Глава 15

К сожалению, интерес к моей персоне в академии не падал и уход оттуда постоянно сопровождался сложностями. Мне даже показалось, что информация о моем родстве с Шелагиными медленно, но верно начала просачиваться и к нам. В этом не было ничего удивительного — если Агеев знал, то почему бы этого не знать другим. Кстати, по поводу торта Даша прислала сообщение, что тот ей очень понравился. Было оно довольно формальным, и сообщение — не звонок. С Федей же мы созванивались, и то, что он сказал, что ушел одновременно с Агеевым, меня не утешило. Как и то, что Зырянов мне действительно отдал пятьдесят миллилитров собственной крови, для чего мы заехали к его знакомой медсестре. Пузырек лежал в стазисном хранилище, но все равно жег руки — так хотелось поскорее понять, подходит кровь или нет.

До конца недели я не расслаблялся. Тренировки, алхимия и артефакторика, которую я надеялся довести до возможности изучения второго уровня. Конечно, второго мне было недостаточно, потому что модули военной артефакторики смогу усвоить только на третьем. Но мне дико надоело штамповать одно и то же, причем на выброс. У Соколова я интересовался, нельзя ли продавать через них. Он спросил, что именно я могу предложить, и когда я ответил: «Зажигалки и фонарики», разочаровал сразу, сказав, что те артефакты, что рассчитаны на магов, спросом пользоваться не будут, а если в них добавить накопители, то цена сразу взлетит и обычным людям дешевле выйдет купить неартефактный вариант. Потом добавил, что хотя по качеству мои артефакты очень хороши, но на предмет роскоши не тянут из-за оформления. Тут он на меня вопросительно глянул, но я покрутил головой: любое украшательство для меня сейчас задержка в развитии артефакторики, да и не умел я пока украшать, максимум — гравировку сделаю, а этого точно не хватит. Украшение артефакта — это отдельное искусство, как мне объяснил Песец. Иной раз неправильное размещение украшения ведет к сбою в работе или ухудшению качества. Так что пока мой потолок — простые формы с хорошим покрытием и гравировкой.

Занимался артефакторикой в уверенности, что почти все пойдет на выброс. Разве что добавлять подарком покупателям курток и шуб. Но кожаных изделий я произвожу куда меньше, чем артефактов. Не два же вкладывать? И тут мне пришло в голову, что могу совместить оба артефакта в одной основе. Песец ехидно хмыкнул, но промолчал, и я лишь позже понял почему: совмещение разного типа артефактов на одной основе относилось ко второму уровню артефакторики. Но поскольку опыт, как неохотно признал симбионт, мне идет и за испорченные артефакты, я решил поэкспериментировать. И через некоторое время Песец удивленно сообщил, что опыта при этом получается куда больше, чем если я тупо штампую одно и то же.

Я приободрился и продолжил портить заготовки в попытках выяснить, как же все-таки должны располагаться руны на основе, чтобы работали обе половины артефакта. Работающие наполовину у меня уже получались, но закономерность, почему так происходит, уловить до субботы не удалось. Казалось, что я уже буквально на пороге, но увы, порог оказался слишком высоким и перешагнуть его не удавалось. Пока не удавалось…

В субботу мы приехали к Проколу в точно назначенное время. Нас ждал Шелагин-младший, который опять предложил свою помощь на Изнанке. Пришлось опять ему отказывать. Выглядел он достаточно упертым, чтобы отказаться нас пропустить, если не согласимся. Тем не менее он всего лишь буркнул, что если не вернемся через два часа — отправит спасательную группу, поэтому я должен указать направление.

— Тогда три часа, — предложил я. — Не уверен, что за два управлюсь.

— Толку от спасательной группы? — проворчал Греков. — Куски костей для погребения набрать? Саш, дурная идея. Успокойся. Все с Ильей будет норм. Дождемся его — и на обещанный шашлычок поедем.

— Ты не понимаешь…

— Это ты не понимаешь, что нельзя над сыном квохтать, потому что слизняком вырастет.

— Он уже вырос.

— И замечательно. Теперь его перинками укутывать, что ли? Над тобой никогда так не тряслись. Павел Тимофеевич понимал, как нужно парней выращивать. Тебе достался готовый самостоятельный сын — вот и прими его таким, какой он есть. Он уже взрослый и может за себя постоять. Его на Изнанке подготовленной группе не удалось убить, да еще и нас с тобой вытащил. И после этого ты за него боишься? Ты вообще понимаешь, что тем самым его оскорбляешь?

Пока Греков отвлекал своего друга, мы с дядей быстро пошли к шлюзу и вскоре уже оказались на Изнанке. На случай, если кто нас стережет (хотя я магией Жизни никого не чувствовал), до того, как вызывать транспорт, я накрыл невидимостью и себя, и дядю, и место, куда встанет машина. Это, конечно, послужило маячком для изнаночных тварей, но пока они до нас добрались, мы уже сидели внутри транспорта, и я включил защиту, так что как прилетели, так и улетели, не попробовав нас на зуб.

Поехали мы прямиком к базе, хотя я и поиск изнаночного металла не забывал делать. Успешный поскольку пришлось один раз остановиться и собрать с десяток дробинок, которые я радостно отправил в контейнер к остальным.

— Эх, здесь бы пару недель поездить — и набрал бы на клинок, — вздохнул я.

— А может, и не набрал, может, земля этот металл с какой-то периодичностью выдавливает, — возразил Олег. — И там, где кто-то прошелся, мы ничего не найдем. О, камнеплюи…

— Нет, — сразу понял я его намек. — Не будем еще одну шубу пока делать. Нам деньги не нужны.

— Деньги нужны всегда, — разочарованный Олег проводил взглядом уплывающих за окном камнеплюев. — Другое дело, что у нас закрыты базовые потребности. Но экономить все равно приходится.

— Пока мы покупаем все, что необходимо, — возразил я. — Слишком много шуб на рынке — падение цен. Оно нам надо?

Я опять затормозил, потому что увидел травку, необходимую для зелий третьего уровня. Ее как раз у меня маловато оставалось. Пару взмахов лопаточкой — и все три кустика отправились в контейнер, а я — обратно в машину. Олег тут же вернулся к разговору:

— Но стратегический запас шкур нам бы не помешал.

— Песец говорит, что эти меха хорошо жрет моль, поэтому наш стратегический запас пусть хранится на носителе этого самого меха. Будет необходимость — сдерем.

— Ненадежное место хранения, — грустно сказал Олег. — Слишком шустро перемещающееся. А те как раз подходящие были толстые, с хорошим мехом, наверное, эх…

— Других хранителей потом найдем, еще толще.

У меня не было желания ни возвращаться, ни влезать в бой с камнеплюями — неизвестно, сколько придется потратить времени на всё, включая сдирание шкуры, а нас ждут. И не только вещи в базе, но и Шелагин с Грековым, которым мы обещали хороший вечер. А Шелагин еще и нервничать будет, пока не появлюсь.

Подъехали мы к нужному месту чуть позже запланированного — но планировал я перемещение без остановок, так что, можно сказать, и не задержались вовсе.

— Так, Олег, вертишь головой во все стороны, чтобы к мне никто не успел подобраться, — скомандовал я, примеряясь к крышке люка.

Энергия из меня потекла, медленно заполняя накопитель внутри базы. Интересно как долго придется этим заниматься чтобы хватило открыть и закрыть двери?

«Минут пятнадцать будет достаточно, потом изнутри сможешь заряжать», — предложил Песец.

Кто бы нам только дал эти пятнадцать минут. Уже через пять Олег встревоженно выкрикнул:

— Слева бархатницы!

Бархатницы — не самые сложные противники, но не тогда, когда их штук пятнадцать в стае и летят они с такой скоростью, как будто им в задницы вставили реактивные двигатели. Пришлось прекращать зарядку и возвращаться под защитный контур машины, после чего бархатницы резко потеряли к нам интерес, но с курса не свернули, просто стали лететь медленней и чуть вбок. Пришлось минут пятнадцать просто ждать, пока они исчезнут с горизонта, и только после этого я опять вышел и продолжил заряжать. Олег опять заволновался при появлении пучеглазов, но их было всего три и летели они медленно, поэтому я не рванут к машине, а отдавал энергию, посматривая на противника лишь краем глаза. За что и был вознагражден.

— Энергии достаточно, чтобы открыть проход. Открываем?

— Открывай. Олег, возвращаешься в машину и включаешь защиту.

— Но…

— Я могу не успеть закрыть.

Люк отодвигался очень медленно, хотя и без скрежета. Куда медленней, чем приближались пучеглазы, поэтому Олег спорить не стал, вернулся в машину, а я подошел к открывающемуся люку, увидел скобы для спуска спустился на высоту своего роста и скомандовал:

— Люк можно закрывать.

— Принято.

Люк поехал обратно, а я продолжил заряжать теперь уже изнутри. Сидел я в полной темноте, потому что тратить энергию на освещение, когда все равно смотреть нечего — глупость. Время тянулось и тянулось, я понятия не имел, сколько прошло, когда голос сообщил:

— Аккумулятор заполнен на пять процентов. Основные функции доступны.

— Тогда включи свет.

Сразу пришлось зажмуриться, потому что после сидения в темноте яркий свет подействовал на глаза весьма раздражающе.

— Здесь есть запасные аккумуляторы?

— Есть. Они пустые.

— Покажи где, возьму с собой на зарядку.

— Внизу шкаф у подножия лестницы.

Теперь проявился не только голос, но и изображение. Слабое и почти прозрачное. За образец была выбрана красивая девушка в форме, которая военной могла считаться только условно — слишком уж обтягивающая, и декольте скорее подходило вечерним нарядам, чем таким. Но смотрелось все органично, не поспоришь. И девушка была красивой.

— У тебя есть имя?

— Последний выживший называл меня Майя. Говорил, что я похожа на его девушку.

Ага, воображаемую, не иначе.

— Майя, что здесь случилось?

— Все умерли.

Было бы странно, если бы кому-то удалось прожить две тысячи лет…

— От чего?

— От старости. Только аспирантка лишила себя жизни сама.

— Почему лишила?

— Нет сведений.

— Она не оставила записку?

— Нет сведений.

За время разговора я спустился до шкафчика, о котором говорила Майя. В нем действительно оказались несколько десятков аккумуляторов. Я вытащил штук пять, чтобы забрать с собой.

— Что случилось на базе? Почему отсюда не ушли?

— Здесь проводились исследования профессором Синициным и его аспирантами. Магия была только у одного, но слабая и небоевая. Их должны были забрать, но не забрали. Причин они не знали.

Понятно, значит, они были без транспорта и без шансов добраться до Прокола. Возможно, даже про них помнили там, снаружи, но забрать не смогли.

Дверь, ведущая дальше, была закрыта, но я не торопился открывать: нужно было понять, насколько там безопасно.

— Как они хоронили своих умерших?

— Утилизатор.

Майя говорила с такой счастливой улыбкой, как будто речь шла не про похороны, а про свадьбу.

— Утилизатор — это?

— Это устройство для уничтожения отходов.

Наверное, в ситуации, когда люди оказались заперты на базе, это было самым разумным решением, но все же отправлять своих товарищей в утилизатор…

— Насколько безопасно внутри базы сейчас?

— Очистки воздуха была проведена полностью еще при прошлом напитывании энергией.

— А других опасностей здесь нет? Магических?

— Нет, база является полностью безопасной для функционирования людей.

Успокоенный, я приложил руку к панели и открыл дверь. Первое, что я увидел, — это скелет, на котором не сохранилось следов ни одежды, ни плоти, а вот артефакты были. Один — на металлическом ремешке на руке. Ремешок поблескивал, как будто был совершенно новым. Новым и чистым.

— Почему здесь нет пыли?

— Функционировали бытовые артефакты. Когда перестало хватать энергии, база была законсервирована. Сейчас артефакты опять работают.

Скелет требовалось похоронить. Но как? Разве что тоже отправить в утилизатор, поскольку, если он попадет в руки уже нашим ученым, то его выставят на всеобщее обозрение. Никогда не понимал этого стремления показывать чужие кости. Чем они принципиально отличаются от наших? Вряд ли этот человек хотел стать учебным пособием.

— Утилизатор тоже работает?

— Да.

— Покажи, где он расположен.

Майя указана на неприметную дверцу рядом, с панелью прямо на ней.

— Что нужно сделать, чтобы правильно похоронить этого человека?

— Что значит правильно похоронить?

— Что делали его коллеги, отправляя труп в утилизатор?

— Говорили: «Что ж ты тяжелый такой», «Профессор, может, все-таки по частям».

— То есть первым умер аспирант? От чего?

— Сердце не выдержало. Целительские навыки последнего аспиранта оказались недостаточными, — пояснила Майя.

Значит, все умерли по естественным причинам и даже если за это время здесь завелось что-то опасное, система циркуляции воздуха все это уничтожила. Это немного успокоило, но первым делом я решил все же захоронить кости, пусть немного и отступив от правил захоронения Древних. Потому что одни кости были не столь тяжелыми, чтобы кряхтеть и страдать от их веса. С другой стороны, относил в утилизатор я их все-таки по частям, потому что рядом не было никаких подходящих емкостей, а проходить дальше, пока не уберу труп, казалось неправильным.

Наконец все кости оказались за дверцей, где располагался довольно-таки приличный отсек, и по указаниям Майи утилизатор я включил. Он коротко тренькнул, после чего замок щелкнул и отщелкнулся только после второго тренька, ознаменовавшего окончание работы. Я приоткрыл дверцу, за ней не обнаружилось ничего. Вряд ли похоронные традиции Древних были такими, но выбирать не приходилось. Не тащить же было кости наверх чтобы закопать? Их бы извлекли наружу твари и растащили не хуже наших ученых.

«Во времена моего создателя утилизатор был частой практикой, — заметил Песец. — Считалось, что память вечна, остальное — тлен. Так что это не оскорбление памяти, как ты подумал. И не безысходность».

Я принял это к сведению и принялся осторожно изучать базу. Оказалась она довольно большой, с кучей помещений. При входе рядом с утилизатором находилась кладовка. Понять, что это именно она, мне помогла Майя, потому что там ничего не было.

Рядом с ней обнаружился кухонный отсек, в котором сохранилось множество артефактов. Возможно, они даже заработают, если зарядить. Все они были крупными и стационарными — наверное, чтобы у посетителей базы не случилось соблазна прихватить что-то с собой. Как объяснила Майя, последние годы обитатели базы использовали здесь только синтезатор, для остального продуктов не было.

За кухней находился довольно большой зал — общая комната. Из мебели там сохранились только металлические детали, остальное, видно, со временем превратилось в пыль и было убрано бытовым артефактом. А вот напольное покрытие сохранилось — наверное, чем-то было обработано таким, что позволило ему просуществовать так долго. Но это не плитка — на ощупь покрытие казалось шершавым и теплым и немного пружинило. В кухне, кстати, тоже было что-то аналогичное на полу, только другого цвета.

Душевой отсек был небольшим, но вода полилась, стоило открыть кран. Дальше шел отсек с тренажерами, направленность работы которых я с ходу понять не мог, а у Майи спрашивать не стал.

За ним находились пять лабораторий с кучей артефактов и алхимическим оборудованием, которое выглядело чистым, но явно использовалось больше одного раза. Столы и шкафы там были металлическими, поэтому сохранились, а вот химия и алхимия в баночках — только на выброс.

Последний блок был жилым. Комнат там нашлось десять, мебель за это время везде превратилась частично в труху, но в некоторых комнатах обнаружились личные устройства. Правда, проверить, работают ли артефакты и для чего они, я не мог — все было разряжено в ноль. Майя тенью следовала за мной и поясняла все непонятные моменты, а я чувствовал себя мародером. Нет, нужно было взять сюда Олега — вот он бы такими мыслями не страдал, как исследователь цивилизации Древних расхищением Древних жилищ он занимается давно и успешно.

Последняя комната оказалась оборудована под мастерскую художника, и там нашлось не только несколько картин, обработанных неизвестной мне алхимией, но и браслет-змейка с набором обучающих модулей по рисованию.

Отправить