Глава 11

Я клевал носом под мерно гудящие моторы новенького «Ли-2»[1] еще пахнущего заводской краской[2], открывая глаза только в воздушных ямах, куда временами проваливался самолет. Напротив меня на такой же жёсткой лавке точно так же клевал носом мой молодой дедуля, которому заброска за линию фронта была не впервой. Вот и вся наша мобильная диверсионная группа, которая должна была вытащить из оккупации мою семью.

После того памятного ночного визита к товарищу Сталину, на котором я доложил руководителю СССР о неожиданно появившемся в лесах Подмосковья древнем кургане-могильнике легендарного народа чудь, события закрутились с просто ужасающей быстротой. Мне, как и всей моей невеликой команде энергетиков, пришлось крутиться как белкам в колесе. Причем, это колесо имело независимый привод, и остановиться по собственному желанию мы уже не могли.

Срочно были приведены в готовность и направленны в район нахождения кургана несколько формирований войсковых частей НКВД СССР, с четким приказом: чтобы ни одна мышь не проскочила! Настолько грандиозной «находкой» были ошарашены едва ли не до икоты советские академики и доктора наук — настоящие мировые корифеи от археологии, которых в специальном порядке (естественно строго засекреченном, по крайней мере до окончания войны) направили изучать могильные сокровища.

Чего-чего, а работы у них на этом поприще хватит на долгие годы и десятилетия вперед. Мне было занятно наблюдать, как эти ученые умы, ломали голову над вопросом: почему в столь обитаемом месте никто не мог обнаружить исторический объект настолько титанических размеров? А о том, что этот могильник был тысячелетиями скрыт пространственным волшебством лесного владыки, им просто не сообщили.

Когда товарищу Сталину сообщили о весьма и весьма приблизительной ценности сокровищницы древнего умертвия, даже без учета уникальности и древности находящихся в ней драгоценностей, он едва не выпал «в осадок». Ведь этот тысячелетний клад на порядки превышал весь золотой запас СССР, уже основательно просевший за военные годы.

Лучшего подарка для страны советов невозможно было и придумать, разве только еще и закончить эту кровопролитную войну, либо основательно приблизить её окончание. Как раз этим я и занимался, не покладая рук. Но для ускорения некоторых аспектов моей работы были необходимы знающие помощники, которых у меня не было.

Поэтому руководством страны было принято решение о срочной эвакуации Глафиры Митрофановны и Акулины в Москву. Однако вот так сразу отправиться на их спасение мне не удалось — всё время требовалось присутствие опытного ведьмака в могильнике — слишком много смертельных опасностей встречалось в нём для обычных простецов. Особенно в виде магических артефактов, которые они были не в силах опознать.

Перед профессором Трефиловым была поставлена своя задача по скорейшему восстановлению своего аппарата, так что в изучении внутренностей могильника он почти не участвовал, хотя рвался туда всей душой. Дед и новый член нашей команды — начинающий шаман Баяндуев, хоть делали всё возможное, но особого опыта в таких делах не имели. Хотя бурят весьма успешно пользовался подсказками своего дедули-духа, «проживающего» в его нагрудном онгоне.

Так что волей-неволей к изучению могильника пришлось привлекать нашего рыжеволосого шотландского союзника — старину Бомбадила, как бы это не коробило товарища Берию, полностью ему так и не доверяющего. Хотя, судя по его мыслям, которые мне изредка доводилось узнать (все-таки жесткая воля и чрезмерная «скрытность» наркома внутренних дел весьма негативно влияла на мой ментальный дар) — он мало кому полностью доверял. Что поделать, издержки работы.

Но мне удалось его уговорить, заверив, что Том принесёт мне личную магическую клятву, основные принципы которой мы обсудили на самом высоком уровне. С подключением к работе самого Иосифа Виссарионовича. Опасения, что заокеанский ведьмак клятву проигнорирует, не оправдались — Том просто рвался побывать в доисторическом могильнике, своими глазами увидеть застывшую во вневременном коконе богиню Морану и попутно изучить «новые» и совершенно незнакомые ему конструкты, до сих продолжающие удерживать древнее хтоническое существо.

В итоге именно он возглавил исследование древнего кургана, поскольку других «специалистов» кроме него и, собственно, меня у СССР не было. Да, его назначение прошло только под мою полную ответственность. Но я знал — клятва верности (и не только она — после битвы в Берлине нас уже связывало нечто большее) не позволит ему совершить подлое предательство, поэтому был совершенно спокоен на этот счет.

Однако, именно этот момент не позволил ему отправиться со мной за линию фронта, но я спокойно справлюсь и без него. Отказался я так же и от матёрых бойцов-диверсантов, которых мне попытался навязать Судоплатов — мне и одного деда за глаза хватало. Возись ещё с ними!

Хотя опыт у моего старикана в подобных силовых операциях — будь здоров, и к тому же он одарённый, умеющий вытягивать жизненную силу из врага. Это тоже можно использовать нам на благо, но… Скажу честно — меня этот момент очень сильно так напрягал: слишком уж его пополнение резерва на упырячью кормёжку смахивало. А вот его источник никак не входил в «нормальный» режим функционирования, просто не желал перерабатывать силу из эфира.

Сразу после возвращения из «командировки» за линию фронта я планировал вплотную заняться этим весьма насущным вопросом. У Бажена Вячеславовича, к слову, наблюдалась схожая проблема — его источник точно так же не работал. Возможно проблема здесь либо в способе производства новых ведьмаков — чудо-машине Трефилова, с помощью которой у них и появился дар, либо в принудительной «прививке» моих товарищей тем самым пресловутым препаратом Левина — «искрой». Правда, прием этого проклятого зелья спас деду жизнь… Но какая за это последует расплата? Я даже не мог пока предположить…

На этот раз я отправлялся в опасное путешествие и без своего верного одноглазого братишки, которого оставил наблюдать за его же собственной мамашей. Мало что там пообещал Смерть, злыдню я доверяю куда больше. Ну, и за Бомбадилом пусть тоже приглядывает одним глазком… Наконец, к концу второй недели бешеная «курганная суета» немного улеглась, позволив мне заняться подготовкой эвакуации моей семьи в столицу.

Но там и готовить-то, в общем, нечего: мне нужен был самолет для десантирования в тыл врага, парашютное снаряжение и немного продуктов. Так сказать, на всякий пожарный случай, если немного заплутаю. Мне и обычное оружие не нужно — даже с моими постепенно приходящими в порядок меридианами, я справлюсь с небольшими отрядами врага. Главное опять магическую лихорадку не подхватить…

Самая безопасная точка выброски, по мнению разведки, лежала чуть в стороне от бывшей Тарасовки, уже не существующей на данный момент. Так что придётся намотать по тылам противника нехилый километраж. И леса там нормального не имеется, чтобы волшебную тропку использовать. Зато фашиков мало и вероятность нормального десантирования намного выше. А как до края леса дедки Большака доберемся — считай, половина дела сделана.

Но основной проблемой, по расчетам специалистов, будет пересечение линии фронта. Слишком много наших самолётов, доставлявших диверсантов до мест проведения операций, сбивали именно там. Лётчики-истребители Люфтваффе отлично исполняли свою работу и являлись настоящими асами, как бы мы их не проклинали. Да и наземная противовоздушная оборона была у немцев на высоте.

Неожиданно сквозь шум винтов в салон самолета пробились какие-то посторонние звуки, похожие на далекие разрывы боеприпасов. Из кабины выбрался второй пилот и, подойдя к нам поближе, громко прокричал:

— Приготовитесь на всякий случай, товарищи! Идём над линией фронта!

Пилот вернулся на место, а мы с дедом синхронно кивнули, выныривая из сонного оцепенения, и принялись проверять свою парашютную снарягу. Между делом я прицепил на своего старика одну хитрую печать, не тянущую много сил, но позволяющую на некоторое время основательно уменьшить вес объекта, на которую она нанесена.

— Видишь магический конструкт? — поинтересовался я у деда, с которым последних несколько дней плотно работал над освоением магического зрения.

— В общих чертах улавливаю присутствие какого-то силового конструкта, — ответил он, — но деталей разобрать не могу.

— А активировать его сможешь? — уточнил я.

— Активировать смогу, — утвердительно ответил Чумаков. — Там магии совсем кроху надо…

— Я для тебя печать заранее маной насытил, — сообщил я, — чтобы ты над этим не заморачивался. Для тебя на лету это сложновато будет…

— А для чего это? — уточнил дед.

— Эта печать очень сильно облегчает вес… не до нуля, конечно… — начал пояснить я, но мой старикан уже и сам сообразил:

— Понял — тогда парашюты мы сможем раскрыть как можно ближе к земле?

— Да, — кивнул я. — Площадь поверхности тел у нас с тобой не изменится, вес значительно уменьшится, а сопротивление воздуха в падении останется той же величиной.

— Будем планировать, как невесомые пёрышки? — весело хохотнул Ваня.

— Ну, типа того, — поддержал я его весёлым смехом, отвлекая от мандража. — Совсем без парашюта, думаю, нам не обойтись, но сократить время его применения, думаю, удастся.

— Чем меньше болтаемся под куполом, тем сложнее нас с тобой засечь, — согласился дед.

Каким бы опытным не был мой старикан, и каким бы непоколебимым он выглядел снаружи, перед таким сложным заданием он конечно волновался. Почувствовать это состояние такому эмпату, как я, не составило особого труда. Вот я и пытался его как следует отвлечь. И у меня, похоже, получилось.

— Только это, Ром, — произнес старик, — нас с тобой при таком способе может основательно разбросать по округе…

— На этот счет можешь не беспокоиться, — прокричал я ему в ухо — разрывы стали намного громче, — я тебя точно отыщу! — Еще перед полётом я повесил на деда магический маячок. Можно было, конечно, его и ловчей сетью «протралить» по приземлении, но маячок удобнее и быстрее.

И тут по металлическому фюзеляжу самолёта словно металлические дятлы задолбили, пробивая легкую «дюральку» насквозь. Мы со стариком приникли к иллюминаторам. Даже невзирая на темноту, мы с ним разглядели боевое звено немецких «Мессершмиттов» заходящих на очередную атаку. Похоже, что наш недолгий полёт подошел к концу — от этих зверей оторваться на «Ли-2» гиблое дело!

Буквально через мгновение мои самые черные предположения начали сбываться — вспыхнул левый двигатель и нас резко повело вбок. А затем самолёт клюнул носом и стремительно свалился в неуправляемое падение. Я кинулся к кабине пилотов, но увиденная картина меня совсем не удивила — оба пилота были мертвы, пробитые пулями немецких истребителей.

— Ваня! Прыгаем! Срочно! — прокричал я деду, который всё уловил с полуслова.

Мы слаженно распахнули проём и синхронно нырнули в холодную ночную темноту. Уже планируя мы наблюдали как наш самолет пылающим факелом стремительно падает на землю. Вечная память ребятам-летчикам, что положили свои жизни, перебрасывая нас за линию фронта.

Только в воздухе я понял, как тупо сглупил. Ну, для чего мне потребовалось делать себя легче пёрышка? Можно было тупо натянуть на нас с дедом самое примитивное заклинание, отвлекающее внимание, и немцы бы нас точно так же не заметили бы. Просто я потратил много сил на базе, пытаясь сделать невидимкой весь самолёт. Но сил не хватило… И я в последнее время совершенно забегался, что даже мозги начали отказывать от постоянного недосыпа, нехватки времени и банальной суеты, когда ты всем сразу нужен.

Я тут бросил в еще виднеющегося в темноте старика конструктом-невидимкой, подвесил дубль на себя, а уже после продолжил спокойный полёт к земле. Теперь немцы нас точно не заметят. Да и вообще, чего я так парюсь? Мне сейчас вполне по силам удерживать морок на четверых, даже если мы решим идти в Москву пешком прямиком сквозь скопления врага. Мои меридианы после вмешательства Мораны показывали отличный результат!

Парашют я открыл совсем рядом с землёй, хотя, мог и совершенно его не открывать. Опасения старика не сбылись — мы приземлились практически рядом друг с другом, и он тут же озвучил мне мои собственные мысли:

— Здорово! Можно было и вовсе без парашюта сигать! А еще, если бы как-нибудь между руками и ногами приделать крылья, наподобие белки-летяги… Я таких в зоопарке видел — ловко они по воздуху сигают… так и вовсе, наверное, на дальние расстояния планировать можно… Ведь можно же, Ром?

— Можно-можно… — Усмехнулся я тому, как мой старикан буквально предвосхитил идею создания вингсьюта — этакого специального костюма-крыла, конструкция которого позволяет набегающим потоком воздуха наполнять крылья между ногами, руками и телом пилота, создавая тем самым аэродинамический профиль.

Это дает возможность выполнять планирующие полёты. Мировой рекорд дальности полёта в вингсьюте, зафиксированный в книге Гиннесса, составляет порядка 30-ти километров! Современные вингсьюты также позволяют на отдельных участках траектории полёта набирать высоту (при условии, что перед этим пилот разовьёт достаточную скорость). Так же, как и в нашем случае, при полётах в вингсьюте для приземления используется парашют.

Хотя нет, вру, мой дед не был в этом первопроходцем, моя супер-память ведьмака (или первого всадника) выдала информацию, которую я некогда читал в Интернете. В 1912-ом году Австриец Франц Райхельт забирался на Эйфелеву башню и совершил первый в мире прыжок в костюме подобной конструкции. Опыт оказался неудачным: отважный первопроходец разбился насмерть. Однако, как говорится, начало было положено.

В 1930-ом году смельчаков было куда больше: Клем Сон, Гарри Уорд, Лео Валентин… История не сохранила имена всех храбрецов, которые — несмотря на неудачу предшественника — продолжали рискованные эксперименты с конструкцией костюма-крыла, поставив на кон собственные жизни. Увы, большинство из них в итоге заплатили самую высокую цену за осуществление извечной мечты человека о полёте. Но и сумели вдохновить многие последующие поколения.

И только в 1994-ом году тщательно изучив печальный опыт первопроходцев, а также технику пролёта белок-летяг, Патрик де Гайардон вносит революционные изменения в дизайн «костюма — крыло». Француз, считающийся родоначальником современного скайсёрфинга, конструирует вингсьют почти что современного типа — полностью из ткани, с тремя двухслойными крыльями, соединёнными рёбрами.

Я представил себе диверсионную команду, облаченную в такие вот костюмы, и которую можно сбросить с самолета на большом удалении от цели. При должной сноровке, с печатями снижения веса и рассеивающими внимание наблюдателей, наши бойцы могут легко проникать в тыл врага, нанося ему существенный урон.

Может быть, это и бредовая идея, но я обязательно подкину её Судоплатову. К тому же общими принципами конструкции костюма крыла я знаком — тоже читал, а память у меня сейчас — просто идеальная. Но мечтать сейчас было не ко времени, вот вернемся с Глашей и Акулиной в Москву, там и размахнёмся!

Парашюты мы с дедом заныкали в каком-то овраге, обнаруженном в ближайшем перелеске и замаскировали ветками, а я ещё поставил на тайник мощный «отвод глаз». Теперь, если даже кто-то случайно и наткнется на спрятанную снарягу, то под заклинанием попросту её не заметит. Правда, сработает этот магический конструкт только с простецами, да, возможно, со слабенькими одаренными. С продвинутыми магами такой фокус не пройдет. Но откуда здесь взяться сильным магам?

[1] Ли-2 — советский поршневой пассажирский и военно-транспортный самолёт средней дальности времён Второй мировой войны, выпускавшийся по лицензии на выпуск Douglas DC-3 от США. В годы Великой Отечественной войны применялся для транспортно-пассажирских перевозок, для полётов за линию фронта к партизанам и диверсионным группам, для выброски парашютных десантов и как дальний ночной бомбардировщик.

[2] С сентября 1942 года на заводе стали выпускать чисто военную версию самолёта, которая получила обозначение «Ли-2» по имени главного инженера завода Б. П. Лисунова, руководившего строительством этого самолёта.