Глава 2

Разъезжались мы все уже на следующий день. Не сказать, что ночь была спокойной, потому что, естественно, все мы были как на иголках. Ну, всё-таки Максвелл понял, что к нам без подготовки лучше не соваться. Поэтому обошлось без эксцессов.

На следующий же день первым убыл Белоснежка. Он подошёл ко мне, неловко обнял и сказал:

— Я поеду к своим. Нам отчитаться придётся за командировку на Байкал, сам понимаешь. Но сразу после этого я хотел бы вернуться к вам.

— Думаю, что трудностей с этим не возникнет, — ответил я. — Свяжемся. Я телеграфирую тебе в Инеево.

— Да, без проблем, — ответил он и поспешил по своим делам.

Тагай, Радмила, Костя, Ирада, мать Мирославы, вместе с Мирой на руках, отбыли в храм Арахны. Я сначала хотел им помочь, но они сказали, что в принципе, вполне справятся без меня.

Наша компания была немного обширней. В Горный уходили мой отец с Кемизовым, Ада, Земовит Медведев, а также Креслав Рарогов и Иосиф Светозаров. Последний мне как раз-таки и был мне нужен. Я хотел с ним кое о чём поговорить.

Светозаров, собственно, поехал с одной целью — проведать, как там поживает цесаревич. Всё ли нормально у будущего императора?

Это было и понятно. Мне же очень хотелось повидать мать, потому что она была единственной, кого я не видел с тех самых пор, как вернулся из храма богини.

И вот в тот момент, когда мы выехали из Горного, я целенаправленно напросился в экипаж Светозарова. Помня о моих заслугах во время последнего боя, отказать он мне не смог. На это я и рассчитывал.

Разговор он начал первым. Причём с вполне себе дружелюбным настроем.

— Не могу не отметить, — сказал он, — твоё очень своевременное появление. Потому что мы, честно говоря, уже и не знали, на кого надеяться.

— Надеяться нужно только на себя, — ответил я без улыбки.

— Это понятно, — продолжил Светозаров. — Но я же не о том. Как ты понимаешь, во всей битве тот момент был переломным. И твоё появление не только помогло справиться с неприятелем, но и, скажем так, оказало невероятную психологическую поддержку нашим бойцам. А уж как с Байкалом удачно вышло, словами не описать.

— На это и был расчёт, — ответил я.

— Но должен заметить ещё кое-что, — проговорил Светозаров, окинув меня взглядом. — Ты очень сильно изменился после того, как вернулся оттуда, — он неопределённо махнул головой. — И я должен сказать, что отношение к тебе тоже изменится. Несмотря ни на что. И готовься к тому, что оно будет весьма странным.

— Вот о чём-то таком я и хотел поговорить, — сказал я, встретив прямой прищуренный взгляд безопасника. — Мне лично плевать на любые слухи в отношении себя. Также мне плевать на местные аристократические дрязги. Сейчас в империи опасными для меня лично могут считаться максимум с десяток магов, поскольку по уровню силы я уже не Боярин, а полноценный Ярило.

— Это мы все имели возможность оценить, — кивнул Светозаров. — Это значит, что ты имеешь право основать свой собственный род.

— Имею, — согласился я. — Но дело тут совсем не в этом. Я ничего не буду основывать. Мне это и не нужно. У меня есть мой собственный род, который до того моя семья просто не афишировала. Мы — Аденизы. Мои предки — это бывшие правители Тохарской империи.

— Так-так… интересно, — проговорил Светозаров, поднимая голову, когда я глянул на него впрямую, ожидая реакции. — Я чувствую, что у тебя какие-то претензии.

— Претензии? — хмыкнул я. — Да нет. Какие у меня могут быть претензии? Хотя… — я сделал вид, что спохватился. — Дело всё в том, — сказал я максимально серьёзно, — что земли, которые вы нам попытались вручить в качестве нашего вольного баронства для заселения, это и так наши земли. Земли Тохарской империи.

Светозаров нахмурился.

— Нет, — сказал я, — от титула отца я не отказываюсь. Он и сам вряд ли откажется. Потому что он заслужил этот титул и будет носить его с гордостью. Тем более история знает множество примеров, когда аристократы носили иностранные титулы. Проблема не в этом. Дело в том, что земли Горячего Ключа не войдут в состав Российской империи. Мы не будем разбазаривать земли предков и передавать их в другие империи. Более того, Горячий Ключ станет форпостом для повторного освоения земель тохарами. Мы выдавим демонов и вернём свои земли. С Российской же империей будут те же границы, что и четыреста лет назад. Даже телепорт, имеющийся у нас, не имеет связки с системой телепортов в Российской империи. Вы должны это учитывать. Единственный телепорт, с которым он связан, — это телепорт в Горном. Но опять же, мы это сделали потому что нам это было удобно.

Светозаров вообще потерял весь свой радушный настрой. Сейчас в нём боролись две социальные роли: государственник и военный союзник. Но обе они не желали даже гипотетически признавать потерю перспективного направления по освоению чужих земель и бескровному приросту территориями.

— Ты мне угрожаешь? — проговорил он. — Или?..

— Нет, — я покачал головой. — Я ни в коем случае не угрожаю. Это всего лишь декларация о намерениях. Я вместе с остальными тохарами планирую постепенно возвращаться в нашу империю и вычищать её от демонов. Но, правда, для этого нам надо победить ещё в одной битве. И битва эта, к сожалению, или к радости, будет не на нашей территории и даже не на территории нашего мира, а внутри территории, откуда приходят демоны. Хотим мы этого или нет, но избавимся от них только после того, как уничтожим их там — на их родине.

Я понял, что в новом теле я могу говорить, вообще не переводя дух, но при этом и подобная словоохотливость была не в моём стиле. Однако сейчас был слишком важный разговор для того, чтобы упустить хоть какую-то важную деталь.

— Но с вами, Иосиф Дмитриевич, я хочу быть честен. Поэтому сразу расставляю все точки над и. Да, мы дрались с вами плечом к плечу. Да, отстаивали интересы Российской империи. Вместе защищали всех этих людей. Для меня эта страна такая же родина, как и для вас. Но у меня при всём том есть обязательства. Да и моё своевременное появление на Байкале тоже последствия моих обязательств перед высшими сущностями.

Мой визави застыл напротив с каменным лицом, стараясь, чтобы я не смог понять его эмоции. Но я их читал, как открытую книгу, мне для этого даже не надо было быть менталистом.

— Я, как полукровка, наполовину тохар, наполовину родович, ощущаю и первую, и вторую силу. Я понимаю, что это немного разный подход к энергиям, разные принципы управления силами. Но на меня наложена ответственность — возродить нашу Тохарскую империю. Это совершенно не значит, что я собираюсь воевать с Российской империей или идти на конфликты. Как я уже сказал, это точно такая же родина для меня, как и для вас. Но мне нужно вернуться к истокам. Потому что даже находясь здесь, на границе с нашей родиной, мы всё равно теряем силы. Да, служим, да удерживаем крохи в своей собственной магии. Но внутри своей земли, со своими источниками и разломами, мы гораздо сильнее. И нам нужно этим заниматься.

— Хорошо, я понял, — ответил мне Светозаров, явно недовольный тем, что услышал. — Но, как ты понимаешь, прямо сейчас я тебе ничего не смогу сказать.

— Да, понимаю я всё, — ответил я. — Просто мы же с вами не воюем. Наоборот, мы с вами — союзники. Поэтому я и предупреждаю вас обо всём этом заранее и сразу отмечаю: фокус с присоединением к себе чужих земель за тохарский счёт не пройдёт. Наши земли останутся в составе Тохарской империи.

* * *

Стояла весна. Нет, не та ранняя, слякотная весна, которая только-только обещает зелёные травы и почки на деревьях. Весна стояла уже во всей своей красе.

Мирослава полной грудью втягивала воздух и чувствовала влагу близкой реки. Ощущала на коже прикосновение солнечных лучей. Ей хотелось взмахнуть руками, как крыльями, и взлететь. Ей казалось, что это даже может получиться.

Она стояла в лёгком, продуваемом всеми ветрами платьице посреди цветущего яблоневого сада. Иногда лёгкий ветерок срывал очередной лепесток с цветка и бросал его ей на волосы, словно хотел их украсить.

Мирослава стояла с закрытыми глазами. Хотя иногда открывала их и оглядывалась вокруг. Место ей было незнакомым, но как-то сразу, с первого момента, полюбилось. Она чувствовала себя здесь хорошо. Спокойно. Здесь не было никаких тревог, волнений.

Только цветущий яблоневый сад. Лёгкий ветерок. Весеннее солнышко. Запах реки.

— Что ж, — сказала себе девушка, — если это моё посмертие, то это очень даже неплохо.

Она открыла глаза, огляделась. Затем, поддавшись какому-то внутреннему порыву, крутнулась пару раз вокруг своей оси, отчего подол платья поднялся и образовал вокруг неё круг на уровне её талии.

— Здорово, — проговорила девушка.

Она прекрасно помнила своё противостояние с высшим демоном, который оказался её отцом. Помнила, чем это закончилось. И, кажется, даже видела, как Оега располовинил портал. То есть она знала, что победила, и поэтому на душе у неё было легко и спокойно.

Выжить после такого было бы нереально, поэтому она не тешила себя иллюзиями. Но если всё то, что вокруг неё дано ей после смерти? То это же прекрасно. Она только мечтала оказаться в подобном месте.

Мирослава пошла вдоль цветущих яблонь, хотя быстро заметила, что тут росли и другие деревья — груши, черешни, сливы. «Прекрасный сад, — думала она про себя, — райский».

И в какой-то момент два склонившихся друг к другу дерева почти преградили ей путь, усыпанные цветами ветви образовали что-то вроде шалаша.

«Как будто укрытие, — подумала она. — Интересно, что же там внутри?»

Но она не успела проверить. Потому что из-за правой яблони к ней вышла мать.

В нарядной домотканой рубахе с вышивкой, с волосами, перевязанными узкой лентой. И широко улыбнулась.

— Не стоит туда идти, не найдёшь дорогу домой, — сказала она. — А тебя там ждут. Я жду. Пойдём домой, дочь.

* * *

Когда мы приехали в тайную резиденцию, и матери доложили, что я тоже прибыл, она оставила наследника престола на нянек и встретилась со мной в своём кабинете.

Когда я только вошёл, она всплеснула руками, потом сложила их на груди и покачала головой. Я видел, что она и счастлива, и в то же время обескуражена моим внешним видом.

Ну что ж поделать? Теперь им надо было привыкать к такому мне. К новому. Но при этом сквозь эти два чувства я разглядел кое-что ещё. Моя мать осунулась, глубокие морщины прорезали её лицо. Я буквально всем своим нутром ощущал тревогу и напряжение, исходящие от неё.

Казалось бы, всё обошлось — она должна была испытывать облегчение. Но ничего подобного. И я понимал, что именно от этой тревоги она так сильно постарела.

— Мама, — сказал я. — Что с тобой происходит?

Она попыталась отмахнуться, но я настаивал:

— Послушай, мы все живы, все здоровы, всё пережили. Да, у отца есть ранения, ну… не смертельные. Кажется, даже не очень серьёзные. И вообще, всем показали, какие мы молодцы, задали жару, так сказать.

— Это всё понятно, — сказала мать. — Но ты ж понимаешь, что мне теперь за этого ребёнка трястись приходится. Причём, едва ли не больше, чем за всех своих.

— А чего трястись? — не понял я. — Что случилось? Есть же амулет. И всё. Внешний вид у младенца с ним практически не меняется. Поэтому думаю, ничего страшного.

— Да, если бы дело было только в амулете, — сказала на это мать. — Он же, понимаешь, слишком быстро растёт и развивается. Судя по тому, что я поняла от окружения императрицы за последнее время, беременность у неё длилась в лучшем случае три-четыре месяца. Если сейчас он будет развиваться с такой же скоростью, мне никак это скрыть не удастся. У людей возникнут вопросы. Откуда у нас такое чудо?

— А что, — хмыкнул я, — скажете, мол, такой вот богатырь уродился.

— Да, но мы ничего не сможем сделать с его развитием. И это только добавит подозрений с разных сторон.

Мать явно накрутила себя давно и целеустремлённо.

Но я всё равно попробовал её успокоить:

— Мам, — сказал я, — не переживай. У меня в друзьях есть двое полукровок. Один — от демона высшего, второй — от демона-воина. Я спрошу, как у них взросление происходило. Так что не бей тревогу преждевременно. Всё обойдётся.

— А сколько им лет? — спросила она. — А как они выглядят?

— Мои ровесники они, — меня сбивала её нервность, — выглядят вполне на свои восемнадцать лет, — ответил я. — Я не думаю, что им меньше. Или, наоборот, больше пары тысяч лет, — я хохотнул. — Ничего подобного. Ребята развиты по своему психологическому возрасту. Влюбляются, ухаживают за противоположным полом, учатся. Это всё достаточно легко отследить. Поэтому не переживай. Пока же, если младенец слишком быстро развивается, говори, что он поцелованный в лоб капищем. Что, в общем-то, недалеко ушло от истины.

Я сходу выдал целую теорию.

— Цесаревичу нужно как можно скорее встать во главе империи. Принц торопится жить. И капище, понимая опасность внешних и внутренних врагов, тоже даёт ему сверхсилы. За остальное не волнуйся. Мы со всем обязательно справимся. Всё будет хорошо, не нервничай.

Мама посмотрела на меня ещё раз и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла достаточно грустной.

— Эх, Витя, Витя, — проговорила она. — Нет, я, конечно, узнаю в тебе тебя. Я всё-таки мать и чувствую своего ребёнка. Но твой нынешний вид… сбивает с толку. Что с тобой произошло?

— Мам, — я взял материнские руки в ладони и легко сжал их в жесте поддержки, — я теперь уже в ранге Ярило, у меня можно сказать, бог в напарниках. Для того чтобы пропускать такие объёмы силы через себя, не сгорая в пепел, нужно было усовершенствованное тело. И вот Саламандре пришлось перекроить меня всего. И да, я понимаю, что сейчас уже меньше напоминаю обычного человека. Но в сложившихся обстоятельствах, для того чтобы защитить родную землю и очистить от неприятеля Тохарскую империю, мне нужно было становиться таким. У меня и выбора-то особого не было.

Я склонился к матери и погладил её по руке, кожа на которой казалась тонкой, словно пергамент.

— А так, как любая большая сила требует со стороны человека жертвы, то свою жертву мне ещё предстоит принести. Но если цена этой жертвы — спокойствие для всей моей семьи, империи, а может быть, и всего человеческого мира, — то это и не такая уж и большая жертва. Всё будет хорошо. И не переживай по поводу развития цесаревича. Я всё узнаю.

— Тут уже впору по поводу твоего развития переживать, — покачала головой мать.

— А за меня тем более не стоит. У меня всё хорошо, я силён, как никогда. И здоров, как никогда.

— Ну да, — вздохнула мать. — И окружён демонами, как никогда.

— Это дружественные демоны, — улыбнулся я. — Так что это совершенно другая ситуация.

* * *

Ликомора Болотова прохаживалась у себя по кабинету и задумчиво поглядывала на ручную жабу по имени Маруська. Вот только на этот раз она с ней не разговаривала.

Нет, не потому что боялась, что та что-то разболтает. Скорее, она стала беспокоиться о том, что её могут подслушать. А такие вещи, которые крутились у неё в голове, лучше было никому не знать.

Затем она перевела взгляд со своей ручной жабы на карту Российской империи. На карте небольшими булавками с чёрными головками были отмечены особые места. И только Ликомора знала, что это — вычищенные уже капища, выпитые и убитые.

За то время, пока родовичи сражались за Байкал, Ликомора получила достаточно возможностей, чтобы провернуть своё дельце. Сейчас таких особых булавок было около двух десятков. Да, пусть шло всё не так быстро, как ей хотелось, но даже то, что есть — это уже два десятка очень сильных союзников.

Ликомора села за стол и просмотрела списки, поданные ей Чернышевым. В этих списках значились люди, которых могло бы заинтересовать очень заманчивое предложение Болотовой. Стать её союзником и обрести невероятную личную силу. А плюс к этому государственные должности. И всё это в обмен на поддержку Болотовых.

Первым, кто получил свою личную силу, высосанную из капища, оказался начальник генштаба Чернышов. Это было замечательное вложение. Захар Григорьевич терпеть не мог предыдущий режим, поэтому с великим удовольствием присягнул новому императору — Ярославу Светозарову.

«С другой стороны, ведь если нет поддержки кланов, то вполне можно опереться на штыки, — думала Ликомора. — При восхождении на престол — это частая практика».

Тем более что аристократические роды, имеющие соответствующую подпитку, тоже являются грозной силой.

Когда в столице будет решаться, кто сядет на трон, вопрос силы будет очень важным. Большинство родовичей здесь отрезаны от своих капищ. Именно поэтому выкачанные средоточения спящих капищ являются не только аргументами в политической игре за престол, но и банальными энергетическими накопителями, которыми можно воспользоваться в боевых условиях. Такие козыри смогут склонить чашу весов в пользу внука, если дело дойдёт до боевых действий.

До болотной ведьмы уже дошли слухи, что битва за Байкал завершилась победой. И пусть победа эта не была бескровной, но победа есть победа.

Ликомора сцепила зубы, просматривая списки, но она не видела сейчас вписанные туда фамилии. Её заботило другое, что и Вулкановы, и Морозовы, несмотря ни на что, стали бок о бок с противниками и пошли воевать с демонами.

Нет, конечно, она понимала, что предъявить им абсолютно нечего. Потому что, как ни крути, основная задача любого аристократа или родовича — при появлении внешней угрозы, в данном случае — демонов, как общего врага в империи, защищать свою землю. Но Ликоморе очень не понравилось, что они пошли это делать под эгидой Светозаровых и Рароговых.

Однако, что она могла им предъявить? Пока ничего. Но про себя болотная ведьма думала о том, что как Морозовы, так и Вулкановы — ненадёжные соратники, которых нужно было использовать здесь и сейчас, сеяв смуту в головах глав мелких родов.

Даже с обещанными свадьбами тоже нет никаких проблем: женщины имеют свойство умирать. Императору можно жениться не единожды. Он обязан продолжать династию для престолонаследия.

Поэтому со всеми обещаниями и клятвами проблем она никаких не видела. Все вопросы она привыкла решать быстро и кардинально.

— Так тому и быть, — проворчала она себе под нос.

Маруська обернулась на неё, думая, что это говорят ей. Но Ликомора лишь хмыкнула и достала булавки с серыми головками.

Она отметила на карте ещё с десяток капищ, которые находились в достаточно удалённых местах империи. Располагались в глуши, на почтительном расстоянии от основных крупных городов и резиденций кланов.

Капища на отшибе особенно удобны. Потому что их можно было безнаказанно выкачать и вычистить.

И когда она воткнула последнюю булавку, в дверь постучал управляющий.

— Госпожа Ликомора, — сказал он, — к вам прибыли патриархи родов Вулкановых и Морозовых.

Ведьма даже приподняла бровь от удивления.

— Может быть зря я так о них так худо подумала, — пробормотала она себе под нос. — Как раз после битвы за Ольхон сами явились, как положено, отчитаться.

— Хорошо, — ответила она управляющему, — зови. Послушаем, что нам скажут досточтимые патриархи.

Отправить