Глава 8

Как выяснилось, Дарину привлекли к работе на имперских соревнованиях, где требование к целителям было жестким: низкоуровневые не допускались. Грабинские десять кругов очень выигрышно смотрелись на этом фоне, но вряд ли были единственной причиной нахождения здесь девушки, что она сразу и подтвердила, сказав:

— Может быть, вечером куда-нибудь сходим?

Вернигоров завистливо вздохнул: что ни говори, Грабина девушкой была красивой, такая незамеченной нигде не останется. А если к этому добавить еще и вызывающую одежду, то вид у Дарины был просто сногсшибательный. Думаю, не всякий пациент увидел бы целительский значок на общем ослепительном фоне.

— Увы, Дарина, у нас режим, — грустно сказал я. Наверное, перестарался, потому что она решила, что сможет меня дожать.

— Илья, мы же просто поужинаем. — Она придвинулась совсем близко и мурлыкала свои слова прямо мне в ухо. — За мной остался долг, который я планирую закрыть.

Вот только она не уточнила перед кем долг, и, сдается мне, имела в виду как раз долг перед Живетьевыми, позволять закрывать который — не в моих интересах.

— Ужин в любом месте по твоему выбору — но только после соревнований.

Я чуть-чуть даванул умениями, и Грабина поплыла, не в силах больше меня уговаривать. Она чувствовала, что происходит что-то не то, но не понимала причин, поэтому решила удрать. Сделала она это технично: чмокнула меня в щеку и хрипло прошептала: «Ты обещал», после чего шустро побежала к целительской тусовке.

— Ну ты и кремень, — с оттенком осуждения сказал Вернигоров. — Такая девушка зовет на свидание и явно с продолжением, а ты — режим, режим…

— И он совершенно прав, Вернигоров, — заметил Евгений Петрович, который в наш разговор с Грабиной не вмешивался, хотя слушал с напряженным вниманием. — На таких соревнованиях подставы от красивых девушек происходят сплошь и рядом. Так что бери пример с Песцова, курсант, усек?

— Так точно, господин полковник. Но они же знакомы и мне показалось, что девушка к Песцову неравнодушна.

— Иным особам личные чувства только помогают лучше выполнять поручения, — влез в разговор Зимин. — Дарину я знаю, целительница она неплохая, но она из клана Живетьевой, а значит, полностью им подчинена. Что скажет Арина Ивановна — то и будет делать. Поскольку главную резиденцию Живетьевых пришлось отдать Илье, то у Арины Ивановны большой такой зуб на него имеется. А значит, интересы Дарины могут совпадать с интересами Живетьевых и полностью не совпадать с интересами Ильи.

— Эко вы все разложили по полочкам, Иннокентий Петрович, — одобрил военный. — Лучше и не скажешь.

Зимин ответил чуть снисходительной улыбкой, но дальше они беседовали уже вполне мирно. Больше от скуки, конечно, потому что развлечений других пока не было. Богданов в их беседе не участвовал — он как выбрал для себя роль подчиненного Евгения Петровича, так и не собирался из нее выходить, поэтому равным себя не считал даже представителю училища, не говоря уж о такой знаменитости, как Зимин.

Участники соревнований все прибывали и прибывали, а поскольку у каждого было право провести с собой одного зрителя — и это не считая тренеров и целителей, то народу в зале становилось очень много. И хоть рингов обустроено было пять, первичный отбор грозил затянуться: каждый участник либо проходил на следующий этап после трех выигранных поединков, либо выбывал после трех проигранных. И проигрыши, и выигрыши необязательно должны были идти подряд.

Наконец, когда зал оказался забит под завязку, с речью выступил градоначальник Дальграда, что ознаменовало старт соревнований. Ни о какой сетке речи пока не шло, противников назначали случайным образом, так что нужно было следить за постоянными объявлениями: как голосовыми, так и на огромных мониторах под потолком, где указывался номер ринга и фамилии участников с обозначением их княжества.

Участники и их группы поддержки постоянно перемещались по залу, а ор стоял такой, что хотелось заткнуть уши. На Изнанке и то спокойнее. Там тебя всего лишь хотят сожрать, а не лишить слуха.

А вот целители были строго прикреплены к рингам. Около каждого было ровно пять человек. На мой взгляд, многовато, поэтому я уточнил у Вернигорова:

— В прошлом году тоже так много целителей было?

— Нет, по два только.

— На эти соревнования несколько княжеств прислали независимых целителей, — пояснил Зимин, услышавший как мой вопрос, так и ответ Вернигорова. — От Гильдии всё так же, по два на ринг. Но во главе Гильдии Арина Ивановна, а к ней назрел ряд вопросов. Серьезных вопросов.

Вернигоров хотел что-то спросить, но как раз пришла его очередь на поединок и мы всей толпой мигрировали к нужному рингу. Там участников опять проверили как целители, так и судьи, чтобы быть уверенными: ничего постороннего на поединок не пронесено. Проверка прошла быстро, и буквально через минуту Вернигоров уже довольно успешно нападал на соперника, даже в угол того загнал, поэтому победа закономерно оказалась за нами.

Потом вызвали второго курсанта. Он, увы, проиграл. Противнику он существенно уступал, хотя тот не был представителем Дальграда, которые из года в год забирали почти все призовые места.

— Ничего. — Хлопнул его Вернигоров по плечу. — Отыграешься еще.

— А куда деваться — отыграюсь, — буркнул тот. — В моих планах не было вылететь в первый же день.

— Много сильных соперников, отыгрываться будет сложно, — зачем-то сказал Богданов.

Евгений Петрович к нему повернулся, наверняка чтобы сказать, что он думает о таких вдохновляющих речах. Но тут вызвали меня, и мы заторопились к нужному рингу. Куртку и артефакты я отдал Евгению Петровичу, после чего пошел на проверку. Осмотрели меня и заклинаниями, и артефактами, ничего запрещенного не нашли, вручили артефакт от организаторов соревнований и позволили пройти на помост, где уже стоял противник. Бой долго не продлился и закончился за моим явным преимуществом. Когда объявили победителем меня, я даже удивился. Вот так сразу? Даже не попытавшись что-то подтасовать или подбросить? Хотя, конечно, это может быть частью хитрого плана, чтобы я расслабился и решил, что дальше все пойдет как по маслу.

К обеду стали известны все, кто прошел на следующий этап. Увы, нашему второму курсанту не повезло. Не знаю уж, что было тому причиной — личная неготовность или вдохновляющие богдановские речи, но парню не удалось выиграть ни одного поединка.

— Тебе просто не повезло, — утешал его Вернигоров. — Слишком сильные противники попались. Не уверен, что я тоже им не проиграл бы.

Сам он допустил всего один проигрыш, причем парню из Дальградского училища, но не одному из прошлогодних победителей, а новому претенденту, курсанту первого курса.

— Да ладно, Макс, не надо этого, — ответил курсант. — Мне есть над чем работать, я это четко понял. Вон, Илья даже без наших ежедневных тренировок какие результаты показывает.

— Тренер был хороший, — пояснил я. — И я сам постоянно занимался. И сейчас занимаюсь.

— Да, Власов нам хорошие кадры поставляет… Гм… Поставлял, — сказал Евгений Петрович, сразу вспомнив, что Власова со товарищи арестовали. — Так, парни, выдвигаемся в гостиницу на обед. Иннокентий Петрович, вы с нами? Думаю, что смогу договориться, чтобы покормили и вас.

Военный явно намекал, что все только начинается и потеря такого ценного сторонника, как независимый целитель, может очень дорого нам обойтись.

— Вот еще, буду я объедать участников, — усмехнулся Зимин. — Я пообедаю дома. Предложил бы Илье поехать со мной, но понимаю, что вам всем лучше не разделяться. Через час я буду на месте.

По дороге в гостиницу проигравший курсант вообще расклеился и предложил отправить его домой. Сначала аргументировал тем, что из участников выбыл, а значит, его просто не пропустят, но Вернигоров сразу заявил, что друг пройдет как его приглашенный. Тогда проигравший курсант сменил пластинку и воззвал уже к начальству, сказав, что «господину полковнику» будет проще. Тот подумал и скомандовал Богданову после обеда отвезти курсанта в аэропорт и проследить за отлетом.

— Да я сам могу, господин полковник. Не маленький.

— Успенский. Разговорчики! — рявкнул Евгений Петрович. — Сказал, едешь в аэропорт с Богдановым — значит, едешь с ним. Сразу после обеда выдвигаетесь.

— Но самолет только вечером, господин полковник.

— Успенский, — угрожающе прищурился вояка. — Я тебе дал четкие указания. Что непонятно?

— Слушаюсь, господин полковник.

Успенский вытянулся во фрунт и, похоже, уже сто раз пожалел и что вообще завел этот разговор, и что решил препираться с начальством. Взял бы пример с Богданова — тот только обрадовался возможности прогулять всю вторую половину дня. Такое поведение показалось немного подозрительным.

Сразу после обеда курсант с Богдановым отправились в аэропорт, а я спросил у Евгения Петровича:

— Мне показалось или вы специально удаляете Богданова?

— Не показалось. Причины есть, Песцов. Была бы возможность — вообще бы его в Верейск отправил, но он официально — твой тренер, который будет принимать грамоту за воспитание победителя турнира. Вот только надавить на него — раз плюнуть, и рычагов давления достаточно.

— Кто-то уже давит?

— Именно так, Песцов, именно так. Князь меня предупредил, поэтому на самотек не пустим, не переживай. И все же зря ты к нам не пошел, было бы куда проще. Так-то Богданов подписал документ, что все решения по участникам нашего княжества принимаю только я, но от всего этой бумажкой не закроешься. Так что повнимательней будь.

— Куда уж внимательней, — вздохнул я. — И без того постоянно запись веду.

— Не думаю, что Дальградское училище так уж сильно боится Илью, — скептически сказал Вернигоров.

— Не они боятся, — пояснил я. — Точнее, вообще не боятся, им просто нужно снять меня с соревнований. Желательно со скандалом.

— Политика, — недовольно проворчал вояка. — Как же они задрали…

На этом разговор завершился, хотя у Вернигорова точно остались вопросы. Он на меня посматривал с явным недоумением: какие могут быть претензии к главе крошечного, недавно образованного рода, чьи активы столь мизерны, что о них даже говорить не стоит.

Зимина все-таки пришлось немного подождать перед входом, но именно что немного — надолго целитель не задержался. Да и было бы странно, если бы он ожидал нас, а не мы — его.

Вторая половина соревнований этого дня началась, к счастью, просто по времени, а не с очередного выступления. Народу убавилось, но не сказать, чтобы намного, потому что появились новые лица среди болельщиков. Так, я с удивлением заметил свою «невесту» под ручку с курсантом Дальградского военного училища, физиономия которого мне показалась знакомой. И не только мне.

— Фадеев-то какую деваху отхватил, — восхищенно бросил Вернигоров. — Ну это понятно: к чемпионам всегда девицы липнут. Но эта-то реально — экстракласс.

Беспалова смотрела на кавалера влюбленными глазами. Интересно, чем этот парень Калерии Кирилловне не угодил настолько, что она предпочла состряпать договор на скорую руку? Но и дочь неплохо было бы предупредить, что при таком поведении семью ждут серьезные финансовые проблемы. Нет, ревности я не чувствовал, хотя и ощутил, что рога начали расти задолго до запланированного Беспаловой-старшей брака. Этак оглядишься и поймешь, что единственной бескорыстно влюбленной и верной особой оказывается Грабина, которой это чувство только проблемы доставляет.

Беспалова-младшая заметила мой взгляд и насмешливо улыбнулась. Мол, а что ты сделаешь, жених недоделанный. Я делать ничего не собирался, поэтому отвернулся. Предъявлять какие-то претензии? А смысл, если мы оба считаем помолвку фиктивной?

Вторая половина отборочного дня выглядела в точности как первая: три победы или три проигрыша необязательно подряд приводили либо к переходу на следующий этап, либо к выбыванию из участников. Фадеев мне попался на втором бое. Рановато, конечно, но что теперь поделаешь.

Что будет непросто, я понял, когда увидел у ринга Грабину, но с ее стороны подлянки не случилось. А вот когда мне выдали защитный артефакт…

— Он нерабочий, — сразу сказал я представителю организаторов.

— С чего вы взяли? — возмутился тот.

— Он просто ссыт и тянет время, — презрительно сказал Фадеев.

Его болельщики поддержали кумира хохотом. Беспалова тоже засмеялась.

Я не стал опускаться до его уровня, промолчал, но зарубку в памяти сделал.

— Замените артефакт, — приказным тоном сказал я распорядителю. — Вы считаете, у вашего чемпиона иначе не будет шансов?

— Че несешь? — рявкнул Фадеев. — Я тебя тремя ударами размажу, сопляк.

— Покажи ему, Виктор! — восторженно крикнула Беспалова-младшая.

— Все для тебя, любимая, — отправил он воздушный поцелуй в сторону моей невесты.

Нет, парень, ты конкретно нарываешься.

Мой артефакт проверили, вынужденно согласились, что он нерабочий, и заменили, после чего я поднялся на ринг.

— Посвящаю этот бой самой красивой девушке в этом зале — Таисии! — завопил Фадеев.

Его поддержали овациями, а Беспалова-младшая закатила глаза, показав себя во всей красе той, кем она была: глупенькой малолеткой. И всё же я не отказал себе в удовольствии дать ответку:

— И я хочу посвятить этот бой самой красивой девушке в этом зале. Дарина, этот бой в твою честь.

И отвесил поклон в сторону изрядно опешившей целительницы.

— Не повезло девушке, — притворно вздохнул Фадеев.

— Твоей? Смотрю, ты только языком болтать горазд. Это у тебя отработанная техника запугивания противника? На мне не сработает.

Фадеев скривился, но поскольку дали старт поединка, ответить он ничего не успел, сразу рванул в бой. От его выпада я увернулся и плашмя стукнул клинком по подставленной заднице. Мог бы и ткнуть — все равно повреждения бы не было, артефакт отработал бы. Но так мне показалось правильней и уместней.

— Языком ты работаешь лучше, чем оружием, — заметил я, увернувшись от очередного выпада и опять стукнув противника по тому же месту.

Поклонники Фадеева, которых было довольно много, возмущенно загудели. Голоса Беспаловой-младшей я не слышал, но не отвлекаться же от поединка, чтобы посмотреть на ее реакцию? Меня громко поддерживал только Вернигоров, который регулярно орал:

— Песцов, вперед! Илья — жги! Верейск — лучшие!

Фадеев разозлился, тяжело задышал, сузил глаза, наверняка в красках представляя, что он со мной сделает, если достанет. Вот только достать у него не получилось ни разу — как я и отметил при просмотре видео с его боями, для меня он был слишком медленным, слишком неповоротливым, поэтому и получал раз за разом удары в одно и то же место. Порка иной раз полезна: мозги ставит на место. Те, которые опустились в задницу, начинают резко подниматься в голову, как более защищенное место.

В этот раз поединок останавливать не стали. Хотя мое преимущество было явным, но такая причина была слишком обидной для прошлогоднего чемпиона, который представлял фактически императора. В поддержку Фадеева возгласы еще раздавались, но они были уже наполнены недоумением: чего это вдруг случилось с нашим фаворитом?

Наконец объявили окончание поединка, и судья сообщил о моей победе. Если бы не радостный вопль Вернигорова, можно было бы сказать, что объявление встретили мертвой тишиной. Я воспользовался моментом и сказал:

— Итак, самой красивой девушкой в этом зале объявляется Дарина. Дарина, ты приносишь мне удачу!

Я спустился с ринга и подошел к целительнице, которая неожиданно смутилась, потупила глаза и порозовела, как школьница.

— Да она ему подсуживала! — зло выкрикнул Фадеев. — Парень наверняка под допингом! Требую дополнительную проверку.

— Проигрывать не умеешь? — повернулся я к нему. — Впрочем, фехтуешь ты тоже так себе, если проиграл обыкновенному алхимику.

Беспалову-младшую я наконец увидел. Ее глаза горели праведным возмущением: как я мог прилюдно унизить ее кумира? Похоже, она тоже была уверена, что меня пропустили под запрещенными зельями, потому что присоединилась к воплям тех, кто затребовал дополнительную проверку.

Пришлось целителями еще раз подтверждать, что я ничего не употреблял. Возможно, кто-то хотел признать версию с допингом, но само присутствие Зимина сильно ограничивало в таких вопросах. Поэтому результат поединка не поменялся, а я удостоился поцелуя от «самой красивой девушки в этом зале». Правда, Дарина всего лишь чмокнула меня в щеку, но взгляд у нее был очень и очень многообещающим.

Отправить