ГЛАВА 76

 

Правительство США обязано дать нам объяснения?

Лэнгдон чувствовал себя сбитым с толку, когда они с Кэтрин следовали за послом по элегантной изогнутой галерее, которая тянулась вдоль южного крыла виллы Петчек. Извинение посла поразило Лэнгдона, который прибыл сюда в состоянии повышенной готовности и не был настроен кому-либо доверять.

Однако теперь этот момент был упущен. Посол Нагель шагала с такой целеустремленностью, которая казалась срочной, официальной и странно неуместной в ее собственном частном доме. Она не произнесла ни слова, пока они проходили мимо музыкальной комнаты, гостиной, декорированной в золотом стиле, и комнату с видом на террасу и зимние сады. Когда они дошли до конца коридора, она толкнула двойные двери, ведущие в небольшую библиотеку.

- Это самое уединенное место в доме, - сказала она, заговорив впервые с тех пор, как вышла из столовой. - Именно здесь я совершаю все свои личные звонки. Я подумала, что здесь мы могли бы спокойно поговорить.

В уютной библиотеке, отделанной деревянными панелями, пахло кожей и сигарами. В центре комнаты, уставленной полками с антикварными книгами, под позолоченной люстрой стояли друг напротив друга, два синих дивана. В углу, у окна, размещалось потрепанное клубное кресло с восьмиугольным приставным столиком для чтения. Мраморный камин в библиотеке не был разожжен, в нем лежали нетронутые белые березовые поленья.

Следуя указаниям посла, Лэнгдон и Кэтрин заняли свои места на одном из диванов, а посол - напротив них. У нее были с собой бумаги, которые она положила на журнальный столик между ними лицевой стороной вниз. Также, она положила на бумаги официальную посольскую ручку, затем откинулась на спинку дивана, сложила руки на коленях и выдохнула.

- Я пропущу любезности, - начала она. - Сначала я скажу вам, как я рада, что вы оба в безопасности. Ваша ситуация с УЗИ, мистер Лэнгдон, была особенно опасной, и я рада, что смогла защитить вас.

- Спасибо…Я думаю? - Лэнгдон не был до конца уверен, что ему стало лучше.

Посол некоторое время изучала их обоих, словно желая убедиться, что они полностью завладели ее вниманием.

- Я привела вас сегодня к себе домой, чтобы лично сказать то, что должно быть сказано. Очень просто…Мне жаль. От имени правительства США я хотела бы принести извинения. Наши посольства были созданы для защиты американских граждан и интересов за рубежом. Как посол, я дала клятву исполнять это и серьезно отношусь к этой клятве. С сожалением сообщаю вам, что несколько дней назад, выполняя свою клятву защищать США, в вашем гостиничном номере было установлено устройство для прослушивания разговоров.

“Так вот оно что”, - ошеломленно подумал Лэнгдон, представив себе букет тюльпанов и записку от посла, написанную от руки. - “Мои подозрения подтвердились. Женщина на Карловом мосту была не предчувствием, а скорее каким-то странным представлением того, кто подслушал сон Кэтрин. Но почему?!”

- Мне поступил приказ о прослушивании, - сказала посол, - и я выполнила его. Я предположила, что это было сделано для вашей защиты, и я понятия не имела, что собранная информация будет использована таким образом, что подвергнет вас обоих опасности. Это было непростительно, и я беру на себя всю ответственность.

Кэтрин взглянула на Лэнгдона, на ее лице отразилось возмущение.

- Так вы все-таки прослушивали наш гостиничный номер? - Спросила Кэтрин, почти не пытаясь скрыть свой гнев.

- Прежде чем вы начнете возмущаться, - ответила посол, и ее тон стал жестче, - в мире наступили опасные времена. Я могу заверить вас, что никому нет дела до ваших привычек или разговоров в постели. Это устройство было установлено там во имя национальной безопасности.

- При всем уважении, госпожа посол, - сказал Лэнгдон как можно спокойнее, - разве мы похожи на угрозу национальной безопасности?

- При всем уважении, профессор, - парировала она, - если вы считаете, что угрозы национальной безопасности имеют внешний вид, то вы более наивны, чем следует из вашего резюме. Я приношу вам извинения и предлагаю рассказать о том, что произошло с вами сегодня утром, и предлагаю вам сотрудничать со мной. У нас мало времени, и в вашей ситуации есть аспекты, которые вам обоим очень важно понять.

Лэнгдон не мог припомнить, чтобы ему когда-либо делали такой лаконичный выговор.

- Понял. Пожалуйста... продолжайте.

- Прежде всего, - сказала Нагель, - я знаю, доктор Соломон, что вы написали книгу, которая скоро будет опубликована. Вам нужно понять, что существуют влиятельные организации, которые считают, что эта книга, если она будет опубликована, создаст существенную угрозу национальной безопасности.

- Каким образом? - Спросила Кэтрин. - Это книга о человеческом сознании!

Посол пожал плечами.

- Мне не предоставляли такой информации. Однако человек, который располагает этой информацией, вскоре прибывает в Прагу, чтобы поговорить с вами обоими.

Лэнгдон был застигнут врасплох.

- Поговорить с нами - или допросить нас?

- Думаю, и то, и другое в некоторой степени, - ответила Нагель, не отводя взгляда. - Я обязуюсь защищать вас, но мои полномочия ограничены.

- Насколько ограниченными они могут быть? - Спросила Кэтрин. - Вы посол США.

Хайде Нагель устало усмехнулась.

- Дипломаты приходят и уходят, доктор Соломон. Существуют постоянные члены правительства - это те, кто принимает реальные решения, и я с сожалением вынуждена сообщить, что именно с этими силами вы имеете дело.

В голову пришло несколько догадок, и Лэнгдон почувствовал, что нервничает все сильнее.

- Мне было запрещено обсуждать что-либо более конкретное, не предъявив это. - Она наклонилась и перевернула два листа, лежащие на кофейном столике, затем подвинула каждому из них по одному документу вместе с ручкой. - Стандартное соглашение о неразглашении — обещание сохранить в тайне разговор с человеком, который вскоре прибудет. Как только вы подпишете это, я смогу ввести вас в курс дела, рассказав все, что знаю.

“Одностраничное соглашение о неразглашении?” - Подумал Лэнгдон. - “С каких это пор юристы смогли уложиться на одной странице?” Лэнгдон не был юристом, но подозревал, что такое сокращенное соглашение о неразглашении должно было бы предусматривать полное исключение всех обсуждаемых тем. По странному совпадению, Гесснер также просила их подписать соглашение о неразглашении.

Кэтрин потянулась за документом, но Лэнгдон, не отрывая взгляда от посла, спокойно положил руку на запястье Кэтрин, останавливая ее.

- Госпожа посол, поскольку эта ситуация явно связана с книгой Кэтрин, она не может подписать их, не посоветовавшись с адвокатом или, по крайней мере, со своим редактором. Если бы мы могли позвонить по телефону, возможно…

- Это разумная просьба, - перебила она, - и все же я не могу ее удовлетворить. Человек, который прибыл поговорить с вами, дал мне четкое указание запретить любые внешние контакты до тех пор, пока не будут подписаны соглашения о неразглашении и он не поговорит с вами.

- Кто этот человек? - Спросила Кэтрин.

- Он известен как мистер Финч, и это его документы о неразглашении. Вы, конечно, можете их прочитать.

- В этом нет необходимости, - сказал Лэнгдон. - Полагаю, в них говорится, что все, что мы обсуждаем на нашей встрече, не может быть разглашено за пределами этого зала.

Нагель кивнула, начиная проявлять нетерпение.

- Обычно в этом и заключается суть подписки о неразглашении.

- Кем бы ни был мистер Финч, - сказал Лэнгдон, - если он не может разрешить нам даже воспользоваться телефоном, то, я надеюсь, вы понимаете, почему нам трудно слепо доверять его просьбе. Я думаю, будет лучше, если мы с Кэтрин сейчас вернемся в наш отель.

Кэтрин, казалось, была поражена этим комментарием, как и посол Нагель, чей дипломатический лоск начал давать трещину.

- Если вы действительно хотите уйти, - резко заявила Нагель, - у меня нет ни полномочий, ни желания удерживать вас против вашей воли, но я не думаю, что уход - в ваших интересах. - Она сделала паузу, встретившись взглядом с Лэнгдоном. - Честно говоря, я не уверена, что там для вас абсолютно безопасно.

- Я тоже скажу откровенно, - парировал Лэнгдон, - я не уверен, что и здесь мы в полной безопасности.

На лице Нагель отразилась смесь замешательства и негодования.

- Профессор, я надеялась, что мое признание в прослушивании вашего гостиничного номера, возможно, принесло бы мне немного доброжелательности и доверия, но в свете...

Телефон посла издал глухой сигнал. Раздосадованная, она вытащила устройство и прочитала входящее сообщение. Раздражение на ее лице сменилось откровенным ужасом. Она ахнула и прикрыла рот рукой, вскакивая на ноги с широко раскрытыми от волнения глазами.

- Прошу прощения, - пробормотала она, опираясь на стол. – Я отлучусь на десять минут. Это сообщение…Мне жаль. - С этими словами посол выбежала за дверь, и ее быстрые шаги эхом отдавались по мраморному коридору.

Кэтрин выглядела встревоженной.

- Я не думаю, что это было притворством.

У Лэнгдона сложилось такое же впечатление, хотя политика и актерское мастерство были связаны теснее, чем кто-либо признавал.

- Ты был с ней очень резок, Роберт, - упрекнула Кэтрин, явно удивленная сопротивлением Лэнгдона подписывать документы. - В конце концов, она была права — она действительно рассказала нам о жучке в нашем номере.

- Тот самый “жучок", о котором я тебе рассказывал, когда мы были в лимузине посла. Я подозреваю, что посол или, возможно, мистер Финч подслушали этот разговор и поняли, что у них нет другого выбора, кроме как рассказать нам то, что мы уже и так знали. Должен признать, это была хитроумная попытка завоевать наше доверие.

Губы Кэтрин сжались в тонкую линию.

- Боже мой, ты действительно думаешь, что она установила "жучки" в свой лимузин? Мы с тобой говорили о... многом.

- Все, что я знаю, - ответил Лэнгдон, беря в руки один из документов, - это то, что эти соглашения о неразглашении информации - ловушка. - Он просмотрел текст, подтверждая свои подозрения. - По сути, это означает, что все, что мы обсуждаем с мистером Финчем, немедленно засекречивается. Все, что нужно сделать этому парню, - это упомянуть о твоей книге или о теме, которая его волнует, и ты никогда больше не сможешь говорить или писать о них. По закону тебе нельзя будет публиковать эту книгу. Никогда.

- Они могут это сделать?!

- Да, черт возьми, если ты подпишешь эту бумагу.

У Лэнгдона был друг, который написал триллер о крупной технологической компании, но его публикацию заблокировали, потому что он подписал “стандартное соглашение о неразглашении” перед посещением офиса компании.

- Ну... - Кэтрин уставилась в пространство. - Это соглашение о неразглашении отвечает на один вопрос, который мучил меня весь день.

- Что это за вопрос?

Она повернулась к нему.

- Роберт, когда я узнала, что кто-то пытается уничтожить все копии моей рукописи, я все удивлялась, почему они не обеспокоились тем, что я просто напишу книгу заново. Теперь мы знаем. Они думали, что мне этого не позволят.

- Совершенно верно, - согласился Лэнгдон. - И мне не нравится, что мы находимся в частной резиденции, а не в посольстве США. - Он указал в окно на высокие ограждения, окружающие территорию. - Подумай об этом. Выхода нет, мы не можем воспользоваться телефоном, с нами хочет встретиться какой-то странный парень, чтобы поговорить с нами. Здесь? В частном доме? Кто-то, кто может приказать послу США установить подслушивающее устройство?

В выразительных карих глазах Кэтрин редко мелькал страх, но сейчас в них определенно было беспокойство.

- Меня пугает, - сказала она, - что никто не знает, где мы сейчас. А мы даже не знаем, в безопасности ли Джонас.

Лэнгдон встал.

- Вот почему я собираюсь убить этих двух зайцев одним телефоном.

Она бросила на него странный взгляд.

- Ты имеешь в виду “камнем”?

Нет, я имею в виду телефон.

Лэнгдон подошел к старинному клубному креслу, кожаная подушка которого, как он заметил, была сильно поцарапана от долгого использования.

- Она сказала, что эта библиотека - самая уединенная комната в доме... и откуда она делает все свои звонки. Так где же ее телефон?

- У нее есть мобильный, - сказала Кэтрин.

Лэнгдон покачал головой.

- Ее юридический атташе сказал мне, что для всех официальных дел требуются стационарные телефоны.

Усевшись в потертое кожаное кресло, Лэнгдон огляделся по сторонам и обратил внимание на необычный приставной столик — восьмиугольной формы, уникальный дизайн которого был популярен в конце 1800-х годов, во время запрета на употребление алкоголя. Ухватившись за край столешницы, он приподнялся. Крышка стола откинулась, открывая вид на полость внутри. Как и предполагал Лэнгдон, в этом отсеке хранился не алкоголь, а телефон посла.

Он протянул руку, достал его и положил телефон себе на колени.

- Невероятно, - сказала Кэтрин.

- Удачная догадка. - Лэнгдон поднес трубку к уху и услышал гудок.

- Ты действительно думаешь, что тебе стоит воспользоваться этим телефоном? - Кэтрин насторожилась.

- Почему нет? - ответил он, набирая номер. - Это, наверное, самая безопасная линия в стране.

 

Отправить