круга чтения и набора инструментов критического мышления», «склонностей и способностей к серьёзной источниковедческой работе», что не позволяет им «сформировать эффективные навыки критического анализа» (разумеется, их историографические обзоры, а такой вердикт объясняется тем, что они чётко показывают мотивы и способы мифологизации викингов норманистами, начиная со шведских авторов XVII в., «носят некритический характер»). А вот археология в целом «оказалась невосприимчива к отрицанию скандинавского присутствия в Восточной Европе в силу повышенного иммунитета к нарушению методологической процедуры и чувствительности к некорректным выводам и некачественному научному продукту, обусловленному “материальностью” продукта, что не должно вызывать недоумения».

Причём «отсутствие в раннесредневековой Восточной Европе государства в классическом и традиционном смысле снимает вопрос об участии скандинавов в его создании». И посему задача археологии заключается в изучении скандинавского компонента в материальной культуре раннего Средневековья, наличие которого в ранних археологических слоях Новгорода (следы ритуалов северной религии) показывает, что среди новгородских первопоселенцев были и носители этих культов — скандинавы. А «развитие и комбинация новых тенденций в археологическом изучении скандинавского присутствия в Восточной Европе позволяют создать непротиворечивую картину её истории в VIII—XI вв.» (в то время здесь происходила «двойная аккультурация»: «на первом этапе, в VIII — первой половине-середине X в. происходила аккультурация скандинавов в славянской и финской среде, приведшая к появлению этносоциальной группы русь, тогда как в конце Х — XII в. завершается аккультурация руси в среде восточного славянства». По причине чего «русы предстают в истории не столько скандинавами, сколько результатом взаимодействия пришлых скандинавов и местного населения Восточной Европы»). При этом Мусин подчёркивает, что труд Т. Арне «Швеция и Восток» 1914 г. был новаторским и капитальным (шведский археолог демонстрирует «строгую академичность» своих построений) и что никакой «теории колонизации» скандинавами Восточной Европы, тем более «массовой», он не создавал (всё это ему приписал в 1930 и 1934 гг. археолог В.И. Равдоникас), а лишь вёл речь «о колонизации как процессе появления в Восточной Европе скандинавских эмпориев»¹²⁷.

7.4. «Хазаромания» как естественное состояние норманистов

Неизменной спутницей и преданной союзницей «скандинавомании» давно является, как её именует автор этих строк, «хазаромания»¹²⁸, генетически связанная с норманизмом и также, при теснейшем переплетении с ним, «пожирающая» всё русское в русской истории. Главную причину обеих тенденций

Отправить