Глава 19

Когда мы с отцом вернулись в Верейск, в доме оказались посторонние, о чем я узнал, запустив поиск жизни. Пришлось из коптильни выходить под невидимостью, пробираться в гараж и притворяться только что приехвшими.

Почему-то я думал, что дополнительные две точки Жизни — это дядя Володя с Елизаветой Николаевной. Но нет, это оказались Дашка с Агеевым. Последний чувствовал себя откровенно неловко, а уж когда увидел, что я появился в доме вдвоем с первым лицом княжества, вообще затосковал. Видно, в его картину мира до сих пор никак не вписывалось, что бывший одноклассник девушки настолько вырос в статусе. Дашка тоже воззрилась на Шелагина-младшего с таким видом, как будто до нее только что дошло, что он — мой отец.

Единственный, кто не обратил на него внимания, это Глюк. Он вывернулся из-под Ольгиной руки, которая его гладила, и рванул прямиком ко мне, всеми своими движениями выражая радость от моего появления. Притормозил у ноги и устроился рядом, чуть приподняв голову в ожидании. Пришлось наклониться и почесать ему за ухом, транслируя, что я ему тоже рад.

— Мы, наверное, не совсем вовремя? — предположил Агеев, и я с трудом подавил желание ответить, что он не вовремя всегда и везде.

— Я пыталась звонить, — повинилась Дашка, — но у тебя телефон отключен.

— Сел, наверное?

— Как же так? — возмутилась она. — Тебе же не только мы могли звонить. — Она наткнулась взглядом на моего отца, который с усмешкой все это слушал, и испуганно ойкнула: — Ой, я совсем не это хотела сказать.

— Мне кажется, всем пора пообедать, — разбил неловкость Олег. — Голод всегда мешает понять друг друга. Александр Павлович, вы к нам присоединитесь?

— Даже не знаю…

— Готовил Илья.

— Когда бы он успел? — удивилась Дашка. — Он же только что пришел.

— У нас всегда есть еда в стазисе на выбор, — гордо сказал Олег.

— Как в лучших ресторанах. Вам только распечатанного меню не хватает, — рассмеялся отец, — чтобы точно знать, что можно выбрать. У вас осетрец остался?

— Разумеется. Уж что-что, а рыбка у нас всегда есть. Вы же про копченый вариант?

— Именно. С пюре.

Я решил на время обсуждения меню слинять, демонстративно похлопал по карманам и сказал:

— Кажется, телефон я оставил дома, пойду поставлю заряжаться. Заодно посмотрю, кто еще звонил. Может, что-то срочное. Так что вы начинайте обедать без меня.

Глюк последовал за мной, делая вид, что это не он не так давно подставлял пузо дамам для почесывания. И то сказать — он тогда был в свободном полете, а сейчас при хозяине, а это обязывает.

У себя в комнате телефон я включил и посмотрел список входящих. Звонила не только Дашка, но и Соколов. И что самое интересное — Таисия. Последней я решил перезвонить.

— Тась, извини, у меня телефон был выключен. Что-то срочное?

— Как тебе сказать… Мне кажется, в вашей оранжерее происходит что-то странное.

Глюк неожиданно заволновался и поднял голову, явно узнав голос той, с кем так часто оставался.

— Конечно, происходит. Мы же там тренируемся в родовой шелагинской магии, — ответил я. — Зачем ты туда ходила? Тася, там опасно, остаточные магические следы сохраняются долго.

— Мама попросила найти сережку, которую она там потеряла…

Там еще и старшая Беспалова шарилась. Ей-то что понадобилось? Не оранжерея, а проходной двор. И ведь предупреждали об опасности, но эта дама не может не сунуть свою любопытный нос туда, куда ей запретили.

— А она зачем туда ходила?

— Посмотреть, куда можно поставить диванчики…

Диванчики? Диванчики⁈ Черт побери, какие еще диванчики?

Последнее я сказал вслух, потому что Таисия обиженно ответила:

— Садовые. Мама считает, что нельзя, чтобы такое помещение простаивало просто так.

— Оно не простаивает просто так. В этом помещении сложная система регуляции, потому что там расположены растения, которые в природе вместе не живут. А еще там есть растение, которое очень вонюче цветет, у него уже скоро время цветения как раз подходит. На выходе я фильтр поставил, наружу ничего не пробьется, а вот внутри находиться станет невозможно.

«А я тебе говорил, — ехидно заметил Песец. — Говорил, что самая лучшая защита — это противный запах. Нет, ему, видите ли, воняло. Лучше уж всем вонять будет, чем Калерия Кирилловна наставит внутри своих диванчиков».

— Зачем держать такой цветок в оранжерее?

— В алхимии использую. Как сырье он очень редкий и дорогой. А здесь — всегда под рукой.

— Но держать такое в доме?..

— За пределы оранжереи запах не выходит, — напомнил я, решив, сразу как Дашка с Агеевым уберутся, вернуться в Дальград и отключить фильтр на любимом песцовом цветке. Все же симбионт, похоже, куда опытней меня.

— Мама уже присмотрела садовые диванчики.

— Никаких диванчиков там не будет — они всю тонкую настройку нарушат. Извини, Тася, но у этого дома пока один хозяин — я. И я буду делать так, как удобно мне, а не гостям.

В конце концов, в Дальграде множество гостиниц. Жила же в одной из них Калерия Кирилловна раньше и не слишком по этому поводу расстраивалась.

— Извини, мы не хотели тебя обидеть, — героически приняла Таисия на себя часть вины Калерии Кирилловны. — Мама сказала, что если уж мы пользуемся вашим гостеприимством, то должны помочь с обустройством.

— Ты считаешь, что там что-то нужно менять?

Если честно, я даже представить не мог, куда Беспалова собиралась впихнуть эти идиотские диванчики. Не иначе как напротив Прокола — там единственное более-менее незасаженное место. А что, удобно: сидишь, любуешься растениями, а тебе еще и бесплатное кино показывают с открытием Прокола и выходом оттуда. Нет, как только построим здание для Шелагина — пусть переселяются всей толпой туда и устраивают там по своему разумению. И диванчики, если желание не пропадет, пусть тоже выставляют там.

— Если честно, я была против, — вздохнула Таисия. — Потому что мне кажется, что в этом доме что-то менять — только портить. Но я совсем не про это собиралась говорить, в конце-то концов. Я про то, что мне почудилось что-то странное в оранжерее. Как будто пространство исказилось. Мне даже сложно объяснить, что именно я почувствовала. Но там что-то не так было.

Что там было не так, я знал, но не проявить заинтересованность не мог.

— И как долго было что-то не так?

— Буквально пару секунд, — отчиталась она. — А потом опять все спокойно стало. Я маме сообщила, но она отмахнулась и сказала, что не надо вас беспокоить из-за ерунды.

— Это как бы безопасность, а не ерунда, в отличие от диванчиков. Спасибо, это очень ценная информация.

— Правда? — обрадовалась она.

«Правда, правда. Особенно про диванчики, — съехидничал Песец. — Но то, что девочка чувствует искажения пространства, — это очень интересно. Из таких всегда получаются прекрасные портальщики. Короче, маму надо выставлять, а дочь нам пригодится».

Я уверил Таисию, что мне было очень важно это услышать и что направлю специалиста в оранжерею для проверки. Специалиста я действительно собирался отправить. Правда, вставал вопрос: снимать фильтр с запаха до его прихода или после? С одной стороны, легенда будет достоверней, а с другой — человека реально жалко. Ему же замерять все придется в респираторе. И то не факт, что одежду потом удастся где-то использовать. Запах был не только вонючим, но и ужасно въедливым. Увы, другого варианта отвадить Калерию Кирилловну от оранжереи я придумать не мог. Включу фильтр опять, когда посторонние оттуда уберутся.

— Тась, если вам что-то хочется поменять, меняйте в своих комнатах, — предложил я, решив смягчить возможную грубость от моей реакции при известии, что в оранжерее планируют что-то размещать.

— Правда можно? — обрадовалась она. — А то оно красивое, но одинаковое. Как в гостиничных номерах.

Я чуть было не ляпнул, что это и есть гостиничные номера для элитных отелей Древних. Вместо этого сказал:

— Просто закупались одинаковые наборы для меблировки. Мы торопились сделать дом пригодным для жилья, не до индивидуальности было.

— Нет, с индивидуальностью как раз все в доме хорошо, — не согласилась Таисия. — Общие помещения все разные и интересные. А вот личные, да, как под копирку. Даже твоя, уж прости.

— Так там мебель из одного источника, — пояснил я. — Не было времени искать что-то оригинальное.

— Для гостиных же нашлось? — возразила она.

Я чуть не рассмеялся, вспомнив, как мы подбирали мебель для дома в Дальграде.

— Гостиные попались совершенно случайно. Тась, извини, я бы с тобой с радостью поговорил дольше, но у меня гости.

— Девушка? — неожиданно ревниво спросила она.

— Девушка тоже есть, — признал я. — Моя одноклассница с парнем. Еще из девушек невеста дяди. Красивая.

— А одноклассница?

— Дашка? — я задумался. — Наверное, тоже красивая. Мы с ней дружили, когда учились в школе. Она, Федя и я.

Говорить о Дашке в прошедшем времени неожиданно оказалось легко. Потому что после вчерашнего ее выкрутаса можно было сказать про нашу дружбу только «была». А другое… Другое не сложилось и уже не сложится. О чем конкретно сейчас я ничуть не жалел. И я правда лучше бы поговорил с Тасей, но бросать своих гостей на Олега считал неправильным.

— Может, попозже созвонимся? Или попереписываемся?

— Попереписываемся, — согласилась она. — Пока.

— Пока. Привет от Глюка, он по тебе скучает. Целую, — неожиданно даже для себя сказал я. — Предпочел бы, конечно, вживую, но пока только так.

Таисия ничего не ответила, отключилась. И я даже не был уверен, что она меня услышала, не говоря уж о том, как она отнеслась к моим словам. К гостям я сразу не пошел, позвонил сначала Грекову и объяснил ситуацию.

— Что-то Калерия Кирилловна окончательно обнаглела, — заметил он, из чего я сделал вывод, что Шелагина-старшего рядом нет. Да и вообще рядом никого нет. Вряд ли Греков позволил бы себе подобное высказывание при посторонних. При всей своей неоднозначности он все же знает, что и кому можно говорить без последствий.

— Может, Павел Тимофеевич ей дает повод надеяться на то, что она станет императрицей? — предположил я. — Иначе не могу понять, почему она считает этот дом своим.

— Он совершенно точно не собирается жениться, как и твой отец, кстати. Живетьевы над этим хорошо поработали. На какой-то пост она претендовать не может. У нее малолетний сын — наследник княжества, за ним присмотр требуется, а она и без того непозволительно долго здесь торчит. Я Павлу Тимофеевичу намекал неоднократно, но он говорит, что Беспалова первой встала на нашу сторону и имеет право на некоторые поблажки. Охрану я предупрежу, что никакой мебели.

— В места общего пользования, — скорректировал я. — Потому что Таисии я разрешил поменять обстановку в их гостевых.

— Разумно. Пока будут там ковыряться, в другие места не полезут. Оранжерею запирать? Там слишком ценные растения. Пострадают еще.

— Нет, внимание лишнее привлечет, — отказался я. — Вы туда отправьте кого-нибудь замерять магический фон и вообще изображать бурную деятельность. Сделать это надо так, чтобы Беспаловы видели. А потом я кое-что поменяю в настройках, и Калерия Кирилловна сама в оранжерею не зайдет.

— Ну не знаю, что должно случиться, чтобы она не сунула свой любопытный нос туда, куда ей уже сказали не совать, — проворчал Греков. — Ладно, просьбу твою понял, человека для проверки отправлю. Все?

— Еще закажите от меня цветы Таисии, — попросил я. — Я бы сам мог, но это ж все равно вам сообщать, чтобы пропустили через охрану. Так что лучше напрямую.

— Решил не менять? — хохотнул Греков. — Ты учти, что в браке получишь не только Таисию, но и ее мамашу.

— Она во дворце засядет, сразу как его построим.

— Тогда шансы есть.

Мы попрощались, и я наконец спустился к остальным. С телефоном спустился, который я, разумеется, ни на какую зарядку не поставил. И не успел я усесться за стол с предвкушением хорошего обеда, как телефон опять зазвонил.

— Илья Александрович, — после краткого приветствия сказал Соколов, — мы посовещались и решились на переход под вашу руку.

— С клятвой? — уточнил я.

— Именно так.

Он явно волновался, что я откажу. Или возьму на роль изготовителя своего артефакта кого-то другого. Иначе как объяснить его желание говорить со мной в выходной день?

— Хорошо, Владимир Николаевич, давайте договариваться о встрече. В понедельник я не могу, он у меня занят. Начиная со вторника — в любой день после обеда.

— Вторник мне прекрасно подойдет я, как раз в Верейске.

Точно, они же из мелкого городка на периферии, рассчитывают подняться на моих заказах. Нужно бы Грекова попросить проверить, хватит ли возможностей Соколовых для производства.

Откладывать это дело в долгий ящик не стал, отправил Грекову сообщение сразу, как попрощался с Соколовым. Греков ответил тут же обещанием за завтра все собрать. И я наконец смог прислушаться к общей беседе.

Правда, общей ее можно было назвать с натяжкой. Беседа велась исключительно между моим отцом, Олегом и Ольгой. Агеев и Дашка сидели тихо и молчали. Дашка только переводила округлившиеся глаза с меня на Ольгу, потом на моего отца, потом опять на меня. Ольга как раз рассказывала о нашем проекте, под который мы и подбираем артефакторное производство.

«Теоретически штамповку основного блока можно делать в том устройстве, что мы нашли в шелагинских запасниках. Оно рабочее, его только зарядить и опробовать».

«Можно завтра вечером испытать. Хотя… Это ж мне придется сначала приличный прототип сделать? В любом случае завтра займусь прототипом, а штамповать начну, когда вариант одобрят».

После обеда отец не задержался, сослался на дела и уехал, уточнив, что заедет за мной завтра. Мы с Глюком его проводили до машины, а когда вернулись, в гостиной сидели только Агеев и Дашка.

— Песцов, ты стал таким важным, что я тебе не узнаю́, — заявила она.

— Формально я Песцов-Шелагин.

— Ты меняешь фамилии с такой скоростью, что я не успеваю их запоминать, — фыркнула она. — И от того, что ты Песцов-Шелагин, менее важным ты не становишься. Производства, клятвы, поездки на Изнанку. Тебя не узнать. Я бы не удивилась, достань ты из-за дивана гитару и сыграй на ней.

Я не сдержался, захохотал и вытащил тот самый инструмент Древних, который приготовил для нашей вчерашней встречи. До гитары дело не дошло, и она так и осталась за диваном.

— Играть не буду, — сказал я. — Вчера собирался для вас с Федей, а сегодня тебе есть кому играть и без меня.

Я кивнул на молчаливого Агеева.

— Можно посмотреть? — очнулся он. — Форма непривычная.

— Инструмент Древних.

— Поди, из шелагинских запасников? А как звучит?

— Сам попробуй.

Я протянул ему гитару, и Агеев в нее вцепился так, как будто от этого его жизнь зависела.

— Антош, мы не за этим к Илье приехали, — возмутилась Дашка. — Илья, мы тебе очень благодарны за Кирилла Андреевича.

— Даш, я тебе сразу сказал, что не буду вмешиваться в эту историю. Если его отпустили — он не виноват. И точка.

— Да ладно тебе скромничать, — возмутилась она. — Кириллу Андреевичу сказали, что выпускают по твоей просьбе, так что нечего тут наводить тень на плетень.

Греков, вот зараза. Только ему это в голову могло прийти. Поди, смешным показалось.

— Даш, повторю, Кирилла Андреевича выпустили, потому что он не виноват. Я здесь ни при чем, понятно? Я ни за кого не просил и не собираюсь. Там слишком серьезное дело, чтобы вмешиваться.

— А что все-таки случилось? — спросил Агеев. — Отец ничего не объяснил, только что дядя накосячил по-крупному, и все. И это при том, что ты его фактически вытащил по Дашиной просьбе.

— Антон, я его не вытаскивал, — постарался я ответить спокойно, хотя уже вовсю злился.

— Не вытаскивал и не вытаскивал, хорошо, — легко согласилась Даша. — Но из-за чего его арестовали? А то несправедливо получается, что старшему брату Антона рассказали, а Антону нет.

— Совсем ничего не рассказали?

— Отец сказал, что эта информация передается только старшему сыну, — неохотно ответил Агеев. — И добавил, что, судя по тому, что устроил мой дядя, исключений быть не должно.

— То есть Антона обделили знанием, — обиженно сказала Дашка.

— Поверьте, это знание вам не нужно. На гитаре играть будешь? — перевел разговор я в безопасное русло.

— Спрашиваешь… Разве я могу такую возможность упустить?

Дашка открыла рот, чтобы спросить что-то еще, но сразу замолчала, когда зазвучала музыка.

Отправить