Перун, конь Быстроход и вила Милана
Для древних славян дуб был особо почитаемым деревом. На дубах спокойно сидели птицы, не опасаясь, что какой-нибудь злокозненный мальчишка запустит в них камнем. Ибо каждый дуб был храмом! Утыканный нарочно вбитыми в дерево кабаньими челюстями, возвышался он гордый, старый, узловатый над долиной, бросая на нее свою раскидистую тень. Славяне верили, что в дубе заключен дух громовержца Перуна. Но самыми почитаемыми были опаленные молнией и переломанные свирепой бурей деревья. Считалось, что таким образом могучий сын Сварога отметил их и наполнил своей божественной силой.
Считалось, что Перун правит горним небом, которое еще называлось земной тишиной, и нижним небом, по которому плыли облака с молнией и громом. Но неспокойно было это нижнее небо, ведь там обитали жуткие водяные драконы. Ужасно свистя, она нападали на поля и уничтожали посевы своим ледяным дыханием. Только у Перуна для таких тварей было припасено свое собственное оружие.
Этим оружием был топор. Кроме того, Перун был вооружен огненными стрелами. А на голове у бога имелась особая шапка, сшитая матерью Ладой. Эта шапка испускала свет и позволяла видеть всякую ложь. Потому Перуном люди еще клялись, говоря: «Если я нарушу клятву, пусть Перун убьет меня!»
Некоторые считали, что у Перуна пять лиц и для пятого якобы не было места на самой голове, потому бог носил его на груди. Еще одни предания утверждают, что у Перуна должно было быть столько лиц, сколько летних месяцев в году или столько, сколько начинаются и оканчиваются громом.
Перун особенно покровительствовал руену, месяцу, когда зерно уже убрано с полей, когда олени издают рев и когда наступает время для людей сделать долгожданный отдых и устроить ярмарку или праздник с песнями, плясками и пирами.
Перуна символизировало множество вещей: меч, цветок ириса, называемый также перуникой, сокол, громовый знак…
А еще говорят, что у Перуна был белоснежный конь Быстроход, которого бог поймал в Карпатских горах.
Дело было так. Долго бродил Перун среди гор, высматривая притаившихся в расщелинах скал над бурными реками змеев. Вдруг зоркий взгляд громовержца заприметил пасущегося на самом берегу реки прекрасного белоснежного жеребца.
Бросился Перун ловить его – бежать вдоль водяного потока. Вот-вот догонит, схватит за гриву и вскочит на взмыленную спину скакуна. Но вместо того в руках Сварожича всякий раз оказывалась лишь клочковатая пена.
Наконец Перун догадался, что все это время он соревновался в стремительности с бурным течением реки. Но разве такой пустяк мог остановить бога воинов? Вот Перун встал прямо посреди русла реки, уперся изо всех сил в ее каменистое дно. Напрасно бешеные буруны кипели между могучими икрами громовержца. Напрасно ревущий поток силился одним ударом свалить его. Запруженная река стала подниматься, мало-помалу заливая окрестные долины.
И вот когда пенные буруны превратились в гриву и хвост коня, а потом сама вода обрела тело скакуна, тогда Перун не терял времени даром и наконец оседлал строптивое животное.
Обретя скакуна, сын Сварога назвал его Быстроходом. А все потому, что этот конь одним скоком перескакивал через самые глубокие пропасти и одним махом перелетал через леса и поля.
А теперь пришло время рассказать о виле Милане, которая помогла Перуну спасти мир.
Итак, Перун, бог с серебряной головой и золотой бородой, жил в своем ярком, воздушном дворе, охраняемом грозовыми облаками и молниями.
Перун был настоящим силачом, но притом хорош собою и справедлив. Хотя сын Сварога считался прежде всего богом бурного неба и войны, он любил справедливый мир и спокойствие на земле, когда поспевают хлебные колосья и плодится скот.
В своей щедрости Перун неизменно посылал людям тучные небесные коровы-облака, чтобы дать полям напиться их молока – блаженных теплых ливней и рос, питающих посевы.
И вот как-то, пребывая в своей небесной неге, Перун спокойно дремал, опустив свои громовые топор, лук и стрелы. Его верный ворон на плече, нахохлившись, щурился на свет. Вещая птица вспоминала о том, каким в гневе может быть ее хозяин, когда чинятся какие-то кражи, обман, злоба, раздор, любая несправедливость на земле. В мгновение ока Сварожич поднимал грозовые тучи, самые тяжелые и самые темные. Тогда гремел гром, сверкали молнии, свистел ветер и настоящие потоки воды и града обрушивались на поля, дома, людей, скот и деревья. Так Перун наказывал бедствиями неблагодарных людей. Поэтому те спешили мириться и приносили богу жертвы под дубом или в храме.
Но на этот раз все было спокойно. Закатные лучи солнца догорали над золотыми полями, виноградниками и одетыми в кудрявые леса холмами. Люди собрали богатый урожай, и сам Перун в своем дворце уже успел осушить не один добрый рог хмельного меда!
И вот в тот час, когда спокойствие и тишина безраздельно владели миром, одна юная вила посмотрела в небо и вздрогнула. Это была Милана, самая юная среди вил, зоркая и красивая, с распущенными русыми волосами поверх бледно-зеленых легких одежд, под которыми хорошо просматривалось ее гибкое тело.
Что же Милана увидела или, точнее, даже услышала? Какой-то звук, побеспокоивший ее тонкий слух. А все дело в том, что Милана обладала даром и силой видеть и слышать невидимое. Вила пропела:
«Дена, ты девица Дена,
Что ты, Дена, день румяна,
День румяной ходишь, белой,
То зеленая день целый?»
«Ах, неверные подружки,
Почему, не знаю, Дена
День румяной ходит, белой,
То зеленая день целый!
«Дена, милая подруга,
Кто дарил тебе цветочки,
Те цветочки, что ты носишь
В головном своем уборе?»
«Ох, неверные подруги,
То Стоян собрал цветочки,
То Стоян собрал их в чаще».
«Дена, молодая Дена,
Не растут цветы такие
Здесь ни в поле, ни в чащобе!
Ох, беда тебе, подруга,
В тебя, Дена, змей влюбился!»
Слова не договорили,
Как цветы упали к Дене,
Прямо к Дене на колени,
А с безоблачного неба
Вслед за этими цветами,
За цветами змей спустился,
Змей спустился прямо к Дене,
Прямо к Дене на колени.
И тогда сказала Дена:
«Вы увидели, подруги,
Отчего я день румяна,
День хожу румяной, белой,
То зеленою день целый».
После этого она сразу же сказала своей сестре:
– Облачная вила, сестра Неро! Быстро лети к Перуну и скажи ему, что на нас надвигается какая-то беда!
Но Неро было неохота оставлять белорунные облака, которым она приладилась заплетать косы.
– Не волнуйся, Милана! В мире все спокойно, и вещий ворон мирно дремлет на плече громовержца. Тебе, наверное, просто привиделся дурной сон.
Юная вила печально склонила голову.
– Если это и был сон, то такой ужасный, что, скорее, он рано или поздно исполнится!
Милана оказалась права.
Из глубокой вселенской бездны поднялась страшная ведьма. Она ехала к Солнцу, рассеивая перед собой звезды. Ведьма сидела на черном двуглавом коне, хлеща его и толкая в бока тлеющей головешкой, всюду рассыпая горячие угли. Далеко разносились ее вопли, а еще дальше разносилось зловоние, которое распространяли ведьминские развевающиеся черные одежды.
Как только власть чудовищной всадницы достигла неба, птицы попадали с него замертво на землю. Облака остановились, ветер затих, травы и деревья поникли, словно побитые морозом. В мире воцарилась гробовая тишина, потому что прекратились всякие звуки.
Тут Неро поняла, что Милана оказалась права, и вместе с зоркой вилой поспешила во дворец Перуна.
Едва достигнув престола громовержца, небесные девы закричали ворону:
– Немедленно разбуди того, кто только один сможет сразить страшную ведьму!
Ворон открыл глаз, поднял крыло и клюнул спящего Перуна в висок.
– Страшная опасность нависла над всем миром, господин! Проснись!
Тут всякий сон оставил Перуна. Бог вскочил и схватил свое копье… Но черная ведьма уже укусила Солнце, и оно истекло кровью.
Страшный гнев наполнил Перуна. За его могучими плечами сгустились черные тучи. Небо потемнело и гром потряс его. Подлетев к черной ведьме на своем коне Быстроходе, Перун обрушил на чудовище свои топор и стрелы. Молнии так и сыпали с них. Не ожидавшая такой ярости Сварожича, черная ведьма выпустила Солнце из своих челюстей.
Началась сильная буря. Черная ведьма стала еще сильнее хлестать и бить своего двуглавого коня. Искры и удушливый дым наполнили небо. Внизу забурлили воды.
Однако ничто теперь не могло заставить Перуна отступить. Как ни старалась черная ведьма забросать громовержца огненными углями, залить тухлой водой, тот делался только сильнее. Наконец Перун со всей силы метнул топор прямо в голову черной ведьме. Череп чудовища раскололся, а двуглавый конь под ним, шипя, словно брошенный в воду уголек, растаял.
Вилы во главе с Неро и Миланой со всех сторон устремились к раненому Солнцу, чтобы помочь ему залечить свои раны. В тот же миг небо стало проясняться, а буря утихать… Но еще прежде самая могучая молния ударила в самый старый и кряжистый дуб на земле. Пройдя через него, она достигла самого основания земли. Так тот дуб стал Перуновым дубом.
Когда все успокоилось и затихло и наступила ночь, люди вышли из своих домов с зажженными факелами. Они увидели чистое, спокойное небо, усеянное звездами.
