Затяжных фильмов о заложниках, их стокгольмском синдроме, игровых унижениях, перекрестных подозрениях и провокации лучших и худших качеств снято великое множество, и все их смотреть неловко из-за откровенного садомазо-уклона — но было заранее ясно, что семейная пара Чупов-Меркулова переплюнет всех. В дерзостных садомазохистских игрищах, стыдных и ехидных экспериментах с телесным низом и обнажении через них самой теплой и благородной человеческой близости, а значит, конвертации хард-порно в какое-никакое, но искусство им нет равных в современном отечественном кино — а в мире на этой делянке пасется один фон Триер и всякие французы. Разряд молнии в работающий фаллоимитатор в руках модного эротического фотографа в последнюю секунду жизни («Интимные места») дает представление о творческом методе гиньольного дуэта — а отеческий пригляд лучших на сегодня продюсеров актуального кино Федоровича и Никишова гарантировал от совсем уж чрезмерных артхаусных перехлестов. При этом авторы намеренно не отделяют себя от подвергающихся бесстыжему глуму исполнителей: в помянутых «Интимных местах» сам Чупов играет холеного мачо, горестно осознающего свою гомосексуальность и полное нижепоясное равнодушие к жене — между прочим, первой красотке сегодняшнего экрана и мечте всех обложечных мачо Катерине Щегловой. А в новелле альманаха «Про любовь. Только для взрослых» пресытившаяся друг другом пара (училка и бухгалтер) ищет в альбоме партнеров для свинга и первым делом натыкается на массажиста Алексея и стилиста Наталью — с лицами Чупова и Меркуловой. Так что на протяжении всего допремьерного 2019-го года анонсированный «Колл-центр» возбуждал самые наигреховные ожидания, которые оправдались с горочкой.

По фильму, группу разнополых операторов онлайн-магазина порочных утех — анальных шариков, вибраторов, плетей, прочей самотычной дурнины — замыкают в офисе с вакуумной бомбой на сто замков и восемь часов, — заблокировав телефоны и не требуя выкупа, а только тренинговых игр на раскрепощение (в бутылочку, в угадайку, во всеобщий раздевон с хороводом, в честные ответики) и тестов, на какую низость и самоуничижение готов каждый ради близкого человека. Кто-то ради жизни подруги стреляет себе в висок (холостым), кто-то ради другой отсекает себе палец (по-настоящему), кто-то во флэшбеках ради сына становится киллером, а кто-то ради денег на операцию дочери — моделью садистского порно. «Адская грязь ради светлой цели» — формула кино Чупова с Меркуловой, реализуемая с самым черным юмором. Когда патроны все же оказываются боевыми и кровь льется рекой, вся атрибутика секс-шопа становится неоценимым подспорьем для экстренных хирургических операций: нитка анальных шариков годится для сшивания ран, эротический кляп закусывается при безанестезийной хирургии — а теперь, как говорится, сыграем в доктора.

Все гнусные задания ставят с мониторов неизвестные Мама и Папа — стилизованные фигурки с лицами-черепами и гигантским символическим сердцем на груди. Задолго до развязки и разгадки всем становится ясно, что гадские Папа с Мамой — сами Чупов с Меркуловой, принуждающие своих артистов к самому безобразному растелешиванию и похабным экспериментам, но с высшим смыслом (заметим, загадочный конец оставляет лазейку и для такого прочтения). Единственный раз холостыми патронами подарив надежду на несерьез, они в дальнейшем четко отрабатывают игру жизни и смерти, финальным взрывом весьма живописно снося весь этаж торгового центра. Стряхивание выживших (а выживут не все) по стометровой кишке в общественный бассейн при таких правилах становится метафорой нового рождения — как физического, так и сердечно-сосудистого. Фон Триер может быть доволен.

Готовность заскучавших нынешних буржуа жертвовать пальцами и рисковать жизнями ради искренних чувств и желаний (а всех остальных на это глазеть) угаданы авторами-провокаторами безупречно. Если эпидемия не начнет косить людей миллионами и не возродит в результате искренние чувства самым естественным порядком — нас ждет эффектнейшее продолжение.

Если начнет и возродит — Чупов с Меркуловой просто слегка перепишут сценарий.

Масочки на мониторах наденут — вот мы их и опять не узнаем.

Как бы.