского морей и необходимостью переноса центра империи на безопасное расстояние от них.

Я шёл по городу и любовался столичной архитектурой. Полагаю, была бы у меня ещё одна жизнь, я непременно стал бы архитектором. Или по крайней мере стал бы изучать тонкости постройки зданий и вообще их виды.

Однако пока мне было не до того. Я приблизился к своей первой цели: отыскать своего друга, пока он ещё не стал каторжником, а был счастливым студентом из рода Добромысловых. Как бишь его звали-то на самом деле? Точнее, зовут! Я даже усмехнулся тому, какими зигзагами следовали мои размышления.

Тихомир Годиславович Добромыслов. Язык в трёх местах сломаешь, пока выговоришь! Понятно, почему он всем представлялся — Тагай.

Здание академии доминировало над всей округой. Прямо перед ней высадили просторный и уютный парк, по сторонам ютились жилые казармы, так что крыльцо с колоннадой, достойное древних амфитеатров, смотрелось чем-то исполинским, величественным и невероятно красивым.

Когда я поднимался по объёмным ступеням, то думал почему-то не о том, как здорово тут будет учиться. Нет. И даже не о том, как ведут себя выпускники этой академии, встречаясь с настоящими демонами. Думалось мне не об этом. А о том, что в случае прорыва, каждый военнообязанный должен примчаться в местный портальный пункт и получить разнарядку на дальнейшее следование в составе сформированной бригады к месту прорыва. Это закон. Неявка равняется измене. Именно поэтому военнообязанным необходимо было уведомлять о своих перемещениях по империи. Их жизнь во многом регламентировалась империей.

За дверями пяти метров в высоту расположился роскошный и такой же громадный зал. На правой стене были вывешены списки. Огромное количество фамилий и имён, подавших заявление и прошедших пока что формальный отбор.

Глядя на это столпотворение аристократии в рамках одной-единственной, пусть и большой стены, я понял, что уже какое-то время меня одолевает тревога. Скрытая, неявная. Это не то острое чувство опасности, которое возникло в момент нападения со спины. Это совсем другое. Тихое отчаяние, которое уже хочет пробиться во вне, но пока не находит причину.

Плевать! Мне нужно только одно — найти своего друга, а потом подобрать слова, которыми я смогу рассказать ему, что со мной… с нами случилось.

Так-с, посмотрим. О! Городок Подгорный. Аден, Виктор. Тест назначен на третье сентября, то есть на послезавтра. Класс! Даже себя нашёл, а вот друга нет.

И тут пришло понимание, что в алфавитном порядке были расставлены города. А уже в рамках одного города фамилии аристократов стояли по мере их знатности. Иногда даже были распечатаны отдельные бумаги, где несколько фамилий находились на одном уровне. Всё для того, чтобы не было вопросов: «А почему это наш род ниже этих? У нас вообще-то титулов больше!» И так далее.

А откуда Тагай? Кажется, он упоминал Селябэ. Хм… Я никогда не придавал этому значения. Мне было совершенно неважно, откуда человек. Мне было важно, какой он.

Так-так-так, Селябэ нет. Но я и не помню такого реального города, хотя, погодите-ка… Ну, конечно! Тагай, выдумщик. Челябинск, вот какой город мне нужен. Итак, аристократы Челябинска. Деденёв, Дерябин, Дворжецкий, Дорничев… Стоп! Ага! А вот и Добромыслов! Тесты тоже назначены на третье, как и у меня. Только на пару часов позже. Ничего, подожду.

Я медленно и с удовлетворением от проделанной работы выдохнул. Что теперь? Узнать, где проходят тесты, да и идти домой, готовиться к завтрашнему приёму. Ада, наверняка, мне весь мозг выест по поводу этикета. Но делать нечего, не каждый день оказываешься на приёме во дворце.

За моей спиной послышались глухой нарастающий ропот, а затем резкое движение и окрики. Я обернулся.

В зал вошла группа парней моего возраста. Они сразу же привлекли внимание. Один из них, явно главный, шёл в центре. Эдакий главнюк, чувствующий себя хозяином положения. У бритишей таких называли мажорами, но как по мне главнюк — гораздо более ёмкое определение. Рядом шли четверо его подпевал.

Я даже хмыкнул тому, насколько смешно и безвкусно это выглядело со стороны. Даже выражение лица мажора полностью соответствовало тому, каким его можно было представить. Надменное, с брезгливо поджатыми губами и выражением полного превосходства во взгляде.

На подобных я вдоволь насмотрелся на стене. Выражение их лица меняется лишь в тот момент, когда их раздирают демоны. А до того момента они уверены, что являются хозяевами этой жизни. Ну-ну.

Я стоял чуть в стороне от шествующей пятёрки, перед которой все считали за лучшее расступиться. Только один паренёк этого сделать не успел.

Он был слишком увлечён, выискивая свою фамилию в бесконечном списке, вывешенном на стене. За это и поплатился. Один из прихвостней, сопровождающих мажора, толкнул рыжего паренька плечом, отчего бедняга растянулся на полу. Раздался тихий утробный рык. Очки слетели с переносицы рыжего и откатились прямо мне под ноги.

Я наклонился и поднял их. Затем, повинуясь порыву, протянул руку и помог упавшему подняться, после чего вручил очки. При этом обратил внимание, что парня буквально потряхивает. В тот момент я решил, что от страха.

— Разных козлов, как я понимаю, тут ещё будет до хера! — сказал я, глядя рыжему парню в глаза и размышляя о том, что он вполне может быть из выродившегося тохарского рода. — А мажоров в столице ещё больше. Лучше держаться от них подальше.

— Думаешь? — с сомнением, но без отторжения проговорил парень.

— Уверен, — ответил я и указал на его волосы. — Мы не сможем слиться с местными. Даже стрижка не спасёт, — я протянул руку. — Виктор. Виктор фон Аден.

И пускай баронский титул я получу только завтра, это не имело такого уж важного значения.

— Константин, — он протянул мне руку в ответ. — Константин Жердев. Рад знакомству.

Мой взгляд упал за спину нового знакомого, и я увидел полосы на полу. Словно следы от когтей. Я удивился, потому что, кажется, не видел их до этого. Впрочем, я мог просто не заметить.

Мажор с окружением уже нашёл то, что хотел, и ушёл в обратном направлении, сопровождаемый подпевалами.

— У тебя когда тесты? — спросил я Костю, кивая в сторону списков.

— Послезавтра, — ответил он, поправляя на носу очки. — В девять утра.

— Что ж, — проговорил я, кивнув. — Значит, ещё увидимся.

Отправить