Вот это будет тяжелая для меня глава, потому что и человек в ней описан страшный, и всего о нем я озвучить пока не могу, так как многие толмачевские истории, в том числе истории мистические, завязаны на еще действующие политические фигуры. Но без этой главы книга будет неполна. Возможно, в своем закрытом блоге или в будущих книгах я выложу все без прикрас, но сейчас — только выжимка, касающаяся исключительно темы книги. И снова предоставляю слово Александру…

«Впервые я увидел этого человека в Питере, в институте радиологии, где короткоживущие изотопы используют для медицинских целей. Я о ту пору уже давно и плотно работал по второму образованию — юристом, и в питерском институте нужно было решить кое-какие вопросы по недвижимости. А потом нам провели экскурсию, показали реактор, состоялся круглый стол, где выступали академик Гранов и другие люди. Было около пятидесяти человек. В том числе и Пашок. Его привез генерал. Из тех генералов, выходцев из спецслужб, что давно уже ходят в штатском и делают бизнес. Собственно, этот генерал Коля и был заказчиком моих юридических услуг. Мы с ним ехали в «Красной стреле», а в соседнем запертом купе генерал Коля кого-то вез, сказав мне предварительно, чтобы я с этим человеком не общался, да еще и заперев купе вдобавок. Поэтому увидел я Пашка только когда нас привезли на объект — в институт… И вот идет совещание, круглый стол, профессор выступает, рассказывает о процессе ядерного распада — йод, бор, бром… Я конечно, в подробностях всех деталей уже не помню. И вдруг этот самый бомжеватого вида угрюмый Пашок перебивает докладчика и говорит — а он всегда говорит исключительно матом — громко так:

— Пиздеж!

И начинает рассказывать, как «на самом деле» происходит процесс ядерного распада. Все зашушукались: «А кто это такой?» Некоторые даже стали записывать то, что говорил Пашок. А я смотрел на этого неопрятного, обрюзгшего мужика, и остатки волос шевелились у меня на голове. Я ведь долгое время якшался со всякими экстрасенсами, был достаточно насмотрен и знал, что это за люди, чувствовал их. И сейчас явственно ощущал, что этот человек источает совершенно не целительную энергию, а, такую, знаешь, мрачную, разрушительную. Черный демон! Это было мое первое впечатление от Пашка.

Второй раз я увидел этого человека, когда в Москве шли переговоры губернатора Иркутской области с фирмой «Мальборо» о строительстве завода по выпуску сигарет. И там присутствовали генерал Коля и его правая рука — Пашок. Я не знаю, почему, может быть, из-за того, что Пашок перебрал алкоголя, но когда губернатор ляпнул что-то неприличное или неподобающее моменту, Пашок вдруг взорвался и в своей обычной манере, то есть матом, заорал губернатору: вы тут языком треплете, а ваш сын сейчас на мотоцикле под колесами грузовика погибает. Все на мгновение замерли. Возмущенный вице-губернатор вскинулся: мол, а вы кто такой, вывести этого козла вон, что это за пьяные выходки!.. На что Пашок сказал ему:

— А ты чего пиздишь, скотина? Ты через две недели умрешь от рака!

Буквально сразу после этого поступил звонок, и губернатору сообщили, что его сын-мотоциклист только что погиб под колесами грузовика. Конечно, переговоры были сорваны, а через какое-то время я узнал от генерала Коли, что вице-губернатор и вправду умер через две недели от рака. Я запомнил это навсегда! И понял, что столкнуться с этим черным человеком, который ходил за генералом-бизнесменом, как собачка на коротком поводке, я бы в своей жизни не хотел. Но пришлось…

Это случилось в 2000-м году. У меня тогда был офис на Старой Басманной улице, дом 17, на втором этаже, я его делил с группой компаний «ПИК», потому что в свое время помогал им сформировать структуру компании. Сижу в переговорной с клиентами, разговариваем, и вдруг мне звонок по мобильному телефону. Тогда у меня был мобильный с откидывающейся крышечкой. Я ее открываю и слышу:

— Але, Саня, это Паша, спаси меня!

У меня аж все опустилось. Я сразу вспомнил, что это за Паша такой. И быстро ответил:

— Не могу говорить, мне некогда, я на переговорах.

— Санек, спаси меня!

— А ты где?

— На кладбище. На Донском. Спаси меня!

Он буквально встал перед моими глазами, этот Пашок со своей черной энергией, неприятный, неопрятный, бомжеватый. Я повторил: «Слушай, мне сейчас некогда». И бросил трубку. И забыл про него. Веду разговор с клиентами дальше. А секретаршей и помощницей у меня была Даша, высокая такая девушка, выше меня. И вот где-то минут через 40–50, забегает ко мне Даша и кричит:

— Саня, там какой-то бомжара пришел, тебя ищет.

Я мгновенно понял, кто пришел, и почти даже не удивился, что он меня нашел, не зная адреса моего офиса. Адрес никто еще практически не знал: я только недавно в этот офис переехал.

— Даш, скажи охране, чтоб не пускали!..

И тут Даша мне заявляет:

— Оба охранника лежат на полу, руки за голову, дрожат и просят этого бомжару, чтобы он их не трогал.

Она все это говорит, а у меня клиенты замерли в переговорной, не знают, как себя вести. Даша вышла. А через пару минут смотрю, дверь приоткрывается, Даша стоит снаружи, загораживая собой дверь, я вижу ее руку, которой она перекрывает проход. Слышу, как она говорит кому-то: «Толмачева нет. Вам туда нельзя!» А дальше голос Пашка:

— Деточка, ну что ж ты такая злая? Скоро твоя бабушка умрет и оставит трехкомнатную квартиру на площади Гагарина тебе в наследство.

У Даши так руки опустились, она отошла в сторону, и в переговорную ввалился вонючий небритый Пашок. Мои клиенты тут же сбежали. Я и сам жутко перетрухал. Все сделки и встречи у меня в тот день сорвались. Кстати, вскоре у Даши действительно умерла бабушка от рака и оставила в наследство трехкомнатную квартиру на площади Гагарина…

— Санек, я кушать хочу, — сказал ввалившийся в переговорную Пашок.

Я достаю кошелек, хочу ему денег дать, чтоб только отвязался, а он говорит:

— Нет, Санек. Я постоянно кушать хочу. И жить мне негде. Я хочу, чтоб ты мне квартиру снял.

Тут я не выдержал, несмотря на смешанность чувств:

— А на хрена ты мне сдался?!

И вдруг Пашок неожиданно выдает:

— Когда ты будешь в Тибете, найдешь в одной пещере каменную табличку, я ее тебе расшифрую.

— А ты что, знаешь древнетибетский? Или древнекитайский?

— Нет, не знаю. Но я тебе даже фонетику воспроизведу. И весь смысл. Просто расскажу, что там написано. И дальше ты найдешь еще 11 табличек…

Наверное, он меня этим купил, потому что я такими вещами интересуюсь, и оттого согласился. Снял ему квартиру в Беляево, купил одежду, дал денег. Сказал, что видеться будем раз в месяц, не чаще, потому что, ну, такая неприятная энергия от него прет, такой негатив излучается, когда рядом с ним находишься, что долго находится рядом просто тяжело. Он как вампир из тебя все силы вытягивает… Но я согласился, и он сел мне на шею. И вот уже двадцать лет сидит на ней. Я, разумеется, спросил, а где его прежний «хозяин» — генерал Коля — которому раньше Пашок служил, как пес. Пашок ответил, что генерал предал его, подставил, поэтому Пашок от него и сбежал. Но его ищут, и ему нужно спрятаться…

Но, скажу я тебе, за эти двадцать лет Пашок свое отработал: все, что он говорит, о чем предупреждает, постоянно сбывается. Вот только один пример. Еду я на встречу, шофер меня везет. Вдруг звонок от Паши:

— Вылезай из машины, она в аварию попадет, колесо лопнет…

Блин. Я говорю водителю: слушай, такое дело, давай остановимся, колеса проверим. Остановились на бензоколонке, посмотрели, вроде, все нормально. Едем дальше. Снова звонок. Паша уже орет, матерится:

— Я же сказал, на такси езжай…

Ладно. Пересаживаюсь в такси, раз такое дело, еду дальше на встречу, водителя отпустил. А через какое-то время водитель звонит: на скорости у него лопнуло колесо, его выкинуло на встречку, машина в хлам, под списание… И ведь таких предупреждений от Пашка не одно было! Он мне много помогал в жизни, причем, чаще всего помогал неожиданно — вдруг звонил и требовал: через два дня произойдет такое-то событие, и он должен быть рядом со мной в такой-то час. И событие действительно происходило! Так было и с тем взорвавшимся колесом, и с бандитами. Ведь порой приходили конкретные бандиты, братки. Пашок закуривал сигарету, и о чем-то с ними говорил. Я не присутствовал. Но после переговоров видел, как главарь какой-нибудь группировки срался и ссался одновременно после беседы с ним. И уходил с бледным видом. Что говорил Паша, я не знаю. Но как он может воздействовать на людей, я видел. Он просто щелкает пальцами…»

Да, когда Паша эмоционировал, он щелкал пальцами. Толмачев был свидетелем истории, когда Пашок в гневе щелкнул пальцами, и его собеседника перекосило, а с сердцем стало плохо. Поэтому злить Пашка ни в коем случае нельзя. Однажды от него досталось даже жене Толмачева. В тот раз Толмачев по своему обыкновению беседовал с клиентами в ресторане. Это за ним водится. Назовет людей и дает им консультации. И за офис не надо платить, и от тарелки недалеко… За соседним столиком питал свою ненасытную утробу приглашенный Пашок, жадно поглощая протоплазму (покушать он любит). А потом, насытившись, он вдруг отвлекся на ждущую своей очереди клиентку Толмачева. И, как водится, начал на нее наезжать исключительно матом. Этого не выдержала вечно правая жена Толмачева Юлия. Вот бывают такие женщины, которым непременно нужно высказать свои бесспорно справедливые упреки даже тогда, когда этого делать не стоит.

И она все Пашку высказала. И что жрет он всегда за счет Саши. И живет за его счет. А сам хамит при этом сашиным гостям! Что это вообще такое!?.

С Пашком так говорить нельзя. В этом Толмачев много раз убеждался. И жену предупреждал. Но она, видимо, не до конца восприняла всю серьезность ситуации.

— И я только слышу вдруг сухой щелчок пальцев, — рассказывал Толмачев. — Поворачиваю голову от клиента, с которым говорил, и вижу, как злой Пашок встает и молча выходит.

А на следующий день его жена заболела. Ее несло и рвало какой-то зеленой дрянью несколько дней. И продолжалось это, пока машина не переехала на улице их любимую кошку. Кошка сдохла, и болезнь почему-то сразу прекратилась. В тот же день Толмачеву позвонил Пашок:

— Ну, как там твоя жена? Получше стало? А как кошка?

Был и еще один крайне интересный случай. У пожилой мамы Александра обнаружили рак груди. Саму историю о том, как Александру удалось этот рак затормозить и продлить жизнь мамы на несколько лет, я опускаю, и сразу перехожу к роли Пашка, который вскоре появится у нас в этой истории.

Александром была отмечена некая странность — часто, когда мама входила в гостиную его дома, ее почему-то вело вправо, и она часто стукалась грудью о буфет. Вернее сказать, эта странность была отмечена им постфактум, когда он восстановил развитие событий в памяти.

А события разворачивались так… Однажды к Толмачеву приехали гости, и Ольга — жена его сына — спросила:

— Дядь Саш, можно я орех возьму из буфета?

— Да возьми!.. А какой орех?

Та показала ему грецкий орех, который выудила из вазы с конфетами.

— Я, помню, тогда еще удивился: откуда тут этот одиночный орех? — Вспоминал Толмачев. — Орехи ведь, если и покупают люди, то обычно чищенные и не по одному!

Ольга между тем, взяла этот орех и пошла искать, чего его расколоть, а через некоторое время Толмачев услышал ее дикий вопль:

— Что это такое!?.

Александр кинулся на крик и увидел разъятый напополам орех: при попытке его расколоть, он развалился по «шву».

— Его когда-то аккуратно разломили, потом склеили, а внутрь насовали каких-то странных тряпочек, перевязанных ниточками.

Будь на месте прожившего большую половину жизни Александра Васильевича Толмачева прежний советский студент Саня Толмачев, он бы только усмехнулся. Но помудревший и видевший много странного в жизни Александр Васильевич охнул и побежал звонить Пашку.

— Да ты охерел! — Заревел в трубку Пашок. — Пускаешь в дом, кого ни попадя! Когда тебе это подложили?!

— Не знаю, может уже несколько лет там лежит.

— Мудак! Немедленно вынеси это в лес, брось в яму и там сожги!

Изрядно перетрухавший Толмачев так и сделал. Они с Ольгой схватили лопаты, побежали в лес, выкопали там ямку, ливанули горючего, кинули спичку, а когда прогорело, закидали землей.

— Кто это сделал, Паша? — Спросил после этого переволновавшийся Александр у своего верного демона.

— Кто это сделал, у того в понедельник морда будет волчья! — Странно ответил по телефону Пашок.

Случилось это в субботу. А в понедельник приходит Саша на работу и видит, что одной девочки нет на месте.

— А где Оля Губанова?

— Звонила ее мама, сказала, что она заболела. Какая-то аллергия что ли… — Ответила секретарша.

— Так. Звони ее маме, скажи, что я сейчас приеду!..

И вот мчится через всю Москву наш Александр, приезжает к захворавшей сотруднице, и что же он наблюдает?

— Я такого в жизни никогда не видел! — Рассказывал мне Толмачев с затуманенными от воспоминаний глазами. — Вместо лица у нее была настоящая волчья пасть. Вся нижняя часть лица страшно вылезла вперед — обе челюсти, зубы, а губы раздуты. Говорит с трудом, с каким-то мычанием. Полное ощущение, что передо мной оборотень из фильмов! Спрашиваю: «Ты орех подложила?» — Кивает. «А зачем?» Мычит что-то… «Больше не делай так. Прощаю!..» Молодая, глупая, хотела с помощью этого как-то стать ближе ко мне или, может, замуж выйти за начальника… Ее лицо пришло в норму только через полтора-два месяца, все это время она сидела дома, никому не показываясь.

Разумеется, после всех этих замечательных рассказов я сразу же захотел познакомиться с таким человеком и стал просить у Толмачева телефон Пашка. На что Александр ответил:

— Это будет не полезно для твоего здоровья. Поверь мне, от него нужно держаться подальше. Если ты ему не понравишься, он ведь и убить может щелчком пальцев. Взглянет на человека, щелкнет пальцами под столом молча или просто скажет два-три слова, и человек потом начинает медленно загибаться. После того случая с моей женой, Юля стала просить: Саша, умоляю, придумай, как этого человека от тебя отсоединить. И я почти сумел, придумал, нашел ему женщину, он сейчас с ней живет. Чудесно живут, надо сказать, она мне однажды говорит: «А когда он сдохнет, дашь денег на похороны?» Высокие отношения!.. Но когда Пашок еще жил один в снятой мною квартире в Беляево, а потом в квартире во Внуково, я видел, как он экспериментирует с организмами. В это невозможно поверить, может, и я бы не поверил такому рассказу, если бы не видел этого собственными глазами…

Поясню, о чем речь. Чтобы чем-то занять Пашка, Толмачев стал покупать ему аквариумы. И тот неожиданно увлекся разведением рыбок, креветок, улиток. А в некоторых аквариумах выращивал растения. Дальше опять предоставлю слово Толмачеву:

«В результате все его съемные квартиры оказались заставлены целыми рядами аквариумов. Я поначалу во все это не вникал, ну, занимается человек, и слава богу. Я вообще старался к нему поменьше соваться, но иногда он звонил и говорил: «Санек, ты должен ко мне немедленно приехать на обед! Ты должен съесть то, что я тебе приготовлю!..» Я вздыхал и приезжал, заходил в квартиру. Пашок обычно варил хаш, проваривал кости, наливал мне густой бульон и настаивал: «Ты должен это съесть». — «Да не хочу я это есть!» — «Нет, съешь! Если ты не съешь, тебя уничтожат, ты просто сдохнешь, ты должен это съесть». — «Что ты туда положил?» — «Это неважно, ты просто должен это съесть!» И я ел…

А однажды спрашиваю: «Паш, я тебе даю в месяц по 2–3 тысячи долларов, ты получаешь больше, чем мои сотрудники, объясни, куда ты деньги деваешь?..» Потому что он жил как-то уж очень по-нищенски на вид.

И Пашок такой: «Хочешь посмотреть?» Подводит меня к своим многочисленных аквариумам. И там стоят два аквариума рядом. В одном рыбки, другой без рыбок. Пашок на рыб смотрит, ничего не делает, руками не машет, и вдруг рыбы начинают одна за другой перепрыгивать из одного аквариума в другой. Я говорю: «Как ты делаешь?» — «Я ими управляю».

Это было поразительно. Я говорю: ну, ладно, рыбки, а вот эти растения ты зачем в аквариумах выращиваешь? А у него там росла заячья капуста, такая травка, похожая на клевер, с тремя листочками. Кажется, ее еще кислицей называют. И Пашок отвечает:

— Я эксперименты провожу. Свое излучение на них испытываю, я же его чувствую!

— И как успехи?

— Ну, вот видишь, у всех ростков по три листочка, а я могу сделать, чтобы выросло четыре.

— Как ты это сделаешь?

— Нужно внимание направить под определенным углом. Приходи через две недели.

Я прихожу через полмесяца, а там и вправду он вывел странные четырехлистные ростки, хотя у этой заячьей капусты все трехлистные должны быть.

— А пять листков сможешь? — спрашиваю.

— Это сложнее. Потому что там нужно излучение направить под другим градусом и в разных направлениях.

Таким вот образом я канализировал всю негативную энергию Пашка на эти эксперименты, чтобы от него не шло разрушение на окружающих… Потому как это страшный человек, которого боятся все, кто его знает. Но, тем не менее, мне один раз в жизни удалось увидеть человека, которого испугался сам Пашок».