Глава 11

— Ничего себе у тебя навык общения с девушками прокачан, явно выше новика, — пошутил Костя, но в его глазах я заметил уважение. — А зачем нам эта информация была?

— Чтобы идти договариваться к коменданту и не опростоволоситься!

По дороге к коменданту мы заскочили в небольшой магазинчик и купили различных сладостей: сгущёнку, шоколад и пряники. К ним я ещё попросил сбор из ароматных трав. Когда всё это складывал в сумку, то меня даже пробило ностальгией.

Стена вымораживала из своих защитников все чувства как добрые, так и злые. Люди становились лишь тенями себя прежних. Постоянный мороз, ветер, снег. Организм всё время требовал сладкого и горячего, что со временем привело к образованию двух основных валют, хорошо, двух с половиной.

В редкий свободный от караула день можно было употребить и горячительного. А если идти в караул, то только чай. Причём не китайский или индийский, нет. Наш. Родовичи собирали травы, варили отвары и поставляли на постоянной основе на Стену безвозмездно. Половина сборов была тонизирующего и укрепляющего действия. Мало кто предпочитал им алкоголь. Ведь на Стене любая, даже минимальная, прибавка к жизненным силам могла однажды спасти жизнь. За годы привычка пить сборы въедалась намертво, выделяя настоящих боевых магов от парадно-выходных.

Дверь с табличкой «Мартынов Михаил Юрьевич» мы обнаружили в самом дальнем углу первого этажа среди технических помещений. Перед тем как постучать я осмотрел нас с Костей. Одежда в порядке. Шнурки завязаны, все пуговицы застёгнуты, волосы уложены. Дав знак Косте молчать, я трижды постучал в дверь и отворил её, чётко обратившись:

— Здравия желаем, господин комендант общежития боевого факультета Всероссийской Академии Магии имени Христофорова Емельяна Рюриковича. Разрешите обратиться?

За дверью обнаружился довольно обширный кабинет, заваленный бумагами и ящиками с документацией. Более-менее свободный кусок был между рабочим столом и окном. У последнего и стоял комендант общежития.

— Можно Машку за ляжку, а к старшему по званию следует обращаться… — на автомате начал он отвечать, видимо, не первый раз за этот долгий день, но вовремя остановился. Осмыслив услышанное, он отвернулся от окна и уставился на нас с прищуром, словно решал сожрать нас сразу или дождаться обеда. — Разрешаю, курсанты…

— Курсант фон Аден и курсант Жердев.

— И что понадобилась курсантам вон Аден и Жердеву? — спросил Мартынов, тяжело вздыхая. — Опять душевая кабина узковата? Или ниша для герба низковата?

— Никак нет, господин комендант общежития боевого факультета… — снова начал было я обращаться к Мартынову по уставу, но тот замахал руками, прерывая меня.

— В стенах академии можно сократить до господин комендант общежития.

— Есть сократить до господин комендант общежития, — всё так же вытянувшись во фрунт, отчеканил я. — Мы не из этих, — Костя за моей спиной хмыкнул, а я указал глазами на верхние этажи, где сейчас происходило побоище за комфорт. — Мы нормальные. Вообще познакомиться зашли, — я прошёл внутрь, к столу, Костя же тоже вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. — Отец говорит, что на новом месте службы всегда необходимо знакомиться с людьми, от которых зависит твоя жизнь. Вот мы здесь.

Мартынов не то чтобы подобрел, скорее, насторожился. Прищурился и окинул меня пристальным взглядом.

— А кто у нас отец?

— Борис фон Аден, командир гвардии в Горном, ранг Ярый, — отчеканил я и тут же поправился, — с недавних пор барон фон Аден, если это имеет какое-то значение для столицы.

— С чем, говоришь, пришёл? — поинтересовался Мартынов, завершив осмотр.

Я достал из сумки одну из пузатых маминых бутылок и выставил на стол.

— Знаешь что, — комендант моментально растерял все зачатки расположения. — Идите-ка вы со своей алкашкой подальше.

— Обижаете, господин комендант общежития. Это бальзам от Рароговых, — не моргнув, ответил я. — Пригодится в дни январских вьюг. А основные-то подарки вот: сгущёнка, шоколад, баранки, пряники. И травяной сбор, — я уже видел, как он с расширенными глазами поворачивается обратно. — Липовый, кстати, очень вкусный, изнутри все потроха прогревает, если вдруг озноб охватит.

Михаил Юрьевич, заметно прихрамывая, подошёл к столу и воззрился на то, что я вытащил из сумки. Судя по его взгляду, я угадал, что нужно брать.

— Теперь вижу, что к службе имеешь отношение, — он ещё раз оглядел меня и взгляд остановился на косе. — Из тохаров?

— Так точно, — кивнул я. — Из тохаров. Три поколения семьи служит в Горном. Я после учёбы собираюсь продолжить традицию.

Наш заход к коменданту был бы совершеннейшей авантюрой, если бы не ещё одна традиция со Стены. Получатель всегда угощал дарителя принесёнными вкусностями. Оптимисты видели в этом соблюдение древних законов гостеприимства, реалисты же перестраховывались, чтобы их, не дай боги, не отравили от щедрот чужой души.

Мартынов на пару секунд задумался, а после похромал к шкафу, откинув пачки документов с пути. Створка старого посудного серванта скрипнула, явив миру старенький самовар. Решившись разделить с нами еду, Мартынов перестал быть старшим по званию, а стал гостеприимным хозяином. Смена социальной роли стала заметна почти сразу.

— А чего сразу не сказал? — проворчал он, доставая пузатый самовар. — Давайте тогда уж чай пить, да поговорим. Я-то даже не надеялся, что у меня нормальные студенты будут. Думал, уволиться к демоновой матери прямо сегодня.

«Нет, — подумал я с улыбкой. — Не сегодня, а завтра. Сразу после того, как взорвал бы всю общагу».

У Кости чуть глаза на лоб не полезли от такой резкой смены настроения коменданта, но он стоически молчал, позволяя мне играть первую скрипку.

Через двадцать минут мы уже обжигались ароматным липовым сбором, заперев изнутри дверь кабинета на ключ. Мартынов поглядывал на нас, а сам один за другим отправлял в рот куски печатного пряника. Сразу стало ясно, что это его любимое лакомство. Надо взять на вооружение.

Некоторое время мы делились впечатлением про Стену и служение отечеству. Мартынов живо рассказывал, как устранял демонов при прорывах. И в его глазах я видел многие трупы этих тварей, перемалываемые его магией.

Мне оказалось довольно сложно поддерживать разговор, потому что я постоянно хотел вставить что-то из своего опыта. И как бы я потом оправдывался? Но то, что уж совсем не мог удержать, списывал на рассказы отца и брата, чем очень быстро заслужил уважение коменданта.

— Ну что, курсанты, — проговорил он, хитро подмигивая нам после того, как налил всем по третьей чашке чая. — Тоже хотите комнату на третьем? С душем там, с туалетом отдельным? Если что, я могу за полчаса всё устроить.

Я на автомате глянул на Костю и увидел, как у того загорелись глаза. Он решил, что раскусил мой хитрый план. Что ж, придётся его разочаровать.

— Нет, — я покачал головой. — Была бы моя воля, я бы на первом поселился. Но тогда вообще навыки десантирования растерял бы. Да и жилых комнат там нет, насколько я знаю.

— Так-так-так, — заинтересованно произнёс Мартынов.

А вот Жердев выглядел немного разочарованным, видимо, всё-таки раскатал губу на излишние удобства.

— Ну а что? — я пожал плечами. — Второй этаж для отработки построения по тревоге идеален. Единственное, что смущает, это нововведения нашего декана. Свежий бетон — его задумка? — Мартынов хмыкнул. — Или ваша?

— Скажем так, — Михаил Юрьевич с сожалением пошарил по столу глазами, но пряники он уже все съел, поэтому остался только шоколад. — Мы придумали это вместе. Ну, скажи мне на милость, что это за маг, которому лестница нужна при спуске?

— Логично, — согласился я, выждав несколько секунд. — Но хотелось бы, чтобы внизу всё-таки что-то амортизировало мягче, чем камень.

Костя совсем растерялся, видимо, не понимал, о чём речь. А вот Мартынов прекрасно меня понял, на что даже удовлетворённо кивал.

— Вас двое? — спросил он уже совсем другим, деловым тоном.

— Трое, — сразу поправил я его. — И мы все без особых заскоков. Проблем не доставим.

Завхоз прищурился, затем полез куда-то в ящики стола и некоторое время там ковырялся.

— Как знал, — проговорил он, разгибаясь. — Несколько кустов сирени всё-таки оставил, — он протянул мне ключи, но практически сразу передумал. — А пойдёмте вместе посмотрим.

— Будет даже лучше, — ответил я, поднимаясь со своего места.

Честно говоря, чай уже грозил политься через уши.

— Комната, правда, рассчитана на двоих, — сказал Мартынов, хромая к двери. — Но, если немного ужаться, то и троим будет в самый раз. Второй этаж, под окном — сирень, крайняя комната к лестнице, но не на самом проходе, а немного в закутке.

— Идеально! — констатировал я.

— Есть своя душевая и санузел, — продолжил Михаил Юрьевич уже внутри нашего нового жилья. — Небольшая гардеробная и небольшая ниша для кухоньки. Но, если втроём, то уже вряд ли уместится.

Оглядывая комнату, в которой нам предстояло провести ближайшее время, я понял, что это даже лучше, чем идеально. Всё продумано и просчитано. Причём, сразу становилось ясно, что проектировали тут всё отдельно от остального общежития, с упором на практичность. Тут даже был предусмотрен воздуходув, который в жаркую погоду обеспечивал комнату прохладой. И всё на своей тяге.

— Благодарим от всей души, — сказал я и легонько кивнул Мартынову.

Комендант вызывал у меня столь же положительные чувства, что и Бутурлин. Всё-таки боевые вояки значительно прямее и честнее, чем кабинетные крысы. И только они могут по достоинству оценить настоящие достоинства казённого жилья.

— Рано ещё, — усмехнулся Мартынов. — Все преимущества ночью оцените. Тогда спасибо и скажете. Кстати, сейчас форму принесут. Надо объяснять, что к чему?

— Никак нет, — ответил я, вспоминая боевые будни. — Уже имел возможность изучить.

— Тогда поздравляю с началом службы, курсанты! — внезапно, но с улыбкой рявкнул Мартынов, и мы инстинктивно вытянулись в струнку.

— Так вроде бы учёба только начинается, — решил заметить Костя.

— У Бутурлина сразу — служба, — ответил на это комендант, после чего перевёл взгляд на меня. — Передай отцу, что он отлично воспитал сына!

— Обязательно, — ответил я и проводил Мартынова взглядом.

Судя по всему, мы хорошо подняли ему настроение, и ждать того, что общага ночью взлетит на воздух, не приходилось. Но что-то будет точно, не зря же он предупредил.

— А что там с формой? — робко спросил Костя, когда дверь за Мартыновым закрылась.

— Когда Тагай придёт, расскажу, — ответил я, подходя к окну. — Чтобы два раза не повторять. Но в целом, помни: любая складка и неправильно застёгнутая пуговица могут привести к гибели.

— Всё так серьёзно? — удивился Жердев, хлопая глазами.

— А ты как думал? — мне было непривычно, что кому-то могут быть неизвестны подобные прописные истины. — Всё это сплетение артефактов. Совмести что-то неправильно, не будет работать. Или и того хуже — станет работать против тебя.

Стоило мне подумать, что куда-то запропастился Тагай и не решил ли он податься в бега, как в дверь постучали.

— Да-да, — ответил я, наблюдая, как в дверь вваливается Добромыслов. — Заходи, располагайся.

Вид его говорил о том, что мой будущий друг не слишком много спал предыдущей ночью, а может быть, и много бегал. От кого-то или за кем-то? Тут ответ, кажется, очевиден.

— Тесновато, — выдал он, оглядевшись. — Но судя по твоему довольному лицу — так и должно быть? — я только кивнул, внимательно наблюдая за тем, что станет делать Тагай. — А я пришёл в ту комнату, к которой был приписан, а тут хромой хрен говорит, что меня переводят в другую. Послали сюда.

— Этот хромой хрен — комендант общежития и боевой офицер, — хмыкнул я, поворачиваясь спиной к окну. — И, если ты хочешь комфортной жизни, советую не называть его хреном.

В дверь снова постучали. И у меня сперва даже возник диссонанс, потому что я точно знал, кто стоит за дверью.

— Входи, мам, — громко сказал я и заметил удивление на лицах остальных.

— Привет, мальчишки, — проговорила маман, входя. — Меня зовут Горислава Пересветовна, и я ненадолго, поэтому не стесняйтесь, — затем она перевела взгляд на меня и достала знакомую бумагу. — Пропуск!

Я начал хлопать себя по карманам, потому что точно помнил, что ещё с вечера положил его в нагрудный карман.

— Можешь не утруждаться, — маман нацепила одну из своих ехидных улыбочек. — Там пары печатей не хватало, теперь порядок.

Меня в который раз порадовало, как она ненавязчиво сделала по-своему, но с видом, что так и нужно.

— Спасибо, — ответил я, сдерживая ответную улыбку. — Чаю? — и тут мой мочевой пузырь намекнул, что и от предыдущего неплохо было бы избавиться.

— Нет, обойдусь, — мама помахала мне рукой. — Обживайтесь, — она уже вышла за дверь, но остановилась и заглянула обратно. — Другим оболтусам пропуск не давай!

И была такова.

— Что за пропуск? — поинтересовался Тагай, заинтересованный последней фразой матери. — В оружейную?

— В женское общежитие, — нехотя ответил я, уже предвидя весь разговор, который последует за этим. — У меня сестра там. По нашим законам я обязан иметь к ней доступ в любое время.

— Ого-го! — глаза Тагая широко открылись. — А ведь это прекрасный документ. Ты знаешь, я вот прям сейчас понял, что хочу сестру-тохарку и пропуск в такой цветник, — после этого он облизнулся и добавил. — Слушай, а дашь погонять? Я даже в рыжий покраситься готов и косу прицеплю ради такого!

— Значит так, — я постарался выглядеть как можно более серьёзным, хоть и щёлкнул сложенным пропуском по носу Добромыслову. — Пропуск я никому не дам даже под страхом казни. Более того, про него даже знать никто не должен, ясно? И ещё, — я посмотрел Тагаю в глаза. — Не смей приближаться к моей сестре даже на пушечный выстрел, понял? Иначе вообще нечем с девушками общаться будет.

Он смутился. А вот Костя, наоборот, рассмеялся.

— Членовредительством в воздухе пахнуло! Даже ментальных способностей не нужно, чтобы это почувствовать! — он бухнулся на свою кровать, чтобы проверить, насколько она мягкая. А вот Тагай напрягся после словосочетания «ментальных способностей» и внимательно глянул на меня, чтобы понять, не проболтался ли я. Но ничего подобного у меня даже в мыслях не было.

Пока.

Конечно, если Костя достаточно сблизиться с нами, то он вправе будет знать многое о нас. Но до этого ещё не скоро. Нужно думать о насущных проблемах.

— Понял, — нехотя ответил Тагай.

— Послушай меня, — обратился я к Добромыслову, смягчив тон, — тебе сейчас надо думать, как долги возвращать, а не под юбки заглядывать. Согласен? — он кивнул, но без особого энтузиазма. — Ты вообще много должен?

— Кому? — с неохотой проговорил Тагай. — Хмурому, Белому или Сычу?

Костя присвистнул, а я ладонью прикрыл глаза.

— Охренеть! — вырвалось у меня само собой. — Ну ты и талантище долги собирать. Твои бы способности, да в мирное русло! Суммарно всем сколько должен?

— Четыреста пятьдесят… — он помедлил и добавил: — Тысяч.

Костя присвистнул во второй раз, но теперь с совсем другим выражением.

А я прикинул, что это больше двухгодичного содержания нас с Адой в общежитии. Стало быть, просто взять и достать из кармана такие деньги я не мог. Более того, учитывая занятость в академии, и заработать-то их представлялось проблематичным.

— Да уж, — проговорил я, потерев пальцами переносицу. — Немало. Отец?

Тагай только затравленно кивнул. Папаша его пристрастился к азартным играм, постоянно влезая в долги. А Тагай, как старший и ответственный, постоянно пытался эти долги закрыть, но умудрялся встрять не хуже своего отца.

— Ладно, придумаем что-то. В академии тебя пока не достанут, а вот в город выходить будет проблемой.

— Вы же сейчас о подработке? Верно? — поинтересовался Костя с таким видом, что ему только что в голову пришла прекрасная идея, но он не решался её озвучить. — У меня просто есть одно предложение, если заинтересует.

Покосившись на Тагая, я увидел, что тот весь обратился во внимание. Ещё бы. Его в юности интересовало только два объекта: девушки и деньги. И то деньги лишь потому, что благодаря им девушки становились значительно ближе.

— Рассказывай, — попросил я, приготовившись к очередному несбыточному прожекту, но оказался немало удивлён.

— Мой папа — алхимик, — начал было Костя, запнулся, увидев наши скептические лица, и замахал руками. — Нет-нет, абсолютно нормальный алхимик. Даже в Имперскую гильдию его сманить хотят. Ему нет-нет, да и нужны редкие ингредиенты для работы. Если хотите, мы можем подрабатывать по выходным, отыскивая для него необходимое на диких капищах и в древних подземельях Уральских гор.

— И сколько твой отец готов платить? — спросил я, прикинув, что на данный момент это самая здравая мысль по подработке из тех, что у меня были до этого момента. — Как понимаешь, денег нам надо очень много. И это без учёта текущих трат.

— Смотря, что добудем, — пожал плечами рыжий парень. — Скорлупа яиц мантикоры по весу золота идёт. Мангалора, если живая, так и вовсе, как бриллианты ценится. В целом, работа денежная, но очень уж хлопотная. Вот надо тебе мох чесоточный собрать, а ты оделся неподобающе, потом месяц ходи и чешись.

— Месяц⁈ — Тагай, кажется, немного обалдел от нашего разговора.

— Ну, минимум да, — кивнул Костя. — А, если, например, разрыв-траву нужно будет, то и вообще можно руки лишиться. Да и сами дикие капища стремятся хлопот доставить.

— Давай так, — предложил я, протягивая Жердеву руку. — Ты нас сейчас не пугай. На выходных сгоняем в рейд, сами посмотрим, что к чему. Идёт?

— По рукам, — ответил Костя. — Свяжусь с отцом как можно быстрее, чтобы готовил список.

Оставшийся день особых упоминаний не стоит. Разве что божественная еда в столовой, которую мы втроём уплетали за обе щёки в то время, как большинство аристократов жаловалось на отсутствие привычных деликатесов. Дошло до того, что вызвали Бутурлина. Он попробовал пару блюд, а затем стал заставлять «жрать это хрючево» всех возмущавшихся.

— На Стене вы такого даже по праздникам не увидите, так что жрите впрок. А всех, кто откажется, сегодня же вычеркну из списков. Ишь ты, как бабы верещат и жаловаться бегают!

Когда же все опустошили тарелки, Бутурлин с довольным видом произнёс:

— Все наелись? В ближайший месяц переходим на рацион Стены, чтоб вам жизнь раем не казалась.

Кто-то из аристократов злорадно прошипел, что лучше будет в своей комнате питаться, чем этим хрючевом каждый день давиться. Что сказать? Смертник. Сомневаюсь, что Бутурлин не предусмотрел эту возможность, а потому кого-то ждут сюрпризы.

После этого мы получили учебники и поучаствовали в плановом построении. Я сходил к сестре и посмотрел, как устроилась она. Ада оказалась в отличном настроении и по секрету рассказала, что кто-то из девчонок сегодня, сводя личные счёты, подлил какое-то зелье в общую еду.

— Так вот всех скрутило, а меня не взяло! — с победным видом поделилась новостью дня сестра. — Мама говорила, что организм постепенно будет перестраиваться под силу. Надеюсь, это оно!

А я-то как надеялся. Я ведь знал, что со временем у сестры выработалась невосприимчивость даже к некоторым ядам, но это не спасло её от смерти.

— Пообещай мне, что ты такого никогда делать не будешь! — попросил я.

Сестра потупила глаза, и я понял, что без её участия тут тоже не обошлось. Ну ладно, привыкнет потихоньку к самостоятельной жизни.

— Мамин браслет на месте? — на всякий случай уточнил у сестры. Мало ли какой ветер в её голове гуляет.

Ада продемонстрировала плетёный оберег на запястье и показала язык:

— Не волнуйся, мамочка!

Придя вечером в комнату, я понял, что вымотан едва ли не сильнее, чем вчера. Даже на душ сил не осталось. Поэтому я только снял верхнюю одежду, упал на кровать и мгновенно заснул.

Разбудил меня громогласный и такой знакомый звук тревоги. Ну здравствуй, служба!

Отправить