Глава тринадцатая
Голова на блюде

Даже на мой совершенно неискушённый взгляд подготовка у бойцов противника была куда лучше нашей, не говоря уже об экипировке. Солдаты моего десятка не смогли бы вот так красиво идти, сохраняя строй на неровной местности и чеканя при этом шаг, а затем мгновенно остановиться по сигналу командира. Да и чешуйчатые доспехи у каждого, укреплённые металлом ростовые щиты, шлемы, мечи и хорошие сапоги… Это ведь точно не наспех набранное из селян ополчение дешёвой лёгкой пехоты, какое представляли из себя мы, и которое также ожидали встретить. А хорошо тренированные бойцы, может даже опытные ветераны. И пусть не тяжёлая панцирная пехота в непробиваемых доспехах, но уж точно не лёгкая, а скорее нечто среднее между этими двумя крайностями.

Пожалуй, я погорячился в своей первоначальной оценке, что у врага вообще нет шансов на победу в сражении. Есть, ещё как есть! И теперь самый главный вопрос: как вообще подобраться к этому колючему ежу, закрывшемуся щитами и ощетинившемуся тремя рядами копий? Я очень надеялся, что призванная героиня знает способ вскрыть глухую оборону противника, а то и сама продемонстрирует нам сейчас свои впечатляющие умения владения мечом и выбьет несколько бойцов первого ряда. Этого было бы уже достаточным для уверенной победы и даже разгрома врага, поскольку наши лучники тотчас бы уничтожили не прикрытых щитами и совершенно беззащитных бойцов второго и третьего рядов. А в брешь хлынули бы берсеркеры тяжёлой пехоты, заходя в спины направившим длинные копья в другую сторону врагам и уничтожая их, что называется «в одну калитку», и шинкуя беспомощных в ближнем бою лучников.

Но вместо этого… леди Стелла отдала приказ бойцам лёгкой пехоты наступать. Чего⁈ Девчонка в своём уме⁈ Мы ведь все просто бессмысленно поляжем сейчас в этой атаке! Судя по всему, наш опытный командир Альвар Везучий тоже это прекрасно понял, поскольку голос полусотника дрогнул. Но ослушаться призванной героини ветеран всё же не посмел и, откашлявшись, начал отдавать команды.

— Перестраиваемся! Слева идёт первый десяток. По центру второй, третий и четвёртый, строимся в три ряда. Пятый десяток идёт крайним справа. Как только стена щитов врага в центре будет пробита, первый и пятый десятки смещаются к центру и помогают!

Вот оно что… Ветеран попробовал сконцентрировать не такие уж большие имеющие у него силы по центру в надежде хоть там проделать брешь в стене щитов, чтобы подошедшие следом за нами бойцы тяжёлой пехоты развили успех и прорвали-таки оборону… Ну так себе план, конечно. Лучше, чем вообще никакого, вот только в способность тридцати наших копейщиков справиться с тридцатью вражескими я что-то сомневался. И поскольку никаких особых распоряжений моему десятку не было, начал отдавать команды сам.

— Бойцы, на расстоянии двадцати шагов от противника по моей команде дружно останавливаемся и достаём дротики! Кидать будем только по моему сигналу и все вместе. Ещё десять шагов. Пять. Стоять! Приготовились к броску. Залп!!!

Слабо. Очень слабо. Многие вообще не докинули. Из тех же двух или трёх дротиков, что долетели-таки до врага, практически все отскочили от щитов. Лишь мой застрял в древесине, да и то толку от этого не было абсолютно никакого. У нас всё-таки не римские метательные пилумы весом почти в пять килограммов, которые при попадании могли или расколоть щит, или настолько его утяжелить после нескольких попаданий, что противник был уже неспособен его держать и вынужден был отбросить.

— Ещё пять шагов вперёд! Готовим дротики. Залп!!!

Теперь лишь седой дедок не докинул. Остальные же дротики долетели, причём кто-то даже умудрился ранить в ногу вражеского копейщика, и тот опустился на одно колено. Слева послышались ругань, звуки глухих ударов и крики боли — там ряды бойцов двух армий сошлись врукопашную. Мне хватило одного беглого взгляда, чтобы понять, насколько там всё плохо. Но дальше я старался не отвлекаться на происходящее даже совсем рядом на соседнем участке, поскольку у меня хватало собственных забот.

— Залп!!! Залп!!!

И если третий не принёс никакого результата, то вот на четвёртый раз кто-то (возможно даже я сам, так как понять это было непросто среди одновременно летящих дротиков) умудрился попасть врагу прямо в лицо. Тяжело раненый противник заорал, выронил щит с копьём и обеими руками схватился за голову.

— Все кидаем в дыру в стене щитов. Залп!!!

Вот теперь результат появился! Уже и так раненый противник получил ещё два попадания в шею и грудь, после чего упал лицом вниз, похоже окончательно убитый. Более того, стоявший непосредственно за ним вражеский боец получил попадание в правое плечо и теперь вопил от боли, выронив своё копьё и безуспешно пытаясь левой рукой извлечь из тела причиняющее страдание зазубренное остриё. Его отстранил в сторону вражеский боец третьей линии и сам занял освободившееся место. Он с тоской посмотрел на валяющийся впереди щит, придавленный телом мёртвого товарища, но выходить из строя и пробовать подбирать его не стал. И совершенно зря, поскольку буквально через три секунды копейщик уже упал, истыканный стрелами словно дикобраз — наши лучники своего шанса не упустили.

К сожалению, развить успех мы не успели — дротиков у нас не осталось, да и вражеские копейщики справа и слева чуть сместились, сомкнув ряды, после чего брешь в стене щитов была закрыта. Но может атака в центре была более удачной? Я повернул голову… и лучше бы этого не делал, поскольку увиденная картина меня шокировала. Целая гора мёртвых тел перед непоколебимой стеной щитов, ещё несколько наших бойцов корчились на копьях, насквозь пронзённые. Выжившие спешно отступали, а некоторые так и вовсе побросали свои щиты и бросились наутёк.

О как… Показательно… Наши лучники очередной свой залп дали по отступающим трусам, и те попадали замертво. Тут я даже был солидарен с командиршей, поскольку паника — состояние очень заразительное, и малодушных нужно устранять до того, как они поделились трусостью с остальными. Мои бойцы стояли неподвижно шагах в двадцати от противника, сохраняя строй. Но вот дюжины полторы бойцов лёгкой пехоты из чужих десятков бестолково метались на поле брани, совершенно потерянные. Впереди их ждала смерть от врага, позади смерть от своих, справа-слева возвышались отвесные скалы. Десятников же, способных отдать приказ и выдернуть вчерашних селян из состояния ужаса и полной прострации, в живых похоже уже не осталось, а у четвёртого десятка его и не было в бою изначально, поскольку их командир Гамар Кузнец всё ещё отлёживался в лазарете после устроенной ему «святой» жестокой порки. Пришлось мне срочно вмешиваться, чтобы банально спасти обречённых людей.

— Четвёртый десяток, стройтесь вторым рядом за моими бойцами!

Этот многострадальный «десяток» состоял сейчас лишь из четырёх человек, так что как боевое подразделение потерял своё значение и сохранился чисто формально. Да и состояние других десятков было ненамного лучшим.

— Все остальные бойцы лёгкой пехоты, кто не видит своего командира, тоже становитесь в мой строй!

Растерянные копейщики сразу же ободрились и побежали в нашу сторону. Мой отряд вырос в численности до восемнадцати-двадцати бойцов, ещё несколько солдат предпочли примкнуть к группе на левом фланге, командование над которой после гибели десятника перехватил полусотник Альвар Везучий. Получилось два Альвара слева и справа, и пустота в центре…

Позади раздалось мерзкое гудение сигнального рожка кого-то из спутников призванной героини. Я пока что без подсказки вообще не понимал значения этих немелодичных звуков, а потому напрягся, предполагая, что нас снова посылают в самоубийственную атаку.

Хотя… Я уже увидел способ прорвать стену щитов, и уязвимостью такого построения врага как раз и были их длинные копья. Если сократить дистанцию до предельно близкой — например, пригнуться и фактически на карачках проскочить до самой стены щитов, то копейщики уже ничего не могли с тобой поделать из-за чрезмерно длинного у них оружия. Да и широкие щиты закрывали обзор, особенно бойцам второго-третьего рядов, так что подобравшиеся в упор смельчаки могли безнаказанно бить врагов снизу по ногам, выводя из строя. Конечно, такая тактика требовала предварительной отработки на тренировках и лучше подходила для низкорослых и шустрых солдат, но я уже готов был отдать такой приказ.

К счастью, не потребовалось. Сигнал рожка предназначался вовсе не нам, а бойцам тяжёлой пехоты, и именно их сотня двинулась вперёд. Сумбурно и без какого-либо построения, они сперва пошли, а затем и вовсе побежали в атаку на врага, подбадривая себя криками и сотрясая оружием. И вот тут это и произошло…

Ещё перед боем я предполагал, что на скалах могут скрываться «неучтённые» враги и даже предлагал провести дополнительную разведку. И как в воду глядел! Правда, вниз полетели вовсе не стрелы и даже не тяжёлые камни, а какие-то керамические горшки, которые при ударе о землю разбивались, содержащаяся же в них алхимическая смесь вспыхивала ярким пламенем, застилая пространство вокруг густым жёлто-зелёным дымом. Я не сразу понял происходящее, а когда сообразил, то волосы на голове у меня зашевелились от осознания постигшей наше воинство катастрофы. Хлор ли там выделялся или какой другой ядовитый газ, но итог всё равно был один: оказавшиеся в клубах дыма солдаты тяжёлой пехоты после вдыхания зелёных клубов прекращали свой бег, роняли оружие и падали на колени, судорожно кашляя, словно пытаясь выдавить наружу свои лёгкие, после чего затихали навеки. Крики боли, ужаса, сверху же со скал всё это сопровождалось гомерическим хохотом — вражеский алхимик, или кто там скрывался вместе со своими помощниками, радовался массовой гибели и мучениям солдат королевства Брена.

Причём под удар «оружия массового поражения» попали не только берсеркеры тяжёлой пехоты, но и бойцы гарнизона крепости, и лучники, и даже леди Стелла с четвёркой своих конных рыцарей. Впрочем, призванная героиня в этом случае оказалась самой сообразительной и, соскочив с обречённой бьющейся в агонии лошади, быстрым перемещением отступила назад за границу ядовитого облака. Секундой позже этот же трюк повторили три из четверых телохранителей «святой», причём один из них ещё и вынес потерявшего сознание молодого коменданта крепости. Отступить смогли и некоторые из бойцов тяжёлой пехоты, в основном из самых задних рядов, но основная масса атакующих уже устилала своими телами камни горного ущелья или дёргалась в предсмертной агонии.

Снова звуки рожка, но на сей раз с противоположной стороны — это командир вражеских копейщиков отдал приказ своей почти не понёсшей потерь сотне наступать. Закованные в металл бойцы выровняли ряды, направили на нас копья и медленно пошли вперёд, гоня немногочисленную выжившую пехоту королевства Брена прямиком в плотные жёлто-зелёные клубы яда.

— Бойцы, отступаем! — отдал я приказ и сам подал пример, шаг за шагом отходя от приближающейся смерти и при этом спешно расстёгивая напоясную сумку. — Все ищем в своих сумках тряпицы, которые нам выдали для перевязывания ран. Складываем ткань в несколько слоёв и смачиваем водой из походных фляг. У самой границы дыма нужно будет сделать очень глубокий вдох и закрыть тканью лицо, прежде всего нос и глаза. После чего бежать сквозь ядовитый туман, не дыша при этом, сколько хватит сил. Все поняли? Все готовы? Тогда побежали!!!

Сам я легко задержал дыхание и пробежал эти злосчастные пятьдесят или около того метров ядовитой смерти. При этом, правда, споткнулся о чьё-то бездыханное тело и едва не упал, однако выровнялся и добежал. Возле меня стали собираться и другие справившиеся с задачей бойцы — красные и тяжело дышащие, но вполне себе живые и даже не потерявшие своих щитов с копьями. Хотя добежали не все. Самый старый в моём десятке дедок и ещё какой-то немолодой боец из чужого отряда рухнули буквально за пять шагов до спасительной черты и схватились за горла, но сразу несколько добровольцев даже без моего напоминания кинулись в ядовитое облако и вытащили кашляющих кровью бойцов.

Я бегло осмотрел спасённых. Жить будут, и даже вскоре оклемаются, так что тратить на них единственное бесценное противоядие не стал. Построил воинство и недовольно покачал головой, поскольку одного из моего десятка всё же не хватало — бритого наголо дистрофичного горожанина из города Плавни, который до этого постоянно кашлял и видимо имел серьёзные проблемы с лёгкими. В критический момент «дыхалки» ему и не хватило. Но это было минимальной потерей в сложившейся смертельно-опасной ситуации, и не думаю, что «святая» могла иметь ко мне какие-то претензии из-за этого.

— Строимся лицом в сторону врага! — приказал я бойцам, поскольку не время сейчас было расслабляться. — Поднять щиты! Вражеские лучники сейчас начнут обстрел! Вот так строем шаг за шагом организованно отходим назад к своим.

Действительно, хоть вражеские копейщики и остановились, не решившись последовать нашему примеру и соваться в ядовитое облако, но вот лучники подошли совсем близко и готовились к стрельбе. В мой щит воткнулось сразу две стрелы, причём вторая пробила тонкую древесину и на несколько сантиметров вошла мне в левую руку в районе локтя. Чёрт!!! Нести щит на повреждённой руке было тяжело и больно, но я лишь сжимал зубы и терпел, поскольку обстрел не прекращался.

Слева от меня застонал и опустился на одно колено хромоногий Тимур, и я немедленно приказал строю остановиться.

— Отходи в задний ряд, Тимур. Поддержите там раненого и помогите ему идти! А ты, — я указал на незнакомого солдата из чужого десятка, — займи пустое место в первом ряду!

Все мои команды выполнялись подчинёнными моментально и без малейших пререканий — похоже, мой авторитет как командира, который сумел вытащить бойцов из когтей смерти, сейчас был на запредельной высоте. Вот так организованно шаг за шагом мы отодвинулись метров на двести, после чего обстрел резко прекратился, поскольку лучники перестали по нам доставать. Ещё в сотне шагах дальше собралась небольшая группа выживших из других отрядов, и именно к ним мы сразу же направились.

Я осмотрел сохранившиеся на нашей стороне силы и сокрушённо покачал головой. Негусто, прямо скажем… Дюжина бойцов тяжёлой пехоты, среди которых не осталось их бравого усатого сотника, а из всех десятников выжил только один. Зато с огромным облегчением я видел среди уцелевших дочку кузнеца Варью. А также одного из двух близнецов из деревни Заболотье, сейчас опустившегося на колени и беспрестанно воющего — видимо, его брату не столь повезло. Из лучников сохранилось всего пять. Из бойцов Ареса Кучерявого осталось менее дюжины.

Самым последним, хрипя и кашляя кровью, к группе выживших доковылял Альвар Везучий — единственный уцелевший из группы лёгкой пехоты, действовавшей с левого фланга. Шлем на голове командира отсутствовал, щит был расколот, а накидка на груди с эмблемой синего дракона пропиталась кровью, причиной же хромоты была вонзившаяся в левую ногу в районе колена вражеская стрела. Но бывший деревенский забулдыга снова выжил, в очередной раз доказав свою везучесть, и это было главное! Я расщедрился на лечебный эликсир из своих достаточно скромных запасов, и только после этого Альвар Везучий немного пришёл в себя и узнал меня.

— Ты уцелел, долговязый… Это хорошо… — полусотник осмотрелся и задал вполне напрашивающийся вопрос. — А где наша бравая дева-командир?

Сразу несколько бойцов ответили, что леди Стелла в компании трёх её телохранителей поспешила уйти в крепость Алатырь-Кала, причём они унесли и находящегося без сознания коменданта Ареса. Даже так? Девушка-паладин бросила своё воинство на произвол судьбы и поспешила сама удрать? Я конечно мало знал об этом мире, но подозревал, что так делать здесь всё же не положено. И пока боец моего десятка хитрый Арон оказывал мне первую помощь, извлекая из руки совсем неглубоко засевший наконечник и перевязывая рану, я задал вопрос Альвару Везучему как намного более опытному и старшему по званию.

— Что будем делать, командир?

— Как что? — ветеран закашлялся и скривился от боли в груди. — Отходить, конечно, и залечивать раны. И уже самим готовиться к отражению штурма. Так как ситуация переменилась, и нас стало много меньше, чем врагов. Да ещё и подкрепление к противнику должно вскоре прийти, как говорили, так что ситуация станет совсем аховой.

— А не стоит ли перед отступлением в Алатырь-Калу направить солдат вверх по склону поискать того мерзавца, что со скал швырялся в нас ядом?

Командир посмотрел на меня, словно на сумасшедшего, и тихим шёпотом, чтобы другие бойцы нас не услышали, задал вполне логичный вопрос, все ли солдаты вернутся после такой разведки, и готов ли я головой отвечать за их побег перед «святой», которая и так на взводе из-за неудачи в бою? Секунду подумав над его словами, я отказался от идеи искать вражеского алхимика, поскольку вовсе не был уверен, что подавленные поражением и гибелью товарищей бойцы не разбегутся.

— Возвращаемся в крепость! — скомандовал полусотник и, с трудом откашлявшись, самостоятельно встал, отказавшись от помощи других бойцов. Посмотрел на залитое ядовитым туманом ущелье и проговорил едва слышно. — Врагов мы пережили. А теперь пережить бы нам встречу с нашей собственной командиршей…

Признаться, я посчитал слова полусотника излишне пессимистичными — уж чего-чего, а у «святой» едва ли могли возникнуть к выжившим бойцам лёгкой пехоты какие-либо претензии. Мы рисковали жизнями в бою, и вовсе не наша вина была в том, что неопытная начальница неверно оценила силы, с треском проиграла свою первую большую битву и поставила под угрозу порученное королём задание охраны границы.

Вот только, как вскоре выяснилось, леди Стелла виновницей поражения себя не считала и похоже искала козла отпущения, на которого можно было свалить всю ответственность за случившийся провал. Первым в цитадель крепости был вызван Альвар Везучий, и вернулся после беседы со «святой» полусотник злющим словно чёрт. Впрочем, крепкие слова по отношению к сумасбродной девчонке осторожный ветеран всё же придержал и лишь посоветовал мне готовиться к крайне непростому разговору, поскольку следующим после допроса десятника тяжёлой пехоты призванная героиня захочет увидеть меня. Альвар Везучий советовал мне нарочно выпячивать своё ранение в руку, поскольку только полученные им самим ранения позволили полусотнику избежать расправы.

Действительно, не прошло и получаса, как в мою палатку явился закованный в чёрные доспехи телохранитель «святой», велел мне оставить всё оружие и следовать за ним в центральное здание крепости. Леди Стелла в платье небесно-голубого цвета сидела за уставленным всевозможными яствами обеденным столом, и компанию ей составлял бледный после перенесённого утром отравления комендант крепости Арес Кучерявый. Хотя, вполне возможно, причиной такого бледного вида мужчины была вовсе не слабость после отравления, а отрубленная голова в самом центре стола на высоком подносе для фруктов. Причём я сразу опознал её, поскольку голова принадлежала десятнику тяжёлой пехоты, чья очередь отчитываться была передо мной, и чьи ответы «святую» похоже не удовлетворили.

Я привычно опустился на одно колено перед призванной героиней, чем вызвал сильное недоумение сына барона. Тот удивлённо вскинув брови и посмотрел на свою соседку, но сама же леди Стелла объяснила мою промашку.

— Он деревенщина, никакого понятия о манерах. Впрочем, это даже забавно. Но скажи мне, Альвар Длинный, как так получилось, что ни сам ты не пострадал, ни твой десяток не понёс потерь в то время, когда многие мои бойцы храбро сражались и погибли?

— И многих ли врагов убили эти «храбро сражавшиеся бойцы»? — вопросом на вопрос ответил я, подняв голову и посмотрев «святой» прямо в глаза. И поскольку леди Стелла опешила от такой моей двойной наглости и ничего не ответила, сам же и продолжил. — Насколько я видел, ни одного противника они не убили. Зато на моём правом фланге, несмотря на трёхкратное численное преимущество врага, мы сумели пробить стену щитов и убили двоих врагов, ещё двоих ранили. И это не пустые слова, тому найдётся множество свидетелей. Что же до отсутствия потерь, то вас неверно информировали, госпожа. И мой десяток потерял бойца, и сам я во время битвы был ранен в руку, — в доказательство своих слов я закатал рукав и показал пропитанную кровью повязку.

Наступило долгое молчание, которое нарушил вступивший в разговор сын барона.

— А ещё твой командир рассказал, что ты откуда-то ещё до боя заранее знал о вражеской засаде и потому был готов к применению бомб с ядовитой смесью.

Ах ты, Альвар Везучий! Какая же ты сволочь, оказывается! Решил спасти свою собственную шкуру за счёт моей, обвинив меня во всех грехах и выставив чуть ли не пособником врага! Впрочем, я очень постарался, чтобы эмоции не отобразились на моём лице, и ответил спокойным тоном.

— Не «знал», а просто в разговоре с командиром предположил, что наш враг вовсе не случайно встал именно в этом узком месте ущелья. Сказал, что тут по обеим сторонам высокие скалы, на которых могут прятаться ещё вражеские бойцы. Предложил провести разведку местности, но полусотник меня и слушать не захотел. Назвал меня рыбаком, который ничего не смыслит в военном деле, и предложил заткнуться с моими глупыми идеями. Когда же враг использовал яд, я поступил так, как всегда поступают, когда нужно пройти мимо смердящей разложившейся туши зверя — закрыл нос куском мокрой ткани и поскорее отошёл подальше. И всем своим бойцам велел сделать так же.

Арес Кучерявый перевёл вопросительный взгляд на Стеллу, и призванная героиня нехотя подтвердила.

— Странно, но он не врёт… И наказывать его не за что. Действительно умный и догадливый десятник, далеко пойдёт, если выживет на этой войне. Всё Альвар Длинный, у меня к тебе вопросов больше нет. Иди отдыхай. И восполни потери в своём десятке за счёт тех бойцов, которые потеряли своих командиров.

Я поклонился, встал и, стараясь не смотреть на отрезанную голову на столе, поспешил покинуть цитадель. Во внутреннем дворе крепости меня уже поджидал Альвар Везучий.

— Ты это… не держи на меня зла, тёзка, если наговорил что лишнее… Просто «святая» была сильно не в духе, и я прямо чувствовал, что голова моя вот-вот может слететь с плеч. Ты же умный и всё равно бы выкрутился. А так меня просто разжаловали в десятники, поскольку бойцов до полусотни всё равно не хватает, да и на второй десяток едва-едва наскреблось. Но я не только по этому поводу ждал тебя, долговязый. Иди за мной!

Следом за Альваром Везучим я поднялся на правую сторожевую башню, охраняющую ворота. Оттуда ветеран долго смотрел на оставленное нами горное ущелье, а потом сообщил причину своей тревоги.

— Снова дозорные заметили вражеского наблюдателя на Орлином Глазе. Осматривают нашу крепость. Прикидывают. Готовятся.

— Думаешь, к врагу уже подошло подкрепление? — заинтересовался я, поскольку сил одной имеющейся у врага сотни явно не хватало для штурма Алатырь-Калы с её гарнизоном из сорока сохранившихся защитников, тремя рыцарями и призванной героиней.

— Да какая вообще разница, прибыло ли подкрепление или нет. Ты лучше скажи, долговязый, сколько наших бойцов сегодня полегло?

Неожиданное переключение темы. Я пожал плечами и постарался прикинуть. После чего ответил, что подсчитать точно сложно, но где-то сто семьдесят — сто восемьдесят бойцов мы сегодня потеряли.

— Вот и я про то же… Много. Даже очень много… Так что ждём их визит сегодня ближе к ночи, когда яд в ущелье развеется, и вражеские некроманты закончат подготовку к атаке!