Часть 1
Глава 3
Надрывно затрубил рог, и почти три десятка всадников, сорвавшись с места, понеслись по полю. Проводив взглядом взметнувшиеся княжеские плащи, трогаю свою кобылу вслед уносящейся кавалькаде.
— Понеслась нелегкая!
Большая княжеская охота традиционно знаменует собой окончание сбора палаты князей и государственной думы.
«Господа устали напрягать свои великомудрые лбы и жаждут отдыха и развлечений!» — Саркастически хмыкнув, пускаю Луну рысью, чтобы уж совсем не отстать.
Я терпеть не могу это массовое убийство зверья, но отказаться невозможно. Она устраивается Тверским князем Ярославом, и мое отсутствие непременно будет преподнесено ему, как проявление неуважения и желание консула показать, как низко он ценит приглашение своего князя. Поэтому приходится изображать участие.
«Ничего! — Прикидываю на ходу свои дальнейшие действия. — Часа три покатаюсь по лесу, надеюсь, за это время благородные господа натешат свои звериные инстинкты!»
Под эти мысли правлю вниз по пологому склону к кромке леса. Солнце слепит немилосердно, и я надвигаю на глаза козырек армейского кепи. Без шапки тут уважаемому человеку ходить не принято, а парится в меховом колпаке уже сил нет. Вот в этом году я и выдал эскиз своей портнихе, веля всю армию в такие одеть. Пока нашили только для командиров, но торопиться некуда, рано или поздно всем наделают.
Вслед за мной рысят два стрелка личной охраны. Мои главные ангелы-хранители уже не ездят за мной сами. Нету времени! Калида занимается выросшей за это время армией, а Куранбаса дни напролет на стрельбищах, обучая вновь набранных стрелков, как пеших, так и конных.
За последние два года три пехотные бригады превратились в девять, а сотня конных стрелков разрослась до трех. Дел у моих помощников стало невпроворот и в ближайшее время еще прибавится. Потому как на последнем заседании палаты князей мне таки удалось всех напугать, и было принято решение об увеличении вдвое количества союзных рекрутов и соответственно вкладов городов на их содержание. Еще, практически вопреки своему желанию, князьям пришлось согласится, что Союзу городов необходим свой независимый бюджет. Я начал свое предложение с астрономической суммы в двести Тверских гривен обязательного ежегодного взноса для каждого города, и после длительной торговли довольные князья снизили сумму до сотни, которую я и закладывал изначально. Надо сказать, что поначалу они даже разговаривать на эту тему не хотели, но мне пришлось пригрозить, что тогда Союз не сможет оплачивать их представительские расходы. Это мгновенно снизило степень отрицания, а когда я заявил, что в случае принятия нового налога полагаемую им сумму можно будет увеличить в полтора раза, то мы почти сразу же пришли к пониманию. Оно и понятно, сбор придется платить городам, а денежки на свои нужды получат они лично. Как говорится, своя рубашка ближе к телу. Тем более, что за два года князья уже привыкли приезжать в Тверь, привыкли тратить халявные деньги и успели набрать столько долгов, что вовек не расплатиться.
В общем, палата князей приняла два новых закона, а в государственной думе протащить их не составило особого труда, там у меня подавляющее большинство. Приезжие с союзных городов бояре повозмущались, но сделать ничего не смогли. Я подсластил им горькую пилюлю тем же средством, что и в палате князей, внеся предложение об увеличение их представительских денег из будущего бюджета, разумеется. Пилюлей депутаты не побрезговали, а в увеличении рекрутского набора усмотрели для себя даже плюсы. Ведь чем больше рекрутов от города, тем больше представительство в думе, а значит и прямая возможность влиять на распределение будущего бюджета. В целом все уяснили правила игры и свои шансы в следующих раскладах. В этом-то и заключалась одна из моих главных целей. Каждый из винтиков этого сложного механизма должен видеть свои рычаги давления в принятии коллективных решений.
Подъехав к кромке деревьев, прикидываю навскидку направление общего движения и решаю срезать.
«Пожалуй, если я проеду вдоль леса, то минуя все прелести лесных скачек, попаду к месту сбора еще раньше остальных».
Трогаю повод и разворачивая кобылу. Покосившись на меня, мол как знаешь, Луна перешла на шаг и двинулась по дороге, бегущей вдоль кромки леса.
Торопиться уже незачем. Едем неспеша, я впереди, два моих охранника на корпус сзади. Слева сосновый бор сменился белыми стволами березовой рощи. Стрекот кузнечиков и заливистое пение птиц дополняют идиллию голубого неба над головой, и тут Луна неожиданно остановилась и, зафыркав, начала нервно крутить ушами.
— Ты чего⁈ — Протягиваю руку, дабы потрепать по холке и успокоить животное, как вдруг кобыла подо мной взвивается на дыбы.
Каким-то чудом мне удается удержаться в седле и, балансируя на грани, умудряюсь разглядеть пару выскочивших на дорогу волков. Они скалятся прямо перед нами, а Луна машет копытами, не давая им подступится.
Я не вижу, что делают у меня за спиной стрелки, но знаю, дорога узкая, и не стрелять, не выйти вперед и прикрыть меня они не смогут. Еще пара секунд такой борьбы, и Луна, совершенно позабыв обо мне, решает сменить тактику. Перестав угрожать копытами, она бросается наутек прямо в гущу леса.
Не успеваю вовремя среагировать, и хлесткий удар веткой по лицу напоминает — живее надо соображать. Два раза мне повторять не надо, и я буквально вжимаюсь в гриву лошади.
Шрррр! Пролетают над головой суковатые ветви деревьев. С замиранием сердца слежу, как в миллиметре от моих коленей проносятся стволы берез и сосен.
«Спаси, сохрани!» — Сжавшись в комок, изо всех сил стараюсь удержаться в седле. Падение сейчас это верная смерть или увечье!
Несколько бесконечных минут этой жуткой скачки, и охватившее мою кобылу безумие постепенно начинает ее отпускать.
Еще один прорыв сквозь редкий кустарник, и вылетев на лесную поляну, Луна вдруг останавливается. Тяжело раздувая бока, она нервно топочется и оглядывается вокруг.
— Тихо, тихо, родная! — Как можно ласковей поглаживаю ее по гриве, всячески стараясь успокоить и вернуть мою разумную и флегматичную Луну.
Пара минут этого погранично-стрессового состояния, и кобыла, вдруг успокоившись, как ни в чем не бывало потянулась к траве и начала безмятежно жевать. Мне так быстро в состояние покоя вернуться не удается, и соскользнув на землю, я пытаюсь отдышаться и поверить в то, что все закончилось.
Пара шагов вправо, пара влево. Вдох, выдох, еще пара шагов и тут, запнувшись ногой за кротовью нору, я спотыкаюсь и лечу на землю.
— Твою ж мать! — Амортизирую растопыренными ладонями свое падение, но ругательство застывает у меня во рту. Потому что в этот миг прямо надо мной проносится выпущенная стрела.
Тук! С глухим ударом бронебойный наконечник входит в ствол дерева почти на всю свою глубину.
«Стрела боевая, и стрелок отменный! — Несмотря на падение, мой взгляд отмечает это на автомате, а обострившийся инстинкт уже пробил тревогу. — Это не охотник и не случайный выстрел!»
Такой вывод останавливает уже было сорвавшийся с губ раздраженный выкрик.
«Эй, охотнички, вы не очумели по людям-то стрелять⁈»
Осознав опасность, мгновенно вжимаюсь в землю и, извернувшись ужом, проскальзываю за поваленное дерево.
Стремительно перекатившись за ствол, прикрываюсь от невидимого стрелка естественной преградой, и только тогда инстинкты вновь уступают место рассудку.
«Кто хочет меня убить⁈ — Вспыхивает в голове и тут же сменяется более рациональным. — Нет! Сейчас гораздо важнее не кто, а сколько… Сколько их здесь, желающих отправить меня на тот свет⁈ Если один, то еще побарахтаемся, а если больше, то трындец, отбегался ты, Ваня!»
Приподнимаю голову ровно настолько, чтобы хоть одним глазом просканировать пространство. Успеваю увидеть пустую поляну, Луну, жующую траву на другом конце, и в следующий миг в дюйме от моего носа в дерево вонзается стальное жало. Трухлявый ствол брызжет мне в глаза сполохом гнилой коры, и отваливаясь назад, я больно прикладываюсь затылком.
«Ну ни хрена ж себе! — тяжело дыша успокаиваю бешено колотящееся сердце. — Снайпер, мать его!»
Что теперь делать ума не приложу. Стрелок держит меня на прицеле так, что я даже носа не могу высунуть. Лежать и ждать пока подтянется помощь⁈ Так убийца ждать не будет. Не давая мне подняться, он подойдет и пристрелит меня, как куропатку.
Промелькнувшая мысль заставила меня перестать ворочаться и превратиться в слух. Это единственно-доступное мне сейчас чувство контроля за окружающим миром.
«Знал бы я, что охота сегодня будет на меня, а не…» — Глушу всякие посторонние мысли и полностью растворяюсь в окружающих звуках.
Шуршание колышущейся травы, стрекот кузнечиков, где-то высоко в небе шум играющего листвой ветра и чириканье птиц.
Стоп! Еще один едва различимый звук, который я не распознаю сразу, но через мгновение отчетливо понимаю — это мягкие крадущиеся шаги убийцы.
«Он один! — Обжигает радостное понимание, увеличивающее мои шансы на спасение. — Было бы двое и больше, меня бы уже пришпилили к дереву! Уж в любом случае таиться бы не стали, а бросились разом с двух сторон!»
Крадущиеся шаги приближаются, и я лихорадочно ищу выход.
«Судя по скорости стрельбы, это стопроцентно лучник, арбалет так быстро не перезарядить. Как далеко он сейчас от меня⁈ Надо бы спровоцировать его на выстрел и броситься в рукопашную! Нет, если между нами сейчас больше пяти шагов, он успеет наложить новую стрелу прежде, чем я до него доберусь. Значит, надо тянуть до последнего, до дистанции одного прыжка!»
Взгляд падает на слетевшее с головы кепи, и в голове сразу же возникает картина из кинофильма — высунутую над окопом каску мгновенно пробивает пуля снайпера.
Аккуратно, чтобы не дай бог не высунуться над стволом, протягиваю руку и подтаскиваю шапку к себе. Прислушиваюсь! Шаги убийцы все отчетливей, но насколько он сейчас близко, понять невозможно.
Нервы на пределе, и страх опоздать с броском подгоняет и подгоняет. Стиснув зубы, уговариваю себя рискнуть и потерпеть еще пару секунд.
Козырек кепи зажат пальцами левой руки, правая стискивает рукоять ножа. Отсчитываю, раз, два, и медленно начинаю высовывать верх шапки. Дыхание замерло, и тут же как бросок змеи. Шрррр! Стрела уносит мой головной убор куда-то в ближайшие кусты.
Дальше уже включаются инстинкты. Мое тело взлетает на ноги, а взгляд различает лишь силуэт врага. Бросаюсь вперед и понимаю, поторопился. К счастью, враг тоже не железный, его рука, рванувшаяся было за стрелой, вдруг передумала и метнулась к ножу у пояса. Этот краткий миг сомнения подарил мне шанс, и я его не упустил.
Вылетевший клинок не успевает подняться для удара, как я уже сшибаю убийцу с ног. Лук отлетает в сторону, а мы оба катимся по земле, не давая друг другу подняться и воспользоваться оружием.
Острая вонь застарелого пота, скалящиеся зубы и чужая рука у меня на горле. Я давлю в ответ, но к несчастью, в борьбе мой противник явно искусней. Выскользнув из захвата, он уже насел сверху и давит всей массой. Мой клинок вылетел, даже не знаю когда, да мне в сущности и не до атаки. Обе руки лишь сдерживают нависший надо мной отточенный кончик ножа.
Давление все растет, а мои силы тают. Смерть неуклонно приближается к моей шее, и я чувствую. Не удержу!
«Гибкая ветка, твердая ветка! — Бьется бешеным пульсом в моем сознании. — Твердая сломалась…»
Мой разум словно говорит с моим телом, и они понимают друг друга. В один момент перестаю сдерживать бешеный нажим, одновременно толкая руки убийцы в сторону.
Хррр! Нож вспорол землю рядом с моей шеей, а убийца по инерции подался вперед. Скуластое лицо со сломанным носом прямо передо мной, и я резко бью лбом прямо в подставленную переносицу.
Приглушенный вскрик боли и потеря врагом концентрации. Всего на миг, но мне этого достаточно. Сталкиваю его с себя и вскакиваю на ноги.
Мой враг тоже торопится встать, но я на долю секунды быстрее, и мой удар в скулу валит его обратно на землю. Хороший удар с разворота в подставленную челюсть! Жаль только вложиться как следует не удалось. Противник вновь поднимается, и я уже готов добить его. Шаг вперед, замах, но этот гаденыш умудрился сохранить нож.
Блеснувшее лезвие ширкнуло по широкой дуге, и я еле успел отскочить. Теперь мы уже оба на ногах, и мой противник, утерев кровавые сопли, молча оскалился.
Преимущество вновь на его стороне, но сейчас мы оба не торопимся, давая себе возможность перевести дух и восстановить дыхание.
Впервые за все время схватки я могу рассмотреть своего противника. Коренастый широкоплечий мужик с тяжелой челюстью и глубоко посаженными глазами. Эдакий бультерьер в человеческом обличье.
Не спуская с него глаз и пользуясь паузой, быстро обшариваю взглядом траву вокруг. Моего оружия нигде не видно, и это вновь сводит мои шансы к нулю. Я хорошо понимаю, что увернуться от профессионального удара ножом возможно только в кино, но сдаваться не собираюсь.
Нервы натянуты до предела, разум отступил, и мною руководят лишь инстинкт и мышечные рефлексы. Перед глазами только противник, а я словно на ринге в далеком-далеком детстве.
«Держи дистанцию! — Кричит мне откуда-то из глубин памяти мой тренер. — Ты выше и руки у тебя длиннее, не давай ему войти в ближний бой!»
Пятясь назад, не позволяю убийце выйти на дистанцию удара, но и он не рискует вложиться в один решающий рывок. Его разбитый нос и развороченная челюсть слишком уж хорошо познакомились с моим кулаком и призывают его к осторожности.
Долго так продолжаться не может, я иду задом и не вижу куда, могу оступиться в любой момент, и тогда конец. Откуда-то из подсознания вновь всплывает тот давний бой и голос тренера: «Он ждет что ты оплошаешь и откроешься. Терпит твои удары и ждет одного своего шанса. Дай ему то, чего он хочет и встреть! Ты понял меня⁈»
— Я понял, Виктор Петрович! — Шепчу я в какой-то гипнотической прострации. — Но у него же ведь нож! Вы что не видите⁈
«Какой нож, соберись! — В голосе подсознания прорывается здоровая злость. — Это не нож, это перчатки так блестят!»
Противник делает угрожающий выпад, и уклоняясь, я вновь отхожу назад.
— Перчатки, перчатки! — Шепчу с каким-то остервенением и чуть припадаю на правую ногу, словно бы оступился.
Враг ловит мою «промашку» и тут же бросается вперед, но я уже уклоняюсь в другую сторону и врезаюсь левым хуком в его правую скулу.
Хрясь! Щелкает выбитая челюсть, и теряя ориентацию, убийца подставляется, как бойцовская груша. Еще прямой в подбородок, и крепыш, выпуская из руки нож, оседает ватной куклой в траву.
Делаю шаг вперед, и носком сапога отбрасываю нож в сторону. В душе совершенно безумная эйфория, и склонившись над поверженным противником, я ору ему в лицо.
— Ну и чего ты разлегся, тюфяк⁈ Давай поднимайся, сразимся как мужик с мужиком!
Выпрямившись, стучу себя разбитым кулаком в грудь.
— Я тебя сделал, пиндос ты сраный! Вставай, я лежачих не бью!
Мужик, надо отдать ему должное, поднимается и, зажмурившись от боли, рывком вставляет челюсть на место. Пошатываясь и растопырив свои мощные ручищи, он движется на меня, как квадратный злобный тролль.
Со злым удовлетворением примериваюсь как бы впечатать в обезображенную морду завершающий удар, но в этот момент рот моего врага вдруг кривится в гримасе боли, а с губ срывается удивленное.
— Scheiße!
В изумленном ступоре пялюсь на стекающую по подбородку крепыша струйку крови и совершенно на автомате отмечаю в сорвавшемся ругательстве акцент, характерный для вольного города Гамбурга.
Мгновение, и мужик валится в траву безвольным кулем, открывая стоящего за ним стрелка. Это один из моих охранников, и его пустой арбалет полностью объясняет случившееся.
Все эти детали прокручиваются в моей голове, как стоп-кадры кинохроники, и я еще не до конца понимаю, что все закончилось. Мало-помалу адреналиновая волна все же отпускает, и я начинаю входить в реальность.
Первым делом подхожу к поверженному врагу и присаживаюсь на корточки рядом с ним. Растекшаяся вокруг тела лужа крови говорит сама за себя, но я все-таки прикладываю два пальца к его сонной артерии. Как и ожидалось, пульс не прощупывается.
— Труп! — Произношу я с долей разочарования и поднимаю взгляд на охранника. Ругать его не за что, он сделал то, что должен был сделать. В другой ситуации этот выстрел мог бы спасти мне жизнь, но в этой… В этой он оставил множество вопросов и ни одного ответа.
— Кто же тебя нанял, уроженец Гамбурга⁈ — Задаю вслух этот вопрос, понимая, что вряд ли когда-нибудь смогу получить полноценный ответ.
В задумчивости мой отрешенный взгляд смотрит куда-то мимо охранника, пока я не начинаю различать его слова.
— Господин консул, ты как? Ты ранен⁈
Только сейчас начинаю чувствовать легкое жжение в груди и, опустив глаза, вижу распоротый на боку френч и пропитанную кровью рубашку.
«Достал-таки, паразит! — Легкая усмешка трогает мои губы. — Зато теперь есть отличный повод посетить Иргиль!»
