Девятнадцатый съезд КПК и его последствия
Прошедший 18–24 октября 2017 года в Пекине XIX съезд Коммунистической партии Китая с точки зрения ритуала, столь уважаемого в Поднебесной, практически ничем не отличался от китайских партийных съездов прошлых лет (согласно Уставу КПК они проводятся не реже чем раз в пять лет, а предыдущий проходил в ноябре 2012 года). Однако, несмотря на кажущуюся незыблемость государственного порядка, съезд стал не просто дежурным подведением итогов первой пятилетки, проведенной Си Цзиньпином на высших постах. Партийный форум в деталях показал, насколько изменилась система власти с 2012 года и каких перемен можно ожидать в будущем.
Многие зарубежные политологи тогда ничего не поняли. Например, американский профессор Дэвид Шамбо утверждал, что Си Цзиньпин скорее проявит себя как типичный аппаратчик-технократ, крайне осторожный в реформировании чего бы то ни было. А КПК он назвал «сильным и устойчивым институтом».
В любом случае яркую фигуру, способную провести в жизнь свою повестку, в Си Цзиньпине многие тогда не увидели. Как предполагал известный американский специалист по китайской элите Чэн Ли, команда во главе с Си Цзиньпином выступит «слабее, чем предшественники, в связи с отсутствием прошлых достижений <…> Поэтому им придется даже больше полагаться на коллективное руководство во время принятия важных решений».
Как оказалось, это был неверный прогноз, и главная ошибка заключалась в упрощении происходившего в Китае, в сведении сложной ситуации в огромной стране к простым и понятным сюжетам.
На самом деле для решения накопившихся за годы реформ проблем (растущей коррупции, всевластия групп интересов, социального расслоения и т. д.) необходимо было возвращение на политическую сцену сильного лидера. Сейчас это называют «сицзиньпинизмом», а по сути это была насущная необходимость в создании новой модели государственного управления. И та же антикоррупционная кампания не ограничивалась собственно борьбой с коррупцией, а стала важным инструментом консолидации власти в руках нового генсека. Плюс, конечно же, источником легитимации власти в глазах населения.
Еще в 2012 году Си Цзиньпин казался многим экспертам предсказуемым продолжателем политики Ху Цзиньтао. Но время половинчатых реформ кончилось, и единственный способ избежать народного возмущения заключался в начале радикальных и системных демократических реформ.
Перечень назревших преобразований различные китайские и зарубежные авторы, естественно, видели по-разному, но в целом он включал юридическую реформу, основанную на верховенстве закона, демократизацию самой партии и обеспечение свободы СМИ. Правда, было не вполне понятно, каким образом партия и государство решатся на столь радикальные преобразования. Видимо, к этому шагу руководство КПК должно было подтолкнуть чувство самосохранения, которое диктовало необходимость во имя удержания власти поделиться частью полномочий с обществом.
Си Цзиньпин стал олицетворением этого инстинкта самосохранения просвещенной части правящего класса. И, безусловно, у него были и свои амбиции.
Размывание института коллективного руководства шло по двум направлениям. Во-первых, создавались «параллельные» институты, где Си Цзиньпин должен был играть главенствующую роль. А кроме того, генсек приобретал особый статус, выделявший его на фоне предшественников, которые все-таки были «первыми среди равных». Этот особый статус Си Цзиньпина создавался постепенно, и в первые год-полтора партийные документы, в которых говорилось о политической лояльности центру, чаще всего даже не упоминали его имени.
Си Цзиньпин заявил: «В новой обстановке государственная безопасность и социальная стабильность в нашей стране сталкивается с возросшим количеством угроз и вызовов, эффект взаимодействия которых становится особенно заметным». И он потребовал от различных регионов и ведомств претворять в жизнь комплексную концепцию государственной безопасности.
В новой обстановке…
И тут очень важно отметить, что Си Цзиньпин пришел к власти, не имея, в отличие от своих предшественников, собственной фракции. У него изначально не было собственной политической базы в партии.
В своей кадровой политике он был вынужден опираться, прежде всего, на людей, известных ему по работе в провинциях Фуцзянь, Чжэцзян и в Шанхае. Отчасти в этом и кроется ответ на вопрос о том, зачем Си Цзиньпину столько руководящих постов: причина в том, что для их замещения не хватает людей, которые должны отвечать двум критериям: 1) быть в достаточной мере компетентными и 2) лично известными китайскому лидеру и пользующимися его доверием. В этих условиях, видимо, и понадобился такой политический инструмент, как всемерное возвышение лидера партии и государства в политико-идеологической и пропагандистской работе.
ЕВГЕНИЙ НИКОЛАЕВИЧ РУМЯНЦЕВ, филолог-китаевед, политолог
Жестко централизованная структура управления в сфере безопасности была необходима Си Цзиньпину и для того, чтобы застраховаться от произвола местных администраций, которые могли играть свою игру или приукрашивать ситуацию в своих регионах.
Централизация принятия решений в экономической и социальной сфере также была реализована путем усиления «надстроечных» структур, подчиненных лично Си Цзиньпину. Для этого он воспользовался так называемыми руководящими рабочими группами. Так назывались межведомственные органы, которые занимались выработкой и координацией политики на определенном направлении. Они существовали и при прежнем руководстве, но давали в основном лишь консультации. Однако при Си Цзиньпине рабочие группы стали все больше превращаться в ключевой институт формирования внутренней и внешней политики. Седьмой Председатель КНР лично возглавил созданную в 2013 году руководящую рабочую группу по всестороннему углублению реформ.
С января 2014 года по август 2017 года состоялось 38 заседаний группы, и почти каждое из них завершалось публикацией важных документов, касающихся широкого спектра вопросов – от развития футбола в Китае до создания национальных природных парков, от вопросов налогообложения до функционирования системы высшего образования и науки.
В декабре 2014 года Си Цзиньпин выдвинул принцип «четырех всесторонне»: всесторонне создавать общество средней зажиточности, всесторонне углублять реформу, всесторонне управлять страной в соответствии с законом, всесторонне строго управлять партией.
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ВИНОГРАДОВ, политолог
Принятые руководящей группой постановления рассылались Канцелярией ЦК КПК и Госсоветом, и это было крайне необычной практикой. Что посылало сигнал всему бюрократическому аппарату, даже социально-экономические вопросы, обычно являющиеся зоной ответственности премьера и вице-премьеров, замкнуты теперь на верховного лидера.
Си Цзиньпин также серьезно укрепил свои позиции в армии – и путем антикоррупционных чисток, которые затронули широкий круг прежних назначенцев, и с помощью реформы системы военного управления.
Инициированная Си Цзиньпином реформа вооруженных сил стала самой масштабной в истории Народно-освободительной армии Китая. Он лично принял несколько парадов и активизировал боевую подготовку войск. В центральных СМИ стали регулярно появляться репортажи, где его можно было увидеть как среди генералов, так и с младшим офицерским и рядовым составом.
Кроме привычного для генсека титула председателя Центрального военного совета, Си Цзиньпин добавил к своим регалиям еще одну важную должность – главнокомандующего Центра объединенного оперативного командования. В итоге к концу своего первого пятилетнего срока Си Цзиньпин подошел, обладая беспрецедентными властными полномочиями.
А буквально накануне XIX съезда произошло событие, которое четко обозначило, что традиционная система назначения преемника «через поколение» более не действует.
Первоначально ориентируясь на подготовку условий для смены экономической модели и с этой целью на консолидацию партии, Си Цзиньпин столкнулся с центральной для китайской истории проблемой – нравственным разложением государственного аппарата, который перестает отстаивать идею общего блага, гораздо менее очевидную в рыночном обществе, и подменяет ее личным экономическим интересом.
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ВИНОГРАДОВ, политолог
Был задержан для партийного расследования, снят со своих постов член Политбюро ЦК КПК Сунь Чжэнцай, которого многие прочили на должность премьера Госсовета КНР. 29 сентября 2017 года было опубликовано решение о его исключении из рядов КПК за «серьезные нарушения дисциплины», а 8 мая 2018 года суд вынес Сунь Чжэнцаю приговор – пожизненное заключение за взятки, которые были оценены в 170 млн юаней (порядка $26,7 млн).
Известный экономист-востоковед И. Е. Денисов пишет: «Последовательно нанося удары по наиболее крупным чиновникам (“тиграм”), Центральная комиссия по проверке дисциплины во главе с соратником Си Цзиньпина Ван Цишанем разрушала патрон-клиентские отношения и связи между группами интересов, в которых могла зародиться оппозиция сильному лидеру. Той же цели – устранению множественности центров власти – служили меры по постепенному оттеснению высокопоставленных отставников от процесса принятия решений».
Искреннее желание улучшить жизнь своего народа, нетерпимость к паразитирующим на его теле коррупционерам заставляют Си Цзиньпина идти на весьма рискованные шаги в борьбе с высокопоставленными «тиграми».
ЮРИЙ ВАДИМОВИЧ ТАВРОВСКИЙ, востоковед, журналист и политолог
В данном случае все понятно, ведь для Си Цзиньпина, сделавшего выбор в пользу «сильной политики», опека со стороны, например, Цзян Цзэминя (ему в 2017 году исполнился 91 год) и Ху Цзиньтао (ему в 2017 году исполнилось 75 лет) точно свела бы на нет все его усилия по консолидации власти.
Си Цзиньпин вряд ли был очарован идеями Мао Цзэдуна, поскольку и он сам, и его отец сильно пострадали во время «культурной революции». Но при этом он называл его великим интернационалистом, внесшим значительный вклад в дело освобождения угнетенных народов во всем мире. А Мао, как известно, был человеком с харизмой, который за годы своего правления буквально «перетряхнул» родную страну и фактически единолично возглавлял Китай.
Революционные лидеры – не боги, они люди. И мы не можем поклоняться им как богам или отказывать людям в их праве указывать на ошибки и исправлять их только потому, что они большие, как и не можем полностью отвергать их и вычеркивать их исторические подвиги только потому, что они сделали ошибки. Мы не можем судить наших предшественников, исходя из сегодняшних условий уровня развития.
СИ ЦЗИНЬПИН
Как предполагает И. Е. Денисов, «для лидера “пятого поколения” поворот к политике “сильной личности”, вероятно, мыслился как часть сложного стратегического маневра. Его цель состояла в том, чтобы не допустить чрезмерной зависимости от какой-то одной группы интересов или фракции».
По итогам XIX съезда КПК, прошедшего в октябре 2017 года, Си Цзиньпин был переизбран генеральным секретарем ЦК Компартии Китая, и также сохранил за собой пост главы Военного совета КПК. При этом, как отметили эксперты, он не обозначил своего явного преемника на посту генсека, хотя по сложившейся традиции смена поколений руководителей в КНР должна была происходить каждые десять лет.
Кое-где в чиновничьей среде в адрес Си Цзиньпина стали раздаваться обвинения в том, что он «любит хватать людей», но тут стоит отметить, что при нем, в отличие от времен его предшественников, еще никто из его политических противников не был приговорен к смертной казни.
Решение высшего партийного руководства наделить Си Цзиньпина полным объемом полномочий сразу после избрания нарушало сложившуюся практику постепенной передачи высших постов, но в сложившихся обстоятельствах выглядело оправданным. Концентрация власти в руках нового генерального секретаря позволяла ему принимать непопулярные, но необходимые решения, избегая демобилизующих дискуссий.
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ВИНОГРАДОВ, политолог
