Глава 4

Фойе банка казалось тёмным после яркого света улицы. Но стоило глазам привыкнуть, как нас окутало ощущение надёжности. Над оформлением явно работали ребята, которые понимали толк в своём деле.

Стены пастельных тонов, перемежающиеся зелёными вставками. Но оттенки зелёного — спокойные, неяркие. Того же цвета и абажуры на торшерах, расставленных в нишах. После кричащей яркости на улице, в помещении банка можно было себя почувствовать почти как дома. При том ещё и под защитой.

— Слушаю, вас, молодые люди, — обратился к нам служащий, причём, кажется, тот же самый, который помогал нам оформлять ячейку для хранения. — Депозит? Сделка?

— Фон Аден моя фамилия, — ответил я. — Со мной Жердев и Добромыслов. У нас с господином Жердевым забронирован отдельный кабинет для проведения сделки с участием банковского депозита.

— Да-да, конечно, — мгновенно кивнул служащий, хотя могу поклясться, что он сразу же нас узнал. — Проходите за мной.

Мы двинулись за ним, а вслед за нами два амбала, которые до того безучастно сидели тут же на кожаных диванчиках. Я напрягся и подобрался, готовясь к нападению. Но служащий словно почувствовал это.

— Молодые люди позади вас — охрана Игоря Вениаминовича Жердева, — проговорил он, но я заметил в тоне некое недовольство что ли, — они вас дожидались, так что теперь сопроводят вас на сделку.

Причём, я заметил, что за нами отправились не все амбалы. Двое осталось ещё в фойе. Ничего себе Костин отец решил озаботиться безопасностью! Не чета нам. Если, конечно, это его охрана.

Мы вошли в отведённый кабинет и встретили улыбающегося Игоря Вениаминовича. Он обнял сына, а потом и пожал нам руки. Затем кивнул охранникам, которые заняли места по обе стороны от двери.

Служащий с именем Эд на табличке, прикрепленной к карману фирменного пиджака, почему-то нервничал. Мне это совсем не было понятно, поэтому я решил не расслабляться. Впрочем, могло сказаться то, что я вообще не мог расслабиться в последние недели.

В самом кабинете была отдельная кабинка. Туда и принесли содержимое ячейки. Причём, со стороны банка тоже присутствовал охранник, кроме служащего. Только теперь до меня стало хотя бы примерно доходить, какую ценность представляла та самая скорлупа.

Наши личности подтвердили, затем мы приложили ладони к запертому депозитному ящику. Спустя секунду ячейка открылась. Внутри всё было ровно так же, как мы и оставили — скорлупа от двух яиц. Одно — почти целое, а второе — отдельными скорлупками. Костин отец взял одну из скорлупок, поднёс к носу, понюхал, затем достал какой-то пузырёк, из него пипетку и капнул на самый маленький осколочек. Тот сразу же окрасился в яркий бордовый цвет.

— Чистейшая редкость, — проговорил он и убрал пузырёк обратно.

Затем принесли банковские чеки, которые он и подписал. От суммы, на которую они были, у меня даже глаза раскрылись. Я подобного количества денег даже в руках-то никогда не держал.

Рассчитавшись, Жердев-старший аккуратно убрал скорлупу в контейнер и спросил нас:

— Вы-то сейчас куда? Есть планы? А то могу выделить сопровождение, — он внимательно осмотрел нас. — Или деньги оставите в банке?

— Большую часть, — кивнул ему Костя. — Нам тут надо другу помочь, так что мы пока задержимся.

— Хорошо, — ответил Игорь Вениаминович. — Но, если что, приходите, посидим, поболтаем.

— Спасибо, пап, — ответил ему сын. — Мы подумаем.

— Вы что-то ещё хотели? — поинтересовался у нас служащий, когда Жердев-старший в сопровождении шести охранников, четверо из которых были боевыми магами, ушёл прочь из банка.

— Да, — ответил я, посмотрев на Тагая. — Нам бы информацию по одной закладной узнать, — и двинул друга локтем.

На это Тагай отреагировал достаточно странно, он посмотрел на меня с удивлением.

— Вы чего? — спросил он.

Ну да, заранее мы не договаривались, но вот сейчас переглянулись с Костей и отдали ему все свои чеки. Он сначала настолько опешил, что даже не сопротивлялся. Лишь осознав, что случилось, сказал:

— Да не, ребят, не надо! Вы чего⁈

— Какую закладную? — служащий стоял над нами, явно продолжая нервничать.

— Уважаемый, — обратился я к нему. — Нам бы очень хотелось узнать сумму по закладной имения Добромысловых под Челябинском. Если вы будете столь добры, чтобы предоставить её нам, мы бы внесли по ней некоторую сумму.

Тагай попытался протестовать, но я его ткнул локтем в рёбра.

— Хорошо, — ответил тот, — принесу. Но потребуется время, чтобы связаться с Челябинским отделением.

— Мы никуда не торопимся, — ответил я, а Эд аж желваками заиграл.

Не знаю, может, мне всё и показалось, потому что я был слишком напряжён, но чем-то мне этот тип не нравился. Как и мы ему.

— Не, ребят, я так не могу, — Тагай всё-таки вскочил и запротестовал, когда служащий банка ушёл за информацией по закладной. — Это же ваши деньги, вы на них, наверняка, рассчитывали.

— Потом вернёшь, — легкомысленно ответил ему Костя.

— Ну я же… — он огляделся, увидел в коробке на столе бланки долговых расписок и взял сразу две, а с ними и перо с чернильницей. — Вы, как хотите, но я так не могу. Я должен написать вам долговые расписки, что обязательно верну всё до последней копейки!

— Да как тебе заблагорассудится, — хмыкнул я. — Мы-то особо никуда не торопимся. Тем более, как я понимаю, с заказами от отца Кости мы и в деньгах нуждаться не будем. А тебе сейчас это нужно для личного спокойствия. Так что пользуйся. Мы же друзья.

Тагай посмотрел на нас с явным теплом и такой благодарностью в глазах, что лично мне даже стало неловко. Мне вспомнилось его суровое, обветренное ледяными сквозняками лицо, на которым и улыбку-то редко когда можно было увидеть. И с сидящим передо мной юношей это был прям очень сильный контраст.

Что же со всеми нами сделала жизнь?

Тем временем пришёл служащий банка и принёс данные по закладной.

— Скажите, — достаточно чопорно произнёс он, — вы хотите просто узнать сумму, или внести проценты, чтобы имение сняли с торгов?

— Внести… — с готовностью начал Тагай, но Костя ткнул его локтем, совсем, как я до этого. — А какая сумма?

Когда служащий озвучил сумму, я получил ещё один финансовый шок. Сумма с процентами и набежавшими пенями была очень внушительна. И всё же вырученных за скорлупу денег нам должно было вполне хватить. Ещё и оставалось. Впервые я задумался, что Костина любовь к животным — весьма прибыльное увлечение.

Жердев вслушался в цифру, потом что-то прикинул в уме, а затем склонился к уху Тагая.

— Тебе надо не просто погасить долг отца, а воспользоваться правом первоочередного выкупа имения с переоформлением собственности на тебя. Заодно и обезопасишь семью на будущее, — быстро и сосредоточенно проговорил он.

— А так точно можно? — Тагай с сомнением посмотрел на Костю, потом на меня, затем на служащего.

Я лишь пожал плечами. А вот Костя сказал:

— Ну, конечно, я видел недавно в газете, прецедент подобный был, — он попытался что-то припомнить, но быстро сдался. — Разницы-то нет, ты выкупаешь имение в любом случае. Но есть два варианта, либо ты гасишь долг отца, и тот снова может всё проиграть, хотя надеюсь, что этого не произойдёт. Либо оформляешь на себя и становишься спокойным, как удав, курсантом, уверенным в завтрашнем дне.

— Если есть такая возможность, то я это сделаю, — согласился Тагай.

Как выяснилось, Костя оказался прав. Вот только нам пришлось ещё втолковывать служащему, что именно мы хотим, потому что он никак не желал верить, что мы хотим полностью выкупить имение. Слишком велика сумма, а мы не производили впечатление богатых персон. Несмотря на прошедшую сделку.

Но в итоге всё завершилось благополучно. Тагай полностью выкупил имение и оформил его на себя. Долговые расписки по отношению к нам заверили и положили в депозитарную ячейку, но уже без таких предосторожностей, как скорлупу.

Более того, на руках у нас ещё осталось достаточно денег.

— Закрою кое-какой долг, — проговорил он, глядя на широкие банкноты. — И после этого действительно можно будет успокоиться. Но это всё потом, а сейчас… — он внимательно посмотрел на нас. — Отметим?

— А что, я — за, — кивнул Костя. — Тем более, что столько поводов сразу.

— Какие ещё поводы? — я посмотрел на них немного свысока. — У нас учёба едва начата из-за всех пертурбаций, мы вообще-то только из карцера, а вы говорите — отметим.

— Во-о-от, — проговорил Костя, и они с Тагаем взяли меня с двух сторон под руки. — Видишь, ещё один повод, чтобы отметить — из карцера вышли.

— Да вы что, ребят? — притворно-испуганно проговорил я. — Ну, это ж пить надо, а потом опять во что-нибудь вляпаемся!

— Зато будет что вспомнить, — заверил меня Тагай.

— Да внукам рассказать нечего будет, — рассмеялся Костя.

— Ага, если они после этого вообще появятся, — хмыкнул я, но позволил ребятам увлечь меня с собой от крыльца банка. — Но я всё-таки я не совсем понимаю, какой повод?

— Да ты чего⁈ — Костя даже замер от такой моей прямоты. — Считай, — сказал он Тагаю, и тот начал загибать пальцы: — Демонов победили, источник восстановили, дом выкупили, из карцера вышли, день просто отличный, так что давай-ка не сопротивляйся, идём!

— Кстати, — проговорил Тагай, размахивая загнутыми пальцами на одной руке, сложившимися в кулак. — Я тут про одно заведение узнал — очень цивильное. Туда наши старшекурсники ходят. Приличное, без всякой швали. Пускают только курсантов, ну и аристократов некоторых, но тоже из академического квартала. Даже охрана есть, так что предлагаю разведать это место и накатить.

— Ладно уж, — вздохнул я. — Уговорили.

* * *

Приличное заведение оказалось кабаком, но в лучшем его исполнении. Находился он действительно недалеко от академического квартала, открывая череду небольших магазинчиков и мастерских. Таким образом, располагался он идеально, чтобы никому не мешать.

Вот только нас ждал некоторый облом — заведение оказалось закрыто. Я успел даже обрадоваться, что сейчас пойдём спокойно и без приключений в общагу. Но Тагай не хотел соглашаться с подобным беспределом и принялся ломиться в дверь.

На стук дверь открылась, и наружу выглянул амбал. Реально настолько здоровенный детина, что даже я смотрел на него снизу-вверх.

— Чего надо? — пробасил он. — Заведение закрыто на спецобслуживание.

И правда, изнутри неслась залихватская музыка, и слышались возбуждённые голоса.

— Да мы из академии… — начал было Тагай, но громила его перебил.

— Ничего не знаю, я вас первый раз вижу, так что давайте, проваливайте подобру-поздорову.

В это время Костя немного сместился по крыльцу вбок и заглянул в окошко. Затем прикрыл глаза, снова открыл и заметно порозовел.

— Там девицы полуголые, — шепнул он Тагаю. — Прям так и ходят с этими своими наружу…

И вот эта фраза словно заставила Добромыслова активизироваться. Он собрался и сделал полшага к амбалу, который уже собирался закрыть дверь.

— Слушай, уважаемый, пусти, — быстро проговорил он. — Академские мы, чистая правда! Боевики мы, с первого курса! Собственно, поэтому нас и не видел. Только исследуем город, так сказать, ну и старшекурсники посоветовали сюда. Если что, мы при деньгах, не бузим, не блюём, пусти, пожалуйста.

— Не положено, — громила покачал головой, но, кажется, уже не так уверенно, как прежде.

Заметил это не только я, но и Тагай, поэтому начал наседать на охранника.

— У нас, вон, даже барон с собой есть, — он кивнул в мою сторону. — И вообще мы Коктау пережили, может быть, слышал? А наш Виктор только что с обороны Горного вернулся. А ты… совести у тебя нет, друг.

— Совесть у меня есть, — усмехнулся тот. — А вот с финансами сложнее, они по большей части поют романсы.

Намёк оказался более, чем прозрачный. И Тагай ни на секунду не растерялся. Я вообще понял, что, если уж он поставит себе цель, обязательно её достигнет, чего бы ему это не стоило.

— Ну это-то вообще ерунда, сейчас поможем, чем сможем, — проговорил он и принялся засовывать в кармашек громиле не слишком крупные купюры.

Но тому вполне хватило. Он посмотрел на деньги, перекочевавшие к нему, сверху вниз и открыл массивную дверь.

— Заходите, — пробасил он. — Но помните, тут никаких разборок. И на улице перед заведением тоже!

Тагай и Костя молитвенно сложили руки перед грудью, мол, клянёмся, что ничего подобного не произойдёт. Я же ограничился кивком. До сих пор ко всему происходящему я больше относился с некоей недоверчивой иронией.

Нам указали на свободный столик, расположенный почти у сцены. Как оказалось, это тоже за отдельную плату. Но Тагай, оказавшись в атмосфере питейного заведения, очень быстро начал вести себя, словно рыба в воде. При этом он не сорил деньгами, все его траты были умеренными и чётко рассчитанными, что не могло не вызвать уважения.

Мы заказали еду и пенного на запивку. И в этот момент, на сцене распахнулись шторы, и вперёд вышли пять фигуристых девиц в ярких нарядах, чулках, корсетах и масках, которые принялись залихватски танцевать канкан.

Признаюсь, несмотря на достаточно громкую музыку, мы сидели недалеко от музыкантов, зрелище захватывало полностью. Когда я посмотрел на Тагая, то обратил внимание, что у него практически слюна капает. А вот Костя сидел с приоткрытым ртом, явно поражённый увиденным.

«Ну, ничего, ты сегодня ещё не такого насмотришься», — подумал я.

А девчонки отжигали на полную, явно не боясь перестараться. Честно говоря, даже я засмотрелся, чего уж там. Женское тело — вообще достаточно приятное зрелище само по себе. А если оно ещё и грациозно двигается в гармонии с музыкой, то на него можно смотреть достаточно долго.

Костя в какой-то момент начал ёрзать на стуле, словно ему надо было в туалет, но я понял, что дело вовсе не в этом, а в естественных человеческих потребностях. Тагай уже, не стесняясь, пялился на девиц.

— Ты бы поаккуратнее, — заметил я. — А то сейчас сожрёшь девчонок взглядом, и нам ничего не оставишь.

Костя глянул на меня и усмехнулся, но лицо его при этом, то бледнело, то снова румянилось. Замечательные преображения.

— Ой, да… — хотел было отмахнуться Тагай, но потом, наоборот, приблизился к нам. — А спорим… спорим, я достану чулок одной из танцовщиц⁈

И такой азарт загорелся в его глазах, что мне даже захотелось подыграть.

— А давай, — согласился я. — Только если не достанешь, вся сегодняшняя гулянка за твой счёт!

— Вот увидишь, — загадочно пообещал друг и направился за кулисы.

— А что, — сглотнул Жердев, — так тоже можно?

— Ну, по крайней мере не запрещено, — хмыкнул я, понимая, что сегодня будет весело. — А ты-то чего отстаёшь?

— Да не, я… — смутился Костя. — Просто переживаю, чтобы Тагай чего не отчебучил.

На сцену вышел конферансье, поправил белоснежную бабочку и громко заявил:

— Уважаемые гости, сегодня для вас насыщенная программа! — со всех сторон раздались аплодисменты, и я наконец-то огляделся, рассматривая тех самых уважаемых гостей. — А именно. Турнир борьбы на руках! Победитель получит большой кубок и зарезервированный столик на ближайшие две недели.

— Ура! Даёшь чемпиона! — закричали ребята с задних рядов.

Да, действительно, знакомых лиц здесь хватало. Многих я встречал в академии, других видел в Коктау. Собственно, к любому мог подойти и поздороваться, представившись. Конечно, с нашего первого курса народу было мало, оно и понятно, не успели ещё приобщиться. А вот старшекурсников было предостаточно.

В подавляющем большинстве это, конечно, были ребята, но встречались и девушки, хотя эти вели себя либо скованно, либо так, словно каждый день тут отдыхают. Помещение заполняли шум разговоров и лёгкая музыка, оттеняющая их. Громкой она становилась лишь тогда, когда девушки танцевали на сцене.

Честно говоря, только теперь я смог расслабиться. Причём реально впервые с того момента, как умер. Да что там, на стене я тоже всё время был собран и сосредоточен. Так что можно сказать, расслабился впервые лет за пятнадцать.

Но, разумеется, не до конца. С учётом моей жизненной и смертной предыстории всегда приходилось ждать опасностей и всякого подвоха со стороны реальности.

— Также состоится алкогольный поединок, — продолжал тем временем конферансье. — Победитель будет навсегда увековечен в нашей галерее и получит бесконечный запас пенного также на ближайшие две недели!

— Отлично! — прокричал кто-то. — Я как раз подготовил печень!

А я улыбнулся. Меня лично алкоголь никогда особо не брал, потому что внутренний огонь выжигал его без остатка. Но ради хохмы можно и поучаствовать.

— Ещё спешу напомнить, что для уставших господ есть комнаты на втором этаже. А для особо уставших, — конферансье подмигнул залу, — есть возможность вечернего досуга.

— Вечернего досуга? — переспросил у меня Костя. — Это типа шашки, шахматы? — при этом весь вид его и голос говорил о полнейшей наивности парня.

— Игры там, конечно же, есть, — не скрывая улыбки, проговорил я. — Но, полагаю, не настолько интеллектуальные.

— Карты? — шёпотом спросил Жердев, доводя меня до хорошего такого уровня веселья.

К счастью, отвечать мне не пришлось, потому что за стол вернулся Тагай с испариной на лбу и, как мне показалось, лёгкой отметиной ладони на щеке.

— Ну как? — поинтересовался я. — Попался кто-нибудь на твои чары?

— С наскока — нет, — ответил тот, налил себе стопку и опрокинул, не закусывая. — Но это всё ерунда. Я просто поторопился. Сейчас дойду до кондиции свойского парня и возьму кого-нибудь на абордаж. Приметил, кстати, одну — фигурка закачаешься. Но почему-то кажется знакомой.

— Да не, ребят, — раздался голос из-за спины, я обернулся и увидел, что к Тагаю обращается парень с соседнего столика. — Без вариантов. Эти девчонки неприступные, как золотой запас империи. По крайней мере пока находятся на работе.

— Да я тебе клянусь, — жарко заверил его Тагай. — Сейчас одна из них сдастся! У меня будет чулок, а у вас — доказательства.

— Чёрт возьми, я, пожалуй, поучаствую в пари! — хмыкнул парень, лицо которого мне было смутно знакомо по академии, достал крупную купюру и положил её на стол. — Ставлю, что ты останешься ни с чем.

— О, — проговорил его товарищ, сидящий рядом, — я тоже, — и положил рядом ещё одну.

После этого подключился и соседний стол. А на лице Тагая возникла ехидная улыбка, и он, выпив ещё рюмку, снова ринулся за кулисы.

— Я бы на вашем месте не разбазаривал так деньги, — ухмыльнулся я, глядя на прирастающую стопку купюр.

Что ж, если другу повезёт и он добьётся своего, то сегодняшняя вечеринка будет даже оплачена не нами.

Тем временем веселье началось на полную. Снова вышла пятёрка девушек танцевать для разогрева публики. И я заметил, что все чулки были на данный момент на своём месте — на прекрасных и стройных ножках. Но в глубине сцены, за краем портьер маячил Тагай, который жестами показывал, что всё на мази.

Принесли горячее. После танца вышел конферансье и объявил начало борьбы на руках.

Всего вызвалось девять человек, но одного исключили по причине его нестояния на ногах. Он, конечно, пытался доказать, что на его физические показатели это никак не повлияет, но его всё-таки не пустили.

— В следующий раз придёшь в адекватном состоянии и обязательно выиграешь, — сказал ему конферансье. — А сегодня посиди, пожалуйста, за столом и последи за турниром со стороны.

Я совершенно определённо ожидал того, что парень, которому дали от ворот поворот, начнёт возмущаться, примется доказывать свою правоту, и был удивлён, когда этот человек в очень хорошем подпитии просто кивнул и направился за свой столик.

Итого осталось восемь человек, среди которых был и Костя. Сначала их распределили на пары более-менее подходящих друг другу по комплекции. Хотя, как по мне, Жердеву достался более крупный соперник. И всё же Костя уделал его под улюлюканье публики, практически не вспотев.

Таким образом осталось четыре человека. Их разбили по парам уже по иному принципу: победитель из первой пары встал против победителя из четвёртой, а из второй против одолевшего соперника в третьей.

Костя был как раз в третьей. Но перед вторым раундом снова вышли девочки. Выскочил Тагай, но без чулка, вылил в себя ещё рюмку и закусил нежнейшей рулькой, которая буквально разваливалась под вилкой.

А меня буквально захватило действие. Я не думал, что в кабаке, где народ только и делает, что пьёт, да глазеет на девиц, может быть так интересно. Возможно, сыграло роль то, что я смог настроиться на общую волну и позволил себя увлечь.

Против Кости на этот раз встал не слишком здоровый, но очень жилистый парень. Я видел его в академии, и совершенно точно он занимался какими-то единоборствами. С ним лучше было не шутить. Кстати, он руку своего соперника уложил вообще на раз.

И вот я посмотрел на то, как Жердев встаёт напротив него, и понял, что внутри буквально плещет адреналин. Я всей душой желал победы своему другу, хотя объективно понимал, что соперник у него слишком уж сильный.

Конферансье дал отмашку на начало состязания, и ребята вцепились в руку соперника, чтобы уложить её на мягкую подушку, лежащую в нужном месте на столе. В самый же первый момент противник Кости резко дёрнул его руку и почти сумел её уложить, использовав эффект неожиданности.

На что мой друг только приподнял одну бровь и уставился в глаза парню, стоящему напротив. Тот оскалился от напряжения, вены на его лбу вздулись, даже пот выступил. А Костя делал вид, что ему всё равно. С лёгкой улыбкой держал руку в паре-тройке сантиметров от подушки. А потом — и это было настолько невероятно, что у собравшихся вырвался возглас недоумения — медленно, но непреодолимо начал поднимать свою руку, возвращая её в вертикальное положение.

Его соперник чего только не предпринимал, но ничего не мог противопоставить Косте. Тот уже вернул руки в исходную позицию, а затем начал давить руку парня напротив к подушке. В какой-то момент ему надоела медлительность, и он уложил руку противника единым движением, вызвав самое натуральное ликование публики.

Естественно, его соперник остался недоволен. Но он всё-таки был спортсменом, поэтому поблагодарил Костю и пожал ему руку.

Оставался финал, в который вышел огромный мужик, несмотря на то, что он был курсантом нашей академии с последнего курса, но иначе я его не мог назвать. Он реально был огромным, с бицепсами чуть ли не вдвое превышающими мои, которые тоже выделялись на общем фоне.

Ну уж тут-то, решил я, Косте ловить точно нечего. И незаметно для самого себя выпил.

А тут снова вышли девчонки и зажигательно отплясали так, что я загляделся. Затем конферансье объявил, что перед финалом нашей невероятной битвы мы проведём первый тур другой — алкогольной.

Что ж, если Тагай собирается победить в пари, а пачка денег стала уже довольно высокой. Костя имеет шансы, пусть и минимальные, победить в состязании на руках. То я, пожалуй, попробую себя в этой битве. Всё равно излишек спиртного я смогу сжечь прямо в собственном желудке.

И, вызвавшись добровольцем, я получил специальный соревновательный графин и бокал, в который надлежало наливать всю суть соревнований. Уже после первого круга, который без потерь прошли все участники, я почувствовал лёгкий шум в голове.

А после этого Костя сошёлся с громилой, затмевавшим собой даже амбала на входе. Он криво усмехался, глядя свысока на спокойного Костю.

Тагай тоже вышел к нам. Чулка в его руке я не заметил. А вот на второй щеке был явный след от помады. Ну что ж, значит, дело идёт к победе.

А потом случилось немыслимое. Костя, рука которого чуть ли не втрое была тоньше, чем у громилы напротив, взял и уложил его ладонь на подушку. Причём, это получилось настолько быстро, что никто ничего не понял. Все ожидали, возможно, недолгого, но сопротивления Жердева. А тут получилось наоборот, и никакого сопротивления амбал просто не оказал.

Он сам в недоумении хлопал глазами, глядя на свою поверженную руку.

— И вот наш победитель! — взревел конферансье, поднимая ту руку Кости, которой он только что уложил верзилу. — Невероятно, но факт! У нас новый чемпион! Получай свой кубок!

И Жердеву вынесли кубок, вмещавший литра три, не меньше, и наполненный чем-то явно горящим. Костя приник к нему и в один присест выпил всё до дна. Тагай смёл всё из графина на столе. А я выиграл второй и третий тур своего конкурса.

А вот дальше всё уже помнилось кусками, и не настолько отчётливо.

Тагай с чулком, свисающим из кармана, отплясывает на сцене канкан вместе с девочками на бис. После победы на Костю вешаются девицы, и с одной он даже уходил наверх «играть в шашки», после чего вернулся красный и счастливый.

Потом одна и меня уволокла наверх, но через какое-то время я вспомнил, что ещё не до конца выиграл конкурс и вернулся вниз, закончив с ней так, что она осталась отдыхать в номере. Но, спустившись, я обнаружил лишь своих друзей, более-менее в норме. А все те, с кем я соревновался, уже пали.

Естественно, победителем объявили меня. Пришлось пить ещё. Потом мы играли в карты, пили, флиртовали, но уже лениво с девицами. Кажется, я тоже выходил на сцену и пытался даже что-то спеть, отчего ребята хохотали до боли в животе.

А потом мы все втроём оказались на улице. Захотели проветрится. Но свежий воздух сделал своё дело, и мы слегка протрезвели.

— Ого, — сказал Костя, указывая на горизонт. — Светает. Пора спать.

— Точно, — согласился с ним Тагай. — Только нас в таком состоянии в общежитие не пустят.

— А пойдёмте ко мне, тут рядом, — предложил Жердев. — Тем более, отец звал.

— Пойдём, — согласился я.

Мне было настолько хорошо, что я даже не собирался выжигать спиртное из организма.

— Господа, нашим призёрам извозчик за счёт заведения, — из ниоткуда выпорхнул тот самый конферансье, указывая рукой на открытый экипаж с кучером.

У меня шевельнулась было тревога, а не подстава ли это. Но извозчик исправно довёз нас до дома Кости и даже пожелал доброго утра напоследок.

В Костиной комнате мы упали на одну и ту же кровать, лицами вниз, не раздеваясь. Силы оставили нас полностью.

А разбудила нас сирена. Причём реальная сирена тревоги, которая прочищала мозги не хуже зелья.

— Внимание! — вещал магическим образом записанный голос. — Несанкционированное проникновение!

— Хах, — проговорил ещё пьяный Тагай. — Фразу про несанкционированное проникновение мы сегодня слышали уже дважды.

— Это не туда! — Костя уже был на ногах и пытался собраться. — Тьфу ты! Не то! Это нападение на лабораторию!

Отправить