К сожалению, подрыв института наблюдения лишь усилился после избрания президента Дональда Трампа в США. Он не только позвонил турецкому автократу Эрдогану с поздравлениями, но и в целом дал понять, что не будет прикладывать усилий для продвижения демократических принципов в других странах. Ярче всего это проявилось в первой же зарубежной поездке Трампа, которая началась впервые в современной американской истории с визита не к какому-нибудь демократическому союзнику, а в Королевство Саудовская Аравия.

Такой выбор маршрута едва ли назовешь демонстрацией приверженности мировой демократии. Более того, Трамп запретил американским СМИ освещать ряд мероприятий, а потом принял участие в танце мечей – и это в стране, где отсутствует свободная пресса, а правящий режим обезглавливает несогласных этими самыми мечами. При этом в отличие от предыдущих американских президентов (которые, разумеется, тоже дружили с кровавым саудовским режимом), не было никакого давления в сторону того, чтобы Саудовская Аравия проводила выборы или выправляла катастрофическую ситуацию с правами человека. Через несколько месяцев Трамп прибыл в Варшаву, чтобы выступить с большой речью о «судьбе Запада». Он поставил Польшу на пьедестал как ролевую модель для остальных, несмотря на то что нелиберальная популистская партия власти уже много лет дрейфовала от демократии в сторону авторитаризма. В своей речи, говоря о выживании Запада, Трамп даже не упомянул слово «демократия». Это был четкий сигнал: администрация Трампа под лозунгом «Америка прежде всего» не беспокоилась о демократии, ее отсутствие в других странах президента не волновало.

Безразличие Трампа к демократии за рубежом стало серьезным поворотом во внешней политике США, поскольку американское правительство до этого, пусть и непоследовательно, но ставило в приоритет поддержку института наблюдения. В разные периоды оно реагировало на фальсификации в других странах, перекрывая иностранную финансовую помощь, ставя режимы в международную изоляцию, накладывая санкции на верхушку правящих партий. Эти последствия – серьезный сдерживающий фактор для политиков, которые собираются сфальсифицировать выборы, но опасаются, что лавина западной критики погребет под собой торговые соглашения и международное влияние. Но все чаще становится понятно, что теперь функцию сдерживания придется брать на себя Европе. Сейчас этот геополитический сдвиг не пройдет гладко, поскольку Европе во многих сферах не хватает экономических рычагов, которые есть у США, а кроме того, сам Евросоюз проходит через турбулентный период внутренних проблем. Трудно ожидать, что Европа сможет собраться с силами и сыграть более существенную роль в таких регионах, как Мозамбик и Мьянма.

Помимо всего прочего, пока США под началом Трампа отворачиваются от продвижения демократии за границей, а Европа концентрируется на внутренних проблемах, все большую роль в глобальной политике начинает играть Китай – его влияние сегодня гораздо заметнее, чем в прошлом. С учетом того что он активно стремится подавить любые движения за демократические реформы внутри страны, неудивительно, что и за рубежом его политика не направлена на поддержку демократии. Как мы подробно обсудим в заключении, это сочетание факторов означает, что на данный момент стало меньше мировых держав, готовых выделять время, политический капитал и деньги на настоящие инициативы демократических реформ. С другой стороны, гораздо больше государств сегодня склонно саботировать наблюдение на выборах и продемократическую повестку.

Однако это еще не конец света. У наблюдателей есть способы отбраковывать негодные выборы – и порой они применяют их. На выборах 2016 года в Гамбии, например, присутствие Миссии Африканского союза помогло не допустить, чтобы текущий лидер Яйя Джамме отказался от своего первоначального обещания признать результаты выборов. В тот момент Джамме был вынужден покинуть пост под международным давлением, а также под угрозой применения силы со стороны региональных объединений, которые поддержали выводы избирательной комиссии и международных наблюдателей, присланных для контроля процесса. Однако даже эта история демонстрирует, насколько много значит геополитика: Гамбия, будучи совсем небольшой страной, в целом не представляет интереса для международных игроков. Трудно представить нечто подобное в Нигерии, Иране или Таиланде, где почти наверняка возьмут верх геостратегические соображения.

В этом отношении важно взглянуть на то, какие типы организаций могли бы успешнее избегать вмешательства политики. В 2013 году Брайан был наблюдателем на выборах в Мадагаскаре. Он работал там от Центра Картера, а у этой организации имелось ключевое преимущество перед прочими: над ней не висел риск лишиться государственного финансирования. Это позволяло ей выносить вердикт, основываясь на качестве голосования. В создании наблюдательских групп с независимым финансированием есть огромный плюс – они не аффилированы с каким-либо конкретным правительством, а это означает, что мировые державы не могут через них легитимизировать выборы скверного качества. В этой сфере новая независимая международная организация, финансируемая другими организациями либо странами по желанию, могла бы сделать решающий вклад в максимальное, насколько возможно, разделение политики и наблюдательских отчетов.

Проблема здесь не столько в технической реализации, сколько в политической воле: редко какое правительство согласится поддерживать процесс, который не может политически контролировать, не говоря о том, что немногие автократы пригласят в страну независимую группу экспертов. С учетом вышесказанного задача защищать выборы по всему миру все больше ложится на плечи наблюдателей внутри страны. Хотя ряд стран учредили организации зомби-наблюдателей, как мы описали выше, во многих регионах внутренние наблюдательские группы проводят невероятную работу в крайне враждебной обстановке. Эти группы часто зависят от западного финансирования, но, когда их координируют независимые гражданские объединения, они зачастую дают более точную и бескомпромиссную оценку, чем их международные коллеги.

Действительно, недавнее исследование, сравнившее отчеты внутренних и международных экспертных групп в шести государствах Африки южнее Сахары, включая Уганду, обнаружило, что в среднем местные наблюдатели высказывали больше критики. В свете этого было бы замечательно, если отчеты международных миссий отражали их замечания – это усилило бы голоса гражданских активистов во многих странах.

По мере того как эстафета наблюдения переходит от западных правительств к местным гражданским сообществам стран, где проводятся выборы, международным группам приходится совершенствовать фокус своей работы. Одно из решений, которое, скорее всего, принесет много пользы, – посвятить больше времени и ресурсов поддержке и сотрудничеству с местными наблюдателями, чтобы выработать более эффективные стратегии борьбы с фальсификациями. Обладая большим покрытием и гражданским вовлечением в избирательный процесс, наблюдатели могли бы постараться выстроить более широкий общественный консенсус о том, на каком уровне должны проводиться выборы в принципе, – установить минимальную планку стандартов, которую согласятся поддерживать все партии. Например, формирование межпартийных комитетов для того, чтобы обсудить и прийти к согласию по минимально необходимым реформам, было критически важным, чтобы оппозиция начала доверять электоральному процессу в Гане, что за несколько лет привело к поэтапным улучшениям в стране.

Подобные комитеты наиболее эффективны, когда координируются местными лидерами, но если им начинают помогать международные спонсоры, их деятельность становится еще продуктивнее. Хотя у них получаются зачастую скромные соглашения и никогда не исчезает угроза того, что текущее правительство в последний момент пойдет на попятную, они помогают сформировать набор стандартов, по которым общество оценивает деятельность своих лидеров. Это, в свою очередь, укрепляет позиции местных и международных наблюдателей. И поскольку в цифровую эру блокировать информацию все сложнее, деспотические режимы можно было бы привлекать к ответу за фальсификации, выявленные в экспертных отчетах. Даже если западные правительства в эпоху Трампа обращают меньше внимания на то, чем занимаются наблюдатели.

Однако, даже если факел будет передан, а местные наблюдательские группы получат второе дыхание, многие из описанных в этой главе препятствий останутся у них на пути. Местных экспертов может склонить к сотрудничеству правительство. Их можно обмануть. В то же время никуда не денется проблема с «зомби-наблюдателями» и западными миссиями, одобряющими очевидно сфальсифицированный результат в странах геополитической важности. В заключении мы детально обсудим, что для фиксации нарушений и грамотной критики сфальсифицированных выборов нужны многосторонние и систематические усилия.

За последние годы лишь одно из пяти голосований получало от западных наблюдателей отрицательную оценку, несмотря на то что в большинстве регионов качество выборов на низком уровне, а в целом по миру наблюдается эрозия демократических институтов. Что касается Ближнего Востока, то наблюдатели и вовсе присутствовали лишь на одном из трех голосований – либо по причине недопуска в страну, либо потому, что ни одна уважающая себя наблюдательская миссия не тратила силы на заведомо неконкурентные и мошеннические выборы. Короче говоря, наблюдателям не везде рады, а если их пускают на выборы, то не дают нормально работать, часто игнорируют зафиксированные ими нарушения, а на их выводы не обращают внимания.

Здесь уже должно быть очевидно, что феномен потемкинских выборов представляет огромную трудность для прочности демократических систем. В конце концов, если диктаторы, автократы и фальшивые демократы способны втянуть экспертов в свою игру и получить от них карт-бланш на фальсификации, то дальше махинации продолжаются при полной вседозволенности. Даже когда правители покупают голоса, снимают с гонки кандидатов или развязывают насилие чужими руками, они все равно могут добиться похвалы от наблюдателей, которые преследуют собственные геостратегические цели. В результате появляется необходимость в огромной мыслительной работе (как со стороны демократически настроенных государств, так и со стороны наблюдателей) над тем, как улучшить методы воздействия на автократов современного типа. Имея это в виду, мы теперь сместим наш фокус внимания с того, как осуществлять фальсификации, на то, как их предотвращать.