Глава 7

Аграфена Петровна с самого утра мучилась мигренью. И самое поганое в этой хвори было то, что никакими путями она не хотела уходить. Не помогали ни настои, ни обезболивающие заклинания, ни артефакты, призванные устранить источник боли. Причём, мигренью полностью игнорировались, как собственное воздействие лекарки, так и прочего медицинского персонала.

И теперь Бабичева сидела и с грустью поглядывала на медицинский шкаф, в котором находилась склянка с чистым спиртом. Помочь, может, и не поможет, но легче точно станет.

Вот именно в тот момент, когда она уже собралась встать и опрокинуть полтинничек, в дверь постучали. Причём, достаточно корректно, но настойчиво.

«Не местный, — промелькнуло в голове у лекарки. — Надо бы собраться!»

Усилием воли она отодвинула мигрень на второй план, сосредоточилась и открыла дверь.

На пороге стоял незнакомый молодой человек со светлыми вьющимися волосами и серо-голубыми глазами, глядящими прямо в душу. Не фигурально, а на самом деле. Аграфена подобралась и постаралась улыбнуться.

— Здравствуйте, чем обязана?

Когда посетитель заговорил, она решила, что тот очень непрост. В любом случае, себя с ним надо было держать очень аккуратно, не болтая лишнего.

— Рад приветствовать, Аграфена Петровна — проговорил молодой человек. — Меня зовут Аркадий Иванович, фамилия — Путилин. Я — новый преподаватель боевого факультета академии. Могу я пройти?

— Конечно-конечно, — проговорила Бабичева и пригласила посетителя пройти. — Чем обязана?

— Да, собственно, особо ничем, — ответил новый преподаватель, закрывая дверь. — Вот, знакомлюсь по долгу службы со всеми коллегами в академии.

— О, это чудесно, — проговорила лекарка, понимая, что не верит ни единому слову вошедшего. — Тоже рада познакомиться. Но, кажется, вы уже знаете, как меня зовут.

— Я ознакомился с личными делами ещё до приезда сюда, — сдержанно улыбнулся Аркадий Иванович. — Люблю, знаете ли, основательный и комплексный подход.

— Понимаю, — кивнула Бабичева. — Сама сторонница подобного. Но пришли-то вы по какому-то конкретному поводу?

Путилин хотел что-то ответить сразу, но затем сделал вид, что передумал, улыбнулся и махнул рукой.

— Ничего-то от вас не скроешь, — проговорил он. — Я, конечно, думал это оставить на другой день, но раз уж пошёл такой разговор, то скажу. Моя специализация — «Основы концентрации и медитации». Это — главная, но не последняя. Есть ещё дополнительная — «Шоковые методы прорыва в рангах владения». На деле, конечно, длиннее звучит, но я сократил.

— Ого! — проговорила лекарка уважительно. — Молодым людям важно уметь повышать свой магический потенциал.

— Вот именно, — кивнул Путилин. — Но для этого я должен знать физические и магические кондиции каждого курсанта. Понятно, что обо всех сразу сказать сложно, но с кем-то вы работали больше.

— Кто конкретно вас интересует? — Аграфена Петровна сделала вид, что совершенно равнодушна, хотя внутренне уже насторожилась, так как понимала, к чему идёт дело.

— Ну вот, допустим, Виктор фон Аден, — Аркадий Иванович достал из внутреннего кармана бумагу с несколькими фамилиями и зачитал первую же. — Меня интересует, какие показатели были у него на приёме? Как показал себя на занятии? Были ли какие-то странности в его поведении?

— Показатели у него средние были, — пожала плечами Бабичева. — Скажем так, Виктор ничем не выделялся. Вообще о фон Адене могу сказать, что он абсолютно нормальный парень, с головой на плечах. Когда только началось обучение, он ничем не выделялся. Про таких говорят — середняк. Однако же после прорыва в Коктау преобразился. Оказался настоящим мужчиной, со стержнем. Источник угробил, а ребят не бросил!

— Совсем угробил? — Путилин приподнял бровь.

— Восстановить удалось, но чудом, — покачала головой лекарка. — И чудо это было не моё. Происхождение его от родовичей. Поэтому я даже не знаю, как долго Виктору удастся им пользоваться.

— А как лечили, если не секрет? — потихоньку их разговор начинал превращаться чуть ли не в допрос, но Бабичева стойко отвечала на все вопросы, многие из которых казались с подковыркой. — Какие прогнозы вообще? Стоит ли нам ждать возвращение курсанта фон Адена в строй?

— Да какие уж тут прогнозы? — женщина развела руками. — В этом деле прогнозы бесполезны. Лично я только открыла доступ к его источнику силам родовичей, не более того. А остальное, — она тяжело вздохнула. — Я бы со своим рангом не справилась бы, это точно. Виктору помогали иные силы, — тут Аркадий Иванович напрягся, но лекарка продолжала, как ни в чём не бывало: — Может, заговор какой, а может, и артефакт родовой.

— Родовичей? — с подозрением спросил Путилин.

— Разумеется, — кивнула Аграфена Петровна. — Только ведь всё равно ничего не помогло в итоге. Всё равно источник в разнос пошёл в итоге, — она снова вздохнула, теперь уже с сожалением. — Он приходил за справкой для Тайного Сыска и направлением на домашнее лечение.

— То есть вы считаете, что парню как магу конец? — уточнил новый преподаватель.

— Я так скажу, — Бабичева опустила огромную руку на стол, рядом с которым сидела, — Если родовичи смогут что-то сделать, то это будет чудо из чудес! Уровня Ярило, не меньше. А то и на пути гранда. Но это лишь в том случае, если капище отзовётся. Те по преданию могли своих проводников с того света вытаскивать.

— Понятно, — кивнул Аркадий Иванович. — Вы мне очень помогли. А скажите, как думаете, могло ли капище в Коктау отозваться на призыв фон Адена? Или, к примеру, местное?

— Нет, я не думаю, — покачала головой лекарка. — Тогда бы он не слёг с жёстким отравлением. Его бы капище поддерживало, и он бы гораздо быстрее и проще на поправку пошёл бы. А тут — источник вразнос, сам Виктор еле выкарабкался.

— Спасибо, — сказал Путилин и направился к двери. — Вы мне очень помогли, — сказал он уже возле выхода, обернувшись к Бабичевой. — Я потом ещё зайду, о других поспрашиваю.

— Конечно-конечно, — ответила Аграфена Петровна. — Можете заходить в любое время.

Новый преподаватель вышел, а лекарка облегчённо вздохнула. И тут же с удивлением обнаружила, что мигрень покинула её без следа.

* * *

Огонь Аркви оказался нестерпимо жарким и ярким до рези в глазах. Я, конечно, понимал, что резкая смена освещённости тоже этому способствует, как и отражение пламени в наледях на стенах и потолке. И всё-таки от собственного огня я такого никогда не испытывал.

Даже не подозревал, что огонь у разных магов может отличаться. Но эта завеса пламени была чистым порождением магии. Я даже замер, словно увидел первозданный огонь, тогда как мой казался лишь отражением.

Возможно, посмей я прикоснуться к нему, то даже смог бы обжечься. Не знаю, вряд ли конечно, но в тот момент мне именно так и показалось.

Вместо этого я опёрся ладонью на стену. Мертвенный холод льда проникал сквозь кожу, вызывая ломоту в пальцах. Его шершавая, но постепенно оплавляющаяся и становящаяся гладкой структура немного успокаивала и приводила в чувство.

Всё это пролетело в моей голове и коснулось моих чувств буквально за какие-то мгновения. Те самые, что неведомая тварь добиралась до нас по подземному ходу.

Зашуршало совсем близко, упали и со звоном раскололись последние сосульки с потолка. А потом произошло невозможное.

Ужасная голова с парой челюстей вынырнула из стены пламени, которая не причиняла ей абсолютно никакого вреда. Огонь просто расходился по разные стороны от немного сплющенной морды. Больше всего тварь напоминала обычную сколопендру. Те же чёрные глаза бусинки, усики и челюсти.

Но были и существенные отличия. Ноги у неё оказались не только внизу. Несколько пар опоясывали то, что можно было назвать шеей. В реальности это было небольшое пространство между первым сегментом и вторым.

Главное отличие заключалось в том, что она была раз в сто больше обычной сколопендры. И ноги за её первым сегментом шли по всей окружности туннеля, а не только по полу. То есть и по стенам, и даже по потолку.

Я инстинктивно сделал шаг назад и достал мечи. Рубиться так до конца.

Каково же было моё удивление, когда внезапно эта тварь втянула ноги на воротнике и ринулась к Аркви. Но не для того, чтобы укусить… а для того, чтобы приникнуть к нему и начать ластиться.

В этот же момент стена огня исчезла, оставив лишь несколько горящих эпицентров, словно это факелы торчали из стен.

— Это что? — спросил я, понимая, что в моём голосе легко считывается шок. — Оно в тебя влюбилось?

— Не влюбилось, — ответил на это мой спутник, с лёгкой улыбкой трепля жуткое создание по первой секции прямо над челюстями и между усиков. — Признала своих, — а затем всё-таки хохотнул, когда тварь полезла к нему обниматься.

— Каких ещё своих⁈ — недоумевал я, так как никогда не слышал, чтобы «свои» могли выглядеть как-нибудь так. — Ты в своём уме вообще?

— Помнишь я говорил тебе про Кемизов, — Аркви вволю потешался над моим шоком и торчащими до сих пор клинками вперёд мечами. — Так вот, знакомься. Это — сколотура, питомец Кемизов. Как наши кони, примерно. Только наши на огне держатся, а эти на магии земли.

— А с чего она нас-то признала? — спросил я и, наконец-то, убрал клинки за пояс. — И насколько это вообще безопасно?

— Да ты чего? — Аркви обернулся ко мне. — Это одно из самых милых созданий. Да, питается камнями, землёй. Иногда теми, кто в ней обитает, но это уж издержки производства, так сказать. А признала, — старик опять улыбнулся непередаваемой грустной улыбкой, — потому что твой прадед с Кемизом стали последним рубежом обороны для тохаров. Да ты погладь её, не стесняйся!

Я и не то, чтобы стеснялся. Мне было жутковато. Я — человек вообще не брезгливый, могу и в кишках демона покопаться, и паука пересадить куда-нибудь, чтобы не придавить, но гладить подобную тварь…

Но выглядеть трусоватым в глазах Аркви я хотел ещё меньше. Поэтому подошёл и положил руку на первый сегмент сколотуры. Это было второе по счёту неведомое существо после скорпииды, с которым я встречался за последнее время. И снова оно было не таким смертоносным, как казалось.

Хитин, или чем уж там была покрыта эта самая тварь, на ощупь был прохладным. Слегка шершавым, даже как будто бархатным. Вот уж чего точно не ожидаешь от чудища, живущего под землёй и жрущего камни. Если, конечно, мой спутник не ошибался.

И тут раздался звук, который я меньше всего ожидал услышать от сколопендры, размером с небольшого коня. Она легонько толкнула меня в ладонь, мол, гладь давай, и замурлыкала. Реально, почти как кошка. Только звуки были чуть более резкими и сухими. Как будто трещотка.

Я провёл пальцами по бархатистой поверхности, затем ещё раз и ещё. Если закрыть глаза, можно было действительно представить, что под моей ладонью лысая представительница кошачьих.

Так прошла минута, после которой Аркви сказал:

— Ну всё, хватит, а то она к тебе привяжется, а Резвый не поймёт, — судя по тому, что он тщательно пытался не расхохотаться в этот момент, мой спутник шутил, но проверять так ли это я не хотел.

Аркви же положил руку сколотуре между усиками и посмотрел в глаза.

— Нам надо к наместнику, — медленно, едва ли не по слогам проговорил он. — И к твоему хозяину. Проводишь?

«Как странно он говорит, — подумал я. — Такое ощущение, как будто он говорит о живых людях».

Дальше же начался самый настоящий парк аттракционов. Сколотура попятилась. Реально, как будто паровоз с составом сдавал назад. Затем хвостом завернула в боковой коридор, который присоединялся к нашему тоннелю почти на девяносто градусов. Забралась туда ровно настолько, чтобы развернуться и мордой выйти в ту сторону, куда нам и надо было. А затем снова сдала задом к нам.

— Это что она удумала? — спросил я, полагая, что она просто нас проводит, то есть будет следовать впереди.

Но, как только её хвост, усеянный мохнатыми и мягкими волосками, упёрся в ноги Аркви, сколотура остановилась. А после этого присела на своих многочисленных лапах.

— Предлагает довезти, — ухмыльнулся Аркви. — И это будет эпично. Я давным-давно не использовал подобный вид транспорта.

С этими словами он сел верхом на хвост этого животного и продвинулся на несколько секций вперёд. После чего лёг и приник к туловищу твари. Я последовал его примеру, благо, места он мне оставил предостаточно.

— Есть какие-нибудь специальные хитрости? — спросил я.

— Ага, — хмыкнул мой спутник. — Пригнись и держись крепче!

Я сделал, как он сказал, и совсем скоро понял, почему. Сколотура сорвалась с места, как сани с крутой горки. С очень крутой горки. У меня буквально ветер засвистел в ушах. Создалось впечатление, что скорость нашего передвижения перекрывает и скорость дирижабля, и скорость поезда, и даже скорость тех самых санок, несущихся почти с отвесной стены.

Руками и коленями я отлично чувствовал потоки воздуха. И те, и другие заледенели в первую минуту путешествия. А оно оказалось не таким уж и коротким. Зато запоминающимся.

Кроме того, что мы постоянно взлетали на какие-то бугры, которые мы бы при своей обычной скорости и не заметили бы, ну максимум, как возвышения, и периодически срывались в небольшие пропасти, когда у меня желудок подкатывал к горлу, мы ещё очень круто забирали то вправо, то влево. И вот тут держаться приходилось очень крепко, так как меня норовило скинуть с секции, в волоски которой я вцепился мёртвой хваткой.

Но и это ещё не всё. Иногда пол у коридора отсутствовал. Его просто не было. Внизу под нами простиралась ничем неприкрытая бездна. Мы бы не прошли тут, это абсолютно точно. Скажу больше, в километре под нами нехотя бурлила оранжевая лава. Но она была медлительна и неповоротлива, словно уже застывала.

И вот в эти моменты наше живое транспортное средство перескакивало на стену и продолжало двигаться по ней. А когда заканчивалась и стена, переключалась на потолок.

Лёд вокруг пропал с тех пор, как появились подобные провалы. Нет, может быть, конечно, и встречался ещё местами, но мне было не до этого. Я вцепился в спасительные волоски ещё сильнее, так, что у меня побелели костяшки пальцев. Теперь мне ещё больше нравилось, что волоски эти ворсистые и пальцы с них не соскальзывают.

Правда, очень быстро они пропитались моим потом. Но отпустить и перехватиться я не рисковал, так как скорость оставалась всё ещё очень высокой.

Спустя двадцать минут подобной поездки, которая могла показаться и вечностью, и мимолётным событием, в зависимости от эмоций, которые получал едущий, сколотура начала замедляться. Причём, постепенно, без рывков. Вот кому в машинисты бы пойти.

Ещё несколько секунд плавного хода мы остановились окончательно. Аркви сразу же распрямился и слез с питомца Кемизов.

Мы оказались совсем в другом подземном туннеле. Это был огромный коридор, где стоящая перед нами животина уже не дотягивалась ногами до всех его сторон. Более того, тут всё было обработано и вытесано тщательнейшим образом. На стенах и потолке виднелись гравюры, панно, мозаики. Да, сейчас они были не в самом лучшем состоянии, но было видно, что когда-то это были самые настоящие произведения искусства.

Всё это я увидел в свете огней, запущенных Аркви. Тот оглядывал всё это, и на его губах играла такая улыбка, что начинало щемить сердце. Более того, я заметил, что мой спутник сильно помолодел. Сейчас он был максимум на поколение старше моего отца. То есть крепкий пожилой человек, но никак не древний старик, работавший при конюшне.

— Где мы? — спросил я, глядя на пейзажи, изображение сцен мирной жизни, заливные луга, леса, фонтаны, но, главное, тысячи радостных и счастливых людей, большая часть из которых носила волосы насыщенного красно-рубинового цвета.

— Под городской ратушей Агни, — сказал на это мой спутник. — Мы с тобой находимся в подземном ходе, который когда-то вёл от городской ратуши, места, где работал наместник этой части империи, до загородной усадьбы Аденизов. Отсюда же был сделан специальный переход, — Аркви внезапно замолчал и вздохнул, — частично обрушившийся, который должен был спасти твоего прадеда и старика Кемиза.

— А почему они тогда не спаслись? — поинтересовался я, переводя взгляд с настенных картин на него. — Мне рассказывали…

— Я знаю, — мягко перебил меня Аркви. — Эту историю знают от меня. Но скажи мне, как я мог знать всё, когда сам не был в это время с ними?

Мне показалось, или в его глазах что-то блеснуло?

Наверх, в основание ратуши мы попали по самой обычной лестнице. Да, она оказалась захламлённой и заброшенной, но достаточно целой, по сравнению со всем тем, что я видел до этого. И очень быстро стала ясна причина всего этого. Здание полностью было запечатано камнем. Вот целиком.

Снизу выбежала сколотура, направила в нашу сторону усики, после чего понеслась по коридорам и залам. Ну как понеслась. Это нам так показалось, на самом деле она двигалась гораздо медленнее, чем могла. И затем она вкрутилась в такое узкое отверстие, что я удивился, как она туда пролезла. Даже нам приходилось пригибаться, чтобы в него войти.

Отверстие было очень своеобразным. Сквозь камень оно спиралью вкручивалось вверх, что давало возможность подниматься с довольно приличной скоростью. Как будто спиральная лестница, но без ступеней.

Сквозь камень мы шли ещё минут десять, и я побоялся представить, какой толщины должна быть каменная глыба, сквозь которую мы пробираемся.

— Аркви, — позвал я. — А какого уровня был Кемиз?

— Тринадцатого, — ответил мне спутник. — Переводя на привычные тебе — Ярило.

А, ну тогда понятно, откуда над ратушей возник такой монолит.

Когда мы выбрались наружу, я не поверил своим глазам. Зрелище, представившееся перед нами, поражало во всех своих аспектах. На первом плане и на дальнем. Причём со всех сторон.

Первое, что бросилось в глаза, была скульптурная группа. Две фигуры: чёрная и красная. Обе были изображены в момент создания мощнейшего заклинания, потому что они даже заняли специальные позы, в которых это было делать удобнее. Перед чёрной статуей свернулась в клубок наша возница.

Впереди, перед скульптурами красовался огромный каменный пень. Если бы это действительно было бы от дерева, то расти ему потребовалось бы миллион лет, не меньше. Обрубок был километра два диаметром и возвышающееся на несколько сотен метров. Нечто монументальное и незыблемое.

За этим самым каменным пнём красовался разлом. Над ним даже сейчас висело марево, а это значит, что на его дне как раз лениво текла та самая лава, которую мы видели при подземном передвижении.

А вокруг нашего возвышения, куда мы вышли, во все стороны простирался город. Возможно, когда-то в нём были фонтаны, сады, парки, бассейны и прочее, но сейчас он был хорошенько присыпан песком. Хотя многие здания сохранились отлично.

В отдалении мне вообще показалось, что я увидел следы жизнедеятельности. Во всяком случае, часть дворов была расчищена от песка, и там находились подобия загонов, как мы делаем для лошадей и ослов. Но движения я там не увидел.

Я как раз хотел спросить Аркви, зачем мы пришли на эту площадку? Поклониться изображениям богов. Но не успел. Потому что тот в очередной раз меня шокировал.

Он подошёл к статуе, выполненной из чего-то красного. При взгляде на неё должно было создаться впечатление, что изначально фигура была целой, но затем прогорела, покрывшись множественными трещинами. Вся поверхность её рассохлась, как почва при длительной засухе.

В какой-то момент мне даже показалось, что Аркви бухнется перед ней на колени, столько обожания было в его глазах. Но он сделал ещё более невероятное. Он обнял эту самую статую и прошептал:

— Ну, здравствуй, брат…

Отправить