Глава 21

В запасниках Шелагиных с модулями я проковырялся куда дольше запланированного времени. Из нужного мне я не нашел ничего, из нужного Песцу обнаружились три модуля по экономике и один с методикой целительского улучшения внешности. Последний можно было использовать как дополнительный после третьего уровня целительства. Можно, но не нужно. Потому что моя внешность меня полностью устраивает, а заниматься косметическим целительством… — у меня для этого Дарина есть вместе с ее родом. Вот ей и скормлю через пару лет.

И, казалось бы, вопрос с косметологией закрыт, но нет: Ольга внезапно обнаружила артефакт на Глюке и тоже посчитала его золотым дном.

— Если запрограммировать изменения в ограниченных рамках, то артефакт не будет считаться артефактом личины, — пояснила она. — С его помощью можно будет чуть-чуть подправить внешность, скрыть недостатки кожи, нанести недостающую косметику, которая не смоется дождем.

— Ты так уверена, что я потяну? — удивился я. — Это сложное устройство.

— Артефакты личины считаются самыми дорогими именно из-за сложности, — ответила она. — Но они еще и запрещены.

— А если и этот запретят? Нужна консультация юриста.

«А был бы модуль…» — завел привычную песню Песец.

«Ничего бы не изменило, потому что законы в ваше время и сейчас разные. Да что там говорить, они могут отличаться даже в соседних странах».

«Делов-то… Станешь императором — вернешь законы к прошлым нормам».

Неизвестно еще, что насочиняли во времена создания моего симбионта, я бы не стал рисковать, принимая те законы за основу нашего законодательства.

«В работающие системы лучше не лезть».

«Даже если они работают плохо?»

«Откуда мне знать, как они работают? В конце концов, не так уж и сложно получить юридическую консультацию. Знать все невозможно и не нужно».

«Действительно, — спохватился Песец. — Чего я переживаю? У тебя же дед скоро станет императором — для тебя лазейку в законах всегда найдут».

«Я предпочел бы законы не нарушать».

«Но задача же интересная, согласись? — воодушевленно потирал лапы песец. — Я не про лазейку в законах, конечно, а про артефакт. Сама иллюзия — это тьфу, а вот ограничители, которые нельзя было бы обойти…»

Он выглядел по-настоящему счастливым. А значит, задача вполне была мне по плечу: то есть у меня было все необходимое, чтобы справиться, и я даже примерно понимал, откуда нужно браться за дело.

За ужином Ольга пожаловалась, что не может арендовать зал для проведения торжества. Предлагаются либо слишком большие, либо слишком маленькие.

— У нас есть дом в Дальграде. Можно все перенести туда, — предложил я. — Там есть подходящие залы.

— Смотреть надо, — воодушевилась Ольга.

— Давайте слетаем, — предложил Олег. — Заодно посмотришь и свои будущие владения. Если захочешь, там тебе тоже можно оборудовать алхимическую лабораторию.

Глаза у Ольги сразу загорелись, и я понял, что не зря заказывал дополнительные алхимические контейнеры. Один придется распаковать в башне Олега.

— Тогда нужно на этой неделе слетать, — предложила Ольга.

На всякий случай я пнул Олега под столом, а то с него станется предложить съездить через Изнанку, а Ольга пока еще ему не жена, да и будет ли ей, еще не факт. Олег возмущенно на меня глянул, мол, в напоминаниях не нуждается и предложил Ольге:

— Можно сегодня вечерним рейсом вылететь, завтра вернуться. У меня как раз завтра занятий нет в академии, так что торопиться не придется.

Ольга согласилась, и они принялись срочно покупать билеты, а я вспомнил про оранжерею, о которой Греков меня предупреждал, и так же срочно решил сгонять в Дальград, чтобы отключить фильтр над цветком. Для этого я отправил Грекову кодовую фразу, что скоро прибуду, и отдельно намекнул про оранжерею, потому что сталкиваться с кем-то не было ни малейшего желания.

Время вылета оказалось очень близко, поэтому Ольга с Олегом наскоро попрощались и рванули на самолет, я же отправил Грекову еще одно сообщение о том, что в Дальград летят мои родственники, затем с Глюком перешел на Изнанку, извлек транспорт и тоже поехал в Дальград.

«Невеста твоего дяди — очень предприимчивая особа», — внезапно заявил Песец.

«Да, она видит перспективу там, где мы ее не замечаем», — согласился я.

«Нет, я про то, как она вас технично подвела к бракосочетанию в Дальграде».

«Я сам предложил».

«Именно. Но наводила тебя на эту мысль Ольга».

«На самом деле это логично — проводить там. Мы с Олегом просто над этим не задумывались раньше».

«Женщины очень редко говорят прямо. Привыкай замечать намеки и полунамеки — пригодится».

Поскольку в этот раз на сбор ингредиентов я не отвлекался, до Дальграда добрался быстро. Греков меня уже караулил.

— Что-то случилось, Алексей Дмитриевич? — спросил я, не выходя из невидимости, но сделав мой голос слышимым.

Он повернулся поискал меня глазами, не нашел, насмешливо хмыкнул и ответил:

— Беспаловой здесь словно медом намазано. То сама прется, то дочь отправляет. Сейчас еле выставил. И ведь специально человечка замерять сюда отправил, циферки нужные нарисовали и с циферками ей втолковывали, что тут опасно, — с раздражением бросил Греков. — Задолбала она меня. Я уже Павлу Тимофеевичу и так и этак намекаю, что ее надо выставлять, а он говорит, что тогда и Таисию выставлять надо, потому что ей без старшей родственницы здесь становится неприлично находиться. К Беспаловой хоть надсмотрщика приставляй.

— Зачем надсмотрщика? Охранника. Скажите, что есть сведения о запланированных покушениях на Павла Тимофеевича и нее. Вот пусть и охраняют ее от помещений, где ей делать нечего. Ладно. Пойду включать отпугивание.

— Через два дня надо будет еще одну реликвию настроить, — спохватился Греков. — Ближе к вечеру.

— Настроим, — согласился я и принялся выставлять фильтры к их исходному состоянию от Песца. Сделал я это быстро и настолько эффективно, что Греков вытаращил глаза и раскашлялся.

— Матерь Божья! Это что?

— Цветение одного занимательного цветка, — тоже кашляя, ответил я. Глюк, который сидел у меня за пазухой, чихнул и тоненько заскулил — ему тоже не пришелся по вкусу запах.

Покинули мы с Грековым оранжерею быстро и одновременно: он ломанулся в двери, я — в Прокол. Выдохнул с облегчением, лишь когда Прокол закрыл и отгородился от источника вони. Все же это слишком радикальное средство. Но иллюзия не подойдет: она не останется на одежде своим напоминанием.

Заклинанием, убирающим запахи, я прошелся уже в военном транспорте. Глюку не понравилось и это — некоторое время мы с ним перестали пахнуть вообще чем-то. Это продолжалось недолго — собственный запах возвращается быстро.

Остаток дня я решил позаниматься артефактом для кормления уже не щенков, но детей, и довел-таки его до уровня, достаточного для испытаний. Выглядел он пока не слишком презентабельно, но я намеренно оставил некоторые связи открытыми, чтобы можно было внести изменения в процессе отладки. Осталось только найти младенцев, на которых можно было бы испытать артефактное новшество. Но это уже не моя проблема.

Отложив готовый артефакт, я потянулся и предложил Глюку идти спать, он не успел ответить, так как позвонил Греков.

— Илья, тут такое дело. В оранжерее что-то сдохло. Княгиня Беспалова предлагает вызвать алхимзащиту и вывезти.

— Я предупреждал, что там должно наступить цветение одного растения. Пусть не лезет, иначе вывезем ее.

— Ага. Твой дядя с невестой приехали. Ей не нравится активность Беспаловой. Притушить возможный конфликт или?..

— Или, — сразу сориентировался я. — У Ольги прав куда больше на это здание.

— Замечательно.

Я прям как наяву увидел расплывающуюся в счастливой улыбке физиономию Грекова, который уже распланировал операцию по утихомириванию Беспаловой чужими руками. То, что операция началась, я понял по звонку Ольги, который последовал вскоре после разговора с Грековым.

— Илья, мне кажется, проводить свадьбу в Дальграде не самая хорошая идея.

— Почему?

— Княгине Беспаловой она активно не нравится.

— Княгиня Беспалова там гостья, ты — практически хозяйка, поэтому можешь ее мнением пренебречь.

— Но она мать твоей невесты, — напомнила Ольга, как будто я успел это забыть.

— Это не значит, что она имеет право распоряжаться этим домом.

— То есть мои приказы приоритетнее?

— Именно. Мне до тебя звонил Греков, жаловался, что Калерия Кирилловна собралась вывозить из оранжереи ценный алхимический ингредиент, потому что он ей, видите ли, воняет.

Так что мы тоже умеем наводить на нужные мысли и решать проблемы чужими руками. Павел Тимофеевич не хочет ссориться с Калерией Кирилловной? Прекрасно. Ему это и не придется делать. За него с гостьей поссорится Ольга. И Калерии Кирилловне придется либо притушить свою инициативность, либо выехать. К сожалению, она наверняка предпочтет первое.

— Ага, — сказала Ольга.

И это «ага» прозвучало как объявление княжеской войны. Почему княжеской? Потому что мы, Песцовы-Шелагины, — практически княжеский род, только линия Олега — без права наследования княжества. Но это такие мелочи…

Так что спать я ложился, совершенно успокоенный по поводу оранжереи. И еще с одобрением от Песца, который сказал, что искусство манипулирования людьми у меня только проклюнулось, но растет в правильном направлении. И вообще, правитель должен решать проблемы чужими руками таким образом, чтобы сам он оставался белым и пушистым, совсем как мой симбионт.

Утром, разумеется, мне никто с отчетом не позвонил, но я был уверен, что военные действия начнутся уже за завтраком, потому единственное, за что я переживал — это за Глюка, которому пришлось остаться одному в доме.

К обеду я вернулся, успел пообедать и покормить щенка до приезда Соколова, который принес-таки мне клятву в полном соответствии с образцом, предоставленным Грековым, хотя я его сразу предупредил, что с официальной регистрацией может быть задержка из-за того, что мой опекун в Дальграде.

— Мы с Олегом Васильевичем всё обговорили, — ответил он. — Ни вы, ни он не производите впечатление легкомысленных людей. Мое решение тоже неизменно.

Так что клятву он дал, получил флакон покрытия для артефактов и мое обещание отправлять артефакты на производство только им. Вспомнив про идею Ольги, артефакт с ограниченной иллюзией, я сразу решил выяснить, не знает ли Владимир Николаевич, насколько законно будет производство такого артефакта.

— Узнавать надо, — задумчиво прищурился он. — Насколько сильно будет изменяться внешность?

— Человек останется узнаваемым, но мелкие дефекты камуфлируются. Артефакт небольшой. — Я показал тот, что был у Глюка на ошейнике. — Больше этого, но ненамного. Легко управляемый и заряжаемый.

— Лучше бы сделать побольше, — неожиданно сказал Соколов.

— Зачем? — удивился я.

— Судя по размерам, технология отличается от принятой сейчас, — пояснил он. — Замаскируете. Это раз. Избежите проблем с правоохранительными органами по поводу слишком хорошо маскируемого артефакта, изменяющего внешность. Это два. Хотя второе может быть для вас некритично.

— Большой размер будет неудобен пользователю, — заметил я. — Артефакт же придется носить при себе.

— Сделайте его хотя бы размером с пудреницу.

— Я пока не знаю, какого он размера будет, потому что придется же встраивать блок, отвечающий за визуализацию настройки. Я не уверен, что смогу сделать его достаточно компактным, чтобы уместить в ту же пудреницу. И по форме пока больше вопросов, чем ответов.

— А наработки я могу посмотреть? — вкрадчиво спросил он.

— Пока нет. Когда дело дойдет до работающего прототипа, тогда — да. По артефакту для кормления уже почти все согласовано, кроме внешнего оформления и оформления юридического. Я могу его вам выдать для испытания.

— Разумеется, — расцвел он. — Сделаем в лучшем виде.

Не успел я ему выдать артефакт и проводить до выхода, как раздался звонок от Беспаловой. Я ей свой номер не давал, поэтому после короткого приветствия даже не успел понять с кем говорю, пока она не начала возмущаться поведением Ольги.

— Илья, представляешь, эта хамка запретила мне совать нос в оранжерею. Так и сказала «совать нос», — трагически ломающимся голосом вещала Беспалова. — А как я могу туда не совать нос, когда там что-то сдохло и этот запах по системе вентиляции распространяется по всему дому. Жить там стало совершенно невозможно.

— Странно, — делано удивился я. — Никто кроме вас не жаловался на запах из системы вентиляции. Неужели она сломалась? Возможно, сломалась только у вас? Тогда вам срочно нужно переселяться в гостиницу, потому что у меня нет больше меблированных гостевых комнат.

А что? Вдруг прокатит?

— Ах нет, Илья, не сломалась. Но из оранжереи сильно воняет. Это нужно немедленно убрать.

— В оранжерее стоит система фильтров, в дом запах не должен идти. А то, что воняет, — нужный мне алхимический ингредиент. Вы не переживайте, он пахнуть будет всего недели две.

А потом зацветет новый, если Беспалова продолжит свою экспансию в моем доме.

— Там не пахнет, там воняет. А эта Ольга говорит, что ее все устраивает. Как эта вонь может кого-то устраивать? У нее наверняка атрофировалась способность различать запахи. Говорят, у алхимиков такое частенько бывает. И вообще, твой дядя мог бы выбрать невесту поприличнее, без дефектов, присущих алхимикам.

— То есть алхимик в качестве зятя вас тоже не устраивает? — не удержался я. — Предлагаете расторгнуть помолвку по взаимному согласию?

Она аж замолчала. Я прям чувствовал, как в ее голове вращаются шестеренки в поисках правильного ответа на мой наезд.

— Илья, что ты такое говоришь? — наконец отмерла она. — Ты наверняка используешь все необходимые техники безопасности, которыми эта Ольга злостно пренебрегала. И воспитание у нее тоже хромает. Твой дядя — такой воспитанный человек, ему же неловко будет перед знакомыми за такую жену. Это сейчас он ослеплен чувствами, но чувства остывают и человек уже видит трезвыми глазами ту, на ком он женился.

От вопроса: «Это вы сейчас про своего мужа, Калерия Кирилловна?» я удержался, моё молчание было принято за знак поддержки, и Беспалова продолжила:

— Илья, мы с тобой должны открыть глаза Олегу на его невесту, пока не стало слишком поздно.

— Мне Ольга показалась красивой и хорошо воспитанной. Прекрасная пара дяде.

— Она хорошо притворяется. Но стоит ей женить на себе несчастного Олега, как все изменится.

Говорила она со знанием дела, я даже посочувствовал ее покойному мужу. Хотя чего ему теперь сочувствовать? Для него все страшное позади.

— Калерия Кирилловна, я против того, чтобы вы что-то меняли в моем доме, в том числе в оранжерее, — сказал я.

— Но это почти дом моей дочери, — вяло запротестовала она.

— Если этот дом станет домом вашей дочери, то тогда она будет решать менять там что-то или нет. Она, но не вы.

— Вы жестокий и грубый человек, Илья Александрович, — она всхлипнула и отключилась.

Я же пожал плечами и пошел спать. Страдания Калерии Кирилловны меня ничуть не взволновали — отдавать ей бразды правления в своем доме я не собирался.

«Ей просто нужно найти какое-то дело, — предложил Песец. — Женщина ничем не занятая — страшная разрушительная сила. Поскольку от Таисии ты пока отказываться не собираешься, то это становится и твоей проблемой. Предложи Павлу Тимофеевичу занять ее чем-нибудь. Например, фондом помощи сиротам».

«Сиротам и без того досталось, — возразил я, — чтобы на них натравливать еще и Беспалову».

«Тогда остается только вариант шантажа. Узнаёшь, зачем к Беспаловым ездила Живетьева, — и вперед».

«Шантаж — это недопустимо в моем положении».

«Недопустимо отправлять в тюрьму мать невесты, а все остальное использовать можно и нужно», — обиженно сказал Песец и исчез.

Кажется, он начал вживаться в роль воспитателя императорского наследника…

Отправить