Героиню зовут не Аврора, а Саша (Лена Тронина). Аврора — это девочка с пистолетом, которую Саша сыграла в детстве, когда были популярны фильмы про девочек с пистолетами (по стечению обстоятельств, оно совпало и с детством режиссера Волобуева). Саша там кошмарила блатье и с тех пор живет насыщенной чужой жизнью. Ездит на чужом велике в чужих сапогах с чужой книжкой и трупом чужого кота, которого она же и убила, нечаянно заморозив в холодильнике (у девочек Саш все нечаянно, даже если они не актрисы). Читает на кастингах чужие речи, генерит чужие эмоции, пьет чужой алкоголь и спит в чужой квартире, за которую не платит, а напротив, презирает хозяйку и всех, кто наливает. Склонность к чужим вещам и личинам обычна для актрис и плавно подводит к ожидаемому финалу, который мы не расскажем, пусть будет сюрприз, не все ж такие умные. В паузах между кастингами Саша тусит, занимает деньги у всех, кто дает, немедленно их пропивает, а на корм зарабатывает в службе доверия для самоубийц, где ее ценят за результат: как и всем актрисам, ей на людей насрать, а самоубийцы чувствуют и обижаются, и назло всем отказываются от задуманного. Так что есть и от нее польза — хотя, казалось бы, какая польза от девочки, в десять лет мечтавшей о темных очках и никелированном пистолете и назвавшей кота Ларсом в честь известно кого. Ежу понятно, что зарплата у нее уходит на психоаналитика, потому что так жить нельзя, а кто ж еще поможет.

Но больше всего она хочет ответов от режиссера той самой гиперпопулярной «Авроры», который после фильма ушел в затвор, живет в деревне, людей дичится, но с пятой серии отзывается на имя Алексей Авангардович (а хоть бы и Алексей Ихтиандрович — ясно же, о ком речь; не так много великих режиссеров работало у нас в годы волобуевского детства — собственно, всего один).

Коллега Ефимов точно писал, что фильм передает общее для сорокалетних чувство обманутого сверхвысокого старта, когда многие ярко начали и слишком до фига о себе вообразили, а в итоге ни жар-птицу не добыли, ни конька-горбунка не объездили. И в этом смысле «Аврора» — фильм безусловно автобиографический. Это самого Волобуева когда-то втянуло в профессию дао великого магистра А. О. Балабанова, это его, давно уже покойного, хочет он руками Лены Трониной бережно взять за грудки и горько спросить: за что ты со мной так? что я тебе сделал? зачем искусил этим лживым миром отчаянных прошмандовок со всей стране известными фамилиями? Чтобы догадаться, почему волобуевского сына зовут Данилой, никакой психоаналитик не нужен (в подтверждение версии, что героиня — автор и есть, он, по обычаю раздавая героям фамилии киношников и сотрудниц ИД «Афиша», женщинам дает имена мужчин и наоборот; так, в фильме действуют артистки Чинарева и Марич, телефонистки сестры Шприц и психодокторша Мансилья-Крус — кто читал «Афишу», поймет хохму; имеется также зануда Сотников — с Анной Сотниковой Волобуев делил кинорубрику).

Он у нас, кажется, единственный, кому еще не надоело играть в постмодерн, из-за чего фильмы его нуждаются в дешифровке. Сериал изначально звался «Горина» и, конечно, был посвящен младшей из бодровских «Сестер» (уже довольно взрослой барышне). Имя бандитского атамана Круглый заимствовано из «Брата». Краденая Сашей книжка «Сердце тьмы» — первоисточник «Апокалипсиса нау». Начальник телефонного доверия зовется Сергеем Витальевичем в честь артиста Безрукова. И даже в лысом французе, зовущем актрисуль на интервью в номер с кроватью, без труда опознается порнобосс Woodman (запрещен в России), пользующий анальным образом скромниц Москвы, Киева и Будапешта. Так что фильм списан с самой разнообразной кинематографической натуры, и всех отсылок даже А. К. Троицкому не считать.

Как правозащитники XIX века вышли из гоголевской шинели — так уже полтора поколения наших режиссеров перерастают свитер Данилы-брата. Разница в том, что Балабанов творил грубую и злую национальную идею, а Волобуев с нею играется, как храбрый постмодернистский портняжка с чужими мундирами. Оттого и мается, и живет русским человеком в Израиле, и обсуждает в сети революцию, и называет фильм «Аврора». И у психоаналитика его, прямо скажем, заждались.

Оттого, по всей видимости, ему безоговорочно удался только этот прощальный фильм, декларирующий: на чужой кобыле не наездишься.

Тупиковость этого пути была видна с первых краденых сапог и велосипеда.