Глава 7

Питание иногородним участникам соревнований оплачивалось императорской казной, и, надо признать, на нас не экономили: выбор блюд предлагался большой и качественный. Конечно, сам я готовил вкусней, но, с учетом моих навыков, глупо было бы требовать моего уровня от поваров данного заведения. Да и, признаться, готовили они намного лучше, чем в том пафосном ресторанчике, куда приглашал меня Зимин пробовать блюда с изнаночными ингредиентами.

Наш сопровождающий, которого звали Евгений Петрович (для меня, для своих курсантов он оставался «господином полковником»), решил и во время еды продолжить инструктаж, повторяя одно и то же на десять раз. Это если и омрачило ужин, то совсем немного. Куда сильнее омрачило то, что в наш номер попытались проникнуть, как только мы оттуда ушли. Защитное заклинание о попытках сигнализировало сразу. Но поскольку прорваться внутрь никому не удалось, я не стал срываться и бежать проверять. Пусть себе ковыряются потихоньку, заодно и надежность своих заклинаний проверю — вряд ли ко мне отправили бы кого попало.

Попытки прекратились незадолго до окончания ужина, но, когда мы вернулись в номер, обнаружили перед ним наряд полиции. Я сразу включил запись на артефакте, который так из куртки и не убрал. И, похоже, он там и останется, чтобы у меня всегда имелся нужный аргумент для противника.

Старший наряда представился, показал удостоверение и уверенно заявил, что у них имеется точная информация о хранении в нашем номере наркотиков. Похоже, тот, кто должен был их подбросить, не успел доложить о неудаче. Или как вариант — полицейские решили сами подбросить и сами найти.

Сопровождающий нас военный возмутился, но от обыска отбрехаться не сумел, пришлось мне снимать защиту и пропускать всех в номер.

— Я буду снимать, — предупредил я сразу и включил запись на телефоне. — Чтобы вам не удалось сделать то, чего не смог ваш товарищ.

— Песцов, ты о чем? — нахмурился Евгений Петрович.

— Пока мы ужинали, в номер пытались залезть, но не смогли обойти мою защиту, — пояснил я. — А поскольку искать наркотики все же пришли, то я не исключаю, что подбрасывать их будут уже стражи порядка.

Старший наряда побелел от злости, но сказать ничего не успел.

— Так, — скомандовал военный курсантам. — Вернигоров, ты снимаешь действия вот этого полицейского, а ты — вот этого. Не отвлекаться на разговоры, руки проверяющего все время должны быть в кадре.

— Что вы себе позволяете! — вспылил старший наряда.

— Имеем право.

Обыск прошел совсем не так, как планировалось. Если нам действительно хотели что-то подкинуть, то возможности такой мы не дали. Полицейские перебирали наши вещи без энтузиазма, ничего не нашли и быстро ретировались. Даже извинились на прощанье, но с таким видом, как будто делали это через силу.

— Это что-то новенькое, — сказал после их ухода Евгений Петрович. — Такого безобразия в прошлом году не было. И больше не будет — сегодня же отправлю жалобу.

— Не поможет. Кажется, мне стоит переселиться на свой участок, — заметил я. — Куплю палатку с подогревом — и устроюсь со всеми удобствами. Туда никто не пройдет и ничего не подбросит. И вам будет спокойнее, и мне.

И тут же подумал, что, если внезапно поступит донос о складе наркотиков уже у меня на участке, придется запускать полицейских внутрь, где они увидят много чего не предназначенного пока для чужих. К сожалению, на меня княжеская неприкосновенность не распространялась. Так что этот вариант отпадал, разве что Шелагин-старший выразит желание проживать со мной «в палатке».

— Как же, — раздраженно бросил военный. — Если это подстава конкретно под тебя, то тебе просто дорогу перекроют. Но это хороший признак. Боятся нас, сволочи. В этом году первое место будет нашим, а Дальградское императорское училище обломается. Парни, запомните, бдительность превыше всего. Никуда не выхо́дите без меня, ни с кем не разговариваете, де́ржитесь все время вместе. Защиту на номер я поставлю сам. Не хочу умалять твоих способностей, Песцов, но на себя я надеюсь больше.

— Я на себя тоже надеюсь больше, — не удержался я, — поэтому предлагаю компромисс: ставите и вы, и я. Двойная защита всяко надежней выйдет.

Евгений Петрович упираться не стал, пытаясь доказать, что военный сделать все лучше, чем гражданский. Защитные плетения на гостиничном номере появились от нас двоих и пропускали только нашу четверку, Богданов в допуск не попал. Как и горничные для уборки номера — мы решили, что три дня как-нибудь обойдемся без наведения порядка от посторонних, не насвинячим так, чтобы за нами потребовалась генеральная уборка.

— Вообще странно, — сказал Вернигоров, когда взбудораженный Евгений Петрович нас покинул, отправившись ругаться выше по инстанции и еще раз на прощанье предупредив нас, чтобы без него никого в номер не впускали. — В Дальградском училище раньше до такого не опускались. Максимум — запрещенные вещества диагностировали целители. Причем в тех случаях вполне возможно, что они были, эти запрещенные вещества. К нам в прошлом году вообще никто не лез, так что это точно из-за тебя, Илья. Признавайся, кому ты дорогу перешел?

Я только рукой махнул. Рассказывать посторонним даже часть правды желания не было никакого. Да и не поверят они в желание императора извалять в грязи наследника, чтобы не дать возможности его признать. Я и сам бы год назад не поверил, так как что в гимназии, что в семье всегда говорили об императоре с уважением, причем подчеркивали, что он — основа законности в нашей стране. А тут такое…

— Вам это не надо, парни. Скажу только одно: подставлять будут меня, вас разве что только случайно заденет. У меня слишком высокостоящий недоброжелатель завелся.

— С княгиней связано? — продолжил допытываться Вернигоров. — Кто-то из ее семьи?

— Повторю: вас это задеть не должно. Хотя… — Я задумался: а что, если ронять авторитет будут не только мне, но и всему княжеству? — Не исключаю вероятности, что будут валить всех представителей княжества.

И чтобы не отвечать больше на вопросы, уткнулся в телефон, потому что разминку после столь плотного ужина лучше не делать. Вот где-нибудь через часик — уже можно будет. Приставать с вопросами не перестали, но я ограничивался односложными ответами, а потом и вовсе перестал отвечать, увлеченный поисками интересных вещичек. Обнаружил подходящий контейнер и приблизил фотографию с символами, чтобы понять, нужен он мне или нет.

— А правду говорят, что ты кирпичи Древних покупаешь в промышленных масштабах? — не унимался Вернигоров, который увидел, что я рассматриваю.

— Не совсем в промышленных, но покупаю. Еще монеты Древних, подешевле которые. Дядя — археолог, вот и я увлекся.

— Но зачем? — недоумевал он. — Ладно монеты — один из моих друзей тоже этим увлекается, но он коллекционирует все зеленые…

Я сразу заинтересовался, так как зеленых Модулей с магией Жизни шестого и седьмого уровня у меня нет, а эта магия показала свою полезность. Но Вернигоров сразу же съехал с этой темы, вернувшись к изначальной:

— Но кирпичи? Они дорогущие и бесполезные. Зачем они тебе?

— Мне в их окружении хорошо медитируется, — сохраняя серьезное выражение лица, ответил я. — Хочу на целую беседку набрать, рассчитал нужное количество каждого типоразмера, теперь подбираю варианты.

— Врешь же, — недовольно пробурчал Вернигоров, ничуть не удовлетворенный моим ответом.

— А ты пробовал медитировать рядом с кирпичами Древних? В принципе четырех штук хватает, если разместить их по сторонам света.

— Даже для проверки не буду эту ерунду покупать, — буркнул он. — Я понимаю — артефакты, они могут заработать. Редко, но могут. Но тратить деньги на всякую фигню…

Я уверился, что рассматриваемый контейнер не тот, и закрыл картинку. Чтобы открыть следующий лот.

— У каждого свои причуды, — ответил Вернигорову. — Если меня успокаивает рассматривание таких вещей, то почему я должен от этого отказываться? Может, были бы у твоего друга финансовые возможности посерьезней, он бы не только монеты собирал, но и кирпичи, а то и вообще артефакты.

— Это да. Денег вообще никому не хватает… — принял мой аргумент Вернигоров и наконец отстал.

Но информацию про коллекционера зеленых модулей в памяти я отложил: это не только магия Жизни, но и всяческие военные умения. Одно плохо — коллекционер вряд ли согласится поделиться чем-то из коллекции и также вряд ли согласится выдавать по монете для «изучения». Вообще изучение — так себе прикрытие, если не можешь одновременно впитать несколько модулей. Вот если бы можно было их копировать…

«Можно, конечно, — ответил Песец на мой прямой вопрос. — А как, по-твоему, они создавались? Это промышленное копирование. Есть копировальный артефакт, есть образец, есть болванка — на выходе получаем точную копию».

«А?..»

«Четвертый уровень артефакторики, в модуле должна быть схема».

«То есть на очень далекую перспективу…»

«А чего ты хотел? Артефакторы быстро не делаются».

«Такой артефакт можно где-то найти?»

«Чисто теоретически можно, но мне в продаже не встречался. А если бы встречался — цены на артефакты неадекватные, так что я бы на твоем месте делал ставку на модули».

Модуля Артефакторики четвертого уровня у меня не было, как не было пятого и седьмого, поэтому я после просмотра раздела с «кирпичами» перешел в раздел «монет», но сегодня новых находок на этом сайте не случилось. Вообще, новые находки случались все реже — археологический сезон закрылся относительно давно, и все, кто хотел, уже сдали выкопанные вещи. Я больше рассчитывал на модули от Шелагиных, но их нужно было конкретно разбирать и раскладывать, очень уж их там много.

Вспомнив, что давно не заглядывал на зарубежные сайты, я исправил эту ошибку. И был вознагражден на первом же, где сразу обнаружил три транспортных контейнера нужного мне типа. На этом успехи закончились, и, полазив без толку какое-то время, я решил, что на сегодня довольно: стоит сделать разминку и отправляться спать.

К моей разминке присоединились оба курсанта, и хотя места было маловато, но проработали мы все, что нужно было, затем по очереди сходили в душ и уже собирались на боковую, как пришел Евгений Петрович.

— Фигня какая-та с этими наркотиками, — сказал он. — Только у нас такое было, на других не наезжали. Знакомых я предупредил, хотя повторят вряд ли. Вводная та же: идете спать, утром никуда не выходите до моего появления. Если кто-то будет ломиться и требовать открыть — звоните мне и, опять же ждете моего прихода. Усекли? Тебя, Песцов, это тоже касается.

— За меня Богданов отвечает.

— Черта с два он за кого-то может отвечать, кроме совсем мелких детишек. Не по плечу ему эта роль, понял? Так что слушаешь меня — и будет тебе счастье.

С определением Богданова вояка был полностью прав — тот даже не появился, когда узнал о визите полиции. Похоже, его полностью устраивало подчинение представителю военного училища. Непонятно только, зачем он вообще поехал. Без него было бы куда проще. А толку от него действительно мало: пока не пнешь — своими прямыми обязанностями не займется.

Утром мы честно отсидели в номере до прихода Евгения Петровича и вместе с ним отправились на завтрак. Защиту в этот раз никто не пытался проверить на прочность. Да и смысл повторять провалившуюся тактику? Позавтракали мы спокойно, а потом так же спокойно отправились на соревнования. Богданов в этот раз к нам присоединился, и не сказать чтобы он хоть немного стыдился своего поведения. Все, что присутствовало в его эмоциях, — страх. Он бы с радостью вообще свалил все обязанности на военного и слинял. В чем-то я его понимал — его учеником я не был, поэтому тренеру не хотелось принимать ни незаслуженных похвал, ни незаслуженных проблем. Увы, вариантов для него не было.

У входа в здание пришлось подождать Зимина. Без него я отказался даже близко подходить к проверяющим целителям. Да и с ним, прежде чем отправиться на проверку, включил телефон на запись. Но сам вид Зимина значительно остудил желание проверяющих найти у нас что-то неправильное. Хотя и хотели. Особенно у меня. Парней тоже проверили по полной, но меня изучали так, как будто просматривали каждую клеточку, желая найти в ней хоть что-то, к чему можно прицепиться. Пару раз целитель порывался что-то вякнуть, но натыкался на непоколебимую уверенность Зимина в том, что со мной все в порядке, и сразу давал заднюю. Все же иметь в группе поддержки столь маститого целителя — очень серьезное подспорье. Единственное, что у меня потребовали: снимать на поединки куртку. Справедливое требование, поскольку на этих соревнованиях собственные артефакты запрещались, использовались только выдаваемые организаторами: эти артефакты имели функции защиты и регистрации повреждений, которые случились бы, не будь на бойце артефакта.

— Неужели прошли? — проворчал Евгений Петрович. — В этом году организаторы белены объелись, что ли? Дурдом какой-то. Так, парни, инструкции те же: не расходимся, на провокации не отвечаем. Вообще слушаем только меня и объявления, чтобы не пропустить свой поединок. Остальное игнорируем. Павел Валентинович, Песцов будет в зоне моей ответственности как самый проблемный участник, а вы зарегистрированы как мой помощник.

Он не спрашивал, а ставил в известность, но Богданов все равно радостно закивал.

— Если кого-то из моих курсантов вызовут на ринг одновременно с Песцовым, вы идете с курсантом, понятно?

— Да, — выдохнул Богданов.

— Теперь с вами, Иннокентий Петрович…

— Я отвечаю только за Песцова, — прервал его Зимин. — Простите, но остальные ваши участники… Как вы сказали? А! Не в зоне моей ответственности. Но к ним придираться и не будут.

— Проблемный ты тип, Песцов, — буркнул Евгений Петрович. — Но князь уверен, что ты составишь конкуренцию фавориту, почему тебя и попытаются устранить. И я с ним полностью согласен. В этом году кубок уедет в Верейск, каких бы нервов мне это не стоило.

Главным фаворитом был курсант выпускного курса Дальградского военного училища, Виктор Фадеев, представитель крупного рода из уже взятого под руку императора княжества. Причин вывести курсанта в топ был две: показать, что Дальградское училище лучшее и что княжества под прямым управлением императора дадут сто очков форы тем, что управляются князьями.

Видео с прошлых соревнований я, разумеется, смотрел и пришел к выводу, что Фадееву чемпиона дали не за красивые глаза, а еще — что если судейство будет хоть относительно честным, то мне он проиграет. Потому что его движения мне казались слишком медленными и я предугадывал каждый применяемый им прием за несколько секунд до того, как этот прием начинал использоваться. В принципе, Фадеев был техничен, но предсказуем.

Я огляделся, но никого из князей, обещавших свое присутствие, не заметил. Это было ожидаемо. Даже если появятся, то в общем зале сидеть не будут — скорее всего, пройдут в комнату жюри через другой вход, как это сделали Шелагины на соревнованиях в нашем княжестве. Что ж, будут они или нет — я сделаю все, чтобы стать победителем этих соревнований.

Внезапно женские ладошки закрыли мне глаза, намекая, что я должен угадать владелицу. Знакомые аура и духи вариантов не оставили.

— Дарина? — удивился я и тут же повернулся, чтобы убедиться в своей правоте. — Что ты тут делаешь?

— В Дальград вызвали аж на две недели, — ответила она с ликующей улыбкой. — Ты рад?

— Я просто счастлив, — ответил я почти искренне.

Где бы только взять лишнюю метку для слежки еще и за этой особой? Потому что Живетьева не делает ничего просто так, и, если прислала сюда свою агентессу, то, значит, планы на меня просто видоизменились, а не исчезли вовсе.

Отправить