ГЛАВА 139

 

Завершив свой крутой подъем на холм, Кэтрин понадобилось время, чтобы перевести дух, а также оценить масштаб открывшегося перед ней сооружения. Пражский град был вовсе не замком... а скорее раскинувшимся городом, обнесенным стенами.

По словам Роберта, эта крепость на вершине холма занимала площадь более пятнадцати акров, и включала в себя четыре дворца, два зала собраний, тюрьму, оружейную палату, президентскую резиденцию, монастырь, пять отдельных церквей и один из крупнейших в мире собор Святого Вита.

Два дня назад, когда Кэтрин приехала в Прагу читать лекцию, ее привезли на машине и провели во Владислав Холл через скромный вход с колоннами на южной стороне комплекса. "Наверное, чтобы я не испугалась", - заключила она, глядя на грозную статую у главного входа.

Замок был окружен колоссальной пятиэтажной стеной, которая, в свою очередь, была ограждена высоким кованым забором с шипами, Ворота охранялись двумя солдатами в форме с винтовками в руках. Над каждым солдатом на постаментах возвышались гигантские статуи мускулистых мужчин, один из которых пронзал копьем, а другой бил дубинкой своих поверженных противников.

“Сообщение получено”, - подумала Кэтрин.

Она проскользнула в ворота прошла по лабиринту внутренних дворов и туннелей, прежде чем выйти на широкую, вымощенную булыжником площадь. Когда она вышла на открытое пространство, ее взгляд сразу же устремился вверх, к фасаду здания, такого огромного, что она с трудом могла поверить, что оно находится в стенах замка.

Собор Святого Вита.

Лэнгдон считал этот собор архитектурным шедевром. Его любимой достопримечательностью была стометровая колокольня, на которой находился один из самых больших колоколов Европы - семнадцатитонный гигант, именуемый Зикмунд, который, по-видимому, звонил так громко, что в него били только на Рождество и Пасху из опасения, что его звук может повредить древнюю башню.

Кэтрин задержалась на несколько мгновений, чтобы полюбоваться массивной колокольней, прежде чем направиться ко входу в собор, горя желанием найти знаменитую дверь, которая, по словам охранника, которого она только что спросила, находилась внутри.

Дверь с семью замками. Она понятия не имела, что это такое, но надеялась, что Лэнгдон уже ждет ее там. Ее прогулка по холму заняла гораздо больше времени, чем ожидалось, а Лэнгдон взял такси, так что, если повезет, он быстро разберется бумагами.

Внутреннее убранство собора Святого Вита было именно таким, как и ожидала Кэтрин, - просторным, роскошным и внушительным, как и во всех других европейских соборах, которые она когда-либо посещала. Она по-прежнему недоумевала, почему люди веками трудились, чтобы воздвигнуть эти святилища всемогущему, доброжелательному Богу... в то время, когда эпидемии, войны и голод убивали миллионы верующих. Она задавалась вопросом, был ли их Бог равнодушен к человеческим страданиям... или был бессилен их остановить. Тем не менее, казалось очевидным, что обещание “вечной жизни” было бальзамом, который утолял всеобщий страх смерти.

"И остается таким и по сей день", - подумала она, продвигаясь вглубь церкви и высматривая Лэнгдона. В этот час в храме Святого Вита было почти безлюдно, и когда она спросила одинокого смотрителя о таинственной двери, он указал на арочный проем в центральном проходе нефа справа, недалеко от центра святилища.

- Часовня Святого Вацлава, - прошептал он.

Пустая часовня оказалась потрясающе красивым помещением с полом из серого мрамора и искусно выполненными фресками на стенах, которые поднимались на несколько этажей к сводчатому потолку. В центре часовни стоял огромный прямоугольный постамент, весь инкрустированный разноцветными драгоценными камнями и увенчанный остроконечным навесом. Это было настолько необычно, что Кэтрин пришлось прочитать надпись, прежде чем она поняла, на что смотрит.

Королевский саркофаг.

В этом саркофаге, как выяснилось, был похоронен знаменитый “король”, который на самом деле никогда не был королем, а скорее добросердечным принцем, ошибочно увековеченным как король в популярной английской рождественской песне. Кэтрин было приятно узнать, что место упокоения доброго короля Вацлава также служило воротами к бесценным драгоценностям чешской короны... помещенным в хранилище, доступ в которое возможен только через знаменитую дверь с семью замками.

Кэтрин поспешила к двери, в углу часовни. Это была внушительная плита из серого металла с перекрещенными и переплетенными арматурными лентами, приклепанными к двери по диагонали. Получившийся ромбовидный узор был украшен вставшими на дыбы львами и орлами - символами чешского герба. Вертикально вниз по левой стороне двери тянулся ряд богато украшенных замочных скважин. Кэтрин не удивилась, когда насчитала их семь, каждая из скважин находилась в бронированной обшивке.

Кэтрин оглянулась через плечо на пустую часовню и, чувствуя себя глупо, попробовала открыть дверь.

Заперто.

Подождав еще несколько минут и не обнаружив никаких признаков Лэнгдона, она, наконец, вернулась в главное святилище, чтобы присесть на ближайшую скамью. Ей было приятно отдохнуть, но ее беспокойство о Лэнгдоне росло. Что-то пошло не так?

Заставив себя отвлечься, она подняла взгляд на главный алтарь - возвышающийся каркас из золотых решетчатых шпилей на фоне витражей. Нельзя было отрицать, что это здание было удивительным достижением человечества, величественным произведением искусства.

"Даже эта кафедра - шедевр", - подумала она, восхищаясь подиумом с замысловатой резьбой, установленным на возвышении рядом с ней. К ней вела элегантная винтовая лестница. Высокая шестиугольная кафедра была увенчана балдахином с позолоченными херувимами. Она явно предназначалась для того, чтобы наделять говорящего почти божественным авторитетом.

- Вот ты где! - раздался низкий голос с другого конца церкви.

Она обернулась и увидела Лэнгдона, входящего в часовню Святого Вацлава и спешащего к ней. - Я не сразу тебя увидел и испугался, что ты бросила меня, - сказал он, подходя, запыхавшись. - Ты нашла дверь с семью замками?

- Да, нашла, - сказала она. - Поразительно, но она заперта.

Лэнгдон улыбнулся, теперь он выглядел более расслабленным.

- Что ж, если ты хочешь, чтобы я ее открыл, мне нужно сделать семь телефонных звонков - президенту, премьер-министру, архиепископу, администратору, настоятелю, мэру и председателю палаты.

- Я даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, Роберт. Ты разобрался со своими бумагами?

- Да, разобрался, - сказал он. Все готово.

Кэтрин почувствовала облегчение.

- Ты собираешься рассказать мне, что все это значит?

- Я хочу... - сказал он, казалось, отвлекшись на ближайшую кафедру. - Подожди... - Он оглядел пустынный собор, а затем снова посмотрел на Кэтрин. - Сядь прямо здесь, я хочу тебе кое-что показать. - Он направился к лестнице, ведущей на кафедру, и ловко перешагнул через бархатный канат, который преграждал ему путь.

- Роберт, что ты...

Он взбежал по винтовой лестнице. Когда он добрался до верха, была видна только его голова. Он склонился над огромной Библией, которая открытой лежала на кафедре.

- Кэтрин, я хотел бы прочитать тебе несколько отрывков, - сказал он серьезным тоном. - Просто открой свое сердце и послушай.

Отрывки из Библии?

- Я не понимаю...

- Просто послушай, - убеждал он. - Я верю, что эти слова утешат твою душу.

Кэтрин в замешательстве смотрела, как Роберт устраивается поудобнее, снимает свое пышное пальто, бросает его на пол и начинает рыться в Библии. Казалось, он листает страницы, как будто ищет какой-то конкретный отрывок.

Усевшись, Лэнгдон прочистил горло и снова посмотрел ей в глаза, прежде чем перевести взгляд на кафедру. Когда он заговорил, его знакомый баритон был чистым и звучным.

- Теперь доказано, - драматично провозгласил он, - что младенцы способны к осознанному переживанию с рождения... тем самым подрывая нашу нынешнюю модель, согласно которой сознание развивается со временем.

“Что?” - Мысли Кэтрин путались. - “Что он только что сказал?!”

Лэнгдон перевернул несколько страниц и начал читать снова.

- Самое удивительное, - продолжил он, - что мы обнаружили неопровержимые доказательства интенсивной гамма-волновой активности в мозге во время его смерти.

Кэтрин вскочила на ноги, теперь она точно поняла, что он читал. Это невозможно! Она бросилась к кафедре, когда Лэнгдон начал читать следующий раздел.

- Уровень ГАМК, - нараспев произнес он, - резко упал за несколько мгновений до смерти, а вместе с ним и способность мозга отфильтровывать широчайший спектр человеческих переживаний, которые обычно неизвестны.

Кэтрин с бешено колотящимся сердцем взбежала по винтовой лестнице.

- Роберт! - воскликнула она, добравшись до кафедры и недоверчиво рассматривая знакомую стопку отпечатанных страниц, лежащих поверх массивной Библии. - Это моя рукопись?!

- По-видимому, так, - сказал он, пожимая плечами и криво улыбаясь.

Теперь Кэтрин поняла, что он, должно быть, прятал рукопись под пальто.

- Но... - Она подыскивала слова. - Я думала…ты сжег ее!

- Только твою библиографию, моя дорогая... - сказал он с улыбкой. - Остальную часть рукописи я спрятал за древними книгами на балконных полках библиотеки.

Ошеломленная Кэтрин представила себе пожар, который Лэнгдон устроил на металлической лестнице, и обугленные клочки бумаги, падающие на пол этажом ниже.

- Но... пожар казался таким сильным.

- Так и было, - сказал Лэнгдон. – Ты же сможешь восстановить сорок две страницы источников литературы, напечатанных с двойным интервалом в конце рукописи. Как бы то ни было, еще я взял несколько чистых листов пергамента из одной старой бухгалтерской книги. Животный жир создает много черного дыма.

Кэтрин боролась с нахлынувшим на нее потоком эмоций. Облегчение, благодарность, недоверие, а также разочарование. Моя рукопись не была утрачена?!

- Почему ты мне не сказал?! - спросила она. - Я была в отчаянии!

На лице Лэнгдона отразилось искреннее раскаяние.

- Поверь мне, Кэтрин, я отчаянно хотел рассказать. Было мучительно видеть, как ты страдаешь, но мы были окружены хаосом и находились на грани ареста и допроса. Я не хотел, чтобы тебе приходилось лгать. Для тебя было гораздо безопаснее не знать о существовании рукописи, пока все не выяснится - последнее, чего я хотел, это чтобы ее снова конфисковало УЗИ или еще кто похуже.

Кэтрин была никудышной лгуньей, и они оба это знали…Она поняла, что он, вероятно, прав. Дезинформация путем обмана, как назвала это Нагель. Лэнгдон даже Джонасу не сказал об этом по телефону.

- Я надеюсь, ты простишь меня... - взмолился он. - Это было трудно сохранить в тайне.

Кэтрин непонимающе уставилась на него, а затем шагнула вперед и обняла его, сливаясь с его телом.

- Бумажные дела...? Правда?

- Важные документы, - уточнил он. - Слишком важные, чтобы их сжигать.

Она крепче обняла его.

- Я просто не могу поверить в одну вещь - уважаемый профессор Лэнгдон действительно вырвал страницы из древней книги?

- Чистые страницы, - парировал он. – Никто и не заметит. И как говорил мой учитель английского в подготовительной школе мистер Лельчук: ”Нужная книга в нужное время может спасти вашу жизнь".

Она рассмеялась.

- Я совершенно уверена, что он не это имел в виду.

- Вероятно, нет, - сказал Лэнгдон, притягивая ее ближе к себе.

Кэтрин понятия не имела, как долго они обнимались на кафедре собора Святого Вита, пока над их головами не зазвонили колокола. Она была вне себя от радости, что получила свою рукопись обратно... и от прилива нежности к мужчине, которого держала в своих объятиях.

- Я люблю тебя, Роберт Лэнгдон, - прошептала она. - Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять это.

 

Отправить