В Свитьоде, что в Нореге, правил конунг, которого звали Харальд. В его владениях также проживал ярл по имени Хринг. У него подрастала дочь, которую звали Аса Прекрасная. Девушка превосходила всех других девушек красотой – подобно тому, как червонное золото сияет ярче меди или солнце светит ярче прочих небесных лун.

Соседом Хринга и его дочери был викинг Ингольв. Он слыл богатым и знатным херсиром . У него имелся сын по имени Стурлауг, который сызмальства отличался высоким ростом и силой в плечах. Кроме того, юноша мог похвастаться светлыми волосами и белой кожей, а еще отличным телосложением и учтивостью. Стурлауг легко ладил со своими людьми, был спокойного нрава и не жалел богатств.

Рядом со Стурлаугом росли другие юноши: Гуторм и Ёкуль, сыновья Асгаута; Хрольв, сын Торгаута; Сигхват, сын бонда Хеминга; также Аки, сын вдовы Ярнгерд из Бесплодной Пустоши. Все молодые люди отличались хорошим воспитанием, силой и благородством.

Детьми Стурлауг, Гуторм, Ёкуль, Хрольв, Сигхват и Аки играли вместе. Также они учились всему тому, чему в те времена люди обучали своих сыновей: стрельбе, плаванию и другим искусствам. Викинги дали друг другу клятву в верности, став побратимами.

Между тем в Свитьоде, высоко в горах, в том хуторе, что назывался Идаль, жила мудрая женщина по имени Вефрея. У нее был воспитанник по имени Свипуд. Женщина проживала в небольшом, но уютном домике. В нем имелось две двери. Не чуждая волхованию, Вефрея в один день смотрела в одну дверь, в другой – в другую. При этом женщина, сидя на стуле, обычно пряла лен. И хотя от старости глаза Вефреи стали совсем красными, но тем не менее не утеряли своей зоркости.

В детстве Аса Прекрасная, дочь конунга Хринга, часто бывала в Идале у Вефреи и многому от нее научилась. Аса очень полюбила Вефрею, а та – Асу.

Однажды херсир Ингольв сказал своему сыну Стурлаугу и его побратиму Аки:

– Сколько еще времени пройдет, пока вы перестанете играть в детские игры и повзрослеете? Пусть это будет решительный поступок. Завоюйте землю какого-нибудь конунга, чтобы отличиться, или, по крайней мере, добейтесь женщины, чтобы поселиться на хуторе по соседству и распоряжаться владением и богатством вместе со мной.

– Скажи, отец, где же мне сватать себе жену, если ты так настаиваешь на этом? – спросил Стурлауг.

На это Ингольв ответил:

– У ярла Хринга есть дочь по имени Аса Прекрасная. Она красивая девушка и одарена большим умом.

Стурлауг, не желая спорить с отцом, вздохнул:

– Мне думается, что я еще не настолько повзрослел, чтобы свататься, да я и не слишком уверен в себе, но тем не менее попытаюсь завоевать сердце Асы, хотя и предвижу, что из этой затеи ничего не выйдет.

Вот Стурлауг и Аки приготовились к поездке, взяв с собой верных людей, оружие, одежду и коней. Отправившись в путь, к вечеру того же дня викинги прибыли к ярлу Хрингу, где им был оказан достойный прием: не скупясь, ярл устроил для гостей пышную вейцлу.

Проведя в пирах три дня, Стурлауг и Аки вместе с хозяином отправились в покои, где жила Аса Прекрасная. Стурлауг сообщил девушке, зачем он приехал, и попросил Асу себе в жены. Тогда ярл обратился к дочери, чтобы узнать, что она сама об этом думает.

Сначала Аса молчала, а потом спросила, как будто Стурлауг и не заговаривал с ней:

– Как зовут этого человека?

– Его зовут Стурлауг, – ответил Хринг.

Тогда Аса ответила:

– Зачем мне выходить замуж за свитьодца, который только и занимается хозяйством со своей матерью и ничего не делает ради славы?

Услышав эти оскорбительные речи, Стурлауг рассердился и, едва попрощавшись с Хрингом, отправился домой.

Однако слова Асы, а еще больше ее красота так запали молодому человеку в душу, что весной он и его побратимы снарядили десять кораблей и отплыли из Свитьода в Аустрлёнд.

Молодые люди одержали много славных побед и одолевали всюду врагов, куда бы ни пришли. Они позволяли мирно плавать купцам, но подчиняли себе злодеев. Так они провели четыре лета в викингских походах, только на зиму возвращаясь домой, чтобы пережить пору свирепых бурь и снегопадов.

Но вот Стурлаугу наскучили военные набеги. Побратимы разделили награбленное добро, и каждый из них с добычей возвратился в свой хутор.

Случилось так, что жена конунга Харальда заболела и умерла. Для правителя Свитьода это стало большой утратой, потому что сам он был уже преклонных лет. Дружинники и советники предложили Харальду сосватать новую королеву. Тогда он забудет о смерти супруги и перестанет тосковать о ней.

– Где же мне найти себе жену? – подумал вслух конунг.

Один из советников осторожно заметил:

– У ярла Хринга есть дочь по имени Аса, отличающаяся необыкновенной красотой.

– Хорошо, вот на ней я и женюсь! – обрадовался владыка Свитьода.

Харальд немедля снарядился в путь, взяв с собой множество воинов.

Стурлауг торопливо схватил вожделенный Урархорн

Когда конунг прибыл к ярлу Хрингу, то увидел упражняющихся в боевых искусствах возле его дома пару-другую дружинников. Харальд подъехал так быстро со своей многочисленной свитой, что воинам ярла ничего не оставалось сделать, как расступиться перед гостями.

Едва поприветствовав ярла, конунг сказал ему:

– Я предоставляю тебе возможность выбирать: либо отдать мне свою дочь в жены, либо быть убитым на месте!

Хринг, сохраняя достоинство, спокойно ответил:

– Сначала я должен спросить Асу, что она думает об этом.

– Нет! – заносчиво возразил конунг. – Я не желаю ждать решения пусть даже самой красивой девушки! Через три зимы она должна стать моей женой!

Тогда ярл, поняв, что сила не на его стороне, поднял руку, тем самым показывая, что согласен просватать конунгу свою дочь.

Довольный Харальд вернулся к себе домой, а ярл, раздосадованный тем, как повернулось дело, хмурый поплелся в покои дочери.

– Что беспокоит тебя, отец мой? Какую невеселую новость ты принес? – спросила девушка отца.

– Новость у меня такая, – ответил ярл, – я был вынужден просватать тебя.

– За кого же? – опешила от неожиданности Аса.

– Твоим мужем станет конунг Харальд, – буркнул Хринг. – Пока он будет готовиться к свадьбе. Через три зимы ты станешь его женой.

Аса побледнела, но ее голос не сделался слабее и глуше, чем обычно:

– Этот выбор не самый лучший, но никогда нельзя заранее знать, как все обернется. Может выйти не так, как намечалось, и все переменится в одно мгновение. Не горюй, отец!

Скоро произошел случай, который показал, что предчувствия не обманули Асу.

Рассказывают, что однажды ярл Хринг со своими людьми был занят во дворе играми. Вдруг он увидел, что из леса выехал человек огромного роста с тяжелым копьем в руке. Конь незнакомца был весь закован в броню, а у него самого на боку висел черный щит.

Всадник приблизился к ярлу, выпрямился на своем коне и, положив копье между глаз животного, сказал:

– Приветствую тебя!

Ответив на слова незнакомца, ярл поинтересовался, зачем тот приехал.

– Меня зовут Коль, – сказал человек. – А приехал я просить себе в жены твою дочь Асу Прекрасную.

Хринг очень удивился:

– Разве ты не знаешь, что она помолвлена с конунгом Харальдом?

– Мне думается, что нет ничего хуже, чем отдать девушку человеку трусливому и жадному, – усмехнулся Коль. – Выбирай одно из двух: либо ты расторгнешь помолвку, либо я проткну тебя копьем.

Ни одно предложение не пришлось ярлу Хрингу по душе, но он предпочел остаться в живых и не спорить с обладателем черного щита.

– Передай конунгу Харальду, что как только зима перевалит за середину, я приглашаю его на поединок к востоку от Гаутэльв! – сказал Коль. – И пусть получит девушку тот, кто выиграет поединок. Удачи, ярл, тебе и твоей дочери!

Затем повернул Коль своего коня и ускакал прочь.

Решение, к которому его в очередной раз принудили, еще сильнее расстроило ярла. Некоторое время он сидел, все больше и больше хмурясь, затем встал и направился в покои Асы.

– Ты болен, отец мой? – обеспокоенно спросила девушка.

Ярл, глубоко вздохнув, ответил:

– Лучше быть больным или находиться при смерти, чем испытывать такое унижение, под угрозами отдав свою дочь сразу двум мужчинам.

Аса дрогнувшим голосом спросила:

– С кем же теперь я помолвлена?

– Я ничего не знаю о нем, кроме того, что его зовут Коль.

– Может статься, – рассудительно сказала дочь ярла, – быть замужем за незнакомым человеком – все же лучше, чем иметь самого худшего из мужей. Ко всему прочему, наше положение может оказаться лучше, чем мы сейчас думаем. Если в поединке падут оба, Харальд и Коль, то и некому будет выбирать. Не теряй присутствия духа, отец.

Ярл Хринг задумчиво промолвил:

– Хорошо, если будет так, как ты говоришь, но мне кажется, что Харальду и Колю не суждено будет убить друг друга. Но я бы хотел, чтобы так именно и случилось.

Когда до Харальда дошла весть о появлении неожиданного соперника, он попросил совета у своих лучших дружинников. Те предложили конунгу выбрать самого сильного бойца и послать его вместо себя против Коля.

– Кто же это мог бы быть? – спросил Харальд.

– Бонд Хеминг, что живет на севере, – сказал один дружинник.

Хотя конунг был в ссоре с Хемингом, он послал ему приглашение на вейцлу. Бонд был удивлен неожиданным великодушием Харальда, но, подумав, решил примириться с бывшим врагом.

Несколько дней Харальд и Хеминг пировали. Наконец конунг поведал гостю о своей беде, заключив рассказ словами:

– Я ожидаю, что ты избавишь меня от Коля.

Хеминг глубоко задумался и ответил:

– Мне думается, что мы имеем дело не просто с сильным воином, а с троллем.

– Потому я и пригласил тебя на вейцлу, решив забыть о нашей ссоре! – воскликнул Харальд. – Если ты вернешься из поездки к Гаутэльву, то я щедро одарю тебя золотом и серебром!

– Я слишком стар и вот-вот упаду, словно ветхое дерево, – покачал головой Хеминг.

Но конунг и слушать не стал бонда.

– Про тебя говорят, что ты лучший боец в Свитьоде. Поэтому я уверен, что ты легко одолеешь Коля.

Тогда Хеминг со своими людьми отправился на восток к Гаутэльву. Увидев вместо Харальда старого бонда, Коль рассмеялся:

– Я не стал бы убивать и твою собаку, так ты мне кажешься жалок, беззубый старик с трясущимися коленями и красными глазами!

– Однако я лучше умру, чем стану выслушивать оскорбления от тролля! – воскликнул взбешенный такими словами Хеминг.

– Что ж, если ты этого хочешь…

Вот бросили соперники плащи себе под ноги, и Коль озвучил законы поединка. Затем, сойдясь, викинг и тролль стали биться, и вышло так, что Хеминг был убит Колем.

Вытерев свой меч от крови, Коль высокомерно бросил людям Хеминга:

– Теперь поезжайте назад к конунгу Харальду и скажите ему, чтобы он либо сам явился на битву со мной, либо отыскал человека посильнее, если думает жениться на Асе Прекрасной. Впрочем, он всегда может отказаться от девушки.

Люди, пришедшие с Хемингом, сокрушенные гибелью бонда, отправились в обратный путь к конунгу Харальду и поведали ему о случившемся, а также передали слова Коля.

Конунг ужасно перепугался и стал искать нового совета. Тут кто-то из дружинников попронырливее сказал ему про Стурлауга, что-де есть такой молодой и крепкий человек, которого можно будет послать против Коля.

Когда к херсиру Ингольву и его сыну прибыло приглашение от Харальда явиться на вейцлу, которая будет длиться полмесяца, да еще с разрешением взять с собой столько людей, сколько захотят викинги, Стурлауг спросил у отца:

– Больно подозрительно все это радушие властителя Свитьода. Как ты думаешь, отец, следует ли нам воспользоваться приглашением Харальда?

– Я бы предпочел, чтобы мы остались дома и никуда не ездили, – честно признался Ингольв.

Но тут Стурлауг сам и возразил:

– Короткая же будет о нас сага, если мы не будем ездить к другим людям. Нельзя заранее знать то, что может случиться даже на следующий день, но, возможно, эта поездка принесет нам пользу, о которой мы и не подозреваем.

Тогда Ингольв кивнул.

– Ты мудро рассудил, сын.

Повторилась та же история, как до того с бондом Хемингом. Конунг принял гостей чрезвычайно ласково, угощал их, а когда закончился йоль, сказал херсиру:

– Я хочу, чтобы Стурлауг вышел на бой против Коля. Про него говорят, что он не человек, а тролль. И только самый сильный и ловкий человек, как твой сын, может справиться с ним.

– Какая же мне будет награда за это? – спросил, не дрогнув ни одним мускулом, молодой человек.

Харальд понял, что перед ним не зеленый юнец, а уже побывавший в походах викинг.

– А какую плату ты сам потребуешь?

Стурлауг недолго думал над ответом:

– Уступи мне Асу Прекрасную.

Это требование прозвучало для конунга Харальда как гром среди ясного неба.

– Не ожидал я, что ты выставишь такое условие… – пробормотал он, зеленея от скрытого гнева. – Лучше попроси у меня чего-нибудь другого.

Но Стурлауг остался непреклонен:

– Выбирай, что лучше: сразу отказаться от девушки, покрыв свое имя позором, или поступить, как подобает благородному конунгу.

Тогда Харальд подумал о том, что Коль будет, пожалуй, опаснее Стурлауга. Ну а если сын херсира даже одержит победу, то еще неизвестно, кого из них двоих предпочтет Аса: молодого и красивого, но не обладающего славой и властью юношу или его, законного владыку Свитьода.

– Хорошо, – не скрывая своего неудовольствия, сказал конунг. – Я выбираю твой поединок с Колем. Пусть будет так, как предначертано судьбой.

Затем Ингольв и Стурлауг отправились к ярлу Хрингу.

Ярл очень обрадовался, когда узнал, что Харальд согласился уступить Асу Прекрасную победителю тролля. Ничуть не сомневаясь в исходе будущего поединка, он тотчас повел гостей в покои дочери.

– Вот, дочь, твой настоящий жених! – воскликнул Хринг.

И хотя Асе было приятно, что Стурлауг не позабыл ее, она все же решила напоследок испытать молодого человека. Изображая холодность и неприступность, девушка сказала:

– У меня нет недостатка в женихах.

На этот раз Стурлауг решил, что не отступит от своего желания.

– Я больше не наивный мальчишка, каким был в прошлый раз. Или ты согласишься стать моей женой, и тогда я избавляю тебя и твоего отца от Коля из рода троллей, или тебя возьмет кто-нибудь другой!

Аса увидела, что перед ней действительно стоит мужчина, настоящий викинг, и тотчас изъявила желание выйти замуж за Стурлауга.

После этого была устроена роскошная вейцла по случаю свадьбы сына херсира и дочери ярла, и не было забыто ничего из того, что могло бы потребоваться. Все гости отправились домой с богатыми дарами. Не смогли позвать только Вефрею из Идаля, потому что ярл спешил как можно скорее выдать дочь замуж за сына херсира.

Однажды утром, когда молодые лежали вместе в кровати, Аса сказала мужу:

– Прежде чем ты встретишься с Колем, поезжай в горы и разыщи Вефрею, мою приемную мать, и спроси у нее совета, который может оказаться тебе полезен. Вот золотое кольцо, которое ты привезешь ей в подтверждение того, что я послала тебя.

Приехав на хутор к старухе, Стурлауг, едва сойдя с коня, сразу прошел к Вефрее, обнял ее за шею, поцеловал и сказал:

– Приветствую тебя, моя старуха!

Женщина быстро повернулась к гостю, так как раньше она стояла к нему спиной, и сказала:

– Кто этот негодный, что насмехается надо мной так, как никто прежде не насмехался?!

– Не сердись, бабушка, потому что Аса Прекрасная послала меня к тебе! – воскликнул Стурлауг.

– А кем тебе приходится Аса? – спросила Вефрея, продолжая подозрительно коситься на гостя.

– Она – моя жена.

Тогда ведунья, пошамкав беззубым ртом, спросила:

– Так что, выходит, свадебный пир уже закончился?

– Не далее как вчера.

– Нехорошо, что меня не пригласили на свадьбу, – нахмурилась Вефрея, – но я сделаю то, о чем меня просит Аса. Сними с себя одежду, и я посмотрю на твое тело.

Стурлауг не стал перечить приемной матери своей жены. Хозяйка простучала молодого человека пальцем и решила, что он очень силен и крепок.

Тогда Стурлауг, одевшись, спросил у Вефреи:

– Как мне выиграть поединок с Колем?

– Я пока не знаю, – покачала головой женщина, – потому что железо бессильно против тролля. Но, может быть, за ночь что-нибудь придумаю, а ты пока поспи в моем домике…

Наутро Стурлауг уже собрался в обратный путь, когда ведунья вышла к викингу и протянула ему старый ржавый меч:

– Возьми Вефреянаут, это древнее оружие, которое принадлежало предкам моего отца и всегда приносило удачу. Но прежде испытай свою силу и этот меч.

Стурлауг взял меч и ударил им по выступу камня, который лежал во дворе. От удара ржавчина осыпалась с клинка, и тот заблестел, как серебро.

Тогда Вефрея предупредила юношу:

– Тебе не следует биться этим мечом с Колем, ибо не для этого он предназначен, но ты можешь показать его троллю и посмотреть, что будет дальше.

Затем женщина прибавила:

– И вот еще что. Обожди немного. Ко мне нынче собирался заглянуть Хрольв, сын Торгаута. Я знаю, что вы побратимы и дружны с детства. Думаю, вам нужно отправиться к Колю вместе.

– Так мы и сделаем, – согласился Стурлауг.

Вот молодые люди, встретившись, быстро обговорили предстоящее дело и тотчас собрались уезжать. Но едва викинги выехали со двора, как Вефрея окликнула их и сказала:

– Хотел бы ты, Стурлауг, чтобы еще один человек, Свипуд, мой воспитанник, поехал с тобой? Он умеет быстро бегать и к тому же знает многие приемы чародейства.

– Да, я был бы не против, если этот Свипуд на самом деле знает столько, сколько знаешь ты! – усмехнулся Стурлауг. – Только вот где он? Мы и так потеряли слишком много времени…

Как раз в это время появился Свипуд.

Вефрея дала Свипуду небольшую торбу. Тот прикрепил ее к себе на пояс, а затем побежал впереди коней, на которых ехали викинги. Да так быстро, что за ним еле можно было угнаться.

Скакали Стурлауг и его побратим Хрольв, не останавливаясь, пока не приехали на восток к Гатуэльву. Коля еще не было на месте, и поэтому Стурлауг разбил свою палатку там, где это показалось ему удобно.

Немного погодя прибыл Коль. Стурлауг, приветствуя противника, вышел навстречу ему. Но Коль только бросил рассерженно:

– Кто ты, дерзкий, осмелившийся разбить палатку там, где я привык ставить ее? Откуда ты родом? И что ты здесь делаешь?

Стурлауг ответил, кто он, откуда родом и по какой причине находится на берегу Гатуэльва. После этого викинг и тролль решили сразиться на следующее утро.

Пришлось Колю раскинуть свою палатку в другом месте. И вот когда тролль приступил к ужину, к нему вошел Свипуд и, вытащив торбу, стал трясти ей. Из торбы вдруг повалил густой дым.

Заметив это, Коль закричал:

– Уходи прочь, злая собака, и никогда больше не приходи!

Тут Свипуд быстро выскочил из палатки.

Утром Стурлауг и побратимы встали и принялись поджидать Коля. Хрольв же пошел в лес, чтобы вырезать себе большую дубину. Только после этого он вернулся к своим товарищам.

Одурманенный дымом Свипуда, Коль пробудился поздно, когда солнце уже осветило поля.

Когда противники приготовились сойтись, Коль увидел, что Стурлауг не спешит вынимать меч, висящий у него на поясе.

– Я бы хотел рассмотреть меч, который ты носишь с собой, – попросил тролль.

Викинг, вспомнив совет Вефреи, не стал возражать Колю.

Рассмотрев клинок, тролль с презрением сказал:

– Меня нельзя победить этим мечом! Лучше отправляйся назад к ярлу Хрингу и скажи, чтобы он прислал мне Асу Прекрасную.

Тогда бросил Стурлауг тот меч, что показывал Колю, и достал из-под плаща Вефреянаут.

Коль зажмурился от разлившегося в воздухе сияния и потрясенно пробормотал:

– Как оказался у тебя Вефреянаут? Я бы не вышел на поединок с тобой, если бы знал об этом!

– Значит, вини только себя в собственной глупости! – ответил Стурлауг.

С этими словами Стурлауг нанес удар Колю, разбив его черный щит. Тролль ударил в ответ и разбил щит Стурлауга. Тогда вновь ударил Стурлауг, теперь по внешней стороне шлема, и расколол его, попав по мягкой части щеки и плечу противника, так что меч застрял в плече Коля.

Тут выпрыгнул Хрольв с дубиной и ударил по острию меча так, что меч прошел ниже, рассекая тело. Туловище Коля распалось на части, и тролль тотчас испустил дух.

После поединка Стурлауг поскакал к Вефрее, чтобы поблагодарить старуху за Вефреянаут. Вефрея сердечно приветствовала сына херсира.

– Счастлива моя воспитанница Аса, – сказала ведунья, – когда у нее такой муж, как ты.

Затем Стурлауг вернулся к Асе Прекрасной. Дочь Хринга была счастлива вдвойне, ведь ее супруг не только остался жив, но и одержал славную победу.

Когда новость о гибели Коля и свадьбе Стурлауга и Асы Прекрасной дошла до ушей конунга Харальда, тот хотя и испытал облегчение, но затаил великую обиду на ярла Хринга и его дочь.

Тем временем, когда однажды ярл был во дворе, а его люди состязались перед ним, увидели они, что из леса опять кто-то выехал. Это оказался всадник на рыжем жеребце, весь закованный в броню, с копьем в руке. Незнакомец был высокого роста, хотя и не таких исполинских размеров, как Коль. На поясе всадника висел меч, за спиной был щит, разукрашенный золотом, голову венчал сверкающий шлем.

Человек подъехал к Хрингу и поприветствовал его. Тот с некоторой настороженностью спросил, кто он такой. Всадник ответил:

– Меня зовут Франмар. Мы с Колем были побратимами. Теперь я должен отомстить за смерть побратима твоему зятю.

Стурлауг смело выступил вперед и ответил:

– Я готов выйти на поединок, когда только ты пожелаешь, но ты должен знать, что твой побратим был из рода троллей.

– Да, это так, – ответил Франмар. – И все же он был моим родичем, хотя и дальним. Поэтому я должен сразиться с тобой.

– Так и будет, – сказал Стурлауг. – Буду ждать тебя на берегу Гатуэльва.

И вот, когда прошло условленное время, а Стурлауг и Аса лежали в своей постели, дочь ярла сказала:

– Я не буду советовать тебе ничего другого, как сделать то, что ты уже прежде делал. Поезжай к Вефрее.

Когда Стурлауг прибыл в Идаль, оказалось, что там его уже поджидают Хрольв, сын Торгаута, и другой побратим и друг детства – Ёкуль, сын Асгаута и брат Гуторма.

Ведунья, узнав о Франмаре, сказала:

– Он – совсем другой человек. Плохо то, что вы с ним теперь смертельные враги, потому что Франмар – очень храбрый воин и, в отличие от Коля, происходит из хорошей семьи. Было бы славно, если бы вы стали друзьями. Мне нечего дать тебе, кроме пожелания удачи. Однако я хочу, чтобы и на этот раз вы взяли с собой Свипуда.

И вот Стурлауг, Хрольв и Ёкуль отправились к Гатуэльву. Как и во время предыдущей поездки, Свипуд отправился пешком.

Когда утром поединщики явились на берег реки, там их уже поджидал сидящий на поваленном дереве Франмар. Рядом с ним находились три его человека: арап – высокий, как великан, огромный, как бык, и черный, как Хель, некий Фрости, а также колдун финн.

Однако из всех спутников Франмара наибольшего внимания Стурлауга и его побратимов удостоились не арап и колдун финн, а Фрости, ибо лицом и сложением он был почти неотличим от Стурлауга, как будто приходился ему родным братом.

Между тем побратим Коля приготовился к сражению, но тут Стурлауг предложил ему:

– Пусть наши люди начнут бой и позабавят нас!

Первым вызвался сразиться Хрольв, сын Торгаута. Против него вышел арап. Теперь, вблизи, было видно, что арап больше походит на поднявшееся из преисподней чудовище с твердыми, как железные гребни, ногтями.

Хрольв положил дубину на бревно и после этого противники сошлись в рукопашной схватке. Арап, проявляя воистину демоническую силу, несколько раз схватывал Хрольва, чтобы бросить на землю, но викинг всякий раз оказывался на ногах.

Наконец арап понес Хрольва к бревну, чтобы швырнуть его на дубину. Но викинг так сильно толкнул арапа, что оба они не устояли. Арап упал на спину, прямо на оказавшийся возле бревна камень, и сломал себе позвоночник. Хрольв же быстро вскочил на ноги, схватил дубину и забил арапа до смерти.

Вторым вызвался сразиться Ёкуль, сын Асгаута. Против него вышел Фрости. Перед этим Фрости предупредил Ёкуля:

– Ты поступишь крайне неразумно, если сразишься со мной, ведь мое имя означает холод. А стоящий нынче мороз делает меня только крепче.

Однако Ёкуль не внял совету Фрости и вступил с ним в ожесточенную схватку, пока не пал замертво.

Стурлауг подумал, что гибель его побратима, да к тому же друга детства, – это большая потеря. Но Фрости не в чем было упрекнуть. Он поступил как подобает благородному человеку, сразу объявив о своем преимуществе.

Наконец пришел черед третьей паре поединщиков: Свипуда, до тех пор державшегося в стороне от людей Стурлауга, и колдуна финна.

Приемный сын Вефреи и человек Франмара стали бороться так сурово и яростно, что никто ничего не мог рассмотреть. Но ни одному из противников не удавалось нанести другому раны. И тогда Стурлауг и Франмар, наблюдавшие за поединком, увидели, что оба бойца исчезли, но появились две собаки, злобно кусавшие друг друга. Затем собаки исчезли, и показались с сильным шумом бьющиеся в небе два орла. Они так жестоко терзали друг друга клювами, что кровь лилась на землю, подобно дождю. Наконец поединок закончился тем, что один орел улетел, а другой упал замертво на землю .

Только после этого Стурлауг и Франмар решили сразиться.

Вот бросили они под ноги свои плащи, и Стурлауг обнажил меч Вефреянаут. Когда Франмар увидел его, то спросил:

– Откуда у тебя Вефреянаут?!

– Неважно, откуда он взялся, – буркнул викинг, решив, что Франмар струсил и пытается выиграть время.

Франмар, храбрясь, воскликнул:

– Все же ты не думай, что я очень испугался какого-то там старого клинка!

Стурлауг ударил по шлему Франмара. Меч отскочил от шлема и попал по щиту, расколов его у заостренной части, так, что куски щита упали на землю. Острие меча разрезало кольчугу Франмара и задело его кости.

Тогда Франмар нанес удар Стурлаугу и разбил его щит. Стурлауг вновь атаковал Франмара.

В конце концов Франмар совсем обессилел. Он сел на землю и сказал:

– Ты потому победил, что меч, который ты держишь в руке, полон яда. Отруби мне скорее голову, так как я не хочу прожить оставшуюся жизнь в мучениях.

Но Стурлаугу пришлись по душе мужество и стойкость Франмара, и он решил прекратить поединок.

Тут послышался грохот подъезжающей повозки . Явившаяся к берегу реки Вефрея спросила, жив ли Франмар или уже испустил дух, как его люди.

Узнав, что Франмар еще не отправился в Хель, женщина велела положить Франмара в повозку и уехала с ним в Идаль.

Когда Стурлауг стал готовиться возвратиться в Свитьод, к нему подошел Фрости и сказал:

– Ты поступил благородно, поэтому я бы хотел поехать вместе с тобой и с Хрольвом.

Стурлауг, подумав, согласился:

– Мы похожи друг на друга, словно родные братья. Я думаю, это неспроста. Ты заменишь Ёкуля, встав на его место.

Затем Стурлауг и его люди отправились в хутор Вефреи. В Идале они застали Свипуда и Франмара. Оба оказались живы и здоровы.

Ведунья сказала Стурлаугу:

– Мне бы хотелось, чтобы вы с Франмаром стали побратимами.

Викинг привык множить друзей, а не врагов, и тотчас заключил побратимство с Франмаром. После этого Стурлауг поспешил к своей жене Асе Прекрасной, которую уже давно не видел.

Прибыв к ярлу Хрингу, Стурлауг обнаружил, что хутор его тестя горит. Викинг уже было решил, что Аса и ее отец погибли, но тут заметил некое отверстие в земле, куда бежали спасающиеся от страшного пожара люди. Там Стурлаугу удалось обнаружить ярла Хринга и Асу Прекрасную. Радостной оказалась встреча мужа и жены…

Тут Аса рассказала супругу о том, что произошло, пока он бился с Франмаром:

– Пользуясь твоим отсутствием, прискакал конунг Харальд с четырьмя сотнями воинов и зажег все постройки, мстя мне и моему отцу за свое унижение.

Стурлауг тотчас отправился к Харальду, который оказался совсем рядом с зажженным им хутором. Молодой человек увидел, что конунг окружен многочисленной, закованной в броню, дружиной. Красные языки затухающего пламени играли на доспехах его воинов.

– Плохо, однако, что ты стал таким злопамятным и неблагодарным! – гневно бросил Стурлауг в лицо владыке Свитьода.

Побагровело лицо конунга, а его дружинники схватились за мечи. Но тут один из дружинников наклонился к уху Харальда и что-то прошептал ему. Глаза конунга алчно вспыхнули, и он, не скрывая злорадной усмешки, сказал:

– Я оставлю тебя и твою семью в покое лишь в одном случае: если ты исполнишь одно трудное и опасное поручение. Или можешь убираться вместе со своими тестем и женой и благодарить Одина, что я не велел своим людям прямо здесь убить тебя за дерзкие речи!

– Негоже мне становиться твоим посыльным, – сказал Стурлауг, – но если речь идет о благополучии моего рода, я готов рискнуть своей жизнью. Так что же ты хочешь, чтобы я снова сделал для тебя, конунг?

– Ты должен найти рог Урархорн, который когда-то должен был достаться мне . Вместе с этим поручением я дам тебе прозвище… – Тут Харальд ненадолго задумался. – Ты будешь впредь называться Стурлаугом Трудолюбивым, ведь добыть тот рог даже мне было непросто.

– Где же мне найти Урархорн? – спросил викинг.

Харальд пожал плечами:

– Не мое это дело. Думай сам. У тебя остается еще пять зим для того, чтобы исполнить поручение.

Стурлауг почти сразу же отправился к Вефрее за советом, но ведунья отчего-то рассердилась на гостя:

– Не хочу я говорить о таких вещах!

Как ни бился викинг, как ни напоминал о нависшей опасности над ярлом Хрингом и его дочерью, так ничего у старухи не выведал.

И вот весной снарядили Стурлауг, Хрольв и еще один их побратим Аки десять крутобоких кораблей к отплытию из Свитьода. Они много грабили в Аустрлёнде: от земель Финнмарка, где жили лопари, квены и рогатые финны, и до самого Гандвика – Колдовского залива и реки Вины . Викинги всегда побеждали, куда бы ни пришли. Они позволяли мирно плавать купцам, но подчиняли себе злодеев. Однако сколько ни расспрашивали встречных людей, никто не мог им подсказать, где искать Урархорн.

Так провели Стурлауг, Хрольв и Аки четыре лета в походах, зимой оставаясь дома возле теплых очагов. И вот однажды Аса, затеяв очередной разговор с мужем, сказала:

– Я боюсь, что конунг Харальд не привык бросать слов на ветер. Ему не сравниться с тобой в силе и отваге, но такие люди, как он, привыкли наносить удар исподтишка.

– Да, это так, – согласился Стурлауг. – А что ты мне можешь посоветовать? Разве тебе известно, где находится этот проклятый Урархорн?

– Может быть, моя приемная мать Вефрея знает? – спросила Аса.

Сын херсира Ингольва только покачал головой.

– Думаешь, едва не получив поручения от Харальда, я уже не пытался узнать у нее о роге?

– Однако все равно съезди к Вефрее еще раз! – настояла жена.

Поначалу Вефрея, как и в прошлый раз, отказывалась говорить об Урархорне. Стурлауг уже совсем отчаялся и упал духом, как вдруг ему пришло в голову спросить ведунью:

– Не знаешь ли ты кого-нибудь, кто может рассказать об этом, ибо срок, отведенный Харальдом, вот-вот закончится?

Тут Вефрея неохотно ответила:

– Ох, боги накажут меня! Но так и быть, поскольку моей приемной дочери угрожает опасность и времени больше не остается на то, чтобы конунг Харальд образумился, я назову тебе имя моей сестры, о которой еще никому не говорила. Мою сестру зовут Ярнгерд. Поезжай к ней и задай свой вопрос о роге.

Поскакал Стурлауг прочь и ехал, не останавливаясь, пока не приехал туда, где жила Ярнгерд. Стурлауг спросил ведунью, что она могла бы рассказать об Урархорне. Та с крайним нежеланием ответила:

– Я не могу ничего об этом сказать, но я знаю женщину, которая может знать, – это моя сестра Снэлауг. Она замужем за Хрольвом, конунгом Хундингьяланда. Но тебе и твоим людям не следует ехать туда, ибо эта поездка может оказаться для вас последней.

Стурлауг не стал тратить времени понапрасну и, взяв с собой побратимов Хрольва и Аки, поплыл с ними в Хундингьяланд – страну людей, имевших песьи головы и лающих, как собаки.

Но прежде чем викинги достигли Хундингьяланда, они повстречали на пути великанш и одного тролля. Великанши никак не могли поделить наследство, оставшееся от отца. Стурлауг сделал так, чтобы каждая великанша думала, что она стала единственной обладательницей состояния. В обмен он получил четыре дня попутного ветра и чудесный плащ. Что касается тролля, то тот наградил его волшебной алебардой Хорнневьянаут, перерубающей все на свете, которую можно было носить с собой, прикрепленную к одежде, как булавку .

…Наконец викинги добрались до страны, покрытой густыми дубравами, украшенной многочисленными деревнями, замками и городами. Снэлауг – королева Хундингьяланда, в отсутствие мужа правившая в городе, который был значительнее других , – рассказала Стурлаугу следующее:

– Хорошо, что ты пришел в то время, пока мой супруг Хрольв гостит у своего родича Раундольва, конунга Бьярмаланда. Они оба люди жестокие и завистливые, поэтому я смогу поведать тебе подробно о предстоящем пути. Нелегко будет получить Урархорн, даже если ты знаешь, где он спрятан. На восточной окраине Бьярмаланда стоит большой храм, посвященный Тору, Одину, Фригг и Фрейе. Храм окружен мраморной стеной, но сам искусно выстроен из дорогого дерева. Окрестностями храма правит великаноподобная жрица, искусная в колдовстве. Жрице прислуживают тридцать великанш. Храм полон золота и драгоценных камней, которые жрица украла у разных конунгов, так как она за короткое время проносится из одного края света в другой. Богатств, подобных тем, что там собраны, нигде не найти, даже в Аравии. Среди них находится рог, который ты ищешь. Но тебе, Стурлауг, следует пойти в храм одному.

Викинг нахмурился, подумав о том, что его побратимы захотят непременно увидеть бьярмийский храм, полный невиданных сокровищ.

– Разве я не могу взять с собой людей, с которыми дружен с детства?

– Нет! – воскликнула королева. – Только для тебя одного поход в храм пройдет удачно. Кроме того, запомни, тебе нельзя будет дотрагиваться голыми руками до Урархорна, потому что он полон яда и колдовства.

Вот Стурлауг и его люди сели на корабль и поплыли вдоль фиорда на восток.

Погода стояла безветренная. Как ни гребли викинги, вожделенные берега Бьярмаланда словно ускользали от них. Тогда Аки сказал:

– Я думаю, что никогда прежде мне не был нужен попутный ветер так, как сейчас.

Стурлауг усмехнулся, вспомнив дар первой великанши. Тотчас подул попутный ветер. Драккар викингов понесся по волнам, словно вместо парусов у него отросли крылья.

Наконец Стурлауг и его люди прибыли к берегам Бьярмаланда. Затем они поплыли дальше, по реке Вине.

Стурлауг, Хрольв и Аки осмотрели землю вверх по западному берегу реки. Вскоре они увидели храм, сиявший так, что его блеск, казалось, озаряет всю равнину: святилище было украшено золотом и драгоценными камнями. Одни двери храма смотрели на северо-запад, а другие – на юго-запад. При входе в каждую дверь внутри у порога находилась яма, полная кипящего яда со смолой и серой, а дальше за ней – шесть балок, в которые снизу были воткнуты лезвия мечей.

Стурлауг сообщил побратимам о том, что ему сказала королева Снэлауг. Побратимы согласились, что всем троим идти в храм опасно. Но когда Стурлауг подошел к северо-западным воротам храма, его нагнал Хрольв.

– Зачем ты сюда пришел, когда я не велел этого делать? – спросил, нахмурившись, викинг.

– Я не хочу лишать себя славы и поэтому пойду в храм с тобой! – ответил Хрольв.

– Здесь тебе не на что надеяться, – возразил Стурлауг, – в храм пойду я один.

Однако Хрольв заупрямился. Тогда Стурлауг сказал:

– Смотри, я тебя предупредил!

Без колебаний отправился Стурлауг к дверям храма. Но прежде чем подойти к ним, он перевязал свои руки тряпицами. Обнажив Вефреянаут, викинг вонзил острие меча в балку святилища. Повиснув на клинке, он как стрела пролетел внутрь храма над всеми балками.

Вот побратимы, искусно обойдя ловушки, очутились внутри храма. Там они увидели сидящих на почетном возвышении Тора, Одина, Фригг и Фрейю. Вокруг все сверкало, так что нигде не было видно даже тени. Прямо перед изваяниями богов находился стол, покрытый дорогой материей, полный серебра, карбункулов, смарагдов и других драгоценных камней, а также разнообразных золотых сосудов. Там же на столе, среди сокровищ, лежал Урархорн, такой сияющий, как если бы был соткан из солнечных лучей. Еще викинги обнаружили шахматную доску с фигурами, а также сверкающие одеяния и прикрепленные к шестам золотые кольца.

В храме присутствовало тридцать жриц, среди которых выделялась одна женщина. Она была огромной, как великан, темно-синей, как Хель, толстой, как кобыла, с огромным ртом, черными глазами и злобной на вид. Однако она была хорошо одета. Жрица совершала обряд перед помостом Тора .

При виде Стурлауга бьярмийка воскликнула:

– Дерзкий викинг никогда не уйдет отсюда живым!

Внезапно жрица обратила внимание на Хрольва.

– Ты слишком много думаешь о себе, если собираешься наброситься и собрать в пригоршню золотые кольца, принадлежащие богам. Хрольв, ты так же неопасен, как удар соломинкой, и тебя я собираюсь сегодня съесть.

Между тем викинги увидели, что их от жриц отделяет еще одно препятствие. А именно три плоские каменные плиты, такие высокие, что они доходили до нижней части груди. Между плитами находились глубокие ямы, и нужно было перепрыгнуть через них, чтобы попасть туда, где на столе лежал Урархорн.

Стурлауг, подпрыгнув, ловко перелетел поверх всех плит и, приземлившись прямо на стол, торопливо схватил вожделенный Урархорн, а также пару золотых сосудов и драгоценных камней. Затем он как ни в чем не бывало отправился в обратный путь.

Темно-синяя жрица храма раздулась от злости. Завывая всеми голосами, скрежеща зубами, словно бешеная волчица, она схватила обоюдоострый меч, объятый пламенем. Однако, потрясенная проворством и удачливостью Стурлауга, она не знала, что предпринять. И тут Хрольв, не желая уступать Стурлаугу, решил испытать судьбу. Он вскочил на каменные плиты, надеясь с них выпрыгнуть наружу, но жрица, пронесшись стрелой над столом, внезапно схватила его за рубаху, подняла вверх, а затем бросила вниз, так что у несчастного сломался позвоночник.

В храме поднялись такой шум и переполох, что, казалось, вся земля задрожала, словно повисшая на натянутой нити. Жрицы бросились на Стурлауга. Но викинг, завернувшись в чудесный плащ, подошел к ямам, наполненным ядом, и стал брызгать из них на нападающих. Все одежды на женщинах распались от едких капель, и жрицы были вынуждены отступить. Но той жрице, что убила Хрольва, ничего не сделалось, ибо ее одежды и тело оказались заговоренными.

Выскочив из храма наружу следом за Стурлаугом, темно-синяя жрица закричала так громко и так страшно, что эхо отозвалось в каждой скале, в каждом камне по всей округе. При этом жрица, подобно дракону, стала изрыгать огонь и стрелять невиданными стрелами. Но и этого мало. Внезапно настала такая темнота, что Стурлауг не мог увидеть собственного пальца. Жрица принялась то подниматься в воздух, то спускаться на землю, превращаясь при этом в разнообразных чудовищ.

Видя, что Стурлауг направляется к кораблю, обезумевшая бьярмийка с яростью стала преследовать его. Наконец на берегу моря она нагнала похитителя Урархорна. Тем временем из леса стали выходить жители страны, готовые покарать викингов-святотатцев. В руках они держали колья с железными наконечниками, мечи и прутья. Бьярмы были настолько тяжелы, что погружались в землю до колен.

Выставив алебарду Хорнневьянаут, против которой не могла устоять даже заговоренная колдовством плоть, Стурлауг вонзил ее в тело темно-синей жрицы так, что острие вышло между лопаток. Бьярмийка упала на спину, издав такой вой, что земля затряслась, как море в бурю.

Оставив алебарду в теле темно-синей жрицы, Стурлауг прыгнул на драккар и перерубил якорный канат. Не дожидаясь знака предводителя, викинги тотчас стали отталкиваться от дна длинными шестами. Но бьярмы на лодках-долбленках со всех сторон атаковали корабль Стурлауга.

Гребцы приналегли дружно на оба ряда весел, и драккар устремился вперед, словно птица. Но все же бьярмы никак не желали прекратить преследования. Подобно роям гнуса, они продолжали наседать на корабль викингов.

И тогда Аки сказал:

– Я прошу, чтобы сейчас подул тот попутный ветер, что обещала нам Гримхильд . Он никогда не был более нужен нам, чем сейчас!

Тотчас подул попутный ветер с такой силой, что натянулся каждый канат. Бьярмы преследовали викингов сколько могли, так что некоторые были унесены бурей, а некоторые погибли от оружия Стурлауга и его людей, забрав с собой в царство мрачной Хель немало викинговых жизней. Те бьярмы, которые вернулись, решили, что были хорошо отомщены.

Ветер дул безостановочно восемь дней, пока викинги не увидели берега Норега, прибыв к ним в последний день йоля.

Некоторое время Стурлауг наслаждался покоем со своей женой Асой Прекрасной, но потом решил вернуть долг Харальду.

Когда Стурлауг вошел в палаты конунга с Урархорном в руках, Харальд застыл на высоком сиденье, распухший от ярости, не в силах вымолвить ни одного слова.

– Вот я вернулся назад, – сказал Стурлауг, – оттуда, откуда, ты чаял, я не вернусь. Возьми этот рог, что я привез тебе!

Поскольку конунг так ничего не ответил и даже не шелохнулся, Стурлауг швырнул Урархорн Харальду в лицо. Рог разбил конунгу нос в кровь и выбил четыре зуба.

…Одним летом Стурлауг объявил о том, что хочет снова отправиться в Бьярмаланд, чтобы отомстить за гибель своих людей и вернуть чудесную алебарду Хорнневьянаут.

Собрав большое войско, Стурлауг и его побратимы отправились на восток.

Раундольв, конунг бьярмов, узнав о нападении чужаков, выступил им навстречу. Когда викинги и бьярмы встретились, завязалась у них тяжелейшая битва. Там можно было видеть множество отчаянных поединков. Скоро все поле оказалось усеянным расколотыми щитами, разрубленными кольчугами, копьями без древков и телами воинов, упавших обезглавленными на землю. Битва закончилась тем, что пал сам конунг Раундольв, а с ним и много воинов.

После этого Стурлауг подчинил себе весь Бьярмаланд. Получил он назад и свою чудесную алебарду Хорнневьянаут, и много других сокровищ.

Завоевав Бьярмаланд, Стурлауг узнал, что Хундольв, конунг Хундингьяланда, задумал отомстить викингам за гибель Раундольва. Не дожидаясь нападения, Стурлауг Трудолюбивый и его люди сами устремились на врагов.

В стране псоглавцев они убили множество людей, беря добро и сжигая поселения везде, куда бы они ни приходили. Конунг Хундольв спешно собрал войско и двинулся против Стурлауга. Едва викинги и хундинги сошлись, как принялись наносить друг другу тяжелые удары. Стурлауг часто проходил через ряды врагов. Окровавленными до плеч у него оказались обе руки. Но они, подобно крыльям мельницы, не знали усталости. Стурлауг повергал на землю псоглавцев, где их тотчас забирали к себе демоны.

Рассказывают, что Стурлауг увидел, как конунг Хундольв стал наступать и поражать его людей с двух сторон. Это сильно рассердило викинга. Схватив Вефреянаут, Стурлауг вышел против Хундольва. Приблизившись, он ударил конунга по шлему мечом. Шлем Хундольва раскололся прямо посередине, а затем и череп, и одетое в кольчугу тело, и конь. Что же касается Вефреянаута, то он по рукоять ушел в землю.

Затем Стурлауг и его побратимы уничтожили бесчисленные толпы хундингов, одержав новую блестящую победу. Королева Снэлауг, ничуть не горюя о судьбе супруга, с радостью последовала за викингами в Свитьод.

Следующей зимой Стурлауг и Аса задали большую вейцлу во время йоля и пригласили к себе много важных людей.

И вот во время пира какой-то шутник (некоторые говорят, что это был сам бог Локи, принявший человеческий облик) сказал:

– Не диво ли это, что Стурлауг, прозывающийся Трудолюбивым, ничего не знает о происхождении Урархорна? А ведь ради этого рога он положил немало своих товарищей…

Напрасно Аса пыталась удержать мужа. Стурлауг, в голову которого ударил хмель, вскочил и сказал следующие слова:

– Клянусь Тором, Одином, Фриггом и Фрейей, что еще до третьего йоля я выясню происхождение Урархорна или умру.

Тогда встал Франмар и поклялся, что он женится на Ингибьёрг, дочери конунга Ингвара на востоке в Гардарике, или умрет.

Сигхват дал обет следовать за Франмаром повсюду, куда бы он ни отправился.

Через какое-то время Стурлауг отправился к своей старой знакомой Вефрее. Викинг поведал ей о своем обещании, но ведунья предупредила Стурлауга:

– Зря ты поклялся именами богов. Они до сих пор гневаются на тебя за то, что ты ограбил их храм в Бьярмаланде. Правда, о происхождении Урархорна ты можешь узнать без труда от Мьёлль – дочери конунга Снэ, влюбленной в тебя. Но если ты разделишь с ней ложе даже как с наложницей, несдобровать всему Свитьоду, ведь Мьёлль, как все жители Финнмарка, страшная колдунья. И она непременно нашлет морок на страну, когда узнает, для чего на самом деле ты спал с ней.

– Что же мне делать? – спросил озадаченный Стурлауг.

– Постой, я научу тебя…

И Вефрея поведала викингу, как ему следует поступить.

Вот Стурлауг призвал к себе побратима Фрости, ставшего на место погибшего Ёккуля, и сказал ему:

– Я думаю послать тебя с поручением.

Тот спросил:

– Что за поручение ты собираешься мне дать?

– Ты поедешь на север в Финнмарк и положишь эту дощечку с рунами на колени дочери конунга Снэ.

Обрядившись в одежду купца, Фрости прибыл в Финнмарк и предстал перед тамошним конунгом. Снэ принял гостя хорошо, спросил, как его зовут. Фрости назвался именем Гест и попросился перезимовать в Финнмарке. Конунг разрешил гостю пробыть в его владениях до весны.

Вблизи палат Снэ стоял отдельный дом, окруженный таким высоким забором, что только летящая птица могла перебраться через него. Фрости постоянно сидел около этого забора в надежде увидеть Мьёлль, дочь конунга.

И вот как-то раз, когда финны играли в игры перед конунгом, Фрости отправился к деревянной ограде и заметил отворенную в ней дверь и дом. Посланец Стурлауга вошел внутрь жилища и обнаружил сидящую на стуле девушку, причесывающуюся золотым гребнем. Это была Мьёлль. Волосы дочери конунга лежали на подушках возле нее, прекрасные, как шелк или недавно убранная солома. Стоило Фрости взглянуть на лицо Мьёлль, как он подумал, что никогда не видел девушки прекраснее.

Тогда Фрости взял дощечку и бросил ее дочери конунга на колени. Прочтя написанное на ней послание, Мьёлль прямо вся засветилась от счастья. После этого, наконец обратив внимание на вошедшего, девушка чуть не кинулась ему в объятья, но потом, приглядевшись к Фрости, разочарованно произнесла:

– Ты так похож на Стурлауга, что я чуть не приняла тебя за него. Но теперь вижу, что ты другой человек.

Фрости едва успел рассказать, кто он такой и зачем прибыл в Финнмарк, как вошли служанки, и ему пришлось уйти. Красота Мьёлль настолько взволновала посланца Стурлауга, что он лишился всякого покоя. Не мог ни есть, ни пить и все думал о девушке с соломенными волосами.

И вот, когда все люди отдыхали, кто-то дотронулся до груди Фрости. Это оказалась дочь конунга.

Мьёлль тихо спросила свитьодца:

– Правда ли то, что вырезано на дощечке?

– Да, это речь самого Стурлауга, – ответил Фрости.

Тогда девушка сказала:

– Под земным солнцем нет человека, которого я бы ценила больше, чем твоего побратима. Я бы охотно стала его наложницей, если бы он этого захотел. Я бы не стала скрывать любовь, а отдала бы ему объятия, нежность, поцелуи и близость. Но все для того, чтобы извести весь Свитьод под корень. Насколько мне люб Стурлауг, настолько же ненавистны его отец, друзья и жена, Аса Прекрасная!

Хотя Фрости нелегко было выслушивать признания Мьёлль в любви к другому человеку, он заверил ее:

– Сын херсира Ингольва примет твою любовь и даже оставит Асу, если ты приедешь к нему.

Однако слова Мьёлль посеяли в сердце Фрости сильную вражду к Стурлаугу. Хотя он не был из рода троллей, он стал тотчас черен душой, как самый настоящий тролль.

После этого разговора Мьёлль и Фрости быстро собрались и отбыли из Финнмарка. Дочь конунга так спешила увидеться со Стурлаугом, что Фрости едва поспевал за ней. Тогда девушка сказала ему:

– Ты очень медлителен, возьмись-ка за мой пояс.

Свитьодцу показалось, что они полетели по ветру. Или действительно Мьёлль так быстро шла, или применила какое-то колдовское заклинание.

По прибытии в Свитьод женщины увели дочь конунга Снэ в свой дом, чтобы приготовить к встрече со Стурлаугом, а Фрости нашел сына херсира и рассказал ему обо всем, что произошло в Финнмарке.

Стурлауг на это, усмехнувшись, сказал:

– Вот и пришла лисица в нору. Но, к счастью, мы с тобой очень схожи лицом и телом. Поэтому, чтобы Мьёлль ничего не заподозрила, ты должен будешь обрядиться в мои лучшие одежды и сыграть свадьбу с дочерью Снэ. Пусть она уверится в том, что ты – это я.

Фрости, разум которого давно затмила ненависть к побратиму, очень обрадовался предложению Стурлауга и сказал:

– Я сделаю, как ты просишь: постараюсь сделать так, чтобы Мьёлль не догадалась об обмане.

Тогда Стурлауг, от которого не укрылась радость Фрости, молвил:

– Это еще не все. Я хочу, чтобы ты затем, когда ляжешь в постель с Мьёлль, спросил у нее, откуда произошел Урархорн, так как она одна знает это. А я спрячусь за пологом спальни, чтобы узнать всю правду из уст дочери Снэ.

Фрости возликовал и сказал, что сделает все, как велит побратим.

Вот, надев великолепные одежды сына Ингольва, он направился в палаты и, окруженный людьми, сел на высокое сиденье. Все подумали, что это Стурлауг. Мьёлль, войдя, радостно посмотрела на жениха и отметила, что он хорошо подготовился к ее появлению. Свадьба была пышной…

Когда вечер подошел к концу, молодых отвели в опочивальню. И тотчас, как они легли в постель, повернулась Мьёлль к мужу, чтобы поговорить с ним.

– Я так довольна, что наконец заполучила тебя, Стурлауг, посрамив мою соперницу Асу Прекрасную, дочь Хринга! А что ты сам думаешь об этом?

– И я думаю так же, – согласился Фрости. – Но есть одна вещь, о которой мне хотелось бы от тебя услышать.

– Что это? – насторожилась Мьёлль.

– Дело в том, что я дал торжественный обет узнать, откуда произошел Урархорн.

– Это я могу тебе рассказать, – вздохнула колдунья с облегчением. – Сначала нужно рассказать о том, что конунг Харальд грабил во многих странах и всегда побеждал повсюду, куда бы ни пришел. При этом во всех тех странах начинался голод, а особенно в Бьярмаланде, где погибали и скот, и люди. Тогда, чтобы найти себе защиту, взяли бьярмы одно животное, стали поклоняться ему и назвали его Ур. Оно широко разевало пасть, а люди бросали туда золото и серебро. Бьярмы сделали Ура таким сильным, что чудовище стало больше и злее всех тварей земных. Тогда принялся Ур пожирать и людей, и скот, все подчинил себе и опустошил все к западу от реки Вины, так что не спаслось ни одно существо .

Не находилось героя, который бы отважился выйти против этого зверя, пока конунг Харальд не услышал, что бьярмы обещают награду тому, кто сумеет сразить Ура. И вот Харальд на трехстах кораблях прибыл в Бьярмаланд. Против чудовища была объявлена настоящая война, но она долго не приводила викингов к успеху. Однажды, когда конунг Харальд спал в шатре, к нему вошла выглядящая величественно женщина. Она сказала конунгу: «Ты лежишь здесь и думаешь победить нашего зверя, который зовется Ур». Конунг спросил незнакомку о том, кто она такая и что ей нужно. «Меня зовут Годрид, – ответила женщина, – я живу недалеко отсюда, вверх по берегу Вины. А ты мог бы воспользоваться моим советом. Пойди нынче утром вверх по берегу с половиной войска. Когда ты увидишь зверя, Ур испугается такого множества людей и бросится к морю. Тогда тебе нужно будет поспешить со своими людьми, взяв большое дерево, и ударить им его. Зверь прыгнет в море. От великого шума великанша Гейррейд поднимется из моря, и, нырнув, ударит Ура, и будет удерживать его внизу до тех пор, пока он не всплывет мертвым». «Что же ты потребуешь за свои услуги?» – спросил Харальд. «Я хочу получить с этого зверя одну драгоценность, а именно – рог, который торчит из его головы», – ответила Годрид. «Хорошо, считай, что мы договорились», – заверил ее конунг.

Прошла ночь, и утром случилось все так, как сказала Годрид. Вот теперь ты знаешь, мой Стурлауг, о том, откуда произошел Урархорн и каким образом конунг Харальд почти сразу лишился его.

Фрости похвалил жену:

– Ты хорошо сделала, что рассказала мне о происхождении той вещи, за которой я ездил в храм в Бьярмаланде!

После этого они заснули. Стурлауг, скрывавшийся за пологом спальни, постоял какое-то время и уже хотел разбудить Фрости, как тот пробормотал во сне:

– Когда Мьёлль узнает, что Стурлауг ее обманул, я с радостью помогу ей свершить месть и извести под корень весь Свитьод, а также херсира Ингольва, его сына Стурлауга, ярла Хринга и его дочь Асу Прекрасную!

Сердце Стурлауга преисполнилось праведным гневом. Он взял головешку из очага, а после этого закрыл двери жилища и запалил его.

Так колдунья Мьёлль и предатель Фрости расстались с жизнью, а Стурлауг, подтвердив прозвище Трудолюбивого, выполнил свой обет и отвел напасть от Свитьода, а также от своих людей, отца, тестя и жены.

После того как Стурлаугу удалось узнать о происхождении Урархорна, Франмар приготовился к отплытию в Гардарику . Однако еще задолго до этого до Стурлауга стали доходить известия о бесчинствах и алчности тамошнего правителя – конунга Ингвара. Тот так обложил народ данью, что скоро не стало у людей ни кола ни двора. И вот сын Ингольва решил, что пришло время проучить еще одного конунга. Но вначале он хотел убедиться в справедливости известий об Ингваре.

Тем временем Франмар отплыл из Свитьода на шестидесяти кораблях, держа курс на Аустрлёнд. Грабя многие враждебные страны, Франмар направился к Альдейгьюборгу , где находился конунг Ингвар . Его дочь Ингибьёрг  была красивее любой девушки. К тому же она отличалась проворством, умом и ко всему прочему слыла хорошим лекарем. Многие люди обращались к Ингибьёрг за помощью. При этом всем было известно, что дочь конунга поклялась сама выбрать себе супруга. Многие сватались к ней, но она всех отвергала.

Франмар послал людей в Альдейгьюборг к конунгу Ингвару с предложением выдать за него свою дочь. Конунг дал послам ответ, что он поступит так, как уже не раз поступал в таких случаях: созовет Тинг, и пусть Ингибьёрг прилюдно выразит свою волю.

Вот наступил день, когда должно было состояться народное собрание. Франмар надел на себя одежды конунга и, словно сам Стурлауг, с вооруженными людьми отправился на тинг. Кроме того, он взял туда свое сиденье. Не узнав в викинге своего гостя Франмара, Ингвар спросил роскошно одетого усевшегося на стул чужеземца:

– Что ты за человек, явившийся на тинг незваным и теперь сидя встречающий меня, конунга этой страны?

– Мое имя Снэколь, – ответил Франмар, – и приехал я сюда к тебе, чтобы посватать твою дочь.

Хотя пришелец повел себя более чем нагло, все же конунг почти сразу забыл думать о его манерах. Глаза Ингвара просто разгорелись от алчности.

– Где находятся твои земли? Есть ли у тебя подданные, обладаешь ли ты большим богатством или славой? – принялся он задавать вопрос за вопросом.

– Земли? Подданные? Богатство? Я думаю приобрести их в скором времени, если породнюсь с тобой! – высокомерно ответил Франмар.

Конунгу такой ответ, конечно, не понравился. Сердитые складки сошлись на его лбу.

– Разве ты не знаешь, что моя дочь сама вольна выбирать себе мужа?

– Я слышал об этом, – ответил Франмар.

Тогда послали за Ингибьёрг. Когда она пришла на тинг, то первым делом поприветствовала своего отца. Тот, кривя рот, сказал, показывая на гостя:

– Тебе, моя дочь, следует поприветствовать жениха.

– Кто он? – спросила девушка.

– Его зовут Снэколь, – ответил конунг.

– Может быть, и так, – улыбнувшись заметила Ингибьёрг.

Затем, подойдя к викингу, гардарийка посмотрела на него и улыбаясь сказала:

– Не стоит больше притворяться. Я узнала тебя, Франмар, даже в одежде конунга.

После этого Ингибьёрг заявила, что из викингов уважает одного Стурлауга. Вот кто обладает землями, подданными, богатством, славой и, сверх того, настоящими мужеством и умом. Но она готова выйти за Франмара, побратима Стурлауга, если тот сделает так, что в следующий раз сможет перехитрить ее.

Франмар долго не мог придумать, как выполнить условие дочери Ингвара.

И вот как-то, отойдя от палат конунга, он случайно оказался на лесной тропинке. Пройдя по ней, Франмар услышал человеческую речь, доносившуюся откуда-то снизу.

Увидев вход в подземное жилище, викинг спустился в него и увидел трех колдунов. Разложив дощечки с рунами и ножи, они, по всей видимости, замышляли плохое против Ингвара и его дочери.

– Хорошо, что я вас нашел! – воскликнул Франмар. – Я расскажу о том, чему здесь стал свидетелем, конунгу Альдейгьюборга. Вас схватят и предадут самой жестокой и мучительной казни!

Колдуны сильно испугались.

– Не делай этого, Франмар! Мы клянемся не вредить Ингвару и Ингибьёрг и готовы исполнить любую твою просьбу!

Викинг назвал им условие, выдвинутое дочерью конунга. Тогда колдуны наслали на Франмара проказу, от которой, впрочем, тот мог исцелиться, как только захочет. С изменившимся телом, от лица до пяток покрытым струпьями, Франмар отправился к дому Ингибьёрг и сел возле ограды вокруг него .

Когда служанка Игнибьёрг увидела Франмара, она пошла к своей госпоже и сказала, что видела убогого человека, который нуждается в помощи. Выйдя к ограде дома вместе со служанкой, Ингибьёрг долго и пристально смотрела на бродягу, а потом сказала:

– Конечно, на вид ты кажешься сильно больным, но тебе придется все же потрудиться, чтобы провести меня, потому что я узнала тебя, Франмар. Каким бы недужным ты ни притворялся, я вижу, что твои глаза – глаза здорового человека.

После этого пришлось Франмару вернуться к колдунам, чтобы они сняли с него проказу. Совсем расстроился викинг, не зная, как сделать так, чтобы Ингибьёрг не узнала его.

И вот как-то раз снова шел Франмар по лесу. И вдруг увидел, как навстречу ему, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, идет человек высокого роста и держит обе руки у живота. Человек был в кольчуге и в шлеме. Но перевязь на его груди вся покраснела от крови. Это оказался Гуторм, брат погибшего Ёкуля, еще один из побратимов Стурлауга. Франмар спросил, откуда он идет. Гуторм сказал, что сражался с отрядом бьярмов, потерял много своих людей, воинскую добычу, а сам был тяжело ранен и еле-еле уплыл из тех мест на лодке. Однако он слышал, что в Гардарике, в Альдейгьюборге, живет дочь конунга Игвара, которая принимает и лечит всех нуждающихся в уходе людей.

– Скажи, ты не знаешь, как далеко еще мне идти до дома Ингибьёрг? – спросил Гуторм и тут же прибавил: – Только боюсь, что я уже не дойду, силы покидают меня.

Франмар задумчиво произнес:

– Я печалюсь о девушке, которую не могу получить, хотя испробовал все что мог, чтобы завоевать ее расположение. Помоги мне проникнуть в покои неприступной Ингибьёрг, и я сам на плечах отнесу тебя в Альдейгьюборг!

– Я сделаю все, что смогу, – заверил викинга Гуторм.

После того как Франмар доставил Гуторма в Альдейгьюборг, он сразу передал его Ингибьёрг.

Поговорив с раненым, дочь конунга узнала, что тот является побратимом Стурлауга. Однако, предполагая во всем некий умысел Франмара, Ингибьёрг сказала викингу:

– Я помогу тебе, но смотри, не обмани оказанного доверия!

После этого служанки отнесли Гуторма в особую комнату для раненных воинов.

Все то время, что Гуторм пробыл у Ингибьёрг, девушка подолгу бывала у него, искусно врачуя раны.

И вот как-то Ингибьёрг ненадолго вышла из дома, оставив дверь открытой. Воспользовавшись этим, Гуторм провел Франмара в комнату лечебницы, спрятав его за пологом. Когда Ингибьёрг пришла навестить викинга, чтобы осмотреть раны, она догадалась, что тот выходил из дома.

– Разве я тебе разрешила покидать лечебницу? – строго сказала девушка.

Тут Франмар вышел из-за полога и взял дочь конунга одной рукой за подбородок, а другой за шею. Затем он несколько раз поцеловал ее. Наконец Ингибьёрг пришла в себя от неслыханной дерзости Франмара. Впав в сильный гнев, она попросила викингов немедленно покинуть Альдейгьюборг.

– Если мой отец узнает о том, как вы пытались обмануть меня, то будете немедленно убиты! – воскликнула девушка. – Но я слишком ценю то, что вы оба являетесь побратимами Стурлауга, а один из вас к тому же – воином, исцеленным от ран в моей лечебнице.

Опозоренные викинги не стали искушать судьбу и немедленно отбыли из Гардарики к берегам Норега, в Свитьод. Представ перед Стурлаугом, Франмар и Гуторм дали ему подробный отчет о своей поездке и попросили себе войско в помощь.

– Хотя Ингибьёрг высоко ценит меня, – сказал Стурлауг после долгих раздумий, – я полагаю, что ее отец, конунг Ингвар, недостоин править Гардарикой и Альдейгьюборгом.

После этого сын херсира Ингольва снарядил триста хорошо оснащенных кораблей и двинулся на восток. Узнав о приближении викингов, Игнвар выступил навстречу свитьодцам. Завязалась тяжелейшая битва. Стурлауг, как делал обычно, чтобы вселить мужество в сердца своих людей, вышел, не прикрываясь доспехами. Битва продолжалась три дня с большими потерями для обеих сторон. Наконец от рук Стурлауга пал конунг Ингвар.

Стурлауг велел тогда поднять щит мира и со всем войском двинулся к Альдейгьюборгу. Скоро весь город оказался во власти викингов. Затем Стурлауг отдал Ингибьёрг в жены Франмару. Вейцла была достойной, по всем правилам. А когда закончился пир, всех гостей отпустили домой с богатыми дарами.

Франмар обосновался в Гардарике, став править своим государством, советуясь с лучшими людьми, что были в стране. Тогда Ингибьёрг поняла, что викинг хоть и взял ее силой, но все же оказался достойным конунгом, куда лучше Ингвара. От Франмара и Ингибьёрг пошел большой род…

После этого отправился Стурлауг назад в Свитьод, где совершил еще много подвигов.

У Стурлауга с Асой Прекрасной родилось два сына. Одного назвали Хемингом, другого – Ингольвом. Оба выросли людьми высокими, подающими надежды и обучились искусствам в раннем возрасте. Оба стали настоящими херсирами после своего отца.

Стурлауг, прозванный Трудолюбивым, прожил долгую жизнь и умер вместе со своей женой от старости во времена Фридфроди, конунга Свитьода.