Глава 1
Подполковник Зуев снова подъехал к месту встречи. Берег реки возле заиленного пляжа встретил прохладным, сырым воздухом, тяжёлым туманом и гнетущим одиночеством раннего утра. Он остановил свою машину, погасил фары, но глушить мотор не спешил. Чувствовал, как сердце заходится в приступе тревоги. Зуев всегда избегал опасных встреч, а уж такие, после случившегося, и вовсе его пугали до коликов, но теперь у него не оставалось выбора.
Сглотнув комок в горле, он заставил себя успокоиться, вытер влажный от холодного пота лоб и вышел из машины.
В тумане стоял серый, ничем не приметный «Солярис». Машина будто была специально подобрана, чтобы никто её и не заметил, даже если мимо случайно проедет. Водитель, угрюмый крепыш в кожаной куртке, при виде прибывшего быстро вышел из автомобиля, только мельком глянув на Зуева. Захлопнул дверь, прошёл в сторону кустов — вальяжно, будто намереваясь перекурить в сторонке.
Зуев осторожно подошёл к машине, заглянул в окно, сердце вновь забилось часто и тревожно, потому что на заднем сиденье, неподвижно и строго, как обычно, сидел Герман Сильвестрович Вальков. Подполковник тяжело вздохнул и неуверенно открыл дверь, садясь на сиденье рядом с криминальным авторитетом.
Валет даже не обернулся, смотрел прямо перед собой, чуть сжав губы в тонкую линию.
— Ну что? — раздражённо бросил он, даже не поздоровавшись. — Опять обосрались?
Зуев заёрзал на сиденье, избегая взгляда босса, прокашлялся, словно пытаясь выдавить из себя хоть какое-то подобие голоса:
— Герман Сильвестрович, этот Яровой… он словно заговорённый. У меня на глазах… убил вашего человека.
Валет скривился, словно съел кислый лимон целиком:
— Володя, это не мой человек. Он — всего лишь исполнитель, делал моё задание. Ты это не путай. И хреново делал, судя по всему. Сука, надо самому всё решать! А ты куда смотрел, почему его не пристрелил на месте?
Зуев опустил глаза, нервно ковыряя край сиденья:
— Я не мог. Я был без оружия…
— Понятно, с тылового червя спрос никакой, — процедил Валет с презрением. — Ладно, давай уже, говори, зачем вытащил меня сюда?
Подполковник сглотнул и с опаской поднял глаза на собеседника:
— Он забрал мои деньги… ну то есть, ваши деньги… те самые, что вы мне…
— Да понял я, о каких деньгах ты говоришь, не тяни резину! — резко перебил Валет. — Что ещё?
Кадровик дёрнулся, словно думал, что портфель, битком набитый купюрами, окажется главной темой сложного разговора, но повернулось всё не так. Потом Зуев промокнул потное лицо платком и продолжил тихо и виновато:
— Он… он забрал деньги и снял на меня компромат, и я не знаю, сколько ещё смогу продержаться. Меня вот-вот возьмут, я чувствую.
Вальков фыркнул, криво усмехнулся, махнув рукой, как от назойливой мухи:
— Да похеру мне на тебя и твои сопли. По делу говори. Ты же не просто так захотел меня увидеть, правильно?
— Да, у меня есть мысль, как его устранить, — осторожно начал кадровик. — Только нужно будет забрать его телефон. Но он… я сказал ему, что делал вам паспорта. Через паспортно-визовую службу. Что… передам лично вам.
Вальков внимательно посмотрел на Зуева, впервые проявив хоть какой-то интерес:
— Хитро-о придумано… Ладно, так, а что, эти паспорта действительно есть?
Зуев сглотнул и закивал:
— Это вообще не вопрос, Герман Сильвестрович. Нужно только ваше фото, и паспорта будут готовы очень быстро.
— Ладно, — задумчиво протянул Валет, почесал подбородок, не сводя тяжёлого взгляда с кадровика. — И что ты предлагаешь?
Но тут Зуев замялся и осторожно спросил, набравшись храбрости:
— Герман Сильвестрович, а скажите… зачем был второй шприц у вашего человека?
Вальков сощурился, посмотрел на подполковника с откровенной злостью и раздражением:
— А тебе какая разница?
— Вы хотели меня — убрать? — почти шёпотом проговорил Зуев, и голос его дрогнул.
Валет поморщился, брезгливо отмахнулся от слов кадровика, будто тот произнёс какую-то несусветную глупость:
— Ты дебил, что ли? Запасной шприц был, для надёжности. Он планировал убить его ядом, а не выстрелом. Ну а это дело такое. Один мог расплескаться, второй бы остался. Перестань уже ссать, Володя. Я тебе дал деньги, и ещё дам, если всё пройдёт гладко.
Он внимательно посмотрел по сторонам, затем вздохнул и пристально глянул Зуеву прямо в глаза:
— В общем, так, слушай сюда внимательно. Только не облажайся на этот раз, понял? Иначе следующим будешь ты.
Зуев закивал быстро и нервно, пытаясь уверить Валета в своей верности:
— Герман Сильвестрович, вы же знаете, я всегда за вас… всегда.
Валет глубоко вдохнул, снова оглянулся и, наконец, заговорил, тщательно подбирая слова и делая акценты.
После того, как Валет закончил, Зуев закивал:
— Я всё сделаю, как вы скажете, Герман Сильвестрович.
— Смотри, Володя, — повторил Валет, тяжело и грозно глядя прямо в глаза подполковнику, — не облажайся, говорю тебе. Больше шансов у тебя не будет.
* * *
Я вежливо и вкрадчиво постучал в дверь кабинета временно исполняющего обязанности начальника отдела. Постучал так, словно хотел соблюсти все писаные и неписаные правила субординации, но при этом, не дожидаясь ответа, резко распахнул дверь и шагнул внутрь, не особо беспокоясь о том, что обо мне подумают.
Внутри царила привычная казённая обстановка. Только за широким столом Мордюкова, который всегда казался слишком вычурным и громоздким даже для самого полковника, сейчас восседал Владимир Ильич Зуев. Над ним, чуть наклонившись и опираясь ладонями о край столешницы, склонился начальник следствия. Они что-то напряжённо обсуждали, явно рабочие моменты, сверялись по бумагам и перебрасывались короткими репликами.
Ха! Важные дела решают. Но моё дело было куда важнее, и ждать я не собирался.
Зуев резко вскинул голову, обернувшись на звук открывшейся двери, и на лице его сначала отразилось недоумение и раздражение, а затем — узнавание и нечто похожее на страх. Лицо у него буквально перекосило. Он, жук такой, явно не ожидал, что я явлюсь вот так, без приглашения, без предупреждения и даже без стука.
Я, не давая ему опомниться, быстро прошёл через кабинет и демонстративно уселся на кожаный диванчик, который у Мордюкова был предназначен только для дорогих и важных гостей, а уж никак не для наглых лейтенантов вроде меня. Я развалился на диване, бесцеремонно откинувшись на мягкую спинку, и глянул прямо в лицо Зуеву. Начальник следствия ошарашенно переводил взгляд то на меня, то на подполковника, ожидая реакции на такое вопиющее нарушение субординации. Как так — наглый лейтенант просто запёрся к начальнику и ещё без разрешения плюхнулся на диван?
Но что он мог поделать? Нет, я вовсе не собирался показывать ему, кто тут главный, я просто уже не хотел, мне впадлу было изображать покорность перед таким ничтожеством и тварью в погонах, как Зуев. Даже в присутствии его подчинённых. Не дождётся он от меня ни почтения, ни субординации.
Зуев быстро пришёл в себя, вспомнил, что должен соблюдать лицо начальника, и, едва справившись с первым замешательством, торопливо проговорил:
— Да, конечно, Максим Сергеевич, заходите, присаживайтесь…
Правда, сказал он это уже постфактум, когда я давно уже сидел, развалившись на диване и глядя на него насмешливо и вызывающе. Но нужно было хоть как-то сгладить неловкость ситуации и оправдать мою наглость перед подчинённым.
Затем подполковник резко повернулся к начальнику следствия и торопливо произнёс:
— Да, так, кхм, мы с вами всё обсудили. Давайте потом, сейчас вы свободны, не задерживаю вас.
Начальник следствия попытался робко возразить, пробурчал что-то о том, что они ещё не успели обсудить выполнение плана по светлым делам, направленных в суд за текущий квартал, но Зуев прервал его решительно и с неприкрытым раздражением:
— Это всё — потом, я сказал. Потом. Сейчас у меня важные дела.
Начальник следствия нехотя вздохнул, подобрал бумаги и, окинув меня последним недоумённым взглядом, вышел из кабинета. Подполковник тут же подскочил со своего кресла, нелепо и суетливо метнулся к двери и с каким-то болезненным усилием повернул ключ в замке, отсекая нас от возможных свидетелей и посторонних ушей.
Я насмешливо наблюдал за этой сценой, с трудом сдерживая едкую улыбку, затем холодно и спокойно произнёс, смотря прямо ему в глаза:
— Ну что, Володя, как там наши дела с общим другом? Есть новости?
Зуев помрачнел ещё больше. Он нервно сел обратно в кресло, облокотился на столешницу, тяжело вздохнув и пытаясь придать себе хоть немного достоинства, но получалось наигранно и нелепо.
— Есть кое-что, Максим Сергеевич, — пробормотал он сдавленным голосом. — Но там не всё так просто…
— А кто сказал, что должно быть просто? — холодно перебил его я. — Давай-ка, выкладывай. И не тяни кота за хвост, знаешь, я терпеть не могу ждать.
Кадровик прокашлялся и начал говорить очень тихо, с трудом выдавливая из себя слова:
— Он, наконец, вышел на меня… да, сам позвонил, — голос его дрогнул.
— Вот как? — удовлетворённо протянул я, потирая ладони. — Давно пора. Ну и что же он сказал?
— Я… я всё сделал, как договаривались, — продолжал мямлить кадровик, судорожно теребя пуговицу на рукаве форменной рубашки. — Я забрал паспорта, как и планировали….
— Дальше говори, — нетерпеливо поторопил я его, недовольно поморщившись. — Так и будешь мямлить весь день?
— Тут есть небольшая загвоздка, — он опустил глаза, глядя себе под ноги. — Вальков ведь очень хитёр и осторожен, он опасный человек. Если он почувствует, что мы что-то против него замышляем, он убьёт и тебя, и меня…
— Это понятно, ясен пень. Ближе к делу, Володя.
— Он… он отказался встречаться лично со мной, — неуверенно продолжил Зуев. — Сказал, чтобы я привёз паспорта в условленное место.
— Какое ещё место? — настороженно перебил я, нахмурившись.
— Заброшенный завод, за городом, там руины уже много лет стоят, с девяностых ещё, — голос его стал едва слышен.
— Завод? — переспросил я резко, сердце моё забилось чаще. — Почему именно туда?
И сам ощутил неприятное чувство. Я слишком хорошо помнил это место — то самое, где Валет уже однажды лишил меня жизни. А теперь снова меня туда тянет.
— Я не знаю, — проговорил кадровик, растерянно разводя руками. — Он сказал оставить паспорта в главном цеху под завалом — якобы в месте, где обрушился потолок, есть ниша. Там ящик под кусками шифера. Что-то вроде тайника…
— Когда? — сухо спросил я.
— Завтра утром… — Зуев опустил голову, не поднимая глаз.
— Завтра утром, и ты только сейчас мне об этом говоришь? — резко повысил голос я.
— Нет-нет, он позвонил буквально минут пятнадцать назад, я ещё не успел, ко мне начальник СО зашёл, я…
— Ладно, — оборвал его я. — Значит так, закладываем паспорта. Кто-то за ними обязательно придёт, верно?
— Ну, да, наверное… — неуверенно пробормотал он.
— Отлично, — задумчиво сказал я. — Тогда выставим засаду. Выдвинемся сегодня вечером, всё обложим, спецназ подтянем…
Зуев резко замотал головой, едва не вскочив с кресла:
— Нет-нет, Максим Сергеевич! — он вдруг снова назвал меня по имени-отчеству. Неожиданно, конечно. Однако я не стал возражать. — Так нельзя! У Валькова везде уши, и в МВД, и в Росгвардии… Если он почувствует подвох, он просто нас убьёт…
— Так… Ладно, я понял тебя, Володя, — я помолчал секунду и пристально посмотрел на него. — Тогда я пойду один.
На лице кадровика на секунду мелькнуло облегчение, и я сразу же добавил:
— Хотя нет, постой… Ты пойдёшь со мной.
— Я? — испуганно пробормотал он. — Нет, я не могу…
— Ещё как можешь, — жёстко перебил я его. — Это не обсуждается. Идём сегодня вечером, закладываем паспорта в этот тайник и ждём. Возьми бутылку воды, неизвестно ещё, сколько придётся просидеть.
— Я не… не могу. Мне сегодня вечером нужно быть в отделе… Я сегодня на связи с главком, — заблеял Зуев.
Твою дивизию, ну что за человек. А ещё ввязался в дело, меня устранять!
— Ты начальник или кто? — хмыкнул я. — Скажешь, заболел. Или я тебя сам пошлю… в места не столь отдалённые. — Я постучал пальцем по смартфону. — Видео-то у меня. Ты это помни.
Зуев помрачнел:
— Максим Сергеевич, я всё понимаю. У меня только одна просьба…
— Какая ещё просьба? — настороженно спросил я.
— Если Вальков действительно придёт… можно сделать так, чтобы он никогда больше ничего не смог рассказать? Ни против меня, ни против вас…
— За свою шкуру бьёшься, гнида, — брезгливо усмехнулся я.
— Если мы возьмём его живым, он всех сдаст… — дрогнувшим голосом пробормотал Зуев. — И меня за собой потянет.
— Не беспокойся, Вова. Если Валет придёт, то обратно он уже не уйдёт. По-другому он и не дастся.
Кадровик не сказал больше ни слова, только поёжился — наверное, это струйка холодного пота скатилась ему за воротник форменной рубашки и по спине.
* * *
Вечером того же дня мы с Зуевым на его машине выехали за город. Знакомая дорога вела к тому самому месту, где когда-то я погиб. Сначала пошли кусты и заросли, затем потянулись длинные ряды столбов у лесополосы, и вот наконец вдали показался остов старого завода. Мы свернули на грунтовку, старую и разбитую, с остатками бетонного покрытия, сквозь трещины которого пробивалась хилая, но упорная травка.
Подкатили к территории завода. Солнце уже клонилось к горизонту, но ещё было относительно светло. Все вокруг — облупленные стены, перекошенные заборы, ржавая арматура — казалось залитым кровавым оттенком заката.
Хотя я уже бывал здесь в новой жизни, всё равно чувствовал странный, неземной холод. Будто эта точка для меня навсегда отмечена как судьбоносная — или роковая.
Я был одет в ярко-синий спортивный костюм, на голове синяя же бейсболка. Не вполне подходящая одежда для засады, но я специально выбрал такую. Зуев же оделся, как обычно, неприметно и серо. Тёмные брюки, тёмная рубашка. Будто вырядился в ресторан, а не на дело. Словно и не собирался сидеть в засаде всю ночь. Я презрительно оглядел его прикид, хмыкнул, но ничего не сказал. Его дело.
— Сейчас сюда сверни, давай назад. Вон туда, — приказал я. — Машину надо спрятать, следы оставлять не будем. На всякий случай.
— Куда? Прямо сюда? — растерялся Зуев. — Тут же дороги нет. Заросли, кусты одни.
— Дави на газ, я сказал. Туда заезжай, в подлесок, — настаивал я.
— Да — но моя машина…
— Пофигу на машину, — я локтем пихнул его под ребро, и он со вздохом стал заезжать в заросли.
Ветки скрипели по бокам, царапали краску, каждый звук отзывался болью в лице кадровика. Вот же мелочный человек: вопрос жизни и смерти решается, а он за тачку беспокоится. Жадный.
Мы спрятали машину в густых зарослях и вышли.
Я захватил с собой рюкзак, потряс им, внутри глухо брякнули консервные банки среди которых были спрятаны запасные пистолеты.
— Это тушеночка, — сообщил я. — Чтобы не скучно было. Прогнозирую, что мы тут будем сидеть всю ночь.
Кадровик неопределённо кивнул, сдавленно хмыкнул. Движения его были нервные и суетливые.
— А ты пистолет-то взял? — спросил я специально громче, чтобы слегка его подколоть.
— Нет, конечно… Я не хочу в это ввязываться, мы же просто положим паспорта в схрон и будем ждать. Я… Я не могу стрелять в человека, — оправдывался он, не смотря мне в глаза.
— Молодец, Володя. Мне же спокойней будет, — я похлопал его по одежде, проверяя, нет ли скрытого оружия. Признаться, не доверял я кадровику ни на грамм. — Смотри у меня. Если что, пуля догонит.
Мы прошли по территории завода, держась ближе к стенам полуразрушенных цехов. Тишина… Ни птиц не слышно, ни кузнечиков. Все мертво.
В конце концов, вошли в небольшой дворик. Отсюда хорошо был виден главный цех. Оконные проёмы смотрели на нас пустыми глазницами, в сумерках казавшимися чёрными и страшными. Хотя нет, не совсем черными — закат пробивался через них и разливался внутри цеха багровыми пятнами.
Ну здравствуй… мысленно я горько усмехнулся заводу. Это место, где умер.
Главный цех из-за огромных окон казался относительно открытым. На месте Валета я бы выбрал другое место для схрона — более скрытое и незаметное.
Зуев сделал шаг по направлению к главному цеху, но я тут же остановил его жестом:
— Стоп. Мы не пойдем туда напрямую.
— Почему? — он удивлённо уставился на меня.
— Потому, — жестко ответил я, — пойдём чёрными ходами. Этот завод я знаю хорошо. Зайдем с другого входа.
— С какого?
— Сейчас увидишь…
Я взял его за шкирку и подтолкнул в сторону одного из разломов в здании, туда, где когда-то обрушилась лестница. Место опасное, можно ноги переломать, но пока ещё было не совсем темно, и можно не светить фонариками, не палиться.
— Сюда иди, за мной, — приказал я.
Зуев нехотя поплёлся следом. Было видно, что ему страшно и не по себе, но выбора у него не оставалось. Мы углубились внутрь, оказались в коридоре завода. Обшарпанные стены, сыплющаяся крошка бетона, битые кирпичи под ногами. Пахло сыростью и плесенью. Где-то рядом шуршали крысы.
Мы прошли ещё немного и остановились в тёмном, казавшемся полностью чёрным закутке. Я резко встал и поднял руку:
— Замри.
— Что случилось? — испуганно спросил кадровик, сжимаясь от страха.
— А сейчас, Володя, ты сделаешь то, что я тебе прикажу. Без лишних вопросов. Ты меня понял?
— Что? — пролепетал он, жалобно моргая глазами.
Я медленно и демонстративно достал пистолет. В полутьме его ствол блеснул матово и холодно.
