Глава 27

Совет князей окончательно превратился в базар. Все ругались со всеми, и даже Евгения Павловна напрочь забыла о своем трауре и отгавкивалась с таким усердием, как будто была мелкой скандальной собачонкой, а вовсе не великой княгиней. Председатель собрания тщетно пытался навести порядок, но его голос тонул в общей массе воплей князей, припоминающих друг другу все прегрешения чуть ли не с момента образования княжеств.

Голос Шелагина, усиленный магией, прозвучал так, что перекрыл остальные.

— Хватит! Мы собрались здесь ради реликвии!

— Действительно, — согласился Прохоров. — Где наша реликвия, выстраданная отцом?

— Выведите кто-нибудь этого недоумка, — скомандовал Шелагин. — Он препятствует работе Совета, создавая атмосферу цирка.

На удивление, его послушались, и два дворцовых стражника подхватили под руки отчаянно сопротивляющегося Прохорова и потащили наружу. Почему-то появилась уверенность: Юлианна брату непременно возмущенно выговорит, что ему на блюдечке отец все поднес, а сам Георгий не смог удержать.

— Я все осознал! — заорал он уже у двери. — Обещаю молчать. Прохоровы не претендуют на императорскую реликвию.

— Учтите, — важно сказал Марков. — Если вы еще раз позволите себе такое высказывание, на голосование встанет вопрос о вашем исключении из участников Совета навечно. А то и вообще поставим вопрос, не лишить ли Прохоровых княжеского достоинства и самого княжества.

— Не посмеете, у нас же реликвия. — Князья замолчали и уставились на Прохорова. Он тут же испуганно уточнил: — Княжеская.

— А чего она стоит без основной? — прищурился Марков, по-видимому уже прикидывающий на себя роль вечного председателя Совета. В нынешних реалиях — почти императора. — Ничего. Так что…

Он обвел взглядом притихших князей, осознавших, к чему они подошли.

— В таком случае в обсуждениях должны участвовать и губернаторы, — сказал Шелагин.

— Позвольте, — возмутился кто-то, — но губернаторы — назначаемая должность, а мы здесь по праву крови.

— Марков только что сказал, что право крови аннулируется без основной реликвии.

— Нужно заставить Стаминских вернуть императорскую реликвию, — решил Дорофеев. — Или же они будут первыми лишившимися княжеского титула.

— Но у нас ее нет, — возмутился Стаминский. — Ее украли.

— Значит, вы виноваты в том, что не усмотрели, — продолжил гнуть свою линию Дорофеев.

— Не усмотрели императорские охранники.

— Как вы легко перекладываете вину своей дочери на посторонних, — с издевкой сказал Дорофеев. — Кто бы доверил реликвию охранять кому попало? Так что либо возвращайте реликвию, либо останетесь без княжества. Господин Марков, организуйте голосование.

Марков важно откашлялся и спросил:

— Кто за предложение господина Дорофеева? Ставлю на голосование. Господин Стаминский и его дочь в голосовании не участвуют. Их голоса учитываться не будут.

— У меня должно быть право вето, — возмутилась Евгения Павловна.

— Вы его утеряли вместе с реликвией.

— Господа, — продолжил гнуть свою линию Шелагин. — Мне кажется, мы собираемся совершить ошибку.

— Вот именно! — радостно поддержала его великая княгиня.

— И я сейчас не об отстранении Евгении Павловны — с этим я полностью согласен, а о лишении княжеских привилегий.

— Павел Тимофеевич, ну чего ты, — пробухтел Дорофеев. — Мы же не просто так лишаем, а за солидный проступок.

— К которому господин Стаминский имеет лишь опосредованное отношение, — отбрил Шелагин. — Реликвию он не крал.

Он воспользовался возможностью и вышел вперед, встав на возвышение, на котором находился стол председателя. Значит, скоро будет сигнал. Реликвию я извлек из пространственного кармана, но пока держал в невидимости.

— Хорошо, — решил Марков. — Если господин Стаминский поклянется, что никогда ничего не злоумышлял против реликвии, то мы вторую половину предложения на голосование не поставим.

Господину Стаминскому предложение не понравилось. Еще бы, даже при мне он выражал желание реликвию уничтожить, и я подозреваю, что это было не впервые.

— Слишком расплывчатое требование, — процедил он. — Я не могу помнить всех своих слов, высказанных в сердцах, а клятва их наверняка признает злоумышлением. Я могу лишь поклясться, что никому не отдавал приказа красть реликвию и понятия не имею, где она сейчас находится.

— Слишком обтекаемая формулировка. Приказ могла отдать Евгения Павловна.

Та схватилась за сердце.

— Боже мой, что вы такое говорите? Это наследство моего сына.

— То, что он ваш, — сомнению не подлежит, а вот то, что это его наследство, — в этом уже усомнились многие.

— Илья, пора, — скомандовал Шелагин по нашей связи.

Я проявил перед ним реликвию. Он сделал вид, что наложил на нее руки, но на самом деле он не прикасался ни к ней, ни ко мне, чтобы ненароком не выбить из невидимости еще и меня. Я отправил команду, и реликвия засветилась, а вокруг нее возникла голограмма наших земель. Позиция Шелагина была выбрана так, чтобы представителям прессы было видно происходящее как можно лучше. И они не сплоховали, пришли в себя раньше князей и торопливо начали отправлять информацию с видео и фотографиями в свои издания.

— Павел Тимофеевич, — благоговейно сказала Беспалова, — реликвия выбрала вас.

— С чего это его? — возмутился кто-то. — Он просто первый подвернулся. — Требую устроить голосование, кому будет подчиняться императорская реликвия.

— Реликвии на голосование наплевать, — заметил Шелагин. — Она подчиняется только выбранному ею самой.

— Вот пусть у нее и будет выбор. А то ишь, сразу себе захапал. Я — против Шелагина в императорах.

— И я! — радостно сказал Прохоров. — Должен быть правильный выбор из нескольких кандидатур.

— Кто еще так думает? — спросил Шелагин.

— Я бы тоже не отказался попытать удачи, — осторожно заметил Марков. — Императору реликвия никогда так не откликалась, значит дело не в том, что она вас признала, господин Шелагин.

Противников Шелагина набралось довольно много, и они воинственно подступили к возвышению. Даже Марков встал из-за стола председателя.

— Увы, — горестно сказал Шелагин, — слишком многие сомневаются в моем праве владеть реликвией. Проверка так проверка.

После этих слов реликвия погасла, и я опять убрал ее в пространственный карман, одновременно поднимаясь по воздушным ступенькам к потолку, поэтому ринувшиеся к Шелагину князья ухватили только воздух. Но хватали они его весьма усиленно, временами задевая друг друга, что не мешало им пытаться кого-то найти.

— Кажется слова Евгении Павловны про духа-хранителя — не такая уж неправда, — заметил Шелагин. — Только это дух-хранитель реликвии, а не императорской семьи.

— Пытаетесь нас надурить? — рявкнул побагровевший Марков. — Запереть все двери. Сейчас устроим проверку на невидимок.

Разумеется, ждать проверки я не стал, вышел не только из зала Заседаний, но и с территории дворца. Моя роль закончилась, дальше все зависит от Павла Тимофеевича.

Подошел я к машине княжича. И Шелагин, и Греков из нее вышли и стояли, обеспокоенно смотря то в телефоны, на трансляцию, то на дворец. Я поставил защиту от прослушивания на нас троих и тихо сказал:

— Я уже вышел.

— Вышел он, — проворчал Греков. — Да мы чуть не поседели, когда эта толпа бросилась на реликвию. Я уж решил все, затопчут тебя на фиг. Рискованный план. Подумать только, что его инициатором был Павел Тимофеевич…

— Там первая половина только рискованная, — не согласился я.

— А дальше прямо цветочки пойдут? — хмыкнул Греков. — По Изнанке носиться придется.

— Ты как? — пришел вопрос от Шелагина-старшего.

— Все в порядке, я снаружи.

— Мог бы и раньше отчитаться. Я нервничаю.

В этот момент как раз показали крупным планом его лицо, совершенно спокойное, даже расслабленное, но беспокойство от него прилетело не наигранное. Значит, просто хорошо собой владеет.

Тем временем Марков устроил настоящее расследование по появлению и пропаже реликвии. И если бы я еще оставался в зале, то мне пришлось бы несладко, потому что для выявления невидимки использовались артефакты Древних, не новодел, которые просунули в чуть приоткрытую дверь так, чтобы никто не мог выскочить. То, что кто-то мог пройти через стены, проверяющими не учитывалось.

Князь Шелагин строил физиономию человека, оскорбленного в лучших чувствах, и порывался вообще уйти с Совета, но ему не давали, надеясь обнаружить реликвию если не у него, то где-то рядом.

— Можете приступать ко второй части плана, — передал он мне, а сыну позвонил и сказал, чтобы не ждали его, потому что все затягивается, но не настолько, чтобы он не мог справиться самостоятельно. Времени действительно было в обрез, поэтому мы решили возвращаться и уточнять детали этого этапа плана не по дороге, а в оранжерее, чтобы иметь возможность разложить записи и сверить со вчерашними княжескими прогнозами.

Пришлось еще пересмотреть запись с момента появления реликвии до ее ловли разгоряченными князьями. Прогнозы Шелагина-старшего по реакции князей почти сбылись, за двумя исключениями. В первом отмеченный в противники князь поосторожничал и не стал ни выступать против Шелагина, ни требовать императорскую реликвию себе. Вторым же был Прохоров, появление которого почему-то никто не предвидел, потому что, зная его характер, оба Шелагина были уверены, что Георгий отсидится у себя, пока все не устаканится. Почему-то не учли такого важного фактора, как мотивирующий ментал от Юлианны. Никто из нас не сомневался, что инициатива Прохоровых — ее рук дело.

Пришлось сделать поправку, заменив одно княжество на другое, и, соответственно, немного поменять маршрут. Собирались на Изнанку опять мы вдвоем с Грековым, а Шелагин-младший оставался снаружи, чтобы быть в курсе всех изменений на заседании.

Внезапно Песец выдал:

«Кажется, я вспомнил, как дистанционно отключаются реликвии».

«Ты же говорил не отключаются?»

«А страховка, что попадет не в те руки? — удивился Песец. — Непременно что-то должно быть не только срабатыванием генетического маркера. Сеть-то общая. Сегодня, как мы вывели всё на всеобщее обозрение, меня и осенило. Так что рассылка картинки и отключение сразу после этого. Наверняка можно и пакетом слать».

— Илья, ты чего завис? — повернулся ко мне Греков. — Время поджимает.

— Нужно проверить одну идею. Возможно, получится сделать рассылку, а потом дистанционно отключить княжеские реликвии. Вопрос, картинку с какой надписью рассылать?

— Обсуждали же: «Предатель национальных интересов». К данной ситуации идеально подходит, — сказал Шелагин-младший.

— Точно на этой остановились? Мне кажется, Павел Тимофеевич сомневался.

— Точно-точно, — подтвердил Греков. — Можешь у него сам спросить.

Со стороны Шелагина-старшего через нашлепку неслась запредельная сосредоточенность, поэтому я решил его не дергать ради не столь уж важного вопроса, тем более что еще непонятно, удастся ли мне сделать запланированное. Я себя успокаивал тем, что задержка будет максимум на полчаса, так что в любом случае все успеем.

Чтобы не фотографировать с экрана, Греков рысью рванул за ноутом создавать приличного вида картинку и потом ее печатать на единственном в здании принтере, стоящем в библиотеке, а я извлек Реликвию и принялся разбираться в ее функционале с помощью Песца. Как оказалось, на карту он обратил внимание не зря, потому что на ней отмечались и границы контролируемых реликвиями территорий, и сама реликвия на ней светилась ярко и выбиралась прямо на карте. И уже по выбранной точке можно было навестись и отправить сообщение. В случае рассылки можно было выбрать сразу много адресатов, а вот отключать придется по одному.

Пока Греков вернулся, я с помощью Песца уже худо-бедно разобрался с тем, как отправлять картинки.

— Ты точно сможешь снять реликвией и отправить? — заинтересовался Греков. — Если что, у меня есть картинка файлом.

— Если что, раньше были другие форматы, вряд ли реликвия считает что-то с вашего телефона, я их даже сконнектить не смогу.

— А картинку засканировать сможешь? — недоверчивость из Грекова так и перла.

— Сейчас проверим.

Опустил лист бумаги на пол и навел на него реликвию, активировав еще одну функцию, в результате чего передо мной появился экран, на котором можно было выбрать границы сканирования.

— Как князья вообще получат эту картинку? — спросил Шелагин-младший. — Мы же их реликвии собираемся отключать?

— Думаешь, они такие тупые, что не запомнят короткий текст на картинке? — ехидно спросил Греков. — Так-то да, согласен, некоторым место в специализированных заведениях, а не на княжеском совете.

— Мы не знаем, в каком виде дойдет эта картинка, — не повелся на подначку Шелагин-младший. — А что, если ее можно будет просмотреть только с помощью реликвии?

Я переадресовал вопрос Песцу.

«Вы вообще не в курсе, как происходит обмен информацией через реликвии?» — удивился он.

«Князья разговаривают — это я знаю. Про другие способы не говорилось. Возможно, утеряны уже?»

«Утеряны… — проворчал Песец. — Мозги у нынешнего поколения утеряны. Причем в большом количестве, иначе знали бы, что передаваемая таким образом инфа всплывает сразу в голове у связанного с артефактом человека».

— Вроде бы сразу в голове должно появляться, — сказал я.

— То есть ты не уверен? — уточнил Греков.

— Я раньше не рассылал.

— Может, тестовое Павлу Тимофеевичу? — предложил Греков.

Пришлось с Шелагиным-старшим все-таки связываться и предупреждать, чтобы он не пугался, когда в голову придет сообщение. После чего я отправил уже подготовленному князю картинку. В ответ пришло короткое нецензурное сообщение, из чего я сделал вывод, что все дошло, о чем и сообщил Грекову.

Шелагин-младший, который смотрел в это время трансляцию, сказал, что князь вздрогнул и побледнел, что еще раз подтвердило, что картинка долетела до адресата.

После этого я со спокойной совестью отправил веерную рассылку по заранее выставленным адресатам. Смотреть, как их корежило, у меня времени не было — отключать их от реликвий приходилось по одному.

Хотя посмотреть хотелось, потому что даже Марков забыл о своей роли председателя и вопил о диверсии, которую просто так не спустят. Пока предполагали направленное ментальное хулиганство, причем подозревали в нем Прохорова, хотя тот и утверждал, что его тоже это коснулось. Значит, успел перепривязать реликвию на себя сразу после смерти отца…

Так вот, пока князья разбирались в случившемся, я отключил всех запланированных, а один из князей проговорился, что сообщение было: «Предатель национальных интересов», но он себя таковым не считает.

— Эх, нужно было дописать про отключение от реликвии, — спохватился Греков. — Илья?

— Что Илья? Сейчас точно уже нельзя. Теперь для активации нужна сама реликвия и человек, которому она будет подчиняться. Может, имеет смысл их действительно собрать? А то решат поступить как Стаминские с императорской…

— Точно, — согласился Греков. — Тогда вперед?

«Главная реликвия позволяет чувствовать и отключенные, — сообщил Песец. — Жаль, что притянуть не может».

До позднего вечера, пока князья под камерами ругались на Совете, я изымал отключенные реликвии. Песец оказался прав: держа основную в руках, к вспомогательной я шел прямой наводкой, так что их даже искать не приходилось. Основное время уходило на перемещения. Собрали мы все запланированные, поэтому в оранжерею я выпадал довольный тем, что все это наконец закончилось.

— Отец вызвал на дуэль Маркова, — огорошил нас Шелагин-младший.

— Убил? — деловито уточнил Греков.

— Не убил, но не потому, что не мог. Просто показал, насколько сильнее, а Марков обнаружил, что доступа к энергии реликвии у него нет. И не только Марков.

Он сделал паузу, а я машинально бросил взгляд на экран ноута в его руках, но трансляции там уже не было.

— Чем закончилось?

— На завтра перенесли заседание. Будут выяснять, что случилось с реликвиями, так что отец скоро приедет. А Илью ждут на пропускном пункте.

— Каком пропускном пункте? — не понял я.

— Нашем. Там к тебе целительница явилась, в честь которой ты бой с Фадеевым выиграл. Утверждает, что ей необходимо переговорить с тобой.

Вот ведь. Когда рассчитываешь на передышку после дня, плотно утыканного проблемами, жизнь тебе подкидывает еще гадостей. Эта хоть в красивой упаковке…

Отправить