Кощуна четвертая
Сожженный замок

Когда Ладон вернулся в Ирий и рассказал о красоте служанки Дирцеи Златы, сердце Перуна разгорелось жаркой страстью, и он во что бы то ни стало решил завладеть прекрасноволосой девушкой. Для этого, назвавшись простым воином, Перун нанялся Таргу в оруженосцы.

Однажды, когда великан отправился на битву с Велесом и Нией, Перун, приняв облик Ладона, пришел к Злате, служанке Дирцеи, и овладел ею.

Прошло целых пятнадцать лет. Как-то Перун, Ладон и Радегаст стояли в дозоре, преграждая врагам путь в Ирий. Вдруг затряслась небесная твердь, и боги увидели, что к ним на огромном коне едет белолицая великанша. Размахивая мечом, наездница принялась насмехаться над обитателями Ирия:

– Выходите, если вы не трусы!

Радегаст вызвался сразиться с великаншей. Он сел на коня и выехал на поле перед Прием к старому, еще помнившему свадьбу Сварога и Лады, дубу.

Но стоило только Радегасту увидеть великаншу из-за зеленых ветвей исполинского дерева, так от страха у него захватило дух. Великанша была выше самого неба. Из-под ее островерхого шлема выбивались, будто кудри, черные тучи.

После того как Радегаст вернулся ни с чем, Ладон решил, что пришла его очередь. Но, явившись на битву, бог-воин увидел, что великанша ездит по полю, поочередно выпуская из рук то сокола, то орла.

– Если никто из сыновей Сварога и Лады не отважится сразиться со мной, – говорила великанша, – я отправлюсь в Ирий, сокрушу его крепкие стены, разорю прекрасные жилища, пленю богинь Морану, Дзидзелию и Летницу, а Сварогу и Ладе отрублю головы!

Объятый ужасом, Ладон вернулся в Ирий.

Когда Перун поскакал навстречу незваной гостье, великанша забавлялась тем, что подкидывала палицы вверх, будто это были лебединые перышки. Остановившись напротив наездницы, Перун сказал:

– Пришло время нам помериться силой.

Расхохоталась великанша, отъехала на дальний конец поля, а потом, выставив палицу, помчалась прямо на Перуна. Бог-громовержец и исполинская дева сшиблись так, что от удара у обоих погнулись палицы.

Тогда Перун и великанша взялись за копья. Только на этот раз поединок оказался короче. Копья, не выдержав удара, разломились, словно тонкие жерди.

Пришлось противникам сойтись врукопашную. В самый разгар битвы Перун поскользнулся и упал на землю. Великанша тут же наступила ногой ему на грудь.

Стало Перуну стыдно, что над ним одерживает верх женщина. Собрав силы, он скинул великаншу и схватил ее за черную косу.

– Назови мне свое имя! – потребовал Перун.

Великанша взвыла волчицей.

– О, если бы у меня не помутилось в глазах, то тогда я бы достала из твоей груди сердце и печень! Вы, боги, настоящие негодяи! Ты, Перун, принял облик своего брата, чтобы овладеть моей бедной матерью. Я Лата, дочь прекрасноволосой Златы!

Перун, оправившись от потрясения, поцеловал великаншу в губы и сказал:

– Ты… моя дочь! Да, чтобы сойтись с твоей матерью, я принял облик своего брата, но только потому, что сильно полюбил ее.

Отпустив Лату, Перун отправился в Ирий. На полпути он остановился, решив заночевать под высоким дубом.

В это же время великанша медленно ехала по полю, и в ее груди разгоралась обида на Перуна: «Хоть я нашла своего настоящего отца, но нажила великий позор!»

С этими мыслями она повернула назад. Доехав до дуба, Лата слезла с коня и со всей силы ударила копьем по стволу дерева. Но Перун даже не шелохнулся. Тогда великанша достала меч, чтобы заколоть им спящего отца, но в это время громко заржал конь Перуна. Бог-громовержец немедленно проснулся и, схватив великаншу за ноги, в сильном гневе разорвал ее пополам.

После этого Перун разрубил тело Латы на множество кусков. Одну часть он скормил черным воронам, а другую серым волкам.