Глава 15. Боль — простой способ понять, что ты всё ещё жив

От автора: Аванс за будущую тысячу лайков. И с огромной блаодарностью всем и каждому, кто помогает продвигать книгу — лайком, комментарием, рекомендацией друзьям или ещё каким-то неведомым для меня способом. Вы невероятные! Пока вы со мной, я буду творить эту историю дальше. Всех обнял-приподнял.

 

— ВСТАЛ! — махнул рукой Рюдигер.

— Не могу. — честно признался я.

— ВСТАЛ! — кинул в меня огрызок яблока этот садюга.

— Хоть прибей, не могу. Правая нога вообще не двигается. — небосвод окрасился красным. Эта ночь будет холодной.

— Поднимите его. — отдал распоряжение мой мучитель.

Прошла всего неделя, и меня, способного пройти целых сто метров, не выбившись из сил, выписали и отправили на радикально новый формат «лечения». Сегодня был седьмой день после выписки. До отправки на пылающий континент оставалась неделя.

Ко мне подошло два болвана, которых почему-то считали талантливыми и перспективными, и всё такое. Как по мне, просто удачливые кретины с золотой ложкой во рту. Благо, они хоть хлебало своё не раскрывали. Последние трое суток они вытаскивали моё обессиленное тело на улицу и до позднего вечера сопровождали на тренировках. Да, меня перевели на индивидуальные занятия. И да, это больше было похоже на выживание, чем на тренировки.

Первый день меня, как какого-то пса, весь день сбрасывали в бассейн. После первого часа, когда сил не оставалось, на грани того, чтобы отправиться на тот свет, моё тело просто всплыло буйком и перевернулось на спину. Запасов «жырности» хватало максимум на то, чтобы поддерживать нос над водой. Главное, не тревожить воду.

Но два моих любимых придурка второго курса обучения получили приказ и, взяв палки для спасения тонущих, начали хреначить ими по воде, создавая волны. Начался второй раунд выживания, закончившийся моим потоплением. Ушёл я на дно не хуже подбитого парохода. И да, меня спасли, дали выплюнуть воду, прийти в себя, и снова бросили в бассейн.

К концу пятого часа, когда я буйком лежал в воде, судорожно пытаясь перевернуть на спину, чтобы не захлебнуться, в бассейн пришла группа абитуриентов с факультета операторов.

Всё, что помню, это ужас в их глазах и подначивание Рюдигера: «И как ты после этого собираешься стать воином, магоубийцей? Слабак! Скиньте его в воду, пусть утонет и не позорит наш факультет».

Дешёвая, но действенная игра на публику. Уверен, слухи разойдутся быстрее, чем наступит завтрак.

Второй день показался раем. Меня, с панически дёргающимися глазами, отвели в процедурный кабинет, где полчаса мне делали разогревающий массаж. Каждая клеточка моего тела испытывала настоящий оргазм от удовольствия и насыщения энергией от этих процедур. Так было ровно до тех пор, пока в кабинет не вошли два старикана азиата и Рюдигер.

«Ломайте» — я не успел даже вскрикнуть, как меня придавило невероятной тяжестью, а руки, ноги, пальцы — все суставы моего тела были подвергнуты невероятной пытке, сгибаемые под невероятными углами вплоть до хруста и щелчков. Это лишь потом я понял, какие мастера мной занимались. Но на тот момент всё, что я мог делать, это орать и обещать им сгореть в аду.

— А это так и надо, чтобы он всем телом дрожал, как в припадке? — на всякий случай уточнил Рюдигер.

— Всио нармалина! — улыбнулся беззубый старик и вывернул мне палец, после чего вставил обратно. — Плохой, старый кровь уходить. Новый энергия чистый жизнь прийти на место. Быстро ставить ноги!

— Надеюсь. — с кирпичной мордой и сомнением в голосе ответил устроитель этой мазохисткой лечебницы.

Моё тело дрожало так, что я не успевал фокусировать взгляд, а если положить меня на рыхлую землю, за каких-то пять минут я бы утрамбовал её не хуже специализированной строительной техники.

Старикан врезал мне в солнечное сплетение, и я лишился возможности дышать. Моё лицо, отражаясь в позолоченной люстре, синело, и я был готов сжечь всех причастных к этой пытке. Сердце сжалось от страха, а мой детородный орган, такое ощущение, что втянулся внутрь, когда второй, выглядящий спящим, седой длинноволосый старик вытащил десяток тонких то ли игл, то ли штырей, длиннее, чем моя ладонь.

Вошедшие в тело иглы я почувствовал. Но боли не было. Лишь лёгкий дискомфорт. Вторая игла позволила мне сделать спасительный вдох. А спустя ещё две минуты я стал ёжиком.

— Сильный жилы, быстрый кровь. Здоровый, как конь, но много травма. Скрытый, спрятанный. Мы помочь, взамен устроить нам встречу с госпожа Кира.

— Помню, не переживайте. Завтра Йори Такай устраивают торжественный приём. Я приглашён и могу привести, вы не поверите, целых двух гостей. Остальное зависит от вас.

— Большей и не нужен! Спасибо! — заулыбались старики.

— Что с ёжиком? — кивнул на меня гад-садюга.

— Полчаса лежать как мёртвый, потом мы достать иглы. Вы мазь всё тело. Сон пока не проснётся. Не трогать. Будет жить. — обнадёжили два хреноманта нетрадиционной медицины.

Впрочем, Рюдигер абы кого не приведёт.

Уснул я от внезапно накатившей слабости, как только начали вытягивать иглы.

Новый день — новые планы. Удивительно, но я чувствовал себя живым! Отличное настроение было ровно до того момента, как я не увидел уплетающую торт Аринию, что при виде моих счастливых глаз опешила и пулей выбежала в коридор. Она вернулась с двумя вышибалами, и мы отправились на новые занятия по утоплению меня несчастного.

Удивительное дело, но сил, даже при всех попытках этих болванов меня выкинуть раз за разом в воду, хватило на полтора часа. И отдыхалось намного бодрее.

— Жрать хочу! — впервые с момента пробуждения в больнице мой желудок подал признаки жизни.

От моего ора опешили болваны, Рюдигер поднялся с шезлонга, а на дальнем конце бассейна в воду, поскользнувшись, упала уборщица.

Я ел, пока меня не стошнило. А когда стошнило, промыл рот и снова накинулся на еду. Со второго раза удалось не оплошать и сберечь ценные килокалории.

— Так, ладно, теперь давай, плыви, пока сможешь. Будешь плавать до тех пор, пока снова не почувствуешь голод. Потом вылазишь и переходим к лёгкой пробежке. До общаги три километра. Если не уложишься в лимит, останешься без ужина.

— Тоже мне, наказание. — С полным желудком прыгнул я в воду и поплыл.

— Ага… — Рюдигер улыбнулся, размышляя над тем, какое время поставить самоуверенному болвану.

Темнокожий маг тьмы не понаслышке знал, как сильно может мотивировать голод. Встречались ему на оккупированных территориях и выживающие, кочующие люди, что в страхе избегали мест, ранее заселённых. Голод доводил такие группки до отчаяния и греха. Греха разного, но от того не менее ужасного. Подобные группы можно было смело уничтожать, так как зачастую звать их людьми уже было невозможно.

Голод проявил себя на полную катушку. Если я выходил из воды с мыслью о том, что было бы неплохо пожрать. То после душа и раздевалки, я был готов съесть практически что угодно. Ненормальная скорость опустошения желудка меня пугала. Слегка улыбающийся одними лишь уголками губ Рюдигер явно что-то знал.

— Через двенадцать минут жду тебя на пороге общаги. Не успеешь — жратву будешь искать сам. — чем больше он говорил, тем больше улыбался.

— А в чём подвох? — не понял я.

— Ариния выкинула все запасы еды из холодильника и с полок.

— Ну… Тогда, если успеваю, с вас кормёжка в ресторане.

— Хм. Нахал мелкий. А знаешь, идёт. Всё равно ты не успеешь.

— Когда начинаем? — спросил я у него, смотря на мощённую камнем дорогу, ведущую к факультету от спорткомплекса.

— Уже. — Он рванул с места, пулей уносясь в сторону очередного огненно-красного заката.

Шашлык! Я хочу шашлык! И драники со сметаной! Пасту! Или, быть может, пиццу! ААААА!

— СТОООООЙ! МОЙ ШАШЛЫК! — я понёсся вперед, едва не спотыкаясь на выступающих камнях.

Скрипели кости, ныли суставы. Огнём обжигало лёгкие и горло. Слёзы непроизвольно лились из покрасневших глаз, а ноздри раздулись, словно паруса корабля. Периодические вспышки боли фантомно появлялись и исчезали, заглушаясь новым, ещё более сильным приступом. Палец на ноге, рука, селезёнка. Всё болело, тело стонало.

Блядские камни дважды отправляли меня поближе к матушке земле. Я поднимался и вновь бежал, устремляясь вперёд.

На меня смотрели, как на больного, вставшие на пути студенты. Редкие собратья по клубу «сорок два» или занятиям у Рюдигера встречали меня криком, подгоняющим и подбадривающим. К общаге за мной уже собрался десяток коллег, бегущих следом и подгоняющих. В полуобморочном состоянии я вбежал в заранее открытые ворота факультета. Свист и ор заставил зажечься светильники общаг и высунуть любопытные лица.

— УРАААА! ДОБЕЖАЛ! — радовались соратники.

— Двенадцать пятьдесят две. Слабак! — подошёл ко мне, жрущему траву и коленями да руками подтягивающего обессиленное тело к мучителю. — придётся тебе самому искать себе еду. Встретимся утром, тряпка.

Я из последних сил, рывком схватил его ногу, пачкая штаны грязной от чёрной земли рукой.

— ОТДАЙ. МОЙ. ШАШЛЫК. ЧЕБУРЕК. ДРАНИК. ЕДА. ВЕРНИ ЕДУ. — со стеклянными, покрасневшими глазами я смотрел на его ботинки, пока ноги продолжали неуклюжую попытку бега.

Да, моё тело меня практически не слушало.

— Слабакам не дано право выбора. — он выдернул ногу и отправился к воротам, оставляя меня посреди двора и толпы.

Боль в животе и горящее огнём тело заставило скрутиться и лечь в позе эмбриона, выжидая окончание спазма.

— Ты голоден? У меня булочка осталась с обеда, будешь? — какое-то ангельское создание, чьего лица я не видел из-за помутившегося зрения, снизошло до жалкого, слабого червя.

*Глоть*

Лишь проглотить густую слюну я смог в ответ на её предложение. Казалось, что эта пробежка отняла у меня половину моей жизни. Тяжёло опускающаяся грудь мелко и часто дрожала, вбирая в себя живительный кислород, разнося его по крови в погибающие от нагрузок клетки.

— Боже, тебя совсем до голода довели. На, держи. — она протянула мне что-то коричневое, но мои трясущиеся руки не смогли не то, что взять подарок, но даже подняться. Лишь рот удалось открыть.

— Во…ды… *глоть* Е. еды… — я закрыл глаза, которые не желали смотреть на этот мир, в котором слабак вроде меня вынужден молить о булке и глотке воды…

— Ребят, дайте попить.

— Да, чёто Рюдигер ваще жестит.

— Он же только из больницы! Разве можно так!

— Он мою сестру тогда спас… Посторонитесь. Надо занести его внутрь…

— Боже, он мне чуть пальцы не откусил… Такой голодный?

— Да в нём веса килограмм сорок. Разойдитесь, дайте проход.

— Я суп недавно сварила, можно ему?

— Судя по аппетиту, он сейчас хоть траву жрать готов…

 

Слабака несли внутрь, как какую-то девицу после свадьбы в спальню. Слёзы… Их не было. Тело лишилось всех своих скромных запасов за эти три километра. Я не помню, когда они перестали сами по себе течь. Я не помню, когда начало пропадать моё зрение, теряя фокус. Но я навсегда запомнил вкус этой булочки, с убийственным запахом и вкусом корицы, которая отправилась в мою бездонную чёрную дыру на месте желудка.

— Спасибо… Всем вам… — единственное, что я успел сказать, когда прямо посреди пожирания всё подносимых и подносимых угощений моих коллег отрубился, падая в тарелку с каким-то салатом.

— Эй, отдай огурец… Жесть, он в него мёртвой хваткой вцепился. Помогите пальцы разжать!

 

Четвёртый день начался с пробуждения и кросса вокруг факультета. Кросс окончился ползанием, так как всё тело преисполнилось того уровня боли, что невозможно было даже просто стоять.

Завтрак. Процедурный кабинет. Укол обезбола. Ещё укол. Вроде отпустило. Бассейн, пробежка, обжираловка.

Пятый день — новая боль. Все мои процедуры стали чередоваться с тренировками в зале для единоборств.

Шестой день — боль притупилась, но я стал различать новые её оттенки. Словно послевкусие от вина, она оставляла свой, незабываемый штрих на терзаемой душе. Ко всему прочему добавились спарринги и занятия со штангой. Ел я пять раз в день. И пил. Нет, не так. Я, словно верблюд на водопое, выпивал залпом до полуведра воды, затем теряя его вместе с потом. В туалет по-маленькому я почти не ходил. Вся лишняя жидкость уходила через кожу.

Седьмой день привёл меня на грань, за которым начиналось царство безразличия. Говоря ёмким русским словом — царство пох*изма. Боль? Плевать. Раскололся ноготь от неудачного падения? Насрать. В рот попала земля после очередного невероятного удара, отправляющего меня в нокдаун? Ммм… с червячком.

— ВСТАЛ! — махнул рукой Рюдигер.

— Не могу. — честно признался я.

— ВСТАЛ! — кинул в меня огрызок яблока этот садюга.

— Хоть прибей, не могу. Правая нога вообще не двигается. — небосвод окрасился красным. Эта ночь будет холодной.

— Поднимите его. — отдал распоряжение мой мучитель.

Меня подняли, как мешок с дерьмом. Схватили за руки и ноги и понесли со склона поляны к озеру.

Я знал, что произойдёт дальше. Ледяные воды примут меня, и где-то в теле зажжётся фитилёк тяги к жизни, заставляющий деревянные мышцы сокращаться и спасать никчёмную жизнь.

— Посильнее замахивайтесь. — отдал распоряжение Рюдигер, когда меня швыряли с помоста в тёмные воды.

*Плюх*

Кое-как, подгребая, в основном, правой рукой, я добрался до берега и сел на его илистом берегу, весь промокший и грязный.

— Ты думаешь, тебе тяжело? — рядом вытащил и нож и методичными, медленными движениями принялся вытачивать неизвестно что. — На самом деле — нет. Тебе легко. Ты не умрёшь, и ты знаешь это. Поэтому ты ленишься.

Я слушал его, смотря на озёрную гладь с таким же кирпичным, как и у моего учителя, лицом. По-хе-ру… На всё. Эмоции умерли вместе с восприятием боли. Всё моё тело было и есть синонимом слова «боль». Я и есть боль.

— Тебе кажется, что сил больше не осталось, что нет смысла продолжать и дальше. Глупости. Смысл есть всегда. До последней, сука, капли крови. Расскажу тебе одну историю. Это была моя третья вылазка в тыл врага. Задача — проникнуть в один уничтоженный город, найти там лабораторию и забрать материалы исследований. Действовали мы, как всегда, группой. Забрались примерно на две сотни километров вглубь вражеских позиций. Так далеко, что даже небольшие поселения этих дикарей стали встречать и видеть в бинокль. Рядом с одним из таких поселений и был расположен объект. Пройти-то мы прошли, а вот выйти незамеченным не смогли. Учуяли нас эти твари. Началась погоня. Мы бежали без малого почти что трое суток. Наша подготовка, расставленные ловушки помогали прервать погоню, но мы знали. Час, два, три, и нас нагонят. Это было сраное каменное плато, на котором не было толком ни дорог, ни машин. Нам уже было плевать на риск, мы были готовы сесть в любую тачку и прорываться на юг. Но её не было. — он рассказывал, продолжая медленно и методично стругать что-то.

— Очередной привал закончился тем, что нас обнаружили. Воздушные разведчики, на птархах, будь они неладны. Разведку мы сняли, но выигранное преимущество растворилось. Погоня началась с новыми силами. В особенности нам угрожала примкнувшая к погоне после рейда кавалерия на рапторах. Можешь себе представить наше отчаяние. Спустя три часа погони из шестерых нас осталось четверо. Двое слабаков, чьи имена я вычеркнул из своей памяти, просто устали и сдались. Они решили героически принять бой. И выиграли нам целых десять секунд времени. Фантастический результат. Хотя я говорил им, что во время подобной охоты эти твари теряют рассудок и чувство страха. Хоть половину убей, будут и дальше переть, не обращая внимания на град пуль. Так и в этот раз произошло. А мы бежали дальше. Пробежали ещё три километра, прежде чем они нас настигли.

— И как вы выжили?

— Штурмовая диверсионно-десантная группа, работающая по объектам инфраструктуры, таким, как мосты и тому подобное, заметила вдали птархов. Затем они услышали выстрелы. Оценив преследующую нас группу, приняли решение вмешаться. И смели адреналиновых маньяков-шайтранов. Охотник стал добычей, угодив в лапы более сильного хищника. Три километра. Эти придурки пробежали хрен знает сколько километров по сложной пересечённой местности, петляя и оставляя за собой преследователей и сдались тогда, когда до финишной ленточки оставалось лишь руку протянуть. Лень. Слабость. Она их погубила. Если бы они не решили сдохнуть «по-геройски», они бы сейчас, возможно, уже нянчили внуков. Но теперь они всего лишь пыль, что летает над красным каменным и безжизненным плато. Так что поднимай свою задницу и бегом в общагу. Завтра ты начнёшь знакомиться с тем, без чего нет смысла в нынешние времена отправляться на дикий континент.

— Любопытно… Это то, о чём я думаю?

— Да. И если ты не успеешь за полчаса в общежитие, я сокращу время обучения работы с «Возмездием» с нескольких часов до двадцати минут. Ведь, если ты слаб, нет смысла учиться чему-то новому. Будем закреплять старый материал: плавание, бег, тренажёры и спарринги. Согласен? — гадский Рюдигер своими словами реанимировал мою злость.

Ещё была свежа в моей памяти подстава с бегом из спорткомлекса. Раз он даёт полчаса, значит, добираться туда в реальности не меньше тридцати пяти минут. Я посмотрел на вытянутое озеро, которое мне требовалось обогнуть. Хрен там! Я сокращу дорогу в разы!

— По рукам! Через полчаса у входа в общагу! — мы договорились, и я с разбега по помосту отправился в чёрные воды озера с поэтическим названием — «Шо».

Отправить