ГЛАВА 72

 

Когда посольский лимузин свернул налево, на мост Манешув, Кэтрин достала бутылку Кофола-колы из бара лимузина, открыла и сделала большой глоток. Лэнгдон ждал, пока она смотрела на шпили Пражского града. Она, казалось, собиралась с мыслями, чтобы сказать то, что собиралась сказать.

"Я хочу услышать все", - подумал он, не в силах представить, что Кэтрин могла обнаружить такого, чтобы кого-то захотел уничтожить ее рукопись. Или совершить убийство…

- Хорошо, - сказала Кэтрин, опуская бутылку и поворачиваясь к нему. - Существует научное явление, называемое кризисом репликации. Ты знаком с ним?

Лэнгдон слышал, как его коллеги по научному отделу обсуждали этот термин.

- Если я не ошибаюсь, это относится к любому экспериментальному результату, который происходит один раз и не может быть воспроизведен.

- Совершенно верно, - сказала она. - И за последние пятьдесят лет десятки весьма уважаемых ученых получили ряд лабораторных результатов, которые убедительно подтверждают нелокальность сознания. Некоторые из этих экспериментов дали поистине ошеломляющие результаты... и все же попытки повторить их либо провалились, либо дали неубедительные результаты.

“Как холодный термоядерный синтез”, - подумал Лэнгдон.

- На самом деле это просто сводит с ума, - сказала Кэтрин с разочарованием в голосе. - Большинство из этих неповторимых результатов получены в результате тщательно проведенных экспериментов, прошедших экспертную оценку, проведенных опытными, уважаемыми учеными.

- Даже в этом случае их результаты дискредитированы?

- Полностью. В моей области идет интеллектуальная война между локальной и нелокальной моделями сознания. Неспособность ноэтиков воспроизвести определенные результаты стала боевым кличем материалистов во всем мире — таких скептиков, как Гесснер, которые объявляли эти эксперименты ложными и клеймили ноэтиков как ярых шарлатанов или мошенников.

Лэнгдона это не удивило. В области истории религии опубликованные заявления тоже жестоко опровергались в ходе борьбы между верующими и неверующими. Мошенничество было обычным делом. Туринская плащаница — предполагаемая погребальная одежда Христа — была датирована радиоуглеродным методом 1200 годом после Рождества Христова. Знаменитая “надпись на оссуарии Иакова” 2002 года была признана подделкой. Влиятельный императорский указ, известный как "Дар Константина", был разоблачен как искусная подделка, изготовленная Церковью для укрепления власти.

Мы провозглашаем Истину, которая отвечает нашим потребностям.

- В частности, есть один ПСИ-эксперимент, - сказала Кэтрин, - который стал громоотводом в этой непрекращающейся буре. Впервые он был проведен в начале 1980-х годов весьма уважаемой научной группой, которая работала с особой тщательностью и добилась невероятных результатов. К сожалению, эти результаты оказались неповторяемыми, несмотря на бесчисленные последующие попытки.

- Эксперимент Ганцфельда? - предложил Лэнгдон.

Кэтрин выглядела впечатленной.

- Ты знаешь об этом?

- Совсем недавно узнал, - признался он. - После твоей довольно сногсшибательной презентации книги о нелокальном сознании я решил немного почитать об этом.

- Я была бы польщена, - сказала она, - но, полагаю, ты перепроверял, не сошла ли я с ума.

Лэнгдон рассмеялся.

- Вовсе нет. Мне было действительно интересно.

Эксперимент Ганцфельда, как он узнал, состоял в том, что испытуемого помещали в камеру сенсорной депривации и просили второго испытуемого “мысленно передавать” ему изображения. Эксперимент проводился в течение многих сеансов, и результаты в подавляющем большинстве случаев свидетельствовали о существовании мысленной телепатии. Как ни странно, поразительный уровень статистического успеха, продемонстрированный в этой первой серии попыток, никогда не повторялся, даже одной и той же командой, что вызвало шквал критики и обвинений в обмане.

- Если ты читал о Ганцфельде, — сказала она, - то, вероятно, ты также читал о социологе Дэриле Беме - одном из самых ярых защитников эксперимента Ганцфельда и авторе скандальной статьи 2011 года “Чувствуя будущее”.

- Это я тоже читал, - признался Лэнгдон, вспомнив интригующий подзаголовок: ”Экспериментальные доказательства аномального ретроактивного влияния на когнитивные способности и аффект”.

В статье Бема описывался эксперимент, в ходе которого он показывал участникам список случайных слов, а затем, скрыв его, просил их вспомнить как можно больше слов из этого списка. На следующий день он давал участникам небольшую подборку слов, выбранных совершенно случайным образом из первоначального списка, и просил их запомнить эти слова. Невероятно, но результаты теста первого дня ясно показали, что участники в первый день, с гораздо большей вероятностью вспоминали слова, которые они снова видели на второй день теста!

“Погоди-ка!” - Лэнгдон вспомнил, как в недоумении думал об этом. “Студенты могут заниматься после экзамена? Будущее влияет на прошлое?”

Обеспокоенный, он поделился результатами Бема с коллегой по физическому факультету — выпускником Оксфорда Таунли Чисхолмом, который, казалось, был на удивление равнодушен к полученным данным. Чисхолм заверил Лэнгдона, что “ретропричинность” действительно существует и наблюдалась в многочисленных экспериментах, в том числе в эксперименте под названием “квантовый ластик с отложенным выбором”.

Чисхолм описал это как “усовершенствованную версию классического эксперимента с двумя щелями”. Лэнгдон знал, что этот опыт ошеломил мир, доказав, что свет, проходящий через барьер с двумя щелями, может двигаться либо как частица, либо как волна... и, непостижимым образом, казалось, что он “решает”, каким образом действовать каждый раз, в зависимости от того, наблюдает ли кто-то за ним.

Как объяснил Чисхолм, модификация “отложенного выбора” включает в себя использование запутанных фотонов и зеркал, чтобы эффективно “отсрочить” выбор наблюдателя в реальном времени, стоит ли наблюдать... до тех пор, пока свет не покажет, как он собирается действовать. Другими словами, ученые заставили свет реагировать на решение, которое еще не было принято. Ошеломляющий результат заключался в том, что свет вовсе не был обманут. Свет каким-то образом предвосхищал, какой выбор сделает наблюдатель в будущем, как будто Вселенная уже знала, что произойдет, до того, как это произошло.

Позже, после того как Лэнгдон погуглил результаты эксперимента, он смог прийти в себя ровно настолько, чтобы признать, что некоторые очень светлые умы верили, что будущие события действительно влияют на события прошлого... и что время способно течь вспять.

- Должен признать, - сказал Лэнгдон, хмуро глядя на Кэтрин, - сама идея ретропричинности вызывает у меня когнитивный диссонанс.

- Ты не одинок, - ответила она. - Ты бы видел, как мои посетители реагируют на табличку на моем столе: ”Сегодняшний опыт - это результат завтрашних решений".

Как бы Лэнгдон ни старался осознать ретропричинность, он не мог с этим смириться.

- Но движение времени вспять не имеет смысла! Должно быть какое-то другое объяснение.

- Есть, но оно тебе вряд ли понравится, - сказала Кэтрин. - Другая возможность заключается в том, что все эти чокнутые ученые, твердящие про "вселенское сознание" правы... и Вселенная знает все на свете. С этой точки зрения, Вселенная не связана линейным временем, как это воспринимают люди. Вместо этого она функционирует как вневременное целое, где одновременно существуют прошлое, настоящее и будущее.

У Лэнгдона начинала болеть голова.

- А как же твоя книга? Ты говорила о кризисе репликации... и о том, как это вредит ПСИ-наукам и ноэтике?

- Да, это так, как ни в одной другой области, и это несправедливо. - Кэтрин отпила глоток из своей бутылочки. - Возьмем, к примеру, легкую атлетику. Если спортсмен показывает потрясающий олимпийский результат и устанавливает мировой рекорд — чего раньше никто другой никогда не совершал — мы не считаем, что телевизионные камеры обманули нас или у зрителей были галлюцинации. Мы воспринимаем это просто как выдающийся результат. Если вы не можете повторить что-то дважды, это не значит, что этого не произошло.

- Справедливое замечание... но, спорт – это одно, а наука – это другое. Повторяемость - ключевая часть научного процесса.

- Да, и я согласна с тем, что повторяемость - это разумное бремя доказательства на макроскопическом уровне. Но на квантовом уровне все работает по-другому, Роберт. Считается, что квантовый мир непредсказуем. На самом деле, непредсказуемость - это в буквальном смысле его самая общепризнанная черта!

“Еще одно справедливое замечание”, - понял он.

- Язык квантового мира, - сказала она, теперь говоря быстрее, - это буквально язык непредсказуемости - вероятностных волн, квантовых флуктуаций, принципов неопределенности, вероятностного туннелирования, хаоса, квантовой интерференции, декогеренции, суперпозиций, двойственности. Все это в общих чертах можно перевести как “Мы не знаем, что произойдет, потому что классические законы физики неприменимы!”

- Хорошо, итак, сознание...

- Сознание - это не орган из плоти и крови в вашем теле. Сознание существует в квантовой реальности. Поэтому его чрезвычайно трудно наблюдать с какой-либо предсказуемостью или повторяемостью. Вы можете использовать свое сознание, чтобы наблюдать за прыгающим мячиком, но когда вы используете свое сознание для наблюдения за своим сознанием... вы получаете бесконечную обратную связь. Это все равно, что пытаться определить, какого цвета ваши собственные глаза, без использования зеркала. Каким бы умным и настойчивым вы ни были, вы не можете этого знать, потому что вы не можете наблюдать за своими глазами своими собственными глазами — так же, как вы не можете наблюдать за своим сознанием - своим собственным сознанием.

- Интересно. И ты подчеркивала это в своей книге?

- Да, наряду с аргументами о том, что повторяемость, как бремя доказывания, является неоправданно высокой планкой при изучении сознания. Это наносит ущерб данной области и разрушает карьеры.

Лэнгдон не знал, что ответить. Это была захватывающая идея, но в свете того, что они пережили сегодня, он ожидал чего-то более противоречивого... или опасного…чтобы заслужить то внимание, которое привлекла ее работа.

- Значит, это и есть основа... твоего открытия?

- Боже мой, нет! - Кэтрин громко рассмеялась. - Я просто объясняла, почему сознание - такой неуловимый зверь, на которого трудно охотиться. Мое открытие осязаемо. Я обнаружила нечто удивительное в ходе серии экспериментов. - Она наклонилась к нему и улыбнулась. - И, кстати, да, эти эксперименты я смогла повторить.

 

***

В башне "Рэндом Хаус" загудел лифт, и Джонас Фаукман вышел на выложенный разноцветной плиткой пол. На седьмом этаже он словно попал в параллельное измерение, в место, где, как он знал, его напряжение спадет. Здесь не было ни упорядоченных книжных полок, ни приглушенных тонов, ни прямых линий, характерных для других этажей издательства. Седьмой этаж представлял собой извилистый лабиринт из ярких “рабочих кабинетов”, украшенных рисунками из мультфильмов, надувными пальмами, креслами-мешками и мягкими игрушками животных.

Детские книги: игривый декор. Серьезное дело.

В дополнение к приятной причудливой обстановке этого подразделения, компания Фаукмана решила, что в ее кофемашине Franke A1000 с технологией FoamMaster нет ничего детского, что отличало бы ее от кофемашин Nespresso pods на других этажах. Иногда поздно вечером Фаукман прокрадывался сюда с рукописью, готовил двойной эспрессо и, плюхнувшись в мягкое кресло, редактировал под бдительным оком гигантского Винни-Пуха на одной стороне холла и озорной улыбкой двухметрового Кота в сапогах с другой стороны.

Сегодня вечером, когда кофемашина молола ему кофе, Фаукман вдыхал аромат, пытаясь избавиться от своих страхов. Арест оперативников, должен был принести облегчение, но он не испытывал настоящего удовлетворения; местонахождение Роберта и Кэтрин по-прежнему оставалось неизвестным, и он все сильнее хотел знать, что они в безопасности.

Алекс Конан уже решил один мучительный вопрос:

Кто украл рукопись Кэтрин?

Но теперь напрашивался второй вопрос.

Почему?

Джонас Фаукман разработал план, как разгадать эту тайну.

 

Отправить