Глава 17

Битвой это не было. Даже избиением не назвать…

На улице, к моему огромному удивлению, вообще не было ни одного гражданского. А все «остальные» явно принадлежали к какой-то агрессивной военной структуре.

Противники гордо сопротивлялись! Не больше пары минут… И начали говорить. Конечно, особо упёртые, стиснув зубы, молча теряли сознание. Но мне было плевать, поскольку другие оказались не столь принципиальными.

Как я и подозревал, вся эта шайка, захватившая город, к моему верному вассалу не имела никакого отношения. Это люди Хмурой долины. Себя они считали народом без государства, который давно желал получить своё. Другими словами, восставшие сепаратисты.

Больше всего удивляло то, насколько внешне они были непохожи друг на друга. Тут и представители «загорелых народов юга», и «степняки с узкими глазами»… У одних волосы светлые, у других — тёмные, у третьих — рыжие… В общем, географически люди явно из разных концов не то что континента, а целого мира. И про народ — это они сильно загнули. Может, духовно они и едины, но все прочие признаки отсутствуют, на что я им и указал. А после потребовал рассказывать, что здесь случилось и какого чёрта они забыли в моём городе. И тут выяснилась грустная история, постигшая королевство Борос и его столицу Дижон в частности.

После того как хаос закончился, а мы ушли и за мной последовал Григори, местные взбесились не на шутку. Многие высказались против нововведений, такой смены власти и вообще, чуть ли не устроили бунт, желая свергнуть моего коллегу, если так можно сказать. Но вскоре Григори вернулся, а вместе с ним и лояльные ему солдаты. Их было меньше, чем бунтующих. Но достаточно, чтобы захватить стратегически важное место — Дижонскую крепость. Всё же надо понимать, что Григори не просто так занимал местный престол. Он был и остаётся сильнейшим магом в этой части архаритских земель. И он понимал недовольство своих жителей.

И всё это происходило под постоянный дождь из слимов, так что люди были вынуждены вести ещё и борьбу с этой гадостью. Разделённые и разобщённые, каждая группа выживала своими силами. А тем временем на востоке назревала своя гроза…

Эти так называемые «хмуряне» жили в огромной долине, начинающейся, можно сказать, за стенами города и уходящей глубоко в земли архаритов. Эти территории делили между собой сразу три государства. И когда волна со всей долины докатилась до хмурян, те побежали в сторону Дижона. Только вот местным вождям восстания это не понравилось…

В общем, интересами не сошлись. Местные не хотели видеть этих «варваров» в своём доме. Да и, кроме прочего, начались проблемы с поставками продовольствия. А хмурым требовались крепкие стены, потому как они устали от слимов и от своего вынужденно кочевого образа жизни. То есть и тем и другим был нужен этот город.

Обычно такие ситуации разрешает правитель, находя компромиссы, но не в этот раз. Как говорится, нашла коса на камень. Никто не хотел уступать. Все были слишком злы и агрессивны, чтобы уступить друг другу.

Горожане собрали ополчение и попытались разбить пришлых своими силами, но позорно проиграли тем, кто успешно выживал, кочуя с места на место. Григори с горсткой верных солдат не спешил вмешиваться, так как в открытом сражении преимущество было бы на стороне врага.

Местным свободолюбивым дижонцам ничего не оставалось, кроме как запереться в городе, подготовиться к осаде и ждать помощи. Но вместо помощи на горизонте появились осадные машины хмурян, и стало понятно, что шансов у них нет. И дело не столько в этих орудиях, сколько в самих кочевников. Хмурян было слишком много, а их нравы — очень суровыми.

Многие в обороне справедливо решили, что в случае войны за Дижон они могут просто все помереть. И тогда предводители восстания активировали порталы, установленные в пределах города, и рванули со своим барахлом и семьями прочь из города.

Защита города продержалась всего сутки, но за эти сутки город практически опустел. Некоторые, видимо, не могли смириться в целом с произошедшим, потому остались, другие не смогли уйти по каким-то своим причинам, и все они теперь прячутся в домах и подвалах, а сам город захвачен ликующими жителями долины.

Портальную площадь хмуряне уничтожили, чтобы никто не мог вмешаться. Никто бы и не смог в здравом уме, потому они здесь и оставили чисто номинальный гарнизон, а всей своей воинствующей толпой отправились на осаду Дижонской крепости, что была немного в стороне от города.

— За две недели умудрился практически всё потерять… — покачал я головой, тяжело вздыхая. — Чем ты думал, Григори? Или ты и сам хотел, чтобы все недовольные ушли? Если так, то ты молодец — справился!

У меня просто не остаётся выхода. Мне нужны люди, город, территории… Мне нужно что-то, что заставит членов совета Раки смотреть на меня с опаской и бояться идти в открытую против меня, а также заставит уважать и искать компромиссы. Если девять из десяти дижонцев сбежали, как крысы, не став защищать свой родной город, решили сделать Григори козлом отпущения и отреклись от него, сбежали в Аву или ещё куда — скатертью дорога. Они могли просто жить как жили, а все вопросы решали бы я и Григори, но они выбрали сперва гордость, а когда силёнок не хватило — трусость.

— Слушайте меня, жители долины! Этот город был и остаётся моим. Я здесь царь и бог, и мне решать, кто имеет право жить в этих стенах. Я оставлю с вами своих бойцов. Они проследят, чтобы вы не начали заниматься глупостями вроде мародёрства, изнасилований и убийств. А я отправлюсь к вашим… Так, вы вообще меня не понимаете?

Я нашёл взглядом самого говорливого слюнтяя, что мне всё выдал на своей смеси языков. Нотки староавалонского языка глубоко проникли в эти земли и впитались во множество родившихся уже после этого языков. Кое-как, с большим трудом я объяснил ему, что от них требуется, создал десяток элементалей, при виде которых кочевники пришли в ужас, и велел сидеть всем смирно и ждать моего возвращения.

Когда вышел за город, увидел по другую сторону стены весьма внушительный по своим размерам осадный лагерь. Хмуряне взяли в кольцо Дижонскую крепость, при этом где-то на горизонте располагалась ещё большая толпа. Там, как я понимаю, временный лагерь этого так называемого народа. Видимо, опасаются за их жизни. Всё же Григори, если захочет, может полгорода в пепел превратить.

— Что будем делать? — спросила Таша.

— Опять будем доказывать силой, что сопротивление бесполезно и что на моей земле нужно жить по моим правилам. Так, надо найти Григори и вождей этой орды и вытащить всех на переговоры.

— Ты хочешь оставить этих хмурых людей, да?

— А зачем мне пустой город? Если трусы и крысы сбежали, пусть эти живут. Но живут по моим законам и под властью моего ставленника.

Мне было действительно всё равно на людей, что не оценили моей доброты. Всё-таки надо признать, что между мной и архаритами случилась маленькая война. Война, что закончилась разгромом их легионов и последующим превращением королевства Борос в моего вассала.

Я не стал забирать у местных богатства. Не стал забирать их мужей и сынов в своё войско, не осквернил их веру и традиции. Они были свободны жить так же, как и прежде. Небольшие изменения касались правящей верхушки и военных, а не обычных граждан. Но они этого не оценили… И после того как стали частью моего государства, стали его ценностью, его благом, основой благополучия, они сразу нанесли мне удар в спину. Выгнали законного правителя, опозорились в битве с хмурыми, сбежали, утащив с собой все богатства города, что только видели. Я почти на сто процентов уверен, что следы пожара — это тоже их рук дело. Попытки сжечь как можно больше, чтобы ничего не досталось чужакам.

Тот, кто стал инициатором восстания и завёл толпу, сам себе выстрелил в ногу. Теперь они сами беженцы где-то далеко, и вряд ли богатств города хватит, чтобы каждый из них построил себе новый дом. Будут жить в палатках, лачугах, трущобах и — вечных сожалениях. Единицы пробьются, выбьются в люди на новом месте. А остальным останется лишь локти кусать.

Я даже никак вмешиваться не буду. Возвращать там кого-то… Сами себе устроили такую жизнь. Пришлым же дам возможность жить здесь.

У меня есть соображения, почему самые разные люди оказались выброшены на произвол судьбы и сбились в кучу. Вряд ли это потому, что они слишком праведные. Вероятнее всего, это изгнанники, совершившие проступок. И наказание их — жить вне городских стен, как бродяги, вместе с семьями.

Попробую поговорить с их лидерами. Если в головах там есть хоть какое-то здравомыслие я, конечно же, дам им шанс, подарю город, законы и надежду на будущее. Но сперва…

— Нас заметили… — захрустела своими кулаками Таша, предвкушая драку.

— И это хорошо. Что-то мне в последнее время не нравится, что каждая собака на меня лает. Вот и эти уже оружие разворачивают… Надо бы сделать небольшую демонстрацию силы, как думаешь?

— Я только за! — улыбнулась девушка.

— Тогда сделай вот что…

Я наклонился к её уху и прошептал указание. Глаза девушки зажглись азартом, и она с неверием уставилась на меня:

— Это… действительно можно? Это вообще сработает?

— Главное — не сожги меня… Не просто так ведь я говорил тебе учиться самоконтролю. — Я развёл я руки в стороны и стал фильтром для окружающей нас маны, впитывая её в себя, трансформируя и выпуская наружу.

Огонь… Он привлекает взгляды. Я заставлю всех их смотреть на нас. Смотреть снизу вверх и молиться о том, чтобы стихия не обрушилась на их головы.

— Приятного аппетита, Таша…

* * *

Сэр Григори Дубушкий-Орланский со своей небольшой свитой стоял на крепостной стене под прикрытием щитов магических и обычных и в бинокль наблюдал за происходящим снаружи.

— Эм, сэр… Ваше величество… Кажется, этот человек, вышедший из города… Он слегка напоминает кое-кого… — обратился к Григори один из офицеров.

— Угу…

— Сэр, рядом с ним огненная женщина. Точь-в-точь как та слуга, о которой вы рассказывали, — заметил второй.

— Угу…

— Ваше величество, их заметили. Войска неприятеля в тылу разворачиваются…

— Угу…

— Мой господин! Обстрел западных ворот прекратился, разрешите отправить магов для перезарядки магических противоосадных щитов, — подбежал очередной верный офицер.

— Угу…

— Значит, это и есть тот самый маг, сумевший в одиночку одержать верх над легионами? Хорошо, что он нашей стороне. На нашей ведь, да? — из тени привратной башни показался отец короля, пришедший на помощь сыну в момент тяжёлого кризиса.

— Угу…

— В таком случае, пока они отвлеклись, надо действовать! Григори, командуй! — вцепился железной хваткой в бинокль старший член династии Дубушких-Орланских.

— Или, может, лучше подождать, пока они столкнутся, и ударить уже тогда? — новый командир королевской гвардии осторожничал, понимая, что у них не так много шансов нанести врагу существенный урон.

— Угу…

— Что «угу»? Нам атаковать или ждать? — нахмурился приехавший из Авы отец Григори.

— Угу…

И тут случилось представление, отложившее все вопросы к Григори на неопределённый срок. Человек, с которым связал своё будущее правитель королевства Борос, едва ли не воспылал. Его руки объяло пламя, и вверх из ладоней на десятки метров ударила стихия. Словно два огромных маяка, огненные столбы возвышались над лагерем осаждающих и были в два раза выше городских стен Дижона. И это было только начало…

Спустя пару секунд стоящая за спиной мага огненная дева стала поглощать это пламя. Оно зашаталось, скривилось дугой, завернуло за спину мага, походя на фонтан, и обрушилось на его спутницу.

Практически в тот же миг огненная леди начала преображаться. Буквально на глазах она стала выше, шире и куда как заметнее. Её рост не останавливался, а хмуряне замерли, не зная, что делать. Они ждали команду старших офицеров, но те были ближе к авангарду, а не тылу, и сейчас на всей доступной скорости мчались к месту происшествия.

Пока они прибежали, девушка ещё немного выросла. Она стала похожа на огненного гиганта, чьё тело покрывали «татуировки». На самом деле это были части её первоначального тела — стихия земли, что превратилась в часть её нового тела. Временного, разумеется. Но от этого не менее впечатляющего.

Если до этого Таша всю стихию огня поглощала и хранила внутри, как энергию, позволяя ей лишь при крайней необходимости выйти наружу, то в этот раз она не сдерживалась и всю эту силу пустила в собственный рост.

Все люди в окрестностях видели её пылающий облик. Она, словно солнце, ослепляла и освещала всё вокруг. Тысячи шепотков раздались повсюду, а примчавшимся командирам архаритских выживальщиков из Хмурой долины потребовалось время, чтобы осознать, что происходит. В итоге начали спорить. Некоторые предлагали атаковать, пока не поздно, другие же настаивали, что это бесполезно. А третьи спокойно предлагали подождать и в случае опасности сбежать.

Пока командиры спорили и колебались, Таша перестала быть гигантом. Над стенами Дижона теперь возвышался — огненный титан. Существо, которое не видел никто из жителей этого мира. Таша была вдвое выше городских стен, выше башен, сравнялась по высоте с цитаделью Дижонской крепости… Дух захватывало от одного лишь её вида.

Люди больше всего боялись, что она станет их врагом. Прошло то время, когда они могли атаковать этих двух, надеясь на победу. Теперь подобные иллюзии остались лишь у совсем недалёких и окрылённых предыдущими успехами бойцов.

— Как же хорошо, что он твой союзник… Он ведь твой союзник, сын? — нервно сглотнул отец Григори, пытаясь успокоить дёргающийся правый глаз.

В его голове промелькнула мысль о том, что надо рассказать об увиденном в Раке. Если этот человек способен создавать таких чудовищных по силе монстров, да ещё и сохраняющих при этом человеческий разум, то он… будет угрозой пострашнее слимов. Красноглазых они убивать научились. Но как быть с такими титанами?

«Насколько эти монстры живучи? На что они способны в бою?» — задавался он вопросами, и, возможно, скоро он узнает на них ответы…

«Хотя жар этой огненной леди ощущается даже здесь, на стене. Боюсь даже представить, насколько изгнанникам жарко…» — снова сглотнул отец Григори.

— Угу… — вновь ответил ему сын и тяжело вздохнул, указывая рукой на парочку — это означало, что ещё ничего не окончено…

И впрямь… Стоило всем сосредоточить внимание на этой парочке, как оказалось, что там уже появляется третий…

Земля шевелилась. Она вздымалась, стягивалась и формировала образ человека. Из глины, песка, камней, земли и корней.

— Земляной гигант? — произнёс кто-то.

— Не гигант… — убрал бинокль Григори. — Идёмте.

— Куда? — в ужасе уставились на него все.

— К нему. Он нас зовёт.

— Что это значит, сын?

— Если бы он хотел сражаться, он бы не создавал этих чудищ. Он бы просто… убил их всех своими руками или руками своих элементалей. Но он сделал это, чтобы все до единого смотрели на него. Чтобы никто даже не мечтал о лёгкой победе и не стал атаковать. Он призывает всех нас к разговору. Я его вассал и не могу ослушаться его.

— А эти ублюдки?

— А им ещё только предстоит познакомиться с непривычной дипломатией Багрова Первого… Давящая, сокрушающая, заставляющая мечтать о том, чтобы он просто не знал о тебе и не обращал на тебя своё внимание. Но по своей глупости они привлекли его своим безрассудством. Не знаю, добрался ли наш человек до Бурого или это судьба привела сюда это иномирное чудовище в облике человека, но с этого момента хмуряне больше не хозяева своей судьбы.

И словно в подтверждение слов Григори земляной монстр ударил себя в грудь, где красовался огромный булыжник, и оглушительный грохот разнёсся по всей округе. А та, кого зовут Таша, демоническим голосом, словно разъярённый вулкан, пророкотала:

— ХМУРЯНЕ! ПУСТЬ ВАШИ ВОЖДИ ПРИДУТ К МОЕМУ ПОВЕЛИТЕЛЮ! ГРИГОРИ! ВЫБИРАЙСЯ ИЗ СВОЕЙ КРЕПОСТИ! ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ — СИДИТЕ СМИРНО, ПОКА СТАРШИЕ ГОВОРЯТ!

Конечно же, среди людей хватало тех, кто говорит на разных языках. В итоге все поняли, что потребовал монстр. Перешёптывания вновь разошлись по всему лагерю осаждающих и среди защитников крепости.

И словно этого было мало, сам правитель Данского королевства поднялся в воздух и, взмахнув рукой, высвободил ауру повелителя. Незримую, но могущественную. Сейчас она слегка давила на плечи людей. Недостаточно сильно, чтобы склонить их против воли, но достаточно для того, чтобы все поняли, что от них требуется. Ощущения у всех были, будто громила подошёл и положил свою лапищу на плечо, призывая угомониться.

— Таким вот искусством доминирующей дипломатии он обладает. Буквально силой заставляет всех слушаться. Прямо как дедушка, когда кто-то безобразничал… Подходит, и все резко успокаиваются, виновато опуская глаза на землю, — произнёс Григори.

— Угу… — согласился с ним задумчивый отец.

Слова и рассказы его сына оказались ничем в сравнении с тем, что он сегодня увидел. Совет Раки ждёт немало потрясений…

Отправить