Глава 17
— Анна, выведи всех живых людей из этого коридора. Всех, кроме Кирилла. Уходите минимум на тридцать метров, а лучше пятьдесят, — велел я.
— Но я хочу помочь! — возразила она. — Я же маг воздуха! Могу создать барьер или…
— Нет. Воздушная магия бесполезна против некротической энергии. Это разные плоскости взаимодействия. Поможешь тем, что будешь в безопасности. Когда я начну разрушать воронку, произойдет выброс энергии. Колоссальный выброс. Некротическая волна накроет все в радиусе десяти метров. Любого живого просто высушит и превратит в мумию за секунды.
— А Кириллу значит можно остаться? — недовольно указала она на мага света.
— Кирилл защищен своим светом. Это единственная защита от некротической энергии. Он мне нужен для финальной фазы уничтожения воронки.
Без него ничего не получится.
— Понятно, — Анна кивнула, хоть и неохотно. — Ребята, уходим! Быстро! Забирайте Николая и марш отсюда!
Бойцы подхватили непутевого некроманта под руки, потащили по коридору. Тот даже не сопротивлялся — видимо, окончательно сломался морально.
Когда они ушли, остались только мы — я, Кирилл и моя некромантическая команда.
— Кирилл, — обратился я к магу света. — Слушай очень внимательно. Это важно. Держи защитный световой купол постоянно, ни на секунду не ослабляй. Когда я крикну «свет» — бей лучом туда, куда я укажу. Максимальная мощность, без раздумий и жалости. Понял?
— Понял! — он сжал кулаки, костяшки побелели. — Не подведу! Обещаю!
— Знаю, что не подведешь. Ты сильный. Сильнее, чем сам думаешь.
Затем я повернулся к своим конструктам:
— Ростислав, Костомар, Вольдемар, встаньте треугольником вокруг меня. Равносторонний треугольник, три метра между вершинами. Я буду вытягивать из вас энергию для подпитки. Не сопротивляйтесь, просто позвольте силе течь.
— Это больно? — поинтересовался Ростислав. — Для призрака, я имею в виду?
Снова он за своё! Все никак не поймёт, что…
— Для мертвых боли не существует. Вы же знаете. Просто почувствуете слабость, истощение. Временное. День-два — и восстановитесь.
— Я ем грунт, — учтиво склонил голову Костомар. А потом повернул голову к Ростиславу.— Я ем грунт!
— Да не ною я, — фыркнул Ростислав. — Просто переживаю за свое будущее.
Я вошел в центр треугольника, образованного моими помощниками. Глубокий вдох, выдох. Еще раз. Замедлить сердцебиение, сосредоточиться, очистить разум.
Активация некромантического зрения на полную мощность. Мир расцвел оттенками смерти — серый, черный, темно-фиолетовый.
Я начал вытягивать энергию.
Сначала из Вольдемара, это была грубая, примитивная, но мощная сила. Как необработанная нефть — много примесей, но большой объем. Поток темной энергии потек от мертвяка ко мне, формируя канал.
Потом из Костомара — более тонкая, структурированная энергия. Века существования в виде разумного скелета очистили его силу, сделали ее более концентрированной. Как дистиллированный спирт после самогона.
Наконец, из Ростислава — эфемерная, почти невесомая, но невероятно гибкая энергия призрака. Она текла не потоком, а облаком, окутывая меня могильным холодом.
Три потока темной энергии влились в мой центр, смешались с моей собственной некромантической силой. Внутри забурлило, как в котле. Сосуд Живы отреагировал тревожностью. Грудь сдавило странной тяжестью.
Рискованно. Очень рискованно.
Смешивать энергию Сосуда с чистой некромантией. Бурная реакция гарантирована, можно и самому сгореть изнутри.
Но другого способа нет. Воронка слишком мощная для моих текущих сил. Даже с учетом того, что я был Архиличом, это тело слишком слабое. Нужно компенсировать количеством то, что не хватает в качестве.
Я шагнул к воронке. Она отреагировала на приближение некроманта и ускорила своё вращение, загудела как огромный трансформатор на электростанции. Инфразвук усилился, в ушах зазвенело.
Но свет Кирилла все еще защищал меня.
Протянул руки вперед, направляя собранную энергию для атаки. Черные молнии вырвались из моих ладоней, ударили в основание воронки, пытаясь разрушить ее фундаментальную структуру.
Воронка сопротивлялась. О, как же она сопротивлялась! Это было как пытаться голыми руками остановить поезд на полном ходу. Сила воронки била в ответ, отбрасывая мои атаки как досадную помеху. Каждый ответный удар заставлял меня делать шаг назад.
— Сильнее! — крикнул я своим помощникам. — Давайте всю энергию! Не жалейте себя! Я вас потом восстановлю!
Поток усилился.
Вольдемар задрожал, его правая рука отвалилась, упала на пол с мокрым шлепком. Кости начали проступать сквозь гниющую плоть.
Костомар потускнел, его белые кости стали серыми, местами начали крошиться как мел. Ростислав стал почти невидимым — едва различимый контур в воздухе.
Но энергии все равно катастрофически не хватало!
Черт! Черт! ЧЕРТ!
Воронка слишком стабильная! Слишком мощная! Кто-то невероятно талантливый создавал эту конструкцию.
Не Николай — у него и близко нет таких знаний. Кто-то из высшего руководства Ордена.
Возможно, сам Альтруист. Это работа мастера, гроссмейстера некромантии. Пять слоев защиты, самовосстанавливающаяся структура, адаптивная защита. Произведение искусства темной магии.
Воронка перешла в контратаку. Она начала затягивать меня, как водоворот затягивает щепку. Я чувствовал, как моя собственная жизненная сила — то немногое, что осталось в Сосуде — утекает в черную дыру воронки.
— Святослав! — крикнул Кирилл. — Ты бледнеешь! Прямо на глазах! Седые волосы появляются!
— Все… нормально! — прохрипел я, хотя это было далеко от истины. — Просто… временное… истощение!
Проигрываю. Она сильнее. Немного, но сильнее.
Мне не хватало совсем ничего.
Еще минута — и воронка поглотит меня целиком. Высосет всю энергию, превратит в высушенную мумию, а потом и прах развеет. Нужно что-то еще. Дополнительный источник силы. Но какой? Где взять?
И тут я вспомнил.
— Нюхль! — позвал я. — Нюхль, ко мне! Дай свою силу! Всю, что есть!
Костяная ящерица мгновенно спрыгнула с моего плеча, приземлилась передо мной. Встала на задние лапы, раскрыла пасть до предела — челюсти разошлись на сто восемьдесят градусов.
Из пасти вырвался поток некротической энергии. Не много по объему — Нюхль маленький. Но качество! Это была чистейшая, концентрированная некромантическая сила. Квинтэссенция смерти.
Я добавил энергию Нюхля к общему потоку.
Эффект был мгновенным.
Баланс сил изменился. Воронка дрогнула, ее величественное вращение дало сбой. Появились первые трещины в структуре — тонкие, как паутина, но они расширялись с каждой секундой.
— Получается! — воскликнул Кирилл. — Она трескается! Разваливается!
— Еще рано радоваться! — ответил я через силу. — Это только начало!
Воронка вдруг изменила тактику. Поняв, что проигрывает в лобовом столкновении, она перешла к асимметричной войне. Из ее глубин вылетел сгусток концентрированной тьмы — черный шар размером с баскетбольный мяч, состоящий из спрессованных душ умерших.
— Кирилл! Свет! Туда! — я указал на летящий шар. — Быстро!
Кирилл среагировал сразу. Даже не целился, а просто вскинул руку и выпустил луч белого света.
Точное попадание!
Взрыв! Ослепительная вспышка заставила всех зажмуриться. Когда зрение вернулось, от сгустка не осталось и следа — только запах озона и горелой плоти.
— Отлично! — похвалил я. — Продолжай! Не давай им долететь!
Воронка выбросила еще три сгустка, один за другим. Кирилл расстрелял их все световыми лучами с точностью снайпера. Его лицо покрылось потом, рубашка промокла насквозь, но он держался.
Молодец парень. Настоящий боец, прирожденный воин света. Неделю назад был обычным коматозником, овощем на больничной койке. А теперь сражается с некротической воронкой как ветеран магических войн.
Я продолжал давить на основание воронки, направляя всю собранную энергию в одну точку — структурный узел, который я нащупал некромантическим зрением. Трещины расширялись, структура начала разваливаться. Но воронка не сдавалась.
Она выпустила целый рой мелких теневых тварей — сотни маленьких сгустков тьмы размером с кулак. Они летели со всех сторон, как рой разъяренных ос.
— Кирилл! Барьер! Купол! — прокричал я.
Он воздел руки, создавая сферу света вокруг нас. Твари врезались в световой барьер и испарялись с шипением, как мотыльки в пламени свечи. Но их было слишком много, и некоторые прорывались к нам.
Одна тварь долетела до меня, вцепилась в плечо. Больно! Как будто в плечо воткнули раскаленный гвоздь! Я сбил ее некромантическим импульсом, но на коже остался черный ожог.
— Держись! — крикнул Кирилл, усиливая барьер. — Я их всех сожгу!
Вспышка! Ослепительный взрыв света! Все твари испарились одновременно.
Момент истины настал. Воронка ослабла, ее защита дала брешь. Я собрал всю оставшуюся энергию — свою, Вольдемара, Костомара, Ростислава, Нюхля — в один финальный удар. Сформировал из темной силы копье. Черное копье чистой некромантической энергии, способное пробить любую защиту.
— СЕЙЧАС! — заорал я и метнул копье в сердце воронки.
Копье попало точно в цель — структурный узел в основании воронки.
Удар!
Раздался грохот, от которого задрожало все здание! Пол треснул под ногами, с потолка посыпалась штукатурка!
Воронка замерла. На секунду показалось, что ничего не произошло. А потом…
ТРРРРЕССССК!
Она треснула пополам, как яйцо. Потом на четыре части. Потом на восемь. Трещины множились в геометрической прогрессии.
— НАЗАД! — заорал я. — ВСЕМ НАЗАД! СЕЙЧАС РВАНЕТ! КИРИЛЛ, МАКСИМАЛЬНЫЙ ЩИТ!
Воронка начала уменьшаться. Вся накопленная за годы энергия — эквивалент десятков тысяч смертей — схлопывалась в одну точку. Это было как наблюдать рождение черной дыры в миниатюре.
Потом раздался взрыв.
Некротическая волна ударила по защитному куполу Кирилла с силой цунами. Он устоял, хотя видно было, как прогибается под напором. Кирилл кричал от напряжения, из носа пошла кровь, но он стойко держал барьер.
Черная энергия хлынула во все стороны, но вместо разрушения… просто рассеялась. Растворилась в воздухе как дым на ветру. Без структуры воронки она не могла существовать, распадалась на составляющие.
Потом воцарилась тишина.
Воронки больше не было. Только дыра в потолке, через которую было видно небо. И дыры во всех перекрытиях выше — аккуратный круглый туннель сквозь все семь этажей.
— Получилось? — неуверенно спросил Кирилл, опускаясь на колени от усталости. — Мы победили?
— Получилось, — выдохнул я, тоже падая на колени. — Воронка уничтожена. Проклятие снято. Клиника свободна.
Проверил некромантическим зрением — чисто. Никаких следов темной энергии. Воздух стал легче, дышать проще. Даже температура начала подниматься.
Но какой ценой. Сосуд Живы внутри меня практически пуст — я потратил свой запас за десять минут боя. Критическое истощение.
Осталось десять процентов.
Нужно срочно спасти кого-нибудь. Можно не сейчас, потому что прокаченный сосуд уже не так сильно расходует Живу. Но на днях точно нужно его пополнить.
— Свят! — Анна вбежала в помещение, игнорируя мои предупреждения об остаточной опасности. — Ты жив! Цел!
Она подбежала, упала на колени рядом со мной:
— Ты в порядке? Ты весь седой! И морщины! Что с тобой⁈
Я поднял руку, посмотрел — кожа действительно постарела лет на двадцать. Морщины, пигментные пятна, вены проступили.
— Временное истощение, — сказал я, стараясь говорить уверенно. — Пройдет. Главное — воронка уничтожена.
— Ты герой! — Анна обняла меня, не обращая внимания на мои протесты. — Настоящий герой! Спас столько жизней!
Я посмотрел на свою команду некромантических помощников.
Вольдемар стоял без правой руки, левая висела на честном слове. Половина лица отвалилась, обнажив череп. Но он все еще функционировал — наша некромантическая связь держалась.
Костомар потерял несколько ребер и один позвонок. Стоял, покачиваясь. Белые кости стали серыми, местами покрылись трещинами. Это не критичные травмы для него. Он еще с прошлого мира умеет сам восстанавливаться.
Ростислав был едва различим — бледная тень, контур в воздухе. Но его голос все еще звучал, хоть и тихо:
— Это было… впечатляюще… Давно не участвовал… в таком…
То, что к нему вернется энергия, я был уверен. Заниматься нужно было только Вольдемаром.
— Спасибо, ребята, — искренне сказал я. — Без вас не справился бы. Вы настоящие друзья.
— Пустяки, — прошептал Ростислав. — Что мы, мертвецы… друг другу не поможем?
— Я ем грунт, — поддержал Костомар слабым голосом.
— Кстати об Ордене, — вспомнила Анна. — Что с Николаем?
— Пусть пока посидит под охраной. Допросим позже, когда я восстановлюсь. Он знает больше, чем рассказал. Структура Ордена, имена, базы, планы. Выбьем из него все, — пояснил я.
— А потом?
— Потом решим. Может, сдадим властям — пусть инквизиция с ним развлекается. Может, твоему отцу оставим — у него наверняка есть свои методы работы с предателями. А может… — я усмехнулся. — Может, используем как приманку. Для больших рыб из Ордена.
Оставив свои некромантические конструкты следить за связанным Николаем в подвале, я вернулся в кабинет главврача на седьмом этаже. Там двое бойцов Бестужева охраняли Михайлова, чтобы не дал деру.
Анна и Кирилл шли за мной, уставшие после битвы с воронкой, но все еще полные адреналина и боевого азарта.
Михайлов сидел за своим массивным дубовым столом. Он методично перебирал какие-то документы, складывая их в аккуратные стопки. Сломанная лодыжка была зафиксирована импровизированной шиной из медицинских линеек и эластичных бинтов — видимо, сам себе оказал первую помощь, используя подручные материалы.
Живучий гад.
Другой бы от боли в обморок упал или хотя бы стонал жалобно. А этот сидит и бумажки перебирает, как будто у него не перелом латеральной лодыжки со смещением отломков (это когда наружная косточка голеностопа сломана и части кости сдвинуты), а легкий ушиб.
Притворялся значит.
Впрочем, когда знаешь, что тебя ждет либо пожизненное заключение в императорской тюрьме, либо костер инквизиции, сломанная нога кажется мелкой бытовой неприятностью. Перспектива мотивирует.
— Ну как дела, неуважаемый Михайлов? — поинтересовался я, усаживаясь в кресло напротив. — Оправился от нашей содержательной беседы? Ножка не беспокоит?
— Нога болит как проклятая, — огрызнулся он, не поднимая глаз от бумаг. — Каждое движение, как агония. Отек нарастает, он уже размером с детский мячик. Гематома расползается вверх по голени, у меня вся нога фиолетово-черная. Возможно повреждение малоберцового нерва, ибо пальцы немеют, стопа не сгибается. Требуется срочный рентген. А то вдруг смещены отломки и, вероятно, нужно оперативное вмешательство.
— Ой, как жаль. Прямо слезы наворачиваются, — я изобразил преувеличенное сочувствие, приложив руку к сердцу. — Впрочем, это наименьшая из твоих проблем. Сломанная нога заживет за пару месяцев, а вот репутация и карьера — никогда.
Я встал, прошелся по кабинету, разглядывая развешанные по стенам дипломы и сертификаты:
— Кстати, занятный вопрос мучает меня. Почему тебя, опытного некроманта с десятками лет стажа, поставили под какого-то новичка Николая? Ты же вроде матерый волк темных искусств, а он — зеленый щенок, который едва может контролировать кисти рук мертвеца, да и то минуты на три максимум.
Михайлов грустно усмехнулся, откинувшись в кресле.
— Хочешь услышать историю моего падения? Пожалуйста. Накосячил я перед Орденом. Крупно накосячил. Попытался провернуть собственную схемку — организовал продажу темной Живы на сторону, левым покупателям. Думал, никто не заметит — ну подумаешь, пара сотен единиц в месяц уходит налево. При общих объемах — капля в море.
— И попался? — догадался я.
— Как мальчишка. У них везде глаза и уши. Поймали с поличным во время передачи товара. Хотели казнить — медленно, мучительно, в назидание другим. Но я слишком ценный специалист, чтобы разбрасываться. Поэтому наказали изощренно — сослали в эту проклятую больницу как смотрителя-оператора. А в качестве особого унижения еще и сопляка надо мной поставили. Николая, который некромантию по ворованным книжкам изучал. Чтобы окончательно растоптать мою гордость.
— Методы у них, конечно, дикие, — кивнул я. — Психологическая пытка через унижение. Эффективно, надо признать. Но знаешь что? Мне тебя ни капельки не жаль. Ни на грамм. Ты заслужил каждую секунду этого унижения.
Даже мало получил, если честно. За сотни загубленных жизней следовало бы придумать что-то поизощреннее. Например, заставить лично хоронить каждого умершего от проклятия. Голыми руками копать могилы. Но Орден не сентиментален — им нужны функционирующие винтики в машине, а не раскаявшиеся грешники.
Я остановился у окна, глядя на просыпающийся город. Прошло много времени с того момента, как мы начали работу над проклятием.
— В общем, Михайлов, готовь документы на передачу дел. Завещания, доверенности, приказы о назначении преемника — весь пакет бумаг. Я тебя увольняю с должности главврача. С сегодняшнего дня. Немедленно, — заявил я.
— ЧТО⁈ — Михайлов подскочил в кресле, тут же взвыл от боли в ноге. — Ты не можешь! У тебя нет никаких полномочий! Я назначен приказом министерства здравоохранения при поддержки графа Бестужева!
— Полномочия у меня есть. Самые что ни на есть железные. Клиника теперь моя собственность. Я разобрался с воронкой проклятия, спас больницу от неминуемого разрушения. По праву победителя забираю трофей. Как в старые добрые времена — победитель получает все.
Тем более с Бестужевым я давно договорился. Просто тянул с последними бумагами, чтобы сперва снять проклятье. Там осталось заполнить пару форм, и всё — клиника моя, как мы и договаривались.
— Как это — твоя⁈ — его глаза выпучились так, что казалось, вот-вот выпадут из орбит. — Это же больница Бестужевых! Частная собственность старинного графского рода! Охраняется императорским указом!
Анна подтвердила с легкой улыбкой, играя локоном волос:
— Отец обещал передать клинику Святославу. Все документы уже подписаны.
Михайлов уставился на нас. Его лицо прошло через целую гамму эмоций — удивление, недоверие, понимание, отчаяние. Он молчал секунду. Две. Три.
А потом…
— Ха! — короткий, лающий смешок вырвался из его горла.
Потом еще:
— Ха-ха!
И понеслось:
— ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
Он заливался безумным, истерическим хохотом, раскачиваясь в кресле. Слезы текли по щекам, оставляя влажные дорожки. Плечи тряслись в конвульсиях смеха. Он хватался за живот, сгибался пополам, стучал кулаком по столу.
— ХА-ХА-ХА! Клиника его! ХА-ХА-ХА! Разобрался он! ХА-ХА-ХА-ХА!
Что за черт? Либо у него острая истерическая реакция на стресс — защитный механизм психики, когда реальность слишком невыносима.
Либо он знает что-то, чего не знаем мы. Судя по характеру смеха — второе. Это не смех сломленного человека. Это смех того, кто видит, как другие радостно шагают в пропасть, не замечая края.
— Заткнись! — рявкнул я. — Прекрати ржать. Что смешного, черт тебя дери?.
Но Михайлов продолжал хохотать, откинув голову назад:
— Вы! ХА-ХА! Вы думаете! ХА-ХА-ХА! Что победили! ХА-ХА-ХА-ХА!
Кирилл испуганно отступил к двери, прижавшись спиной к косяку:
— С ним все в порядке? Может, вызвать психиатра?
— Или инквизитора для изгнания бесов, — пробормотала Анна.
Пришлось принимать экстренные меры. Я щелкнул пальцами:
— Нюхль! На стол! Демонстрация силы!
Костяная ящерица мгновенно появилась на столе прямо перед Михайловым.
Она приземлилась на задние лапы, раскрыла пасть, демонстрируя четыре ряда острых костяных зубов. Между челюстями заплясали некротические искры фиолетового цвета. Воздух наполнился запахом озона и могильной земли.
Михайлов мгновенно заткнулся, отшатнувшись так резко, что кресло опасно качнулось:
— Убери ее! Убери эту тварь! Я помню, как этот маленький монстр уложил Вольдемара! Двухметрового мертвяка весом больше двухсот килограмм! Перемахнул через себя как тряпичную куклу!
— Тогда прекрати истерику и объясняй, что смешного, — потребовал я.
Он вытер слезы дрожащей рукой, все еще посмеиваясь:
— Да ты посмотри в окно. Только сначала включи свое некромантическое зрение. Полностью включи, на максимальную мощность. И посмотри на город. «С воронкой разобрался», ха! «Клиника моя», ха-ха! Посмотри и пойми масштаб того, во что вы влипли!
Я подошел к панорамному окну, активировал некромантическое зрение на полную мощность.
Мир окрасился в оттенки смерти. Живые существа светились тусклыми огоньками Живы. А дальше…
Мать моя некромантка!
ЭТО ПОЛНЫЙ, АБСОЛЮТНЫЙ, ТОТАЛЬНЫЙ… ЖЕСТКАЧ!
Над Москвой возвышались десятки воронок проклятия. Черные торнадо некротической энергии торчали из разных зданий как грибы после радиоактивного дождя. Они были везде — в центре, на окраинах, в спальных районах, в промышленных зонах.
Самая большая — над Центральной клинической больницей имени Прокофьева — была размером с десятиэтажный дом. Вращалась медленно, величественно, засасывая энергию из целого района.
Вторая по размеру — над Первой градской больницей — диаметром метров пятнадцать у основания.
Третья — над онкологическим центром на Каширке.
Четвертая — над родильным домом номер три.
Пятая, шестая, седьмая…
Я перестал считать после двадцатой.
Они были над больницами, поликлиниками, хосписами, домами престарелых, даже над некоторыми школами и детскими садами. Каждая воронка тянула энергию из своего района, высасывая жизненную силу из десятков тысяч горожан. Тонкие черные нити некротической энергии, как паутина, опутывали весь город.
И самое страшное — все они росли. Медленно, но неуклонно увеличивались, расширяя зону влияния. Некоторые уже начинали соприкасаться краями, образуя единую сеть.
Гениально. Чудовищно, но гениально. Орден создал не просто отдельные точки сбора энергии. Они построили целую инфраструктуру смерти. Некромантическую электростанцию размером с мегаполис.
Когда все воронки соединятся — а это произойдет через неделю-две при текущей скорости роста — они образуют единую мегаворонку. И тогда начнется жатва. Массовая жатва душ.
Я выключил зрение, повернулся к остальным. Моё лицо, наверное, было красноречивым, потому что Анна сразу встревожилась:
— Что там? Что ты увидел? Почему ты побледнел?
— У нас большие проблемы, — медленно сказал я, стараясь говорить спокойно. — Очень большие. Грядёт настоящая катастрофа. Таких воронок над Москвой десятки. Может быть, больше полусотни.
— ЧТО⁈ — Кирилл и Анна воскликнули одновременно.
— Именно. Мы уничтожили одну маленькую воронку из целой сети. Как выдернули один сорняк из поля площадью в гектар, заросшего бурьяном по пояс.
— Но как такое возможно⁈ — Кирилл схватился за голову. — Мы же победили! Уничтожили проклятие!
— Мы уничтожили ОДНО проклятие, — поправил я. — Локальное. А их появились еще десятки по всему городу…
* * *
Конец 6 тома
Назад: Глава 16
На главную: Предисловие
