Раневская сразу родилась Тортиллой и всю оставшуюся жизнь матерно жаловалась на старость (даже и странно, что роль ушла к Рине Зеленой).

В театре ее из ныне живущих видели единицы, в кино она сыграла 12 эпизодических ролей и одну главную в фильме «Осторожно, бабушка!», признанном несусветной пошлятиной еще в год выпуска, в том числе и самой исполнительницей.

Так что главным содержанием неувядающего мифа Раневской стали передаваемые с особым придыханием в кругах российского еврейства высказывания Фаины Георгиевны про жопу. Ну, все это: «Меня надо сдать в музей. Я не великая актриса, я великая жопа». Или: «Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй».

Некоторая однобокость юмора компенсировалась прелестью старческой бесшабашности и диссонансом заслуг и поведения. Нынче бы сказали: «бапка жжот».

Всем было ясно, что на Муле и анекдотах про жопу восемь серий не вытянуть, а больше о народной артистке СССР никто ничего не знал и знать не стремился. Идея проехаться с ветерком на славе заслуженной матерщинницы была провальной с самого начала, но результат, как говорится, превзошел.

Не секрет, что все наши звездные байопики делаются с единственной задачей позлее куснуть Советскую власть, при которой те звезды зажглись, и народ хамов и шариковых, создавший о них легенду. Авторы с умом и тактом за такую работу не берутся, потому что мороки с источниками много, а зрителю важно только, похож артист или нет. Готовый сценарий Ларисы Жолобовой при участии Алины Семеряковой и Юрия Мороза более всего смахивает на плач беглого Цудечкиса в иммиграционной службе США с целью получения хлебного статуса беженца. И «Памятью» его, и погромом его, и Холокостом с большой буквы, и лично товарищем Сусловым по хребту.

Оказывается, Мулю, который нервировал Фаню в детстве, убили красные при погроме. Все знают, что армия Троцкого, ЧК Урицкого и ВЦИК Свердлова ночей не спали, как бы сделать побольше погромов и убить побольше Муль. А единственным спасением от палачей было христолюбивое белое воинство — помним-помним. Из истории, как богатенького фаниного папу комиссары поставили на счетчик, а он сидел на рельсах с часовым и хохотал, вышла чудная страшилка про антисемитизм прикладом по морде, поджог живьем в вагоне и обещание расстрелять через повешение с особым садизмом.

От нервов оскорбленная нация портных и кинокритиков (да-да, и мы тоже) совершенно выходит из берегов. Кажется, нет в СССР часовщика и театрального деятеля, который не желал бы возврата царизма, при котором и слов таких не было, как «жид» и «погром». И ворчат, и пыхтят, и злословят, и всем своим хамским поведением оправдывают Большой Террор: ведь выходит, правы были Ежов и Берия? Еще и недоработали, не вырвали до конца гадючье жало.

Для пущего совдепского упадка муз Раневская в роли шлюхи Зинки из «Патетической сонаты» дважды восклицает: «Царских холуев не обслуживаем!» — чем приводит зрительское быдло в неописуемый восторг. Слов таких в пьесе нет, в сети она только на украинском, а языка Жолобова не знает — вот и придумывает, что поглупее может ляпнуть шалава в пьесе на революционную тематику (на самом деле у Зинки была отличная реплика, что буржуй и пролетарий снимают штаны совершенно одинаково).

Качалов зовет Раневскую в «Арагви» за два года до появления этого ресторана.

Майорская жена обзывает шлюх «шалашовками» в 1931-м, когда и слова-то такого не было, не то что в лексиконе майорских жен.

В королевской Румынии, где за членство в компартии убивали (отца Киры Муратовой, например), показывают фильм «Подкидыш» из СССР, да еще и на русском — не иначе, чтобы порадовать фаниного папу-эмигранта, умершего за год до выхода фильма.

Среди всего этого ужаса с потерянным видом ходит хорошая актриса Цигаль-Полищук и нервно отзывается на имя Фаина. Кастинг-директора (все трое) поработали на славу. Домогаров — вполне Качалов, Александр Титоренко — Александров, Андрей Бутин — Меркурьев один в один, а что Ромм в исполнении Александра Безрукова смахивает на перетрусившего Эйхмана — так то ему месть за «Ленина в Октябре».

Свежая мысль, что социализм — худшее место для старой одинокой еврейки с фефектами фикции, доказана с исключительным усердием.

Все-то прочие места для нее просто рай и цветущая аркадия.