Глава 4

Стаминский прибыл ровно к назначенному времени. Если он и был не уверен в своей позиции после утраты связи с реликвией, то никак этого не показывал. Смотрелся важным и довольным жизнью, что само по себе настораживало: кроме личных проблем, у него еще и проблема с дочерью и внуком вылезла. При таких вводных делать вид, что ничего не произошло, по меньшей мере странно.

После посещения Изнанки, быстрого, но результативного (удалось добыть там все запланированное), я уже полностью пришел в себя и мог сосредоточиться на разговоре Стаминского и Шелагина. Разумеется, первым делом визитера я просканировал и ничуть не удивился, обнаружив отпечаток клятвы.

— У него стоит клятва, — передал я Шелагину-старшему.

Тот даже бровью не дернул, смотрел на Стаминского с радостной улыбкой встретившего давнего хорошего знакомого.

— Будь настороже. Если загоню в угол, может под клятвой и напасть.

Обменялись оба князя приветствиями тоже довольно дружелюбно, после чего Стаминский сразу приступил к тому, ради чего он приехал.

— Павел Тимофеевич, как я понимаю, вы в состоянии вернуть мне как реликвию, так и управление над ней.

— Увы, не от меня зависит, — грустно ответил Шелагин. — Павел Васильевич, это было решением основной реликвии. Она в некотором роде разумна.

— Павел Тимофеевич, давайте без этих ваших сказочек, — поморщился Стаминский. — Они хороши для народа, но я в них не верю. Предлагаю дать вам клятву верности в обмен на возврат доступа к реликвии. Стране это только на пользу пойдет. Мое княжество — одно из самых процветающих. Только я знаю все тонкости управления и имею подходы ко всем значимым людям.

Стаминский улыбнулся, но улыбка казалась немного напряженной. Он явно рассчитывал, что дальше разговор на себя возьмет Шелагин-старший, но тот молчал, поэтому визитеру пришлось продолжить уговоры.

— Я знаю, что вы уже вернули одному князю реликвию и идут переговоры о возврате остальным, как и о замене губернаторства на княжения. Как в случае с Фадеевым.

— Увы, с Фадеевым княжеский титул обернулся против него, — грустно сказал Шелагин. — Следствие, конечно, еще идет, но я уверен, что это месть Живетьевых со всеми присущими этому гнилому семейству спецэффектами.

Лицо Шелагина исказила гримаса отвращения, Стаминский же тоже не остался безучастным. Как мне показалось, он занервничал еще сильнее.

— Я — не Фадеев, — заметил он. — Я — потомственный князь.

— Да, вы не Фадеев, он клятву верности Живетьевым не давал. И вы не князь. Без реликвии князей нет.

— Я тоже не давал клятву верности Живетьевым, — возмутился Стаминский.

— А кому вы давали?

— Никому. Князья никому не клянутся в верности.

— Павел Васильевич, у вас на ауре отпечаток клятвы…

Стаминский дернулся, как будто его внезапно ударили под дых.

— С чего вы взяли?

— Императорская реликвия дает некоторые возможности… — как можно обтекаемей ответил Шелагин. — Покойный император наверняка был в курсе, что вы — слуга его близкой подруги.

— Он никогда ничего подобного не говорил!

— Не говорил, потому что ему было все равно. А мне — нет. Вы предлагаете дать мне клятву верности в обмен на княжество, а сами повязаны более ранней клятвой по уши.

— Живетьева умерла, клятва ей уже ничего не значит, — затравленно выдавил Стаминский, переставший отпираться.

— Ой ли? Не для того ли Евгения Павловна прибрала сердце Живетьевой?

— Что за чушь вы несете?

Шелагин раскрыл папку и вытащил из нее лист с распечатанным кадром. Кадр был черно-белым, но выглядела на нем великая княгиня весьма живописно. А уж понять, над чьим телом она стоит, сжимая в руках комок вполне определенного вида, смог бы даже идиот.

Стаминский идиотом не был, поэтому понял сразу, чем это ему грозит, и побледнел.

— Пока сердце в руках вашей дочери, никакая клятва мне значения иметь не будет, — любезно сообщил Шелагин. — При всем уважении, Павел Васильевич, возвращать вам в такой ситуации княжество — вести страну в пропасть. Принесете сердце — вернете княжество. После клятвы, разумеется.

— Павел Тимофеевич…

— Уговоры бесполезны, — с таким металлом в голосе сказал Шелагин, что Стаминский тут же заткнулся. — Пока сердце не будет у меня в руках, к вам реликвия не вернется. Более того, затянете — в сеть утечет эта фотография вашей дочери. Как вы думаете, как скоро от меня потребуют взять ее под стражу? А может быть, и всю вашу семью? Идите, Павел Васильевич, и подумайте над перспективами как нашего сотрудничества, так и отказа от него. Не занимайте моего времени.

Стаминский нацепил на лицо дежурную улыбочку, наверняка подумав, что Живетьева умудряется доставлять ему неприятности и после смерти. Похоже, желание пропихнуть свою дочь за цесаревича было столь сильным, что подвигло Стаминского на неосторожную клятву. Арина Ивановна, разумеется, приняла ее с радостью: кто там будет супругой цесаревича, ее не волновало, потому что она уже была уверена в том, что станет императрицей. После чего ей было бы глубоко наплевать на сопутствующие потери, к которым относились бы и князь Стаминский с дочерью.

— Все? Ухожу? — спросил я по связи Шелагина.

— Да, — ответил он так же. — В отношении остальных твое присутствие не столь важно. Хотя их тоже неплохо было бы проверить на клятвы, но я сегодня собираюсь только раздавать обещания.

Вернуть реликвии ему бы без меня и не получилось, потому что с той, что была отдана вчера, всю подготовительную работу проводил я. Точнее, мы с Песцом. Но стоять здесь в невидимости весь день? Увольте. У меня были планы, которые я повторно озвучил утром и с которыми Шелагины согласились. Потому что алхимия не терпела — требовалось срочно делать новые зелья, используемые Грековым в таком количестве, как будто он не спаивал допрашиваемым, а делал для них ванны.

Поехали мы к Проколу в Дальграде, причем в этот раз со мной были Греков и еще двое его подчиненных. Шелагин-младший был слишком занят делами отца чтобы составить нам компанию. В итоге они должны были все разгрести и старший Шелагин передавал младшему реликвию, отказываясь от княжества. Дальше предполагалось, что младший будет уже заниматься чисто княжескими делами, а старший — императорскими. При этом с подключением к императорской реликвии Шелагин-старший решил погодить, пугал его пример покойного императора.

Насколько я понял из объяснений Песца, и раньше к главной реликвии прикреплялся не главнокомандующий, а маг, чья сила позволяла управлять устройством. Для того устройства, что нынче называется императорской реликвией, требовалось не менее пятнадцати кругов силы, а лучше больше, чтобы не было выгорания. У меня в настоящее время было уже почти семнадцать, потому что я не пренебрегал ни медитацией, ни тренировками. Песец говорил, что такой быстрый рост долго не продлится и связан именно со снятием блока: идет высвобождение потенциала, который блоком сжимался как пружина. Вот она и распрямляется.

Глюка опять пришлось поручить Таисии. Она была не столь занята, как мать. Княгиня Беспалова в настоящий момент развила бурную деятельность уже непосредственно по подготовке к коронации. С нарядами, видать, определилась, теперь подгоняла к ним все остальное.

На Изнанке я бы с удовольствием просто проехался, но у меня были конкретный список необходимого и ограниченное время, поэтому даже к базе мы не выбрались. На карте у меня были уже свои пометки, так что я отправился сначала к одним зарослям, а потом прямиком к другим. Почти, потому что пришлось остановиться у подвернувшегося по дороге мерцающего слизня, ингредиенты из которого требовались для зелья Правды. Приговорили мы его в восемь рук практически моментально. Пришлось задержаться, только чтобы вырезать из него все полезное и снять кожу. После чего я был уверен, что больше ни на что отвлекаться не стану.

«Камнеплюйчики, — оживился Песец. — Две штуки. Как раз на короткую шубку. Молоденькие совсем, из них особенно нежный мех выходит».

«Неужели?»

«Я тебя когда-нибудь обманывал? — оскорбился он, притворившись, что не понял. — Самый лучший мех как раз из таких. Захочешь заняться кожевничеством — а у тебя материал уже есть».

И посмотрел укоризненно. Мол, я о тебе забочусь, не покладая лап, а ты не ценишь.

«У меня слизень есть для кожевничества».

«Да что там можно приличного сделать из одного жалкого слизня? А вот из камнеплюев — другое дело», — продолжал уламывать меня Песец.

«Таисия предупреждала, что дорогие подарки не возьмет».

«Тогда ситуация была другой. А если и сейчас заявит то же, можно намекнуть, что от такой шубки не откажется другая девушка».

От камнеплюев мы отъехали недалеко и их действительно было всего два, так что я поддался уговорам симбионта и повернул транспорт к ним.

Подумать только, не так давно я приходил в ужас от нападения пучеглаза, а сейчас про камнеплюев, которые считаются противниками посложней, думаю «всего два». Да еще и прикидываю, как их лучше бить, чтобы минимально повредить шкуры…

— А эта пакость тебе зачем? — спросил Греков, когда понял, что я ничего из внутренностей не собираюсь брать, только шкуры содрал.

Причем провернул это довольно быстро, не потеряв ни одной лишней минуты и не сделав ни одного лишнего надреза. Практика — лучший учитель.

— Для работы с кожей.

— Это ты из них жилетки антимагические делал?

— Да нет же, Алексей Дмитриевич, из обычной кожи, эти шкуры — совсем для другого.

— А-а-а, — разочарованно протянул Греков, — а я уж было решил, что ты для наших парней, которых учишь, тоже хочешь сделать защиту.

— Намек понял, — усмехнулся я. — Будет время, может, и займусь. Из того же слизня можно вариант футболки сделать. Хорошо тянется и прилегает к телу. Воздух, опять же, пропускает.

— Главное, чтобы не пропускал заклинания, — оживился Греков. — Нам бы хотя бы для тех, кто непосредственно Павла Тимофеевича охраняет. На императорскую охрану надежды нет. Да и вообще. Помнишь, как Живетьева их одним мановением руки уложила? Вот то-то.

— Теоретически я могу кого-нибудь научить… — прикинул я, вспомнив опять о делегировании обязанностей.

— Это было бы замечательно, — обрадовался Греков. — Под клятву, разумеется. Подберем парня из тех, кто экипировкой занимается. Пусть работает и с кожей. Обеспечивает защиту нашей гвардии.

— Нужен маг, необязательно сильный, — сразу предупредил я. — Потому что там вся соль в финальном заклинании, без него это будет обычная одежда.

— С магами дела, конечно, похуже, но подберем… — задумался Греков.

Напрямую к последней намеченной точке проехать не удалось: ландшафт оказался очень уж пересеченным, а проверять проходимость транспорта в таких экстремальных условиях не хотелось. Конечно, всегда можно было запаковать транспорт в контейнер, дотащить до ровного места и распаковать. Но при этом пришлось бы отбиваться уже от изнаночных тварей, которые потянулись бы к нам со страшной силой.

Я подумал и поехал не совсем в объезд, а по краю борозды, не только глубокой, но и прилично заросшей растительностью разного типа. Среди зелени отметил пару нужных наименований, но за ними не полез — запас конкретно этих растений был уже сделан, а стазисный ларь забит. В том числе, конечно, внутренностями и шкурами изнаночных тварей.

«Стой! — внезапно заорал Песец, возбуждённо подпрыгивающий прямо перед моими глазами. Он еще лапами размахивал, всеми четырьмя, на случай, если я вдруг оглохну и его не услышу. — Вот оно, то, что нам надо».

Я сначала не понял, о чем он, а потом заметил подвешенные на деревьях коконы.

«Шелк. Вот он, наш шелк!» — радовался Песец.

К сожалению, к шелку прилагалось еще и паучье семейство в количестве шести штук, которым вряд ли удастся объяснить, что мы их убивать не планируем, а только заберем немного «нашего шелка». Грабеж они наверняка посчитают личным оскорблением. Притормозить-то я притормозил, но выходить не торопился, наблюдал с безопасного расстояния за беззаботной паучьей жизнью. Беззаботной она была по вполне понятной причине: любая изнаночная тварь, появившаяся в зоне их досягаемости, рисковала повиснуть в таком же коконе.

«Пауков многовато. А рецепта у меня нет».

«Будет же, — уверенно сказал Песец и облизнулся. — На четвертом уровне алхимии. Тебе до него самая малость осталась. С десяток зелий сделаешь — и можно будет брать. Вот вернемся в Верейск, сначала магию Жизни возьмем, а потом алхимию. А как возьмем, все равно придется за шелком ехать».

— Илья? — подал голос Греков. — Только не говори, что тебе внизу что-то очень нужно.

— Не то чтобы очень. И на отдаленную перспективу, но нужно, — вздохнул я и спросил уже у Песца: — «А шелк не испортится до переработки?»

«С чего бы? Он здесь просто так висит, без всякой защиты».

«Здесь условия другие. Мало ли вдруг снаружи без обработки он сразу начнет портиться. Места в стазисном ларе у меня под него нет».

— Не, Илья, в разборки с пауками вступать не будем,— заявил Греков. — Мы, конечно, команда сильная и одного бы завалили как нефиг делать, но не шесть же. Шесть завалят нас. Там самый мелкий размером с двухэтажный дом, если в высоту с лапами считать. А срезать что-то с одного, не потревожив остальных, не выйдет.

— Мне коконы нужны, не пауки, — успокоил я его.

— Еще лучше, — возмутился он. — Один кокон внутри машины все место займет.

Греков мог возмущаться сколько угодно: идея заполучить один кокон на эксперименты уже завладела мной так, что теперь я сам не смог бы уехать без добычи, даже без подзуживания Песца, который предвкушающе потирал лапы и тоненько повизгивал от радости.

— Вот думаю, если подъехать к краю, подцепить кокон и быстро сдать назад? Должно обойтись без драки.

— Вообще без этого никак?

— Никак. Надо, — твердо ответил я.

— Блин, Илья, как ты это представляешь? Там, внутри кокона, находится изнаночная тварь, весит она столько, что мы вчетвером с трудом поднимем.

— Использую облегчение веса, дотащу сам. Один мы точно прихватим, нравится вам это или нет.

— Вот упертый, — проворчал Греков. — Как втемяшится что в голову, хоть кол на голове теши… Тогда к тому краю. Там коконы помельче, а твари кучкуются здесь. И учти, что край осыпаться может, близко к нему на машине подъезжать не стоит. Может, передумаешь? Риск неоправданный.

— Может, я тогда за коконом сбегаю? — предложил один из подчиненных Грекова.

— Ты не знаешь нужного заклинания и реакция у тебя похуже, — отрезал Греков. — Вообще, идиотизм лезть в паучье гнездо ради всякой фигни.

— Я осторожно. Если что, сразу вернусь в машину, — решил я. — Пока пауки добегут, мы уже уедем.

Собственно, так и получилось. Я галопом добежал до крайнего кокона, воздействовал на него уменьшением веса и срезал, после чего так же галопом метнулся к машине. Пауки меня заметили, но догнать попросту не успели, а с момента закрытия двери они сразу потеряли меня из виду. Хотя оказалось, что двигаются они куда быстрее, чем я думал. Был бы чуть ближе к ним — и драки не удалось бы избежать.

Кокон действительно оказался великоват, места в машине практически не осталось. Зато Песец внутри меня восторженно пищал от счастья.

«Отметить надо на карте, где мы это дело добыли. Там еще много коконов осталось. А пауков ты правильно не тронул: чем больше пауков, тем больше шелка. Не стоит подрывать фундамент под зданием, которое мы построим».

«Можно подумать, я бы с ними справился».

Проворчать-то я проворчал, но паучка на карте выставил, чтобы в следующий раз уже прямиком туда подъехать.

«А что сложного-то? В критической ситуации бьешь веером лезвий. У них лапы слабые на воздействие магией Льда, ломаются на раз-два. А без лап ни догнать, ни поймать. Так что ты почти не рисковал, зато добыча есть».

В противоположность Песцу Греков недовольно бухтел всю дорогу до последней точки и от нее — к месту дальградского Прокола. Очень уж ему не нравился «неоправданный риск» в моем исполнении.

Отправить