Глава 5

Когда мы возвращались, Греков обратил внимание на домик целителя. При выходе на Изнанку транспорт удачно перекрыл здание, а сейчас мы ехали прямо на него.

— Это та самая исследовательская база? — спросил он.

— Нет, конечно, — удивился я. — Что здесь исследовать? Это совсем низкоуровневая Изнанка.

— Тогда что это?

Объяснение, что это помещение для целительских манипуляций, вызвало бы у Грекова еще больше вопросов, поэтому я ответил, как можно обтекаемее:

— Я могу только предположить, что какие-то магические процедуры протекали на Изнанке быстрее или качественнее. Там внутри почти ничего не сохранилось от прежних хозяев. Как защитное заклинание распалось, все начало рассыпаться.

— А сейчас там что?

— Сейчас там склад предметов, которые могут фонить наверху. Например, там лежит реликвия, которую делала Живетьева для подмены шелагинской.

Греков подавился смешком.

— Саш, вот ты меня обвинял в криминальных наклонностях, но я, ей-богу, дитя по сравнению с твоим сыном.

— Я не граблю! — возмутился я. — Можно сказать, изымаю оружие у наших врагов.

— Да я хоть слово против сказал? — удивился Греков. — Я тоже считаю, что в княжеском гадючнике нельзя без этого, потому что иначе сожрут. Это у твоего отца еще остались какие-то иллюзии, хотя, казалось бы, с его-то анамнезом, где фактически жизнь перечеркнули, чтобы отнять власть. Но нет: и Коля хороший, и уничтожать врагов плохо — вдруг одумаются и станут хорошими.

— Я так не говорил, — поморщился Шелагин.

— Как раз так ты и говорил, когда узнал, что Николай сдох. По мне, туда ему и дорога. Уж он-то не пожалел бы ни тебя, ни Илью. Похихикал бы потом над твоей добротой, сидя на твоем месте и пользуясь тем, на что не имел бы прав, но благодаря Живетьевой этого бы никто не узнал. Кстати, Илья, покажешь, что на твоем изнаночном складе есть, кроме недоделанной реликвии?

Я решил, что содержимое повергнет Шелагина в еще больший шок, поэтому ответил:

— Нечего там смотреть. Ничего интересного. И время поджимает. Нам наверх пора. Темно уже.

Греков сожалеюще посмотрел на целительский домик, но возражать не стал, хотя закладку в памяти наверняка сделал там покопаться.

— За вторым кинжалом с утра поедем?

— Не знаю, неплохо было бы послушать, что император станет говорить на Совете. По-хорошему, еще послушать бы его разговор с Живетьевой, но увы, мне не разорваться. Я и так на пределе.

— Поделился бы знаниями, посадили бы кого, — предложил Греков. — Можно под отдельную клятву давать.

Идея имела смысл, только вот…

— Это нужно учить два направления. Одно позволяет поставить Метку, второе — прослушать по ней. При этом, чтобы прослушать, второе должно быть минимум второго уровня. Поэтому в ближайшее время не получится переложить. В идеале бы нам подслушивающие артефакты.

— Нету, — вздохнул Греков. — Те, которые есть, только на не владеющих магией можно применить.

«Идея с передачей заклинаний не так плоха, — заметил Песец. — У нас есть работающая змейка, а свою гвардию нужно максимально улучшать. Но обучение лет на пять растянется, потому что контролировать сможем только поверхностно и, если поторопимся, можем чего-то не передать».

— Давайте так, Алексей Дмитриевич. Вы думаете над клятвой, а я думаю, как передать знания выбранной группе. Скажем, человек пять.

— Десять, — сразу обрадованно поправил он меня. — Много не надо, но две пятерки для деликатных поручений — самое оно.

— Обучение будет не мгновенным, лет на пять затянется. И то, при условии, что будут постоянно использовать навыки.

— Почему на пять-то? — удивился Греков. — Ты точно не пять лет учишь.

— У меня есть встроенный контроль. Без него нужно делать поправку, чтобы не остаться без нужных знаний. Вам с Александром Павловичем я тоже этот набор передам.

— Ты бы к нему не столь официально обращался, — предложил Греков. — Отец все-таки, и не его вина, что всё так сложилось.

— Мне это сложно, — ответил я. — Я слишком долго жил с мыслью, что мой отец — совсем другой человек. Кстати, у его матери есть какие-то документы, которые, как она думает, будут мне интересны. Предлагала продать, но я не думаю, что там есть что-то, на что стоит тратить деньги.

— Предлагаешь изъять? — задумался Греков. — Они не обязательно у нее дома. Да и причины для обыска нет.

— Теоретически обыскать и я могу, нужно чтобы ни она, ни ее внук в это время не заявились. Но это уже в Верейске. У нас и здесь дел пока хватает. Нужно доделать работу с изнаночным клинком.

Шеланин хмыкнул.

— Не одобряете? — повернулся я к нему.

— Он сейчас скажет, что не княжеское это дело — лично со всем возиться, — предположил Греков.

— Не скажу, потому что прекрасно понимаю, что, если бы не Илья, нас всех в живых не было бы, — заметил Шелагин. — Просто странно. Должен защищать своего сына я, а выходит наоборот. Илья, я поддержу тебя всем, чем могу, ты не сомневайся. И уж точно не буду осуждать ни один из методов. Завтра поеду с тобой. И к дворцу, и на Изнанку.

— Тогда на Изнанку в районе обеда? — предложил Греков.

— А по другой Изнанке быстрее не будет? — уточнил Шелагин.

— Может, и будет, но эта безопасней, а у нас в приоритете безопасность, а не скорость. И Прокол опять же, под боком, а до Прокола третьего уровня нужно ехать. Он под Дальградом есть, но совсем не близко и до него через всю столицу придется тащиться. То есть эта Изнанка со всех сторон удобней.

Мы вышли в оранжерее, и я убрал Строительный туман. Не знаю, что там думали по поводу нашего занятия здесь те, кто видели, что в оранжерею не попасть, но вряд ли хоть кто-то мог заподозрить, что мы прогулялись по Изнанке и вернулись.

Пропустив спутников, я извлек из пространственного кармана рюкзак, чтобы не делать это на глазах свидетелей. Пусть считают, что захватил из оранжереи. Не Шелагин с Грековым, разумеется, — те-то, без всякого сомнения, поймут, где хранился рюкзак. А вот прислуга, которая стала слишком многочисленной, не должна даже подозревать о моих возможностях.

А я задумался вот еще над чем. Если с бесплодием Шелагина-младшего не могут разобраться целители, не справится ли с этим его собственная регенерация? Для начала нужно будет ему первый модуль Целительства впитать, только делать это так, чтобы никто змейку не видел — чем меньше людей знают, тем лучше. В целительский сон, что ли, народ отправлять? Скорее всего, так и сделаю. Греков наверняка одобрит — и выспался, и новые знания получил.

В гостиной добавилась княгиня Беспалова, которая что-то активно доказывала Шелагину-старшему. Тот неодобрительно хмурился. Щенок при моем появлении сразу проснулся и навелся в точности на меня. Я подошел к Таисии, которая сидела рядом со щенком и протянул ей рюкзачок:

— Спасибо за помощь. Это тебе. Можно на занятия ходить.

Она взяла и улыбнулась.

— Спасибо, но он для этого мелковат. Знаешь сколько нам приходится с собой таскать?

— Ты для начала проверь, сколько в него входит, — усмехнулся я. — И сколько потом он будет весить. Главное — не забывай заряжать накопитель.

— То есть?..

— Он с увеличенным внутренним пространством и облегчением веса. Я же говорил, что кожевничеством увлекаюсь. Хобби у меня такое. Немного кожи, немного магии — и получается то, что не стыдно подарить.

— Спасибо, — неуверенно ответила Таисия. — Но мне кажется, этот подарок уже выходит за рамки допустимого.

Она посмотрела на мать, чьи инструкции выполняла в точности, но Беспалова-старшая слишком сильно была увлечена беседой с Шелагиными, чтобы замечать, что дочери что-то дарят.

— Таисия, не беспокойся. Мне он обошелся только в стоимость материалов, а это уже вполне допустимо для подарка. Вещи, сделанные своими руками, проходят по другой категории, насколько я помню. — На этом месте я спохватился, что причина нежелания принимать подарок может быть и другой. — Если тебе не нравится, настаивать не буду, заберу.

Я протянул руку чтобы забрать, но Таисия резко прижала рюкзачок к себе.

— Мне нравится, — куда уверенней сказала она. — Спасибо.

Она начала открывать все застежки и увлеченно изучать внутреннее пространство рюкзака. К сожалению, проверить его вместимость возможности не было — поблизости не было ничего, что можно было бы засунуть внутрь. Разве что щенка? Но он точно будет против такого произвола.

— Как себя вел этот бандит? — спросил я, присаживаясь с другой стороны от щенка.

— Прекрасно. Только я так и не придумала, как можно сократить Счастливчик. Разве что изменить имя и взять аналог из других языков? Что-нибудь про везение или удачу. Лаки*, Шанс** или Глюк***.

«Глюк — это по-нашему, — оживился Песец. — Сидр, разумеется, вне конкуренции, но и Глюк прекрасное многозначное слово. Спросят тебя, не из живетьевских ли он собак, а ты в ответ: „Это Глюк“. И сразу всем всё понятно».

Я припомнил взрослых живетьевских собак. Такой Глюк словить — это ж и целители не помогут. Наверное, затем и выводили таких опасных животных: сами привиделись, сами съели. Если брать в качестве имени Глюк, то стои́т вопрос уже о ласковом прозвище. Глючик? Глючок?

Щенок тяжело вздохнул, как будто оказался в курсе моих размышлений и его вовсе не радовала идея называться Глючком. Какое это, оказывается, геморройное дело — придумывать собачью кличку.

— А я говорю, самое время! — запальчиво вскричала княгиня Беспалова.

— О чем речь? — понизив голос, поинтересовался я у невесты, которая наверняка была в курсе темы разговора.

— Мама предлагает объявить войну Живетьевым, — охотно поделилась информацией она. — Потому что нападением Арины Ивановны они фактически объявили войну нашим княжествам. Она точно выжила? В новостях ничего про нее нет.

— Точно выжила, и император ее отправил в тюрьму.

— За нападение на нас?

— Подозреваю, совсем по другому поводу. На шалости Живетьевой он смотрит сквозь пальцы, если они направлены не на него. Арестовал — значит, нагадила лично ему.

— Вот именно, — воинственно бросила Беспалова-старшая, обратившая внимание на мои слова из-за прозвучавшей вражеской фамилии. — Этот целительский род пользуется императорским покровительством и творит всё что хочет.

— И всё же я предлагаю подождать до завтрашнего Совета, — спокойно сказал князь Шелагин. — И в зависимости от того, что мы услышим от императора, решать, объявлять войну или нет. Будет неудобно, если он восстановит целительскую неприкосновенность, о чем мы не будем знать.

— С чего бы ему восстанавливать целительскую неприкосновенность?

— Он рванул к месту взрыва сам, не дожидаясь отчетов. О чем это говорит? Живетьева ему чем-то очень важна.

— Я предполагаю, что она на Константина Николаевича каким-то образом воздействует, — неуверенно сказала княгиня.

— Не исключаю такой возможности, — признал Шелагин-старший. — И даже если это так, нам с вами это ничем не поможет. Каким образом мы сможем отправить на обследование главное лицо государства? Один только слух о ментальном нездоровье императора вызовет шевеление на границах. А если он подтвердится? Нужно действовать очень аккуратно. Поэтому, дорогая моя Калерия Кирилловна, предлагаю вам успокоиться, отдохнуть, а завтра с точной информацией о Живетьевых, со свежими силами и с новыми идеями решать, что лучше делать.

— Будут ли они, новые идеи? — вздохнула Беспалова. — Я все также настаиваю на объявлении войны.

— Оставим это на крайний случай. Мы собирались ужинать, не так ли? Нам нужно все обдумать.

Шелагин говорил, аккуратно отвешивая каждое слово, и наверняка надеялся совсем не на объявление войны, а на то, что удастся сымитировать магический бой императора с главой целительской гильдии, в результате чего на выходе будет два трупа. Потому что был уверен: пока во главе страны «Костенька», любое выступление против Живетьевой будет воспринято как подрыв существующей власти. И тогда объявление войны Живетьевым выльется в противостояние с императорскими людьми, к которым присоединятся люди князей, особо недолюбливающих Шелагиных и Беспаловых. При попустительстве императора желающих раздербанить соседнее княжество найдется предостаточно. Они же не в курсе, что у каждой реликвии есть оптимальная площадь покрытия, а все, что сверх этого, очень плохо отражается на том, кто часто обращается к реликвии. Возможно, у нас уже половина князей с прибабахом…

Вкусная еда Беспалову немного успокоила, и княгиня даже перестала говорить о политике, так что ужин прошел довольно мирно. Если не считать того, что гостья опять пыталась выведать, кто же нам построил этот замок. Князь опять жонглировал словами, при этом ничего не говоря и сохраняя важный вид.

Я спохватился и проверил метки императора и Живетьевой. Они находились далеко друг от друга: император — во дворце, его подельница — в той же тюрьме, в которой сидела чуть раньше. Можно сказать, старушка стала злостным рецидивистом — не первый раз покушается на императорскую власть. Живетьевская Метка полыхала злостью и недоумением — поди, пыталась понять, как так случилось, что подорвала себя вместо нас. Или как вариант, прикидывала, какие именно ее действия могли привести к отключению реликвии, о чем ей наверняка сообщил император. Сам он, судя по Метке, находился в глубоком отчаянии. Причем временами там всполохами появлялось удовольствие. Странное сочетание.

«Да пьет он, — сообщил мне Песец. — Видишь небольшую размытость Метки? Это говорит об опьянении объекта. Заливает проблемы, и ему начинает казаться, что утром все будет в порядке. Вот и радуется».

На мой взгляд, в такой ситуации напиваться — последнее, чем должен заниматься глава государства. Но там и до отключения от реликвии не всё было слава богу, а уж после…

После ужина Беспаловы сразу ушли, как я подозревал, — продолжать изучение бассейна и прилегающих к нему помещений. Я же подхватил щенка и ушел к себе, где мне удалось засунуть питомца в лежанку с подогревом и немного посидеть за артефакторским столом, комбинируя новые знания из модуля. Знания очень удачно легли на мои ранние попытки по комбинированию, и я составлял самые причудливые варианты из новых схем, исключительно ради того, чтобы заставить их заработать — больше никакой ценности эти варианты не имели, я их рассматривал только как интересную задачу, которую следует решить.

Через некоторое время щенку удалось выбраться из лежанки, и он принялся ползать по полу, не иначе как изучая охраняемую территорию, потому что вид у него был умилительно-серьезный. Сразу видно — парень занят делом. Я ему не мешал — скорость у него очень медленная, а на полу нет ничего опасного, но заниматься артефакторикой я уже не мог, потому что постоянно отвлекался на перемещения питомца. Все же не так давно у него был перелом лапы, и меня беспокоило, не слишком ли большую нагрузку щенок себе дает. Целительские плетения не показывали ничего серьезного, но они были рассчитаны на людей, а у собак могут быть отличия.

Через какое-то время щенок наконец утомился и уснул прямо у очередной изучаемой стены, и я перенес его назад в лежанку. Но желания продолжить работать с артефактами больше не было, и я решил на сегодня закончить.

Появившиеся мысли проверить, как там Беспаловы в бассейне, мыслями и остались — не хотелось оставлять щенка одного, а в бассейн ему пока рано. Или не рано, если он будет сидеть в лежанке?

Почему-то хотелось увидеть Таисию и спросить, проверила ли она, сколько вещей входит в новый рюкзачок… Мысли были совершенно не ко времени, потому что сначала следует решить вопрос с императором, а уж потом думать о других. Но об императоре думать не хотелось совершенно, он был намного противней Таисии, поэтому мысли постоянно сворачивали не туда, хотя в бассейн я все-таки не пошел.

Я еще с полчаса поиграл на гитаре, потом покормил проснувшегося щенка и отправился спать.

 

* Лаки — lucky (англ.) — удачливый

** Шанс — Chance (франц.) — удача, везение, шанс

*** Глюк — Glück (нем.) — удача, успех, счастье

Отправить