Вдобавок к описанным выше взломам аккаунтов высокопоставленных лиц, появился еще один фронт электоральных манипуляций, который не зависит от планов, финансируемых иностранными державами. Вместо этого он полагается на капитализм.

В отношении политики и выборов самой заметной компанией в центре нового фронта таргетированной агитации стала Cambridge Analytica (уже упомянутая выше), которая хвастается, что может использовать большие массивы данных, чтобы влиять на общественные настроения и поведение людей. Эта фирма работала на предвыборный штаб Трампа, но недавно попала под огонь из-за скандала вокруг британского референдума 2016 года о выходе из Европейского союза, известного в народе как «Брекзит».

Продолжается война в судах по вопросу вмешательства (либо невмешательства) Cambridge Analytica в этот референдум. Обличительный материал в газете «Observer» выдвинул обвинение, что компания являлась частью подпольной сети, финансируемой Робертом Мерсером, которая использовала сомнительные средства, чтобы склонить избирателей в сторону выхода из ЕС. Один из ключевых деятелей кампании Leave.eu сообщил журналисту-расследователю из «Observer», что Мерсер дружит с лидером британской партии UK Independence Party Найджелом Фаражем и что данные взаимоотношения побудили Cambridge Analytica посодействовать кампании за выход из ЕС. Даже сама фирма как-то похвасталась, что помогает этой кампании завоевать успех в соцсетях, однако теперь она отрицает какую-либо связь с политическим курсом Фаража.

Стратегия, развернутая Cambridge Analytica, комбинирует военные тактики, известные как «психологическая обработка», с анализом больших данных. Это сочетание оказалось мощным. Следя за интернет-активностью пользователя Facebook (за тем, какие статьи и страницы он «лайкает»), компания создает уникальный профиль предполагаемого социального статуса человека, его происхождения, политических взглядов, религии и даже сексуальной ориентации. Далее компания скупает существующие базы данных, содержащие информацию о том, на какие издания подписаны пользователи, куда они путешествуют и другие потребительские привычки. В итоге полученные данные о потребительском поведении сливаются воедино с собственным анализом онлайн-активности в соцсетях и прочими метаданными.

Весь этот коктейль дает Cambridge Analytica возможность смоделировать демографический ландшафт избирателей и подобрать инструменты, чтобы донести до них наиболее близкие и понятные сообщения. Абстрактный избиратель превращается, к примеру, в 41-летнюю белую мать-одиночку, которая голосует за лейбористов, выписывает журнал «The Economist» и регулярно ездит на юг Франции. Эти тактики создали серую зону для избирательного законодательства. Подобный сбор личной информации с целью оптимизировать политическую агитацию многие сочтут подозрительным. Существование такой безымянной, безликой базы данных, содержащей всю личную информацию в одном месте, может казаться вторжением в частную жизнь.

Однако дело не только в Cambridge Analytica. Проблема шире: политические кампании нанимают различные фирмы, чтобы срежиссировать собственную победу, используя все более сложные информационные алгоритмы. Защитники этих новых методов указывают, что таргетирование всего лишь делает агитационные сообщения актуальнее для данного избирателя. Зачем, спрашивают они, тратить рекламное место на Facebook на пост об изменении климата, если этот пользователь вообще не верит в глобальное потепление? Разве это не то же самое, что политическая реклама в традиционных СМИ, которая использует исследования и фокус-группы, чтобы подобрать наилучший способ позиционирования газетного объявления или телевизионного ролика?

На каком-то уровне, возможно, сходство есть. Но, если развить эти тактики дальше, мы упремся в весьма тревожную новую реальность. Раньше такое можно было увидеть разве что в научно-фантастических фильмах, где наши действия и убеждения записываются и используются в невиданных доселе подробностях. И, нравится нам это или нет, такие методы чаще применяются во все большем количестве выборов, с весьма серьезными последствиями. Когда исход выборов решают несколько процентов голосов, большие данные играют ключевую роль.

Это особенно опасно в фальшивых демократиях, описываемых в данной книге. В демократических странах профилирование избирателей на основе анализа больших данных используют как правительства, так и оппозиционные партии, а в авторитарных режимах сливки снимает лишь одна сторона. У текущей власти больше средств для финансирования кампании, а кроме того, она может запрещать въезд в страну фирмам, которые собрались работать на оппозицию. В результате западные консультанты часто обслуживают интересы нечистоплотных иностранных правительств. Что характерно, агитация может быть настроена как на привлечение избирателей на участки, так и на отпугивание сторонников оппозиции от участия в выборах. Эти отпугивающие сообщения особенно губительны для разобщенных стран, где практикуется политическое насилие: во взрывоопасной среде они могут сыграть роль искры, от которой разгорится социальный пожар.

Например, в 2017 году Cambridge Analytica работала в Кении, чтобы поддержать кампанию правительственной Юбилейной партии. Фирму обвинили в создании видеороликов, которые в ярких красках рисовали ужасное будущее, ждавшее страну в случае победы оппозиционного кандидата Раилы Одинги. В отчете Privacy International впоследствии было обнаружено, что ряд наиболее шокирующих агитационных материалов, в которых Кения погружалась в пучину кровавых этнических войн, на самом деле был создан другой компанией из США – Harris Media, ультраправой организацией, которая до этого работала на Трампа и несколько европейских партий правого толка. Кенийские группы гражданских активистов указывали, насколько может быть опасно применять такую агитацию в условиях политической нестабильности. Как выразился Джон Гитонго, в прошлом выдающийся борец с коррупцией и сторонник демократии: «Здесь это может привести к войне. Неудачное видео, неудачное сообщение – и эту стихию уже не остановишь».

С другой стороны, в некоторых частях света до сих пор весьма нешироко распространен интернет, что ограничивает мощь индивидуальной агитации компаний наподобие Cambridge Analytica. Анализ больших данных работает лишь там, где эти большие данные существуют, ведь компаниям нужно отслеживать избирателей в соцсетях.

В менее развитых странах, где относительно мало людей выходят в интернет и пользуются соцсетями, иностранные компании чаще оказывают более традиционные услуги по продвижению – руководят коммуникациями в штабе фальшивого демократа или разрабатывают более привлекательные рекламные кампании. Азербайджанский диктатор Ильхам Алиев, который запустил приложение для смартфонов (мы говорили об этом во вступлении), нанял консалтинговое агентство Populus, которое до этого работало на Дэвида Кэмерона из британского правительства, чтобы провести соцопрос, выставляющий правительство в выгодном свете. Всего опросили тысячу человек, 96 % которых высказались в поддержку Алиева.

Конечно, опросы общественного мнения являются важной частью предвыборной гонки. Но в данном случае была существенная разница: поскольку участников опрашивали лично, они, скорее всего, опасались, что любые их слова будут доступны властям страны, поэтому ради собственной безопасности отвечали очень осторожно. Фактически они чувствовали себя вынужденными дать положительные ответы, несмотря на то что у многих участников опроса были веские причины для недовольства правительством: около 32 % респондентов были безработными, а примерно 25 % сказали, что испытывают трудности с покупкой таких базовых товаров, как одежда. Если это на самом деле так, то, выходит, иностранная компания помогла авторитарному режиму обелить репутацию и замаскировать неудачи – формально объективное исследование было построено таким образом, чтобы диктатор выглядел позитивно. Это явление превращается в настоящий тренд, и мы не раз увидим его в действии, при том что бороться с таким подлогом становится все сложнее.